скачать книгу бесплатно
– С горчинкой, – согласилась Людмила.
– Именно, – ответила Сикорская, – берите соусник…
Через полчаса все сидели в просторной столовой за ужином. Профессор, явно подобрев, расспрашивал ее об учебе, о будущей профессии. Людмила отвечала вначале односложно, потом увлеклась. Руслан иногда вставлял несколько слов, пытаясь ее поддержать.
Мария Ивановна улыбалась. Ела. Молчала.
Негромко тикали напольные часы.
– Значит, журналистика. В телевизор попасть, – Николай Аскольдович вытер салфеткой губы – Ну да, ну да… Для женщины разве это важно? Семья, дом, дети – вот главное.
– Папа, твои взгляды… – начал было Руслан.
– Правильные у меня взгляды, – прервал его профессор. – И не спорь. Молод еще. Лучше про аспирантуру думай. Пока не поздно.
– Отец, давай не сейчас, – тихо попросил Руслан, – ты же знаешь, решения не изменю.
– Упрямец, – то ли сердито, то ли с гордостью сказал Николай Аскольдович. – Наша порода.
– Людмила, – сказала Мария Ивановна, – ну что же вы? Пробуйте! Вот грузди, особые, по-моему. Вам надо всё попробовать. Между прочим, вы зря не берёте картофель. Это очень интересный рецепт – ирландский, с можжевельником…
Смотрины оставили после себя горьковатый привкус брусничного соуса, приглашение на следующих выходных на дачу, теплое чувство к маленькой ласковой Марии Ивановне и благоговейную робость перед грозным Сикорским-старшим.
Мама Людмилы была в совершенном восторге от видного жениха и профессорской дачи.
– Держись за него зубами, – поучала она дочку, собиравшуюся на свидание. И с удовольствием наряжала дочку в собственноручно сшитое по выкройкам из журнала «Бурда-моден» новое платье. Обязательно с летящей юбкой. Мама хорошо шила и с детства любила наряжать Людмилу.
Руслан – высокий, по-мужски красивый, «породистый», как мама любила его называть, хвастаясь перед подругами, вызывал в будущей теще почти неприличный восторг.
Татьяна Петровна краснела будто девочка, когда тот появлялся на пороге их квартиры с неизменным букетом цветов, не знала, куда усадить дорогого гостя, чем угостить. Когда Людмила поссорилась с женихом и втихомолку плакала на кухне, роняя слезы в недопитый чай, мама устроила ей истерику, обзывала недалекой дурочкой и неудачницей, которая обязательно проворонит свое счастье. Но, к ее радости, влюбленные вскоре помирились.
Людмила с головой ушла в свою невероятную любовь и не узнавала себя. Вещи, которые раньше были самыми важными: учеба, творчество, будущая работа, – стали серыми и скучными. Она, бессменная неподкупная староста группы, которую было невозможно уговорить прикрыть прогулы, сама стала пропускать пары, сбегая к своему ненаглядному Руслану, чтобы погулять с ним по Петергофу или покататься на речном трамвайчике по каналам.
Незаметно пролетел второй курс. Людмилина мама уже видела свою Людочку диктором как минимум программы «Время» и рассказывала взахлеб подружкам, какую головокружительную карьеру на телевидении сделает ее дочурка.
Людмила послушала маму, но проучившись один семестр, поняла, что не сможет постоянно преодолевать свой страх перед камерой и микрофоном. Не сказав маме ни слова, она перевелась на литературное редактирование. Мама тяжело переживала крах своей мечты. Утешиться Татьяна Петровна смогла только через год, когда появился новый предмет обожания и радужных надежд – внук Антон.
Руслан и Людмила поженились в начале июня девяносто пятого года в тихий и солнечный летний день, и разомлевший от еще не жгучего, ласкового солнца Город, казалось, радовался вместе с ними. Венок из живых цветов плыл по темной воде летней Невы. Чернел словно нарисованный тушью на молочно-сером небе шпиль Адмиралтейства.
И была первая ночь, безумная, страстная, желанная. Белая ночь, не прятавшая от его восхищенных глаз ее обнаженное тело, юное, трепещущее и податливое.
Еще год после свадьбы Людмила жила, будто во сне. Боялась, что ее Руслан исчезнет, как когда-то отец. Не могла дождаться его домой. Просыпалась среди ночи с бьющимся сердцем, и, поняв, что он рядом, отчаянно прижималась к родному плечу. Проводила ладонью по его чуть шершавой щеке, будто не веря, что это не сон.
Она таяла от нежности, когда он, уже врач-стажер в районной больнице, приходил под утро с ночного дежурства. Будил ее, откинув рывком одеяло, и покрывал теплое и мягкое ото сна тело исступленными поцелуями, жесткими, иногда до боли, иногда оставляя следы, которые потом разглядывал с каким-то странным удовольствием, проводя по ним кончиками пальцев или касаясь губами.
Людмила любила в муже все: его руки с сильными и чуткими пальцами, всегда пахнущие йодом, серые глаза, внимательные и серьезные, волосы, жестковатые, аккуратно подстриженные, в которые было так приятно зарываться. И прощала ему все: излишнее упрямство и требовательность, привычку все решать за двоих и педантичность.
Они были действительно счастливы. И после рождения сына, и спустя десять лет. Людмиле казалось иногда – они понимают друг друга без слов, существуют как единый организм. Дышат в унисон, произносят одновременно одинаковые слова. Чувствуют на расстоянии, будто связанные невидимыми нитями. Им хватало времени на все: на маленькие глупости и милые сюрпризы, на прогулки по Петергофу, вылазки в лес, концерты, кино и театр. Им нравились одни и те же книги, они могли часами обсуждать новую роль Алисы Фрейндлих, или скандальных «Служанок» Виктюка.
Но жизнь ускоряла свой темп, и времени друг для друга оставалось все меньше. Запланированная прогулка втроем в зоопарк вдруг срывалась, так как Руслан брал дополнительное дежурство. А в день годовщины свадьбы Людмила сидела одна за праздничным столом и кусала костяшки пальцев, чтобы не разреветься. Руслан приходил за полночь, когда она уже уснула, свернувшись калачиком на диване. Неловко чмокнув Людмилу в щеку, Руслан шептал: «Срочная операция… прости… купить цветы не было времени».
Людмила начала тихо ненавидеть свои дни рождения. Раньше они были долгожданными из-за милых и неожиданных сюрпризов мужа, вроде романтического вечера вдвоем в уставленной свечами и усыпанной лепестками желтых роз спальне. Руслан, конечно ни разу не забыл ее поздравить. Но теперь все сводилось к дежурному букету и предложению выбрать самой себе подарок. Ей вдруг стало казаться, что он делает это по привычке, просто чтобы ее не обидеть. Раньше Руслан обожал придумывать ей нежные прозвища. Теперь он вообще почти не называл ее даже по имени, будто стеснялся его. Людмила чувствовала, что в их отношениях что-то неуловимо меняется. Всё чаще возникало неприятное чувство отчуждения, словно одна за другой рвались тонкие ниточки, протянувшиеся между ними. Всегда спокойный, заботливый, нежный, Руслан становился раздражительным, нервным, вечно недовольным. Все чаще срывался на нее и сына, потом просил прощения. И даже в постели, которая всегда была их отдушиной, она все чаще ловила себя на том, что гармония, безоглядное счастье растворения в любимом куда-то испаряются, уступая место вызывающей досаду торопливости.
Сначала Людмила во всем винила тяжелую изматывающую работу Руслана, постоянное недовольство тем, что им не хватало его скромной зарплаты врача. Он пытался работать на "скорой", брал дополнительные ночные дежурства. Людмила тоже хваталась за любую работу, которая приносила хоть какой-то заработок, – копирайтера, фрилансера, ридера, подрабатывала корректором в нескольких издательствах, строчила «джинсу» – заказные тексты со скрытой рекламой, доводила до ума чужие статьи.
Но постепенно она поняла, дело не только в работе и деньгах.
Время, которого раньше хватало на все, вдруг начало сжиматься, подгоняло, заставляло постоянно куда-то спешить и кого-то догонять. Стремительно мелькали дни, монотонные, похожие как две капли воды друг на друга, и постоянный страх не успеть, опоздать, проспать, не уложиться в сроки гнал вперед. Но это был бег по кругу.
Глава 2
Людмила работала редактором рубрики в редакции глянцевого журнала «Иван да Марья». Главред Большова ценила ее за безотказность и добросовестность, ей самой удавались толковые тексты, а если было нужно – Людмила Евгеньевна могла быть строгой и даже жесткой. Все авторы-внештатники, писавшие для ее рубрики «Женский взгляд», знали – нет ничего страшнее, чем не успеть сдать материал до дедлайна или схалтурить. Среди внештатников попадались и талантливые люди, которым Людмила могла доверить ключевой материал и потом не переписывать текст с нуля. Но были и совершенно безнадежные. Как Маша Житникова, например. Людмила бессчетное количество раз грозилась разорвать с ней контракт, но после очередного китайского предупреждения и истерик по телефону, жалела и сдавалась. Житникова была одинокой мамой с пятилетним сыном. И это было ее охранной грамотой. На этот раз Маша, после очередного скандала с провальной статьей про шубные туры горела желанием встать на путь исправления и занялась актуальной темой: «Как оживить супружеские отношения». Правда и эта тема была явно выше планки Житниковой, и Людмила уже завернула три или четыре текста, напичканных штампами, выдержками из «Камасутры» и советами попробовать свингерский секс, тантрический массаж, секс-туризм и еще нечто такое же экзотическое.
Наконец, Маша выслала Людмиле статью под названием «Связанные судьбой навек».
Людмила поморщилась от банальности заголовка и без особого энтузиазма начала читать текст. Он был как всегда почти безнадежен. «Полные любви глаза», «два сердца как одно в унисон»… Напыщенные фразы, цветистые обороты, тошнотворный пафос. Людмила одолела текст с третьего раза. Но во всем этом невообразимом винегрете она нашла кое-что интересное – корявое и не слишком убедительное, но довольно подробное обобщение имеющихся современных методик психотерапии и психоанализа для оптимизации отношений между супругами. А еще Людмиле бросилось в глаза упоминание о некоем психоаналитике и сексологе Штале. Как безапелляционно заявляла автор статьи, со ссылками на многочисленные восхищенные отзывы на сайте его кабинета психологической помощи, этот доктор был настоящим волшебником,
Конечно же, доверять Маше Житниковой в таком вопросе Людмила не могла. Еще раз перечитала текст, с прискорбием убедилась – его придется переписывать от первого до последнего знака. И решила начать с проверки источников.
Вечером Людмила сама нашла сайт доктора Шталя, и лично прочитала полные восторженных вздохов отзывы его клиентов. Но доверять только одному источнику она не привыкла. К тому же сайт доктора наверняка модерируется, а негативные отзывы могут просто удаляться.
Уже около года, как Людмила завела свой личный блог. Зачем, она не знала. Но ей нравилось писать короткие, эмоциональные тексты и отпускать их в свободное плавание по сети. Скрытая за своим ником sunflower и яркой аватаркой с подсолнухом, она могла откровенничать с незнакомыми людьми, доверять им свои тревоги и сомнения, делиться эмоциями и переживаниями. Было нечто завораживающее в незримой, нематериальной связи, что устанавливалась между ней и ее читателями. Со временем их становилось все больше, они оставляли комментарии, завязывались беседы, а с некоторыми и некое подобие дружбы.
Людмила решила, что ее блог может помочь ей и в этом деле. Она оставила пост, в котором попросила отозваться тех, кто обращался за помощью к доктору Шталю.
Утром, уже в редакции Людмила зашла на свою страничку. Авторы комментариев к ее посту как один утверждали, что доктор Шталь – волшебник. Людмиле стало интересно. Она решилась позвонить. Ответил приятный женский голос:
– Кабинет психологической помощи доктора Шталя. Здравствуйте! Чем могу быть полезна?
– Здравствуйте. Я могу встретиться с доктором?
– Конечно! А какого рода у вас проблемы?
Людмила растерялась.
– Проблемы… у меня нет. Я просто хотела уточнить…
Видимо ее лепет собеседницу не вдохновил.
– Доктор общается с пациентами только в форме сеансов терапии. Так вас записать?
– Нет, спасибо, – поспешно ответила Людмила и повесила трубку.
Несколько дней она мучилась в раздумьях, почему этот доктор не идет у нее из головы. Какое-то неясное ощущение того, что встреча с этим Шталем просто необходима, не давала ей покоя. Промучившись дня два, Людмила решилась и позвонила снова. Все тот же приятный женский голос задавал стандартные вопросы, а после того, как она ответила, что замужем, ей спокойно и корректно посоветовали прийти на прием вместе с мужем. Людмила пообещала подумать.
Несколько дней она хотела рассказать Руслану о докторе Штале, но боялась добавить еще градус к его все растущему раздражению. Мысль о посещении доктора точила ее изнутри, как надоедливый грызун. И наконец, удобный момент подвернулся сам собой.
Вечером Людмила мыла посуду, а Руслан уткнулся в какой-то медицинский журнал, время о времени отрываясь, чтобы заглянуть в тетрадку к Антошке, который здесь же, за кухонным столом, задумчиво грыз кончик карандаша и постигал премудрости арифметики. В небольшой квартирке Сикорских кухня была по вечерам еще и гостиной, и детской, к тому же отец предпочитал контролировать процесс приготовления уроков лично.
Арифметика Антону не давалась. Он пыхтел, краснел, ерзал на стуле, но попросить отца о помощи не желал. Характер у сына был в точности папин – упрямый и жесткий, а самоуверенности было не занимать. А Руслан лишь посмеивался, терпеливо ожидая, когда упертый отпрыск сдастся перед желанием поиграть в свою любимую компьютерную игру.
Напряжение нарастало, и Людмила уже чувствовала его даже спиной.
– Эта задача составлена неправильно! – заявил, наконец, Антон. – Я не могу ее решить.
– Можешь, – спокойно и твердо ответил Руслан, не отрываясь от своего журнала. – Просто не хочешь.
– Нет, не могу, – набычился сын.
– Значит, на неделю будешь лишен компьютера, – все также спокойно ответил Руслан, откладывая журнал.
Людмила смотрела на сына и мужа, буравящих друг друга взглядами. На лбу у Руслана пролегла глубокая морщинка. Ей так захотелось разгладить ее пальцами. Злой, красный Антошка, первым не выдержав этой игры «Кто кого переглядит», в сердцах переломил пополам карандаш и бросился вон.
– Две недели! – крикнул ему вслед Руслан.
– Да хоть три! – послышалось в ответ.
Резко хлопнула дверь кухни.
Людмила увидела, как потемнело от гнева лицо мужа, как он порывисто вскочил с места и хотел, было, пойти за сыном. Больно екнуло сердце. Схватила его за руку.
– Рус, не надо, оставь его.
Руслан грубо вырвал ладонь и набросился на нее с упреками:
– Мила, это твоя вина! Вечно за него заступаешься! Глупая слепая материнская любовь! Вырастет недорослем! Если сейчас упустить время – потом не наверстаешь!
Она отступила на шаг, будто отброшенная волной злости и раздражения. Обида окатила ее как кипятком, в носу защипало.
Хотела ответить, но горло перехватило…
Руслан выскочил из кухни и раздраженно с размаху плюхнулся на диван, так что тот жалобно скрипнул. Схватил пульт от телевизора, стал переключать каналы. Антон съежился в другом углу комнаты в кресле. Его плечики вздрагивали, но он упрямо глотал слезы, стараясь не разреветься.
Людмиле захотелось броситься к сыну, прижать к груди, утешить. Но это только добавило бы напряженности. Повторяя про себя: «Не реви…не реви», она подошла к дивану и тихо села рядом с мужем. Нарочито отвернувшись, он уставился в телевизор. На затылке смешно топорщились несколько волосков, выбиваясь из аккуратной стрижки. Перевела взгляд на сына. Такая же «прядка упрямцев». Задохнулась от нежности к двум своим самым дорогим мужчинам. Положила руку ему на колено. Он сделал вид, что не заметил.
– Ну прости, – примирительно начала она. – Ты прав.
Руслан не обернулся, только буркнул что-то под нос, продолжая переключать каналы. Антошка обиженно засопел: понял, что мама заступаться не будет. Сполз с кресла и, зыркнув на отца исподлобья, поплелся на кухню, мучиться над задачей.
– Рус, – продолжила Людмила, – мне нужно от тебя одно одолжение.
Она провела пальчиком по его коленке, рисуя какой-то узор.
Руслан увлеченно смотрел выпуск новостей. Но руку ее не оттолкнул. Это было хорошим знаком.
– Мне нужно сходить к одному психологу.
Вполоборота посмотрел на нее, скептически поджал губы. И снова вернулся к накалившейся международной обстановке.
– Он не примет меня одну.
Снова обернулся, посмотрел уже вопросительно.
– Он консультирует только семейные пары.
– Очередной шарлатан, – презрительно хмыкнул Руслан и снова сделал вид, что самое важное – проблемы Ближнего Востока.
Людмила вздохнула. Разговор зашел в тупик.
– Большова сказала, что редакция заплатит за его услуги. Понимаешь, эта Житникова, мой внештатник. Ее статья… Вобщем, мне нужно проверить достоверность источников. В ее статье этот доктор подан как волшебник. Вдруг он поможет и нам тоже…
Людмила осеклась, понимая, что сделала ошибку.
Руслан резко сбросил ее руку со своего колена.
– Не вижу никаких причин обращаться к какому-то мозгоправу! И жаль тратить время, которого и так нет. У меня в день по две-три операции!
Оставалось последнее средство. Руслан не выносил ее слез. Она это прекрасно знала, хотя пользовалась этим оружием очень редко. Людмила вообще очень редко плакала. Как ее бабушка. Но теперь это было единственным шансом уговорить мужа сходить к Шталю.
– Неужели так трудно мне помочь, – всхлипнула она, – это так важно для меня… И для нас, тоже… Тебе жаль для меня каких-то нескольких часов?
Вскочила и отошла к окну. Обняла себя руками. Слезы стекали по щекам, щекоча подбородок, но она не хотела их вытирать. Пусть любуется.
Теплые ладони легли на плечи.
– Мила. Это нечестно, – выдохнул Руслан ей в макушку. – Это запрещенный прием.
– Я знаю, – она хлюпнула носом. – Но ты не хочешь по-хорошему.
– Не плачь, пожалуйста…
Ладонью стер мокрые дорожки со щек. Достал свой платок, вложил в ее руку.
– Сдаюсь, – теплые губы у нее на шее. – Если редакция платит – сходим к твоему шарлатану-мозгоправу. Выкрою как-нибудь полдня. Только один раз!
Обернулась, прижалась к его плечу, вдохнула его запах. Родной… Стало стыдно от того, что так с ним поступила. Опять разрыдалась, сладко, безутешно.
Утром Людмила буквально летала по редакции, окрыленная. Большова ни разу не упомянула ее "добрым словом" на планерке, на электронной почте оказались еще три статьи от внештатников, все как на подбор вполне приличные. Удивительно, но ей казалось, что этот доктор Шталь перевернет ее жизнь, спасет ее исчезающее, тающее как облачко на летнем небе счастье. Работа над статьей Житниковой отошла на второй план, стала не такой важной.
Заручившись согласием главреда на оплату услуг доктора Шталя за счет редакции, Людмила снова набрала уже знакомый номер. Все тот же приятный женский голос ответил ей, что доктор сможет принять их в пятницу, в пять часов вечера. И назвала адрес. Угол Декабристов и Английского проспекта. Тот самый Дом-Сказка.
Женский голос еще о чем-то ей рассказывал, но Людмила уже ничего не слышала. Перед глазами снова был дядюшка Дроссельмейер в черном плаще и высокой шляпе из видения ее детства. Ласково улыбаясь, старик манил ее рукой в широко распахнутую дверь, за которой мерцал таинственный голубоватый свет.
Положив трубку, Людмила еще долго не могла унять сердцебиение. Ее радостное предвкушение и воодушевление померкло. Первой мыслью было отказаться от этой идеи. Но она уже договорилась с Русланом. И такой ценой! Если она скажет ему правду, почему передумала… «Да тебе нужен не психолог, а психиатр!» – вот что скажет он и будет прав. Он ненавидит, когда она поступает так – непоследовательно и нелогично. Нужно взять себя в руки. Это просто глупый детский страх. Какая разница, где у этого доктора офис? Старинное здание в центре. Вполне респектабельное место.
До пятницы Людмила промучилась сомнениями, но отступать было некуда.
Всю дорогу она напряженно молчала и не смогла сдержать дрожи, когда под руку с Русланом стояла у знакомого серого здания с высокими окнами и массивной дверью парадной.
