скачать книгу бесплатно
Индивидуальную этику составляют самоутверждение и самоотвержение, понятия, которые зачастую идентичны. Самоутверждение распадается на самосохранение, самообладание и самостоятельность. Все перечисленные термины объеденены справедливостью. Самосохранение заключается в преодолении внешних препятствий, самогосподство означает устранение вредных естественных склонностей, выраженных в «буйстве плоти». Самостоятельность позволяет человеку ощутить себя членом своего рода, независимым и сильным, возвышающимся как над внешним давлением, так и над внутренней слабостью. Зная границы своих возможностей, личности не требуется ни скромности, ни самохвальства в оценке своих способностей, она только стремится к намеченному идеалу. Для осуществления своей цели необходима внешняя свобода, обеспеченная морально честью и материально частной собственностью, которые вместе образуют лучшие гражданские права. Самоотвержение фигурирует в любви к окружающим и к истине. Любовь к истине есть отношение познания к воле. Воля производит последствия как на человека, так на всех остальных, поэтому мышление, обращенное к истине, необходимо, чтобы эта воля стала доброй[302 - Геффдинг Г. Этика. – Москва: ЛКИ, 2012 – с. 4—7, 12—13, 44—46, 53—55, 92—95, 98—99, 102—105, 120—121, 128—133, 139, 141. Ориг.: H?ffding H. Ethik. – Leipzig, 1888 – 492 s.].
Регельсбергер отделяет волю и право от природного порядка вещей. Правосудие и справедливость являются нравственными масштабами. Стремление к нравственности указывает пути к совершенствованию права. Юристы кодифицируют естественное право в позитивном законодательстве. Юстиция, нравственность и нравы не едины у всего человечества, а представляют у каждого народа уникальную систему норм. Чем быстрее прогрессирует государство, тем быстрее происходит развилка моральных и правовых характеристик. Нравственность – сугубо личное восприятие, право и нравственность самостоятельны, но не противоположны, нравственная оценка учитывается в семейном, гражданском, уголовном праве. Нравы – внешнее поведение человека, независимое от нравственности, поэтому безнравственный человек может поступать на людях добропорядочно, но тайно иметь дурные наклонности; поскольку объектом действия права являются известные обстоятельства, нравы близки к законодательству, т. к. не противоречат им. Нравы держатся на общественном мнении и взаимопомощи субъектов общества,[303 - Регельсбергер Ф. Общее учение о праве. – Москва, 1897 – с. 7—10, 13, 19, 23] – так в обществе действует добрая воля.
Пользуясь юридической техникой, Т. Фаулер делит практическую мораль на физические, легальные, социальные, нравственные, поведенческие санкции и закон чести. Санкции поведения регулируют нравственные привычки, физические санкции связаны с неврологическими последствиями поступков, легальные санкции установлены законом, социальные санкции исходят из боязни потерять репутацию, нравственные санкции являются результатом собственного размышления над совершенными действиями, закон чести отражает обычаи, закрепленные в отдельном профессиональном цехе. В соответствии с общим прогрессом человеческой цивилизации, необходима выработка этического кодекса; религиозные системы тут не подходят, т. к. вторичны и закостенелы, не отвечают изменяющимся условиям жизни. Обязанность гражданина – обращать внимание на интересы, которые шире его личных устремлений. Так человек, служа обществу, частью которого он является, будет и потенциально бесконечно развиваться сам[304 - Фаулер Т. Прогрессивная нравственность. – С. – Петербург, 1896 – с. 5—12, 84, 87]. Концепция Фаулера интересна прежде всего тем, как на разлагающихся останках религии воздвигаются контуры новых верований, предвосхищающие коллективисткие тоталитарные системы.
Т. Ахелис полагает, что воля и сознания едины как интеллектуальный центр человеческой личности, но различно проявляются в поступках. В сознании борются разнообразные мотивы для действия, воля, руководствуясь нравственностью, выбирает один из них. Мотивы превращаются в цель благодаря разумности, в которую включена добропорядочность, правдивость и справедливость. Добропорядочность – естественное отношение человека к окружающему миру. Вечное значение для преходящей личности составляет идея человечества, которая стоит выше любых национальностей. Государство устанавливает законы для благоприятного отношения человека в мире, но это только общие наставления, установка границ возможного в поведении; добиться совершенного поведения, исключить из своей жизни преступления и умышленный вред возможно только путем самовоспитания, осознания недопустимости зла. Основа такого самовоспитания – скромность и умеренность в желаниях. Внимание к другому человеку, признание его прав как личности образует справедливость, которая является основой права цивилизованных народов; прирожденный такт и разумность необходимы для формирования правового сознания; для обеспечения справедливости требуется государственное принуждение[305 - Ахелис Т. Этика. – Москва: Либроком, 2011 – с. 53—55, 82, 84—85, 94] – мысль, ставшая основой тоталитарной воли «государств, в которых соблюдаются права человека» – и неважно, какие это права. Концепция Ахелиса религиозна по своей сути, и, в условиях девальвации вероисповедания, выглядит ханжески, хотя и представляет интерес в качестве рационалистического обоснования доброй воли.
Добрая воля стала магистральной темой исследований Дж. Макензи. Макензи опирается на труды Канта, Гегеля, Спенсера, Т. Грина, Ф. Эджеворта, С. Александера. Этика направлена к высшему добру. Этика определяет нормы в достижении цели. Моральные факты составляют набор социологических сведений о человечестве, и в этом являются частью естествознания. Законы физики, экономики зависят от изначально поставленных условий; экономические, к тому же, относятся только к желающим обогащаться ради обогащения; моральные законы могут быть изменены, но их основные принципы вечны и ненарушимы, потому что природа человека неизменна, если изменить природу человека, то это будет уже не человек. Добродетель является изящным искусством поведения доброй воли. Совесть есть страдание при расхождении этических принципов с реальными действиями. Совесть относится к сфере высших ценностей, неприятные чувства, которые возникают от нарушения текущих изменяющихся условий быта (юридические и этикетные формальности) являются лжесовестью (стыдом). Совесть и лжесовесть могут сталкиваться друг с другом; чтобы понять, что является истинной совестью, необходимо соотносить личные нравственные обязанности с собственным цельным желанием счастья и осознанием социальной роли человека. Этика устанавливает правовые законы, которые сперва делаются из боязни наказания, затем вступает в силу привычка, и, наконец, законы исполняются в полном соответствии с доброй волей. Таким образом, правосознание есть осуществление закона согласно доброй воли. Из этого тоталитарного положения выводится концепция прав человека, в которой первое право – право на жизнь – обоснованно этико – правовым принципом. В итоге, мы имеем дело с теорией, принятой в англоязычных странах, которая полагает необходимым императивную волю права, т. к. иначе на практике невозможно закрепить никакие гарантии прав, свобод, собственности, договоров, воспитания и благополучия человека[306 - Макензи Дж. С. Этика. – С. – Петербург, 1898 – с. 2—4, 6, 9, 12, 15—17, 147—150, 158—163. Ориг.: Mackenzie J. S. A Manual of Ethics. – London, 1897 – 456 p.].
На этике доброй воли Макензи европейская мысль достигла высшей ступени разработки морали, которую увенчать сможет только русская гуманитарная школа (о чем в следующей главе). С XX в., с внедрения тоталитарного эволюционизма в научное сознание, мораль начинает стагнировать и сдавать завоеванные высоты, уступая место примитивным обобщениям, повторениям и самодискредитации.
Изначально органическая теория права и нравственности к вопросу об отношениях частных субъектов в сообществах подходила более глубоко, чем философы и правоведы, т. к. не была замутнена ограниченным рационализмом, а ставила в основу своих исследований персонального и группового процессы биологического происхождения[307 - Хвостов В. М. Очерк истории этических учений. – Москва, 1913 – с. 179].
Спенсер называет хорошим то поведение, которое приспособлено к достижению полезно признанных целей. Общественное одобрение или осуждение является мерилом полезности. Люди, всегда пребывающие в состоянии борьбы за ограниченные ресурсы, вынуждены вмешиваться в чужие дела, нанося друг другу вред. Определение соразмерности нанесенного вреда является основой этических понятий в социуме. Узловым критерием в определении полезности выступает получение удовольствия или страдания. Спенсер замечает, что, как Платон и Аристотель видели источник морального порядка в государственных законах, так родоначальником этой идеи в Новое время стал Т. Гоббс. Спенсер настаивает, что законы не могут быть выше властных авторитетов, потому что исходят от власть имущих, которые создавали правовые институты под влиянием естественных условий. Таким образом, постоянные естественные условия составляют причину правового и морального порядка жизни[308 - Спенсер Г. Сочинения. Том 5. Часть 1. – С. – Петербург, 1899 – с. 13—15, 20, 33—36. Обзор утилитарного эволюционизма см.: Залеский В. Ф. Власть и право. Философия объективного права. – Казань, 1897 – с. 9—40]. При достижении счастья главное не сама цель, а условия, которые ее сопровождают; это тактическое, а не стратегическое планирование[309 - По кн.: Мюрхед Дж. Основные начала Морали. – Одесса, 1905 – с. 117].
Философ – естественник Спенсер строит свои этические рассуждения под влиянием И. Бентама, Г. Сиджвика, И. Канта и Дж. Ст. Милля. Спенсер отмечает, что этика отражает четыре науки – биологию, физику, социологию и психологию. С физической точки зрения добросовестный человек точен и честен в своих действиях, как сама природа и все живые организмы, начиная от простейших и кончая животными со сложной нервной системой. Прогресс заключается в точно – соразмеренном поведении; напротив, безнравственность означает чрезмерность, невоздержанность в действиях. С биологической точки зрения нравственность человека заключается в единстве функционирования организма, которое доставляет удовольствие и сохранность самим фактом полноценной физиологической и умственной жизни. Отрицание биологических факторов при рассмотрение нравственных вопросов является распространенной ошибкой, приводящей к ложным выводам, выгодным дикарям и теологам, сторонникам деспотической власти. С психологией этика связана посредством комбинаций нейронных процессов, совокупность которых образует т. н. хладнокровное, или рациональное мышление, свойственное только человеку. Мышление цивилизованного человека и созданные им общественные институты выявляют все более и более обдуманные действия в области морали, права, совести, договоренностей. С социологической точки зрения этика изучает формы поведения и выбирает те из них, которые наиболее способствуют процветанию как общества, так и личности. В зависимости от международной обстановки могут существовать разные этические системы. Высокий уровень социального союза обеспечивает исполнение доброй воли максимального количества частных субъектов при разрешении конфликтов[310 - Спенсер Г. Сочинения. Том 5. Часть 1. – С. – Петербург, 1899 – с. 41, 45—46, 50, 54—55, 63—64, 70, 72, 89, 92—96].
Касается Спенсер и государственного урегулирования гражданских конфликтов. Законы, установленные правительством, не могут быть предназначены для счастья людей, т. к. не в силах удовлетворять всех, а могут только пытаться уравновесить соотношение противоборствующих сторон; альтруизм невозможен, личный эгоизм ограничивается эгоизмом других; для наибольшей справедливости и счастья необходима установка равноправия, т. е. одинаковых условий для труда; в частноправовых спорах уделяется внимание компромиссу между собственным эгоизмом и общественным альтруизмом; для процветания государства необходимо уважать права каждого; равнодушие к другим ведет к гибели общества и народа. Прогресс человеческих идей направлен на путь узаконения интересов всех индивидов. Борьба за всеобщее благополучие есть борьба за личное благополучие. Так достигается синтез эгоизма и альтруизма при столкновении интересов. Спенсер называет такой рациональный подход к этике естественной религией[311 - Там же – с. 151—152, 160—163, 175—176].
Итак, Спенсер установил для этики научные основы и создал доктрину, в которой все элементы находятся во взаимосвязи и не противоречат всеобщей человеческой морали[312 - Летурно Ш. Нравственность. – С. – Петербург, 1908 – с. 402—403. См. также: Гольденвейзер А. С. Герберт Спенсер. Идеи свободы и права в его философской системе. – С. – Петербург, 1904 – с. 1—3, 116—150, 166—169, 171—173; Гензель П. Основные проблемы этики. – С. – Петербург, 1905 – с. 22, 26].
Летурно подчеркивает, что все рассуждения о воле человека, не основанные на биологии, являются фальшивыми. Нервная деятельность – причина всех человеческих чувств и разума. Каждый умственный акт оставляет в клетках головного мозга след, настраивая интеллект определенным образом. Летурно полагает, что моральные качества таким способом передаются по наследству. Поскольку спинной мозг координирует движения независимо от сознания, то создается впечатление, что и воля человека действует самостоятельно. Нравственность формируется не под влиянием интеллекта, а из – за борьбы за существование в столкновении интересов и желаний, становясь, таким образом, врожденным инстинктом. Изоляция ослабляет частные субъекты, люди объединяются в орды, принцип солидарности отделяет своих от чужих, образуется нравственность, т. е. понятие о хорошем и плохом поведении, которое разграничивает полезность, приносимую как своему племени, так и себе самому; так появляется первая мораль, которая называется утилитаристкой, она направлена на практические нужды, но всегда перемешана с альтруизмом, без которого не может существовать ни одно общество[313 - Летурно Ш. Нравственность. – С. – Петербург, 1908 – с. 31, 34—35, 397, 405]. Таким образом, добрая воля является необходимым компонентом отношений частных субъектов.
Мюрхед отмечает, что этика предшествует политике, поведение человека определяет его членство в обществе. Через письменную и устную речь человек получает опыт бесчисленных поколений, что делает его частью общества. Поведение равно воле. Поведением является любое действие, любой труд. Нравственное суждение связано с понятиями законного и положительного. Примитивные люди воспринимают право как внешнее установление, для более развитых индивидов соблюдение права есть требование внутреннего закона, а высшая форма правосознания заключается в следовании личностью, органически связанной с человечеством, к высшим этическим целям добра. Для истолкования высших интеллектуальных принципов добра необходимо развитие науки[314 - Мюрхед Дж. Основные начала Морали. – Одесса, 1905 – с. 33, 36—37, 52—55, 74, 137—138, 192].
Представитель формальной школы Т. Липпс делит истины на «ходячие» (обыденные, научно – технические) и обязательные (вечные). Сумма вечных истин составляет единую общечеловеческую Истину. Истинная мораль есть нравственность. Нравственность не ограничивается эгоизмом и альтруизмом, в центре этики стоят мотивы, исходящие из осознания ценности личности в противоположность имущественным ценностям. Нравственная высота личности называется честью и определяется только самой личностью. Здесь важна правдивость самооценки, которая влияет на мнения о себе окружающих. Действительные убеждения являются истинными и потому всеобщими. Таким образом, правильные рассудочные действия составляют сумму нравственности, в котором порядок волевых актов, их результат называется совестью, т.е. осознанием права и неправоты. Совесть однородна, находится в человеческой природе и свойственна всем людям. «Полная добросовестность есть полная человечность», – заключает Липпс[315 - Липпс Т. Основные вопросы этики. – С. – Петербург, 1905 – с. 2, 35, 49—50, 181, 191, 200—201, 203—25].
Вундт, следуя эволюционизму, пришел к религии[316 - Кюльпе О. Введение в философию. – Москва: ЛКИ, 2007 – с. 326; Михайловский И. В. Очерки философии права. – Томск, 1914 – с. 159]. Вундт выделяет три стадии этики. На первой стадии люди эгоистичны и под добром подразумевают внешнюю материальную пользу. Здесь проявляется «поверхностная пошлая рассудочность», низкий рационализм и утилитаризм. На второй стадии религия, выполняя социальную функцию, формирует нравственные понятия, которые на третьей стадии усложняются философским методом. Персональная воля шире общей, поэтому возникают новые идеи и моральные проблемы, выраженные в поступках. Возвышаются вожаки общества, чья воля сильнее сознания остальных, которые определяют общественное мнение, т. е. универсальное сознание. Любое объединение людей, возглавляемое этими вожаками, будь то семья, секта, профсоюз, община, научный альянс, государство являются объединением индивидуальной и общей воли. Характер воли достигается воспитанием и развивается в высшем воспитании – самовоспитанием. На уровне племени и народа воля возвышается до коллективных конструкций, под которыми понимается характер нации, а на более высоком уровне – воля человечества[317 - Вундт В. Этика. Часть 1. – С. – Петербург, 1887 – с. 281—282; Часть 2. – С. – Петербург, 1888 – с. 374: Часть 3 – с. 31—32, 52—53].
Бергсон совмещает солидаристскую и органическую теории. Социальные обязанности являются естественно обоснованными привычками. Объективно человек действует безальтернативно, выбор – иллюзия. Человечество в целом является открытым обществом, отдельные группировки человечества – закрытые общества. Закрытые общества статичны, стремятся к сохранению ресурсов и конфликтам с целью приумножения богатств, в открытых субъекты действуют сообща и развиваются. Столкновения наций и государств обусловлены эволюционистскими привычками, стремлению инстинкта к своему, закрытому обществу. Закрытое общество стремится к открытости, но, расширяясь, постоянно возвращается к рамкам, делающим его замкнутым на себя. В каждом человеке заложена схема, которая посредством доброй воли стремится к преодолению замкнутости и переходу к всечеловеческому состоянию открытого общества[318 - Бергсон А. Два источника морали и религии. – Москва: Канон, 1994 – с. 10—11, 30—31, 288—289, 294—297].
Кровавая история первой половины XX в., разгром и оккупация Европы отодвинули нравственные вопросы; гуманитарный век, предшествующий этим событиям, забывается и отрицается как феномен; пессимистически – дегенеративная культура эпохи, выраженная в художественной литературе, философии и искусстве, подвергает сомнению само понятие добра; нравственный идиотизм становится нормой[319 - См. об этом: Коновалова Л. В. Растерянное общество. – Москва: Мысль, 1986 – с. 124—212. Критерии нормального и умственноотсталого мышления и воли в кн.: Трошин Г. Я. Антропологические основы воспитания. – Петроград, 1915 – 403+958 с.]. Личное состояние совести заменяется фикциями «прав человека», куда включаются абсурдные (животные равны человеку) и извращенные (оправдание сексуальных девиаций) положения. В отношении сегодняшнего дня эти идеи[320 - Возвращение в средневековье через учреждение органов общественного автоматизма высказано Шарлем Бенуа в кн. «Кризис современного государства» (Benoist C. La crise de l’Etat moderne); см. также: Новгородцев П. И. Кризис современного правосознания. – Москва, 1909 – с. 200—202] можно проследить начиная с предвестника великой торговой революции середины XIX – середины XX вв. Ж. – Ж. Руссо, который отвергал само совершенствование человека как путь к неравенству[321 - По кн.: Блюнчли И. К. История общего государственного права и политики. – С. – Петербург, 1874 – с. 145, 261—262, 266. Не отрицая введенный Руссо минимум доброй воли членов общества, см.: Котляревский С. А. Власть и право. Проблема правового государства. – Москва, 1915 – с. 415], а продолжение человеконенавистнического сатанинского христианского рационализма наблюдается у «экзистенциалистов» начиная от религиозно – средневекового Кьеркегорна и околорелигиозного Ницше[322 - См.: Рассел Б. Мудрость Запада. – Москва: Республика, 1998 – с. 383—391]. Таким образом, сама точка зрения на права человека в современной интерпретации антагонистична любым идеям улучшения доброй воли. Идеология «нового технологического средневековья» с переживлением социал – дарвинизма, отрицанием истины, откатом к схоластике («семиотике») и магии под именем науки, бесправием обывателя, неприятием образования, государства и народа, включением идей личной верности, поклонения перед профессиональной корпорацией, и, наконец, с десекуляризацией, – вновь ставит древнейший вопрос о противостоянии восточной (средневеково – религиозной) и европейской (политико – правовой) систем, или «человека разумного» и «человека верующего» (определения И. К. Блюнчли[323 - Блюнчли И. К. История общего государственного права и политики. – С. – Петербург, 1874 – с. 576—577. Возвращение к праву «общей воли» означает желание олигархических кругов к позднефеодальным порядкам, ср. выше с Юсти (§1.2.1) и см.: Залеский В. Ф. Лекции Энциклопедии права. – Казань, 1902 – с. 86]
