скачать книгу бесплатно
Он пристально посмотрел на Татьяну.
Та пожала плечами. Она не понимала, куда клонит отчим.
– Он снимает доклад на микропленку, – продолжал Валерий Петрович. – А затем кладет его на место… Почему? – Он нацелил на Татьяну сигару.
Она не ответила, только досадливо пробарабанила пальцами по столешнице.
– Во-первых, потому, – сказал полковник, – чтобы агента, работающего на противника, не разоблачили. А во-вторых, чтобы неприятель – в данном случае этот ваш Брячихин – не проведал, что противник на самом деле о нем все знает…
Отчим положил сигару дотлевать в пепельнице.
– В вашем же случае все наоборот, – заявил он. – Похищение произошло демонстративно. Документ просто выкрали.
– Может, – с легкой язвительностью возразила Таня, – наш шпион непрофессионал? И у него, совершенно случайно, не оказалось с собой микрофотокамеры?
– А ксерокс в вашем отделе есть? – прищурился отчим.
– Есть, – опустила Таня глаза.
– Вот тебе и ответ.
– А может… – заспорила она, понимая, впрочем, что спор уже проигран, однако природное упрямство не позволяло ей никогда уступать без борьбы, и она продолжала сражаться даже в самой безнадежной ситуации. – Может, наш шпион не знал, что у нас есть ксерокс? Или не умел им пользоваться?
– А может, он вообще слабоумный слепоглухонемой, – саркастически проговорил Ходасевич, и Татьяна смирилась.
– Но тогда что все это значит? – воскликнула она.
– Возможно, – протянул Валерий Петрович, – демонстративное исчезновение документа означает, что кого-то хотели подставить…
– Подставить? – вскинулась Татьяна. – Кого конкретно?
– Трудно сказать. Может, ваше агентство в целом. Может, твоего босса Теплицына. А может, лично тебя.
* * *
Московский ресторан «Венеция» был совсем новым и располагался неудобно – на обочине третьего транспортного кольца, поэтому посетители его своим вниманием пока не баловали. В сени псевдоколонн скучали человек десять официантов в париках и камзолах, а гостей присутствовало только двое. Один лет пятидесяти, другой значительно моложе – годов, наверное, тридцати, оба безупречно одетые и постриженные. Они сидели за столиком в углу и тихо беседовали, запивая красным вином мясо по-неаполитански.
– Ну, я тебя поздравляю, – произнес тот, что помоложе. – Дело пошло.
Собеседник небрежно кивнул:
– Знаю. Уже видел.
– Ну, и как тебе? – вкрадчиво спросил молодой.
Пожилой скривился:
– Посмотрим, что будет дальше…
Молодой отодвинул тарелку, впился в собеседника внимательным взглядом и требовательно спросил:
– О чем ты?
Пожилой не смутился. Спокойно выдержал его взгляд и сказал:
– О том, что пока меня твоя затея не впечатляет. – И припечатал: – Мелко, банально, скучно.
– Ну, это же только начало, – пожал плечами молодой. – Как говорится, разгон. Первая передача. А дальше-то все веселей пойдет. Чем выше скорость, тем острей ощущения.
– Чем дальше, тем лучше, говоришь? – кисло откликнулся тот, что постарше. – А я думаю, что ударным должно быть именно начало. Зацепка. Лихой старт.
– Тут ты не прав, – твердо сказал молодой. – Нельзя же всех под одну гребенку причесывать! У нас подходы другие. И задача иная. Так что начало совершенно нормальное. Все по плану, как доктор прописал. А дальше все завертится так, что пальчики оближешь.
– Ты раньше времени-то не радуйся, – предостерег старший. – Ты, по-моему, не отдаешь себе отчета, с кем связался. Они люди умные, хитрые и с большими связями. Поэтому будь предельно осторожен. Понял? Предельно!
– Да все я понимаю! – досадливо откликнулся молодой. – Будь спок! Всё под контролем, и все будет хоккей. Мы еще покажем им небо в алмазах! Да и сами получим удовольствие.
Он снова придвинул к себе тарелку и принялся торопливо доедать остывающее мясо по-неаполитански.
Понедельник, день.
Таня
Таня запросила у отчима чаю – цыпленок по-каталонски оказался островат. Но пить захотелось не только поэтому. Теперь, по нешутейно озабоченной реакции отчима, она наконец осознала всю серьезность случившегося и всю неприятность своего собственного положения, и ей требовалось взять тайм-аут, подумать, «переварить»… Валера засыпал в заварной чайник чаю, затем сходил в комнату и вернулся на кухню с большим кожаным блокнотом.
– Пройдемся по деталям, – предложил он, усаживаясь на подушки кухонного уголка.
– Как скажешь, – смиренно отозвалась Татьяна.
– Начнем с окна в твоем кабинете. – Отчим нацепил на переносицу большие очки и открыл кожаный кондуит. Пристально глянул на Татьяну из-под очков. – Сейчас лето. Возможно, его перед уходом забыли закрыть?
– Нет, ну что ты! Я его всегда закрываю, когда ухожу. К тому же оно на сигнализации. Если вдруг не запрешь – сирена будет визжать, охрана тут же прибежит.
– Хорошо. – Валерий Петрович сделал пометку в блокноте. – Теперь двери. Как они запираются?
– Я же тебе рассказывала: у нас новейшая система охраны. Какая-то американская. Пускают только по отпечатку пальца. Не думаю, что такую систему можно сломать. Или взломать.
– Хорошо. – Еще одна пометка. – А что насчет самого сейфа?
– Сейф какой-то новый, маленький. Тоже импортный. Помимо ключа, у него был код, но я… – Таня горестно вздохнула. – Я им не пользовалась. Боялась, что забуду или перепутаю. У меня в голове и так целая каша из этих кодов: пин для кредитки, пин для мобильника… Ну, я и решила, что с кодом для сейфа будет явный перебор…
– А ключ?
– Я его носила на своей связке. Вместе со всеми другими ключами: от машины, квартиры.
– Где ключи лежали у тебя в рабочее время?
– В сумочке. Я их никогда не вынимала.
– А сама сумочка?
– На моем столе. – Татьяна пожала плечами. – Ну, или на стуле. Или на подоконнике. В общем, где угодно в пределах моего кабинета.
– А у кого запасной ключ от сейфа?
– Он один и только у меня.
– Так не бывает, – жестко сказал отчим и посмотрел на нее поверх очков. – Всегда есть запасной.
Тане послышался металл в голосе Ходасевича, и она внутренне поежилась, представив, насколько неуютно чувствовали себя те люди, которых полковник допрашивал по-настоящему. Валерий Петрович испытующе глядел на нее.
– Говоришь, есть запасной? – проговорила она растерянно и отвела глаза. – Не знаю… Я не знаю, где он хранится.
На секунду ее обуял страх: как в детстве, словно она набедокурила в школе, получила двойку или дурацкую запись от училки в тетрадь – и идет домой, холодея от того, что Валерочка узнает и станет ругаться. Валерочка…Она никогда, даже в самом раннем детстве, не называла его папой и знала, что он ей – не отец. Но он никогда не ругал ее. Никогда. Мама – та кричала и наказывала. А Валерочка – нет. Однако, несмотря ни на что, не маму, а именно его Таня всегда боялась, когда делала что-то неправильное. Вот и сейчас она нервно облизнула губы.
– Чай уже заварился, – промолвила она. По сравнению с детством Таня ловко научилась скрывать страх и владеть своими эмоциями. И уводить разговор в сторону.
Она разлила душистый «Липтон» по чашкам.
– Есть варенье – мамино, крыжовенное, – предложил полковник.
– Мамино крыжовенное? – скорчила гримаску Татьяна. – Не хочу. А конфет у тебя нет?
– Не держим-с.
– Все худеешь?
– Пытаюсь. – Отчим развел руками.
– По-моему, не очень получается, – заметила жестокосердная падчерица.
– Смотря что считать целью. Если твои пятьдесят килограммов – то мне до них далеко. А если мои обычные шесть пудов – я почти в норме. – Валерий Петрович похлопал себя по пузу, а потом отхлебнул чай и придвинул к себе кожаный блокнот. – Ладно, вернемся, как говорят французы, к нашим мутонам. Итак, похищен важный документ. Кто, скажи мне, Танюшка, знал, что он находится у тебя в сейфе?
– Кто? Я знала, – легкомысленно откликнулась Татьяна.
– Это естественно. – Полковник метнул на падчерицу строгий взор. – Еще?
– Андрей Федорович Теплицын, наш начальник, тоже знал.
Полковник кивнул.
– Дальше.
– А дальше… Я не знаю… Вроде больше никто.
– Значит, – Валерий Петрович пристально взглянул на Татьяну, – получается, что если документ не брала ты, его взял Андрей Федорович?
Таня пожала плечами.
– Но может, – предположила она, – кто-то залез в сейф, не подозревая, что там? Случайно?
– Случайно? А что он тогда в сейфе искал? Золото-бриллианты?
– Ну, там у нас порой деньги лежат. «Черный нал».
– Большие суммы?
– Иногда. Но не больше десяти тысяч долларов.
– Когда последний раз там были деньги?
Таня задумалась.
– Да уже месяца два назад.
– Так. – Отчим постучал авторучкой по столу. – Значит, точно знали о содержимом сейфа двое: ты и Теплицын. А кто мог подозревать о наличии там документа?
– Я думаю, – вздохнула Татьяна, – любой человек из моего отдела. Мы с Андреем Федоровичем о существовании «объективки» специально не распространялись, но и тайны особой из этого не делали.
– Что ты имеешь в виду?
Татьяна пожала плечами.
– Мы с боссом пару раз разговаривали о документе. Разговоры могли слышать мои сотрудники.
– Каким образом? Вы что, в коридоре о нем болтали? Или в столовой?
– Нет, но кабинет у меня маленький. Двери в него я обычно не закрываю. Наташка, моя секретарша, тоже, в свою очередь, не закрывает дверь из своего предбанника в отдел.
– Жизнь на виду, за стеклянными стенами, – усмехнулся отчим. – Евгений Замятин, роман «Мы».
– Просто мне так удобнее, – парировала Татьяна. – Я всегда слышу, кто из моих сотрудников чем занимается.
– А они – чем занимаешься ты, – припечатал полковник.
– Но я же главнее, чем они, – не сдавалась Таня.
Отчим только рукой махнул от такого упрямства и не счел нужным дальше спорить с падчерицей.
– Значит, все указывает, – сказал он, откидываясь на спинку диванчика, – на то, что документ похитил кто-то из своих.
– Мне бы очень не хотелось так думать… – протянула Таня. – Но что еще остается? Доступ в нашу контору – по отпечатку пальца; доступ в отдел – тоже. В базу данных замка, я знаю, внесены пальчики семерых человек: меня, Андрея Федоровича и пятерых моих сотрудников. Вот и весь круг подозреваемых.
– А если в этот ваш «дактилоскопический ключ» засунет палец кто-нибудь посторонний?
Татьяна пожала плечами.
– Дверь не откроется. И раздастся сигнал на пульте охраны. Мы ради интереса проверяли.
