скачать книгу бесплатно
– Еще бы, – улыбнулась Ариадна.
Микея
Она действительно отчаянно нуждалась в нескольких часах сна. Впервые за несколько дней руки не болели, благодаря обезболивающей мази. Доктор отругал ее за позднее обращение и выдал официальную справку, позволяющую не работать три дня. Микея и рассчитывать не могла на такое счастье, хотя ее и тревожило, что она не получила до сих пор ни одного сообщения от Дивии.
Страшно было, что та придумала какую-то каверзу в отместку за утреннее. Впрочем, вряд ли: Дивия же не знала, что это она так подставила ее, размышляла Микея. С виду Цесин просто случайно вернулся и выказал недовольство вроде как им обеим. Какой же он все-таки милый… в доброту этого человека просто невозможно было поверить – удивительно, почему же его все-таки так боятся студенты?
С этими мыслями Микея заснула в гостиной, чтобы проснуться от тихого звука открывающейся двери. Как ни старался Цесин не шуметь, она мгновенно подняла голову и села на диване, держа плед у груди и позевывая.
– Как ты? – негромко спросил он, опускаясь напротив нее.
– Лучше, – улыбаясь, ответила она. – Спасибо, что разрешил поспать здесь.
– Я был только рад. Готова перекусить? Я зверски голоден.
– Еще бы, – снова улыбнулась она. – Я уж вообще не помню, когда ела последний раз.
Цесин с досадой цокнул языком:
– Я должен был предложить тебе еще утром.
– Не переживай об этом, – быстро сказала она, смущенно поправляя одежду и приглаживая растрепанные волосы. – Я выгляжу ужасно, да?
– Ты выглядишь выспавшейся. И мне это нравится, – сказал он и поднялся, чтобы заказать еду.
– Знаешь, когда я впервые попала в твою квартиру, думала, здесь живет какой-нибудь советник, – призналась она, наслаждаясь обедом с Цесином.
– Здесь живут парочка по соседству, – кивнул он. – Я купил эту квартиру на премию от правительства, когда получил «профессора».
– Твои исследования просто невероятные. Я тогда все взахлеб читала, без разбору, когда они вышли, – призналась Микея, ожидая, что ему это будет приятно, но внезапно лицо Цесина превратилось в застывшую маску, а губы искривились насмешливой улыбкой:
– Знаешь, чего я очень не люблю, Микея?
– Чего? – спросила она, не донеся ложку до рта. Ее лицо вытянулось. От его тона повеяло холодом, который не был оправдан, чем бы то ни было. Что она такого сказала?
– Я не люблю, когда врут, пользуясь тем, что эмоции заблокированы. Даже если врут для того, чтобы сделать собеседнику приятно, – резко бросил Цесин – в его глазах плескался искренний гнев.
– Это нелепо, – вырвалось у нее со смешком, и она решительно положила ложку, глядя ему в лицо, – с чего, скажи на милость, ты решил, что я лгу?
– Мои исследования вышли двенадцать лет назад. Тебе было тринадцать.
Он сверлил ее обвиняющим взглядом, который, возможно, и напугал бы ее, если бы она лгала, как он думал, вот только Микея не лгала.
– И что? – спокойно спросила она, наклонив голову.
Цесин снова сузил глаза и осекся. В его взгляде мелькнуло сомнение.
– Валяй, проверь. Я не могу снять блоки, но ты можешь просканировать, и тогда узнаешь наверняка. Я разрешаю, – с легким вызовом предложила она.
Ее собеседник изменился в лице, а потом на нем отразилось чувство вины. Наконец, Цесин опустил глаза:
– Прости меня. Я не должен был обвинять тебя во лжи. Просто…
– Просто ты не привык общаться с девушками, которым ты действительно интересен, – наугад выпалила она и попала. На его скулах резко обозначились желваки, и он отложил ложку, не доедая супа.
– Красивых девушек вроде тебя обычно мало интересуют мои исследования, – ровным голосом сказал Цесин, глядя в сторону, а потом внезапно глянул в глаза. – Ты и правда читала все?
– Все, что смогла найти. Ты был одним из моих любимых авторов. Возможно, благодаря тебе я решила стать переводчиком, – подтвердила Микея. За столом воцарилось молчание, и она решила доесть суп, поскольку все еще была голодна. Цесин последовал ее примеру, а потом тихо сказал:
– Мне никто никогда не говорил настолько приятных вещей.
Микея пожала плечами:
– Это правда, Цесин.
– А какие языки ты знаешь?
– Октианский. И шаггитеррианский – три наречия. Сейчас пытаюсь разобраться в четвертом. То есть пыталась…
Она опустила голову, и Цесин протянул руку, заправляя ей волосы за ухо. Этот интимный жест заставил ее вздрогнуть, и он моментально убрал руку:
– Прости.
– Нет! – почти одновременно сказала она. – Не извиняйся. Мне…
– Что? – совсем тихо спросил он севшим голосом, но Микея лишь покачала головой. Она чуть не сказала ему, что его прикосновения приятны ей. Это уж слишком. Это похоже на…
– Цесин, а откуда ты знаешь, сколько мне лет? – вдруг тихо спросила она.
* * *
– Это просто невероятно. Как ты мог… как ты мог так поступить и молчать все это время? – возмущенно разрывалась она пару минут спустя, вскочив со стула. Под ее испытующим взглядом Цесин признался, что читал ее дело, и вдруг начал говорить о совершенно невероятных вещах – вроде того, чтобы опротестовать приговор. И заплатить за ее адвоката.
– Я не могу позволить тебе. Это неприлично. Это…
– Это не будет неприлично. Если ты отдашь мне пре-сезариат.
– Но… на каком основании? – изумилась она, краснея от мыслей, которые не должны были стать ему известны.
Цесин, тоже почему-то смущаясь, размахивал руками, расхаживая по столовой.
– Да мало ли. Назовем тебя моей аспиранткой. Придумаем какое-нибудь исследование, которое ты делаешь со мной. Потом, ты фактически работаешь на меня сейчас. Допустим, я могу поручить тебе еще что-то сверх того, что ты обязана делать по приговору. Будешь сортировать мои документы, например. Поможешь мне с проверкой ученических работ.
Микея сглотнула, обхватив себя руками. Это было невероятно щедрое предложение, но внезапно ей стало грустно.
– Мике… ну соглашайся, пожалуйста. Мы оспорим этот приговор, мы вдвоем сможем.
– Как ты назвал меня? – слабо улыбнулась она.
– Мике. Тебе нравится?
– Да, – она подняла глаза, когда он шагнул вперед, и внезапно утонула в его обеспокоенных глазах, полных надежды и тепла.
– Или… ты ожидала услышать что-то другое от меня? – внезапно севшим голосом спросил он.
Ее ноздри слегка раздулись, она тяжело дышала, но молчала. Они играли в гляделки, каждый не решался произнести что-то первым. Микея точно знала, что это не должна быть она. Но Цесин почему-то не решался. Наконец, очень медленно, он поднял руку и коснулся ее щеки кончиками пальцев, снова заправляя волосы за ухо, не отрывая взгляда от ее глаз.
– Если я обниму тебя…
– Да.
Цесин шагнул ближе, и его теплые сильные руки легли на ее бедра. Он рывком поднял ее, и Микея автоматически обхватила его руками за шею, а ноги обвила вокруг талии. Не успела она прийти в себя от непривычной близости к нему, как он наклонил голову и нашел ее губы.
Первое же соприкосновение унесло ее куда-то в параллельную реальность, одновременно обострив все пять чувств. Она вдруг с особенной насыщенностью ощутила запах его цитрусового парфюма и тепло его рук на своих бедрах сквозь тонкую ткань штанов. А еще – очень нежный поцелуй. Его губы в первый момент показались прохладными, но когда теплый язык скользнул в глубину ее рта, Микее стало горячо. Она не подозревала, что ее тело может так сильно отреагировать на поцелуй – ведь раньше, когда она целовалась в школе, такого не случалось.
– Космос… маленькая, – прошептал он, с заметным трудом оторвавшись от нее.
– Цесин, – тихо шепнула она, положив голову на его грудь.
– Ты согласна на помолвку?
Микея вместо ответа прижалась губами к его шее, но потом все же ответила, не желая, чтобы он сомневался:
– Да. Но…
– Не надо. Просто позволь мне позаботиться о тебе, – прошептал он, нежно касаясь губами ее щеки, уха. Его дыхание расшевелило ей волосы, и Микея застыла в его объятиях, едва удерживая стон наслаждения. И тут же раскраснелась, когда до нее дошло, что она творит.
Ее округлившиеся глаза встретились с затуманенным взглядом Цесина, и тут он спохватился тоже и опустил ее на пол.
– Прости меня. Я не должен был… Я сейчас подам заявку в системе, и мы завтра сможем сходить на собеседования, – пробормотал он.
Микея кивнула. Они оба понимали, что до собеседований и одобрения их помолвки Центром семьи она не может считаться официальной. Ее вдруг охватил какой-то мандраж. Она не знала, готова ли ко всем этим формальностям. С детства ее учили, что помолвка – не развлечение, а ответственный шаг. Что прежде, чем в нее вступить, надо подумать, особенно, если жених не подобран системой.
В этом случае рекомендовалось подумать дважды, ведь невеста находится в более уязвимом положении, отдавая жениху пре-сезариат, и право на сканирования, а за ними могут последовать и другие неприятные последствия. Например, если Цесин увидит в ее прошлом что-то, с чем ему будет сложно смириться, он может просто расторгнуть помолвку, и она окажется в незавидном положении брошенной невесты. А в ее прошлом, похоже, такого было предостаточно, ведь она никогда не вела себя как образцовая горианка.
Обхватив себя руками, девушка озадаченно посмотрела на Цесина. Он, конечно, намного старше, но понимал ли он сам, на что идет, выбирая ее в невесты? И не откажется ли он после первого же сканирования от этой помолвки?
– Ты раньше был помолвлен? – тихо спросила она, глядя на него снизу вверх.
– Нет. А ты?
Его лицо на секунду напряглось, но тут же расслабилось, когда Микея покачала головой. И по его губам скользнула мягкая улыбка:
– Тебе не по себе, да?
– Да, немного, – призналась она.
– Если я пообещаю, что не стану сканировать тебя в первое время…
– Как ты узнал?
– Что ты опасаешься этого? Это естественно, маленькая – любая невеста об этом думает. Я же работаю с молодыми людьми и девушками тоже – предостаточно наслушался таких разговоров, – с кривоватой насмешливой улыбкой заметил Цесин.
У Микеи вырвался смешок:
– Представляю. Только я не уверена, что мне будет легче, если ты отложишь сканирование.
Цесин наклонил голову и смерил ее изучающим задумчивым взглядом:
– Тебя беспокоит то преступление, которое ты совершила?
– В том числе, – неуверенно кивнула она, смерив его на этот раз откровенно обеспокоенным взглядом.
Цесин оглянулся и присел на край стула, протянув ей руки. Микея вложила свои забинтованные ладони в его, позволив притянуть себя ближе. Ее глаза, полные надежды, были совсем рядом, и в них он разглядел столько тревоги, что ему с трудом удалось сохранять серьезность. Но все же он сохранил невозмутимое выражение лица, когда спросил тихим заговорщическим тоном:
– Ты летала в Застывшие с крылатыми мальчиками в школе?
– Да, – еле слышно сказала она.
– Целовалась?
– Да.
– И после школы?
– Да. Один раз, – упавшим голосом призналась Микея.
– И было что-то большее, чем поцелуи?
– Нет.
Ее щеки вспыхнули, ресницы поднялись, и во взгляде отразилось возмущение: как он мог такое предположить? На этот раз Цесин рассмеялся, и Микея охнула, тяжело дыша:
– Ты… тебе это смешно? Ты издеваешься надо мной?
– Нет, нет, – он смеялся, уклоняясь от ударов ее рассерженных кулачков – впрочем, не слишком сильных. – Но я уже говорил, я работаю с молодыми людьми. Какой бы я ни был строгий и злой, я не ханжа. И не ретроград.
– О… ты… правда, не сердишься? – прерывистый вздох и опасливый взгляд фиалковых глаз.
– Не знаю, – честно ответил он. – Может, и рассержусь, когда увижу. Но это никак не скажется на помолвке.
Микея смотрела на него непонимающим взглядом, совершенно сбитая с толку, и Цесин не удержался от объятия, коснувшись губами ее виска:
– Это все, чего ты так боялась?
– Почти. Я хотела бы рассказать тебе… обо всем перед помолвкой.
– Хорошо.
