скачать книгу бесплатно
– Кто… Кто это сделал? – с трудом выдавила Настя.
База данных на десятки тысяч квартир, принадлежавшая их агентству, охранялась почище сверхсекретного объекта. Настин принцип сортировки квартир плюс ежедневно обновлявшиеся данные стоили баснословные деньги. Ходили слухи, что генеральному вроде предлагали за базу двести штук «зеленых», но тот, естественно, отказался.
Арсен Юрьевич выдержал едкую паузу. И выдохнул:
– Похоже, сделала это ты.
– Я?!
– Извини, но обратный адрес во всех письмах указан твой, Настя. И рассылали базу с твоего рабочего компьютера…
– Но меня и на работе-то нет! – отчаянно вскрикнула Настя.
Генеральный, явно подготовившийся к разговору, парировал:
– А я думаю, твой ноутбук легко стыкуется с твоим компьютером в офисе – был бы телефон. Лэп-топ, насколько я знаю, ты взяла с собой. Как, впрочем, и сотовый.
– Но зачем, Арсен Юрьевич? Объясните: зачем мне это делать?! – Настя изо всех сил старалась, чтобы голос ее не дрожал.
– А это уж у тебя надо спрашивать, – холодно произнес он.
В трубке завыли короткие гудки. Настя в ярости отшвырнула телефон. Племянницы углядели по ее лицу, что надвигается буря, и поспешно ретировались.
– Дядь Петь! Дядь Петь! – заорала Настя. – Где ключ от сейфа?
– Что, Настенька, что? – всполохнулась на ее крик тетка.
А дядя Петя успокаивающе похлопал ее по плечу и молча протянул ключ. Настя дрожащей рукой отперла замок… Вот он, ее ноутбук, лежит на полке, крышка подернулась дымкой пыли.
– Мы его не трогали… – растерянно и виновато проговорила тетя Нина.
Настя дрожащей рукой включила компьютер. Нетерпеливо дождалась окончания загрузки. Открыла опцию «статистика включений»… Все верно: последний раз лэп-топ включали еще в Москве, две недели назад.
– Но как же так? – растерянно пробормотала она.
– Настя, что случилось? – потребовала тетка. – Что-то по работе?
Настя, закусив губу, кивнула.
– Тебя подставили? – прозорливо спросила тетя.
И снова Настя кивнула.
– Жизнь ваша московская такая, – утешающе сказала тетка. – Но ничего – ты сильная. Ты разберешься.
А дядя Петя ласково похлопал ее по плечу и, не мучая вопросами, посоветовал:
– Сначала выясни, кто. А когда выяснишь, – он широким жестом махнул на открытый сейф с ружьями, – мы его пристрелим.
***
«Дядька прав. Это – враг», – думала Настя, сосредоточенно шагая через поле. Она еле отбилась от теткиных хлопот. Отказалась от валерьянки, постельки и самогонки. Какая постелька, если весь ее мир рушится! «Оставь ее. Пусть погуляет. Подумает», – приказал жене дядя Петя. И вот Настя, снова бредя по любимому полю за околицей, впервые за время отпуска не баловала мозги деревенской безмятежностью, а сосредоточенно думала.
«Враг. Бьет по всем фронтам. Лишает и работы, и денег. Значит, непримиримый. И, собака, как тонко ударил! Явно готовился, всю жизнь мою изучил! И сумму на счету знал, и в офисный компьютер проник! Значит, надо подумать, кто из моих знакомых мог знать – одновременно! – и о моих деньгах, и о том, как войти в мой рабочий компьютер».
Настя вытащила блокнот и ручку. Написала: «сумма на счете». Немного напрягла память и составила список однокурсников, ставших свидетелями ее опрометчивого бахвальства. Список вышел изрядный – семеро. «Но такие новости – «однокурсница разбогатела!» – разлетаются со скоростью света! – сверкнула запоздалая мысль. – И о моем счете в банке, и о примерной сумме на нем знает уже полпотока плюс однокурсничьи родственники и друзья!»
Настя в отчаянии смяла список, швырнула на траву. Бог с ней, с экологией, когда вся ее жизнь в мусор летит!
«Ладно, пойдем другим путем. Кто мог проникнуть в мой офисный компьютер?»
А тут и думать нечего – весь отдел мог. В ее комнате сидело четверо, все, разумеется, имели допуск к агентской базе данных. Понятия «свой компьютер» в отделе, строго говоря, даже не существовало. Работали на той машине, что ближе. А за Настин, самый мощный в отделе комп вообще вечная война была. И пароль ее, словечко guerilla, вовсе не был вселенским секретом.
«Что ж я шефу-то этого не сказала!» – мелькнула запоздалая мысль. Рука потянулась к телефону, но Настя себя одернула. Рано звонить. И глупо.
«Ну и что мы имеем? Первое множество – со встречи выпускников – никак не пересекается с множеством вторым, с моими коллегами. Или… Или пересекается? Может, какой-то мой бывший однокурсник связан с кем-то из моих коллег? И они совместно решили меня закопать?
Но зачем? По какой причине? Неужели просто так? За удачную карьеру, чтоб не задавалась?»
Нет, что-то не складывается. Не может она поверить, что кто-то решил уничтожить ее просто так. Практически ни за что.
И тут в голове вспыхнуло: Олежек!
Только он знал о ней все. Знал о сумме на счете. (О переводе денег в Швейцарию Настя не сказала даже ему.) И пароль для ее компьютера – английское словцо guerilla – она тоже ему выдала: просто к слову пришлось. Олег еще хмыкнул: «Тоже мне, Настена-партизанка!» И… и… Это он посоветовал ей обратиться к врачу! И дал телефон доктора – сказал, что это лучший психоаналитик Москвы! А врач запугал ее тем, что нужно немедленно ехать в отпуск!
Да Олег просто расчищал себе пространство для маневра, выдавливал ее из Москвы! А она, дура, и правда поверила, что ей нервы нужно лечить!
Но зачем же он это делает?
Настя горько усмехнулась – теперь, когда она потеряла работу, причины не имели никакого значения.
Вокруг нее по-прежнему безмятежно зеленели поля и шептали о чем-то возвышенном деревья, но глупая деревенская красота больше не радовала. «Все. Больше никаких «санаториев», – решила Настя. – Нужно срочно убираться отсюда. И спасать то, что еще можно спасти».
Она поднялась, в последний раз окинула взглядом лесок, уходящее в перспективу небо, задумчивое, сонное кладбище… На Колокольное снова наплывали сумерки.
А на одной из могил снова маячила, мерцала в вечерней дымке изломанная, страшная, белая фигура без лица…
Настин крик всполохнул безмятежных грачей, птицы взвились с деревьев, галдя и роняя перья.
***
– Дядя Петя, завтра я уезжаю, – сообщила Настя, едва вошла в дом.
– И думать, Настена, не смей, ты и в себя прийти не успела! – возмутилась тетя Нина.
А дядя Петя деловито спросил:
– Ну что, решила, кого пристрелить?
– Решила, – улыбнулась Настя.
– Если докажешь, что действовала в состоянии аффекта, больше трех лет не дадут, – со знанием дела прокомментировал он.
– Немедленно замолчи, Петр! – прикрикнула на него жена. И побежала суетиться, собирать Насте бесчисленные соленья-варенья-компоты.
– Дядь Петь, пошли на крыльцо, перекурим, – позвала Настя. – У меня к тебе дело. Секретное.
***
Село Колокольное уснуло. Басисто храпел дядя Петя, ему нежно подсвистывала тетка. Что-то бормотали во сне племяшки – Настя на цыпочках прошла в их комнату, укрыла девчушек поплотнее. Одни коты вальяжно шастали по дому, подстерегая рассеянных мышей.
Не спала и Настя. Сидела у окна, не закрыв ставен и призывно распахнув форточку. Чтоб ее не было видно с улицы, спряталась за ширмой. На коленях лежало охотничье ружье. Она напряженно вслушивалась в темноту. Когда казалось, что по двору шелестят шаги, принималась сладко посапывать, будто спит… И изо всех сил старалась не заснуть по-настоящему. Но… Миновала полночь, полпервого, час – никого. И глаза слипались отчаянно…
Кажется, она задремала – потому что очнулась от противного скрипа стекла. Она вскинула к окну сонные, испуганные глаза – и снова увидала его. Белый человек. Человек без лица. Мертвая маска без глаз, безо рта, без носа!.. И по стеклу отстукивает тревожный ритм костлявая, с длинными ногтями, рука.
«Ну, здравствуй, зайчик!» – прошептала Настя. Вскинула ружье. Прицелилась пониже подбородка. И жахнула в окно дуплетом.
***
Крик был жалким, совсем не мужским. Будто бы голосила глупая баба.
– Убили! Помогите!
Настя и дядя Петя выскочили во двор. Дядька сдернул с плеч ночного гостя, корчившегося на земле, белый балахон. С лица его сорвал серый дамский чулок.
– Макс? – в ужасе прошептала Настя.
В глазах ее отставленного поклонника застыли жалкие слезы.
– Ты убила меня, сука! – причитал он, хватаясь руками за грудь.
– Никто тебя не убивал, – презрительно буркнул дядька. – Ружье заряжено солью!
А Настя, оправившись от шока, склонилась к Максу:
– Так это ты?! То самое привидение?! И в Москве, и здесь, на кладбище?
Она в ярости схватила его за плечи:
– Чуть до инфаркта не довел, сволочь! А ну говори! Зачем? Какого ляда ты это затеял?
– Помоги мне, Настя, – жалобно заныл Макс, – у меня вся грудь горит!
– Перебьешься. Сначала скажи: зачем?
Макс на мгновение перестал скулить и прошипел:
– Затем! Затем, что меня никто не смеет бросать, ясно? А ты, фря, решила, что теперь кру-та-а-я! Что я тебе больше не нужен!
– И что? Ты думал, если я без денег, без работы и с расшатанными нервами – я к тебе вернусь?
– Ну разумеется! А кому ты еще будешь нужна, – презрительно проговорил он.
– Ты так думаешь? – усмехнулась Настя. – Ладно, проехали. Еще вопросец. Как ты в мой офисный компьютер пролез?
– Делов-то! – фыркнул Макс. – Взломать банк было куда сложнее. Но ты, сука, денежки куда-то перепрятала…
– В Швейцарию, Максик, в Люцерн. А тамошний банк тебе не взломать – кишочка тонка…
– Врача, Настена… Помоги…
– Мы еще не закончили. Долго ты тут, в деревне, ошивался? Где жил? Кто тебе помогал?
– Да никто мне не помогал! В лесу я жил, за кладбищем, в палатке! Тушенку жрал!
– Во дурак-то… – печально вздохнула Настя.
– Сама ты дура! И сучка! – злобно прокричал, почти не владея собой, Макс.
– Но, но! – взял парня за плечо дядя Петя. – Иди давай в дом, Настена!.. А с этим крокодилом я сам разберусь.
– Хорошо, дядь Петь… – пролепетала Настя.
Теперь, когда напряжение последних дней спало, она почувствовала, что силы на нуле и ее всю колотит – то ли от усталости, то ли от пережитого страха.
Она прижалась к дядькиной груди и прошептала:
– За что мне это? За что?
– За то, что ты сильная, Настька, – усмехнулся охотник.
– И… И что же мне теперь делать?
– Да ничего. Иди отдыхай. А с чудиком твоим мы сейчас побеседуем. Он мне бумагу подпишет, какую я ему скажу. Про все свои художества… Покажешь ее в Москве своему шефу. И будешь работать себе дальше.
– А я… а я думала, что у меня… галлюцинации, – вздохнула Настя, с отвращением глядя на унылую фигуру Макса, на валяющийся у его ног белый балахон…
Презрительно пнула босой ногой серый чулок и с усмешкой добавила:
– Тоже мне – человек без лица!
ШТОРМ И ШТИЛЬ
За окном басисто поют теплоходы и шелестят волны. Бухта закована в гранит набережной. Море – соль пополам с соляркой. Море – оно совсем рядом, оно родное – и в штиль, и в шторм.
А дома пахнет свежим хлебом, и вялеными ставридками, и немного нафталином.
Дед, по старой морской привычке, вставал с рассветом – «посмотреть, какой дует ветер». Он кипятил полный чайник воды, подметал в коридоре и ходил в булочную. Потом просыпалась Таня. Прямо в пижамке выбиралась на кухню – к теплым булкам и горячему чаю. Слушала уютный перестук ходиков и привычное ворчание деда: «Опять вчера в полночь явилась… Не выспалась. Зеленушка…»
