скачать книгу бесплатно
– Ничего я себе не колю!
– Саша, – усмехнулась участковая. – Раздеваться перед врачами тебе теперь придется часто. Так что привыкай.
Девушка растерянно расстегнула верхнюю пуговку кофты.
А врачиха торопила:
– Давай снимай все. Джинсы, колготки.
Но до брюк дело не дошло.
Врачиха взором коршуна уставилась на Сашино плечо. Там цвел тюльпан. Красивая, цветная татуировка. Мишка любил его целовать.
– Та-ак… Где делала? – хищно уставилась на картинку врачиха.
– В салоне, – пожала плечами Саша. – Очень хорошем. Мастер в перчатках, иголки одноразовые.
– Ты видела, как их распечатывают? – прищурилась доктор.
– Нет, но мне сказали!
– По-моему, татуировки одноразовыми иголками вообще не делают, – с сомнением протянула врачиха.
Шум под дверями кабинета становился все более гулким, грозным. Недовольные бабуси, похоже, собирались поднимать бунт. Кто-то самый смелый забарабанил в дверь кулаком.
– Сейчас пойдут на штурм, – вздохнула врачиха.
И протянула Саше вместо красивой американской справки скучную черно-белую бумажку.
– Вот направление. Иди, пересдавай кровь. Не у нас – в Центре борьбы со СПИДом. Они там точно не ошибутся.
– А… моя справка? – пискнула девушка. – Для Америки?
– Какая уж тут Америка, – жалостливо молвила доктор. – У них своих спидоносцев хватает, из России не берут. Эпидобстановку охраняют.
* * *
Неделя, пока Саша ждала результатов второго анализа, тянулась адски долго. Но с каждым днем девушка все больше и больше себя убеждала: страшный диагноз – вранье. Горе-врачи в обычных поликлиниках только и умеют, что нервы трепать. Вспомнила, как здесь, в родной «районке», над отцом измывались. Нашли на узи «огромное уплотнение», стали запугивать: рак. А оказалось в итоге: просто тень, потому что аппарат старый. Папа чуть реально от переживаний инфаркт не схватил, а перед ним даже не извинились.
Александра учинила строжайший допрос Мишке: первая она у него или нет.
Тот развеселился:
– Сашуля! Ты у меня ревнивицей стала?
– Нет. Просто для Америки надо анализы сдать. На все инфекции.
– Ну, с моей стороны – все стерильно. Гарантирую.
– Да ладно! – продолжала наседать она. – Неужели никогда и ни разу? Где-нибудь в общаге, по пьянке?
У него ни один мускул не дрогнул:
– Ты ведь знаешь, что я не пью.
– Ну, хорошо. Считай, мне любопытно. Пусть не по пьянке. На выпускном вечере. Первая любовь…
Он схватил ее в охапку:
– Первая любовь у меня ты. Первая и единственная!
И смотрит восторженно, робко, словно подданный на королеву. Но разве у особы царских кровей может быть СПИД?
Нет, лучше молчать. Тем более никакого диагноза пока нет, одни подозрения.
Саша, якобы для медицинской справки в Америку, подробно расспросила маму о всех своих детских болячках. Выяснила: аденоидов, в несознательном возрасте, ей не вырезали, швов не накладывали, кровь не переливали.
– Только ангины эти твои постоянные, воспаление легких один раз было. Ну, сколиоз, а больше никаких проблем, – заверила родительница.
Наведалась Александра и в злосчастный тату-салон «Клеопатра-плюс». Ее там не узнали, потому легко удалось притвориться потенциальной клиенткой, попросить, чтобы рассказали, как процесс проходит. Администратор повела девушку на экскурсию, все показала, объяснила.
Участковая врачиха оказалась права. В татуаже одноразовые иголки действительно не использовали – слишком дорого. Однако девушке продемонстрировали трехступенчатую систему стерилизации, красивые, импортные сухожаровые шкафы, флешки с красками – каждая только для одного клиента. Мастера все в белоснежной форме, в масках, одноразовых перчатках.
– У нас стерильно – почти как в операционной, – заверила на прощание администратор.
Наконец неделя миновала.
Ярким весенним деньком, под звон капели, Саша вошла в здание с грозной вывеской: «Центр борьбы со СПИДом».
Встала в очередь перед окошком регистратуры. Парень, что ждал впереди, подмигнул:
– За лекарствами?
– Чего?
Вгляделась ему в лицо. Кожа на крыльях носа шелушится. В уголках рта заеды.
Отступила подальше.
Он хихикнул:
– Шарахайся, шарахайся. Скоро сама такая будешь!
Саша гневно отвернулась. Не будет она такой. Сейчас ей выдадут бумажку с волшебным словом «отрицательный». Она помчится в районную поликлинику, растолкает противных бабулек, триумфально бросит листок врачихе на стол…
Но от окошка регистратуры ее сразу повели на второй этаж. Под конвоем: впереди регистраторша, сзади охранник. Она шла по щербатой, старинной лестнице, в окно продолжало ломиться солнце, а горло, будто веревкой, стягивал страх. Душил все сильней и сильней.
А потом, когда зачитали приговор, с Сашей случилась истерика.
Настоящая, как в кино. Она визжала, пыталась разбить себе голову о стену и швырнула стакан с водой в медсестру.
Тщетно врачи, а сбежался их немалый табунчик, пытались ей объяснить, что она пока лишь инфицирована, но не больна. И что сейчас – и возможно, даже несколько ближайших лет – ей не надо будет пить никаких таблеток. Просто контролировать уровень лимфоцитов CD4+. И только если он упадет, придется принимать специальную терапию.
– Всего несколько таблеток в день, лекарства хорошо переносятся, никто ничего и замечать не будет, – разливались соловьями врачи.
На Сашу сыпались имена западных знаменитостей, кто прекрасно живет с диагнозом. Ей рассказывали про российских больных, все они, конечно, не сдались, делают карьеру, рожают детей. И вообще, заверяли доктора, скоро изобретут вакцину. И победят СПИД навсегда.
Но девушка продолжала кричать:
– Нет! Нет!
А когда удалось чуть-чуть успокоиться, прошептала сквозь слезы:
– Я грант выиграла. На учебу в Америке. Меня теперь не возьмут?
Доктора переглянулись.
– Не возьмут?! – безнадежно повторила она.
Наконец один из врачей пробормотал:
– Ну, они с дискриминацией борются. Если человек грин-карту получил – обязаны взять. Или если статус беженца есть. А студенческую визу… ее не выдают просто, когда такой диагноз. Их право.
Осознать кошмар было невозможно.
Ладно, бог с ней, с Америкой.
Но что ей теперь говорить – маме с папой? Мишке? Что будет, если в институте узнают? Или соседи?!
– Никто не узнает, если вы сами не скажете, – уверяли врачи.
Однако при этом – взяли ее на учет.
И в поликлинику по месту жительства сказали, что сообщат:
– Как иначе? С вами теперь по особым правилам надо работать.
И еще потребовали, чтобы ее половой партнер пришел. В течение недели. Сам.
– А если… у меня его нет? – Саша втянула голову в плечи.
– Найдем, – заверил доктор-мужчина.
А дама в белом халате с укором произнесла:
– Неужели вы не понимаете, что это в ваших интересах? Мы должны как можно скорее предотвратить дальнейшее развитие инфекции!
– Да плевать мне на это! – буркнула Александра.
– Вот из-за таких, как вы, СПИД и распространяется катастрофическими темпами!.. – задохнулась докторша.
Мужчина ее осадил:
– Хорош, Любовь Ивановна. Девушка и так в стрессе, не добивай.
И мягко произнес:
– Родителям, Саша, тоже придется признаться. Бытовым путем вирус не передается, но им нужно предпринимать меры предосторожности. У тебя должна быть отдельная кружка. Свои столовые приборы. Полотенца.
– Мама этого не вынесет. А отец меня просто убьет, – пробормотала Александра.
– Все так говорят, – утешил врач. – Но никто еще никого не убил. Из дома да, выгоняют. Ты тогда к нам приходи, что-нибудь придумаем.
«Сколько я походила королевой? – горько подумала Саша. – Месяц?»
А теперь она снова – ничтожество. Изгой. Навсегда.
Вместо Америки – неизлечимая, позорная болезнь.
Аппендицит понадобится вырезать – только в инфекционке. Рожать – там же.
Она теперь навечно меченая. С клеймом.
И зачем тогда жить?
* * *
Саша в церковь не ходила. Но к Богу с просьбами обращалась. Перед экзаменами.
Казалось бы, что Всевышнему за дело до ее учебы?
Но ведь работало!
Саша несколько раз специально эксперименты ставила. Решала: «Предмет легкий, я вроде все выучила, не буду сегодня Бога утруждать». Но после таких слов обязательно или билет доставался самый ужасный, или препод дополнительными вопросами измучивал. Так что Саша уверилась: куда надежнее сказать ласково: «Боженька, милый, пожалуйста, помоги!»
И потом радостно бежать домой с пятеркой.
Бог делал ей добро бескорыстно, словно надежный, проверенный друг. Саша не соблюдала посты, не ходила на службы, не исповедовалась.
И сейчас, когда вся жизнь ее разом рухнула, она в первую очередь подумала о Боге.
Просить Всевышнего? Не мимоходом, но пасть Ему в ноги? Пойти наконец в храм, покаяться, причаститься? И молить, молить, чтобы излечил?
Но только врачи сказали определенно: ее болезнь – это навсегда. Никакое чудо не спасет, никакая молитва.
Даже раковая опухоль может исчезнуть – необъяснимым, чудесным образом. Но вирус ВИЧ из крови изгнать нельзя. Никак. В лучшем случае его концентрация снизится до «неопределяемого уровня». Но клеймо «ВИЧ-инфекция» на ее медицинской карте все равно будет присутствовать. Всю жизнь.
«Зато не надо гадать, отчего я умру», – мрачно думала Саша.
