скачать книгу бесплатно
– «Наверное, Тория заметила это и подговорила мать прокрасться сюда по ней».
Золушка взглянула на старенькие ходики, висевшие на стене. Они были вырезаны из дерева и имели форму совы. Качавшийся внизу маятник, заставлял глаза птицы смотреть то влево, то вправо.
– Ну, так и есть! Совсем я не проспала, у меня в запасе еще десять минут.
Золушка повернулась к закрывшейся за сестрами двери и, смешно сморщив свой милый нос, показала ей язык.
– Вредины. – Тихо проворчала она. Бросив в печь мелко нарубленные щепки, она разворошила затухшие угли огромной кочергой.
Несмотря на тяжелую жизнь полную несправедливости, девушка была оптимисткой. Пара пощечин окрасивших в ярко-розовый цвет, бледные, словно у фарфоровой куколки щечки, не могли испортить ей настроение. Ведь сегодня пятница, а по пятницам и средам в особняк на Южном холме приходил учитель танцев.
Золушка подхватила тяжелый, медный чайник и поставила его на плиту. Потом она быстренько спустилась в погребок и принесла холодный кувшинчик со сливками, колбасу, сыр и приготовленные вечером пирожные. На огромный серебряный поднос, она установила сервиз из розового фарфора, который мачеха желала видеть по утрам, и белые тарелочки с завтраком.
Двигалась девушка легко, порхая от плиты к очагу и обратно так, словно не выполняла несправедливо возложенные на неё обязанности, а танцевала. Собрав все нужное, Золушка подхватила увесистое блюдо и, прогибаясь под его тяжестью, пошла на второй этаж.
Первой по коридору была спальня Хильды. Открыв дверь носком ноги, Золушка вошла в комнату и накрыла маленький столик для завтраков. Лежавшая на постели сестрица предпочитала на завтрак пирожные, сладкий какао и клубничный пудинг.
– Заштопай мои чулки и пришей к бежевой перчатке оторванный палец. – Сказала Хильда вместо благодарности.
Вторая спальня. Тория седела за письменным столом и покусывала кончик красивого пера. Пальцы её были измазаны в чернила, а на листке красовалась пара крупных клякс. Старшая из сестер, вела обширную переписку, как с подругами по балам, так и с потенциальными ухажерами. Еще она баловалась написанием стихов и часто зачитывала свои «шедевры» гостям, у которых от этого кисли лица.
– На желтой шляпке оторвалась лента. – Кивнула она на ворох вещей, как попало сваленных в кресло.
– Пришью.– Присев в книксене, отвечала Золушка.
– И ототри пятна на синем платье. Прямо на лифе. Кажется это малиновое варенье. У Годрихов к бисквитам подавали малиновое варенье.
Золушка хотела посоветовать сестрице есть поаккуратнее, но вслух ответила:
– Я попробую отстирать, но если это действительно малина, у меня ничего не выйдет.
– Что?! – Подскочила Тория. – Да ты знаешь, сколько оно стоит? Я сейчас же пожалуюсь на тебя маменьке! – Увидев испуг в глазах сводной сестры, девушка возликовала.
– Не нужно. Я… Я вышью на лифе маки и пятна будут совершенно незаметны.
– Маки? – Засомневалась Тория.
– Да. Они очень модны в нынешнем сезоне. А на синем, алые цветы будут смотреться просто восхитительно. – Уговаривала её Золушка. – Они подчеркнут твой румянец.
– Ну хорошо, только платье должно быль готово завтра. Я одену его на прием к Селинонам.
– Как скажешь.– Склонила голову Золушка, не переставая в это время накрывать сестрице завтрак. Тория предпочитала встречать утро жасминовым чаем, яичницей и тостами с маслом.
Последняя дверь на этом этаже, вела в хозяйские апартаменты. Это была непросто спальня, а несколько комнат соединенных между собой дверьми. Из коридора Золушка попала в маленькую гостиную, стены которой были затянуты розовым шелком. Она была пуста. Из неё в разные стороны вели две двери, на половину хозяина и хозяйки. К каждой спальне примыкали гардеробные, а к спальне хозяйки еще прилагался будуар, с зеркалами в пол. Мачеха отыскалась в огромной постели. Куда она вернулась после утреней прогулки на кухню.
– Ваш завтрак. – Присела в книксене Золушка.
– Наконец-то. – Устало отозвалась Диана Лидия, урожденная Гаушен, а ныне баронесса Троксонвок.
– Утомилась ждать. – И махнула рукой в сторону маленького столика на коротеньких ножках. Его нужно было ставить на постель, чтобы её милость, кушая, не утомилась еще сильней.
Она любила испить поутру крепкий кофе, с изрядной порцией жирных сливок. Закусить его сдобными булочками с корицей и изюмом. Еще ела кашу, колбаску, сыры. Не гнушалась пудингом.
– Сегодня сразу после урока танцев, натри паркет в бальном зале. Обязательно почисть столовое серебро. Взбей и перестели все постели на третьем этаже.– Баронесса, как всегда по утрам, задавала задания своей падчерице. За день к ним добавлялась приличная доля новых. – Сегодняшние гости если засидятся, могут остаться переночевать. Пусть все будет свежим. На ужин, кроме уже оговоренного, приготовь запеченного гуся. Баронесса Годрих, в прошлый приезд была от него в восторге.
На это замечание Золушка счастливо улыбнулась.
– Она глупа и ничего не понимает в изысканной кухне. – Мачеха быстро осадила в девушке радость.– Но если хочет, пусть ест.
Пока миледи неторопливо завтракала, Золушка прибрала разбросанные по комнате вещи, расставила по местам сдвинутые кресла, протерла пыль. Она старалась вести себя как можно незаметней, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание сварливой мачехи. Но к её счастью, утреней шутки мачехе было пока достаточно. Женщина неспешно отхлебывала дымившийся кофе, и лениво поглядывала в окно, подсвеченное весенним солнцем. День обещал быть просто чудесным.
Собрав ворох белья, нуждающегося в починке и стирке, девушка откланялась и с облегчением спустилась на относительно безопасную кухню. После смерти отца, это место стало для неё родным. После того как с ним случилось несчастье, она находилась в этом доме на положении бесправной служанки, а ведь по рождению была даже высокороднее своих сводных сестер.
Довольно давно, её отец, барон Генри Троксонвок, получил хорошее наследство и считался завидным жинехом. В двадцать пять лет он женился на прекрасной женщине своего сословия. Анна Свонк была хрупка и восхитительна, она подарила горячо любимому супругу дочь и чета жила в своем богатом поместье счастливо, но не долго. Когда Золушке исполнилось пять, её мать тяжело заболела и умерла. В доме воцарилось уныние и печаль. Генри забыл о делах, дочери и имении и полностью отдался своему горю. Он много пил, только вино спасало его от черных мыслей и одиночества.
Иногда он все же поспешал друзей и на одном из приемов встретил привлекательную вдову. Потеря супругов стала обшей их бедой и темой для разговоров. Диана была женщиной хитрой и знала, на какие струны души нужно надавить, чтобы получить желаемое.
– Подумайте о вашей девочке. – Нашептывала она ему на ухо и сжимала его руку. – Ей нужно воспитание, соответствующее титулу. Ей нужна компания. А как ваша крошка живет все это время? Одна, в полной изоляции. Юной особе это не пристало. Если бы я была её матерью, я бы непременно сделала её счастливой. – Диана томно вздыхала и озабоченно обмахивалась веером. – Позвольте мне и моим дочерям навешать её. Уверенна, они непременно подружатся!
Подругами девочки не стали, но зато благодаря этим частым визитам Диана Гаушен, стала баронессой Троксонвок. Вот так-то!
Сделалась Золушка от этого счастливой? Точно: нет! Войдя в этот дом хозяйкой, женщина сбросила добрую маску, за которой прятала до этого свое лицо, и во всей красе показала истинный нрав.
Все ей было не так, все не соответствовало вкусу этой дамы. Не нравилось убранство комнат, бесила прислуга, быстро устававшая от постоянных скандалов, и поэтому менявшаяся чуть ли не ежедневно.
–Мой дом, куда удобней. – Говорила баронесса каждый день. – Там мне и девочкам было привычнее и соседи…
Она приводила тысячу доводов для переезда в её имение и давила, давила…
– В конце концов, это выбор большинства. – Ярилась она. – И с нашими скромными финансами, будет не так затратно его содержать.
Супруг, который понял свою ошибку в выборе половины, принялся пить с еще большим усердием и быстро сдался. Семья собрала вещи и переселилась на Южный холм, в небольшой особнячок оставшийся Диане от первого брака.
Но настроение новоявленной баронессы не улучшилось, ведь главная причина её раздражения осталась с ними. Падчерица. Она возненавидела её с первого взгляда и всем сердцем. В ней было все то, о чем сама женщина безнадежно мечтала: богатство, красота, происхождение. Природа щедро наделила девочку утонченностью и хрупкой внешностью, на фоне которой её собственные дочери, с их простоватыми манерами, смотрелись грубыми крестьянками и просто уродинами. И просто бесил характер девчонки. Как ни старалась она побольнее уколоть падчерицу, та держалась стойко, редко радуя её своими слезами. Золушка (бесило даже это вычурное имя), была подобна траве росшей во дворе. Сколько не вминай её в грязь, сколько не топчи каблуками, а ей хоть бы что. Смотришь поутру, а она как прежде цветет и зеленеет.
В присутствии супруга она сдерживалась и не позволяла себе делать девчонке замечания. Все-таки она его побаивалась, барон мог урезать ей содержание, ведь деньгами семьи распоряжался муж. Даже незаметные, но болезненные щипки, доставались девочке в его отсутствие. Поэтому после кончины папеньки жизнь Золушки стала совсем ужасной.
Это был несчастный случай, для всех ставший неожиданностью. Для ежедневной прогулки он оседлал свою лошадь. Но вскочив в седло, изрядно пьяный барон не удержал удила и, свалившись, свернул себе шею. Новоиспеченная вдова ликовала. Теперь никто не мешал ей распоряжаться поместьями, после свадьбы еле державшимися наплаву. Барон давно забросил дела, и все просто катилось само собой, по накатанной колее. Для вида она обронила над могилой супруга пару слезинок, а обязательный траур сняла уже через пару месяцев.
– Я обязана вывозить дочерей в свет, они не должны прекращать поиски подходящей пары, не смотря на мою потерю. – Объясняла она свой поступок знакомым. – И не к чему омрачать людям праздничное настроение, этими черными платьями. Да разве оно что-то значит? Моё горе навсегда останется со мной, вот здесь. – И она прикладывала руку к груди, где билось её черствое сердце.
Диана любила транжирить деньги и не любила их считать. Платья, украшения, балы, приемы. За несколько лет, от больших земельных угодий, оставшихся в наследство Золушке, осталась лишь малая часть и та приносила не доходы, а крохи, которых едва хватало, чтобы откупится от кредиторов. Фамильный особняк Троксонвоков был продан, а дом, где все они сейчас жили, был давно заложен. Золушка теперь выполняла работу прислуги, на оплату которой денег просто не было. Вот так, из единственной наследницы большого состояния, она стала безропотной служанкой в чужом доме, которая работала на своих сестер и мачеху.
3 глава.
– Тим ты уверен, что нам уже пора возвращаться? – Поинтересовался Кевин.
Лучший друг принца, маркиз Фицуортинг, был человеком тихим и не публичным, поэтому возвращение с охоты, оттягивал, как мог.
– Ты же знаешь моих сестер! Если мы не вернемся к обеду, они и все присутствующие во дворце дамы, отправятся на наши поиски. – Ответил принц и пришпорил своего белоснежного скакуна. – Поверь, это будет для них неприятным приключением и станет большим испытанием для их восхитительных нарядов. И, конечно же, за это меня будет мучить совесть.
На охоту они отправились на рассвете и как всегда вчетвером. Друзья с самого младенчества, они редко развлекались по отдельности. Сам король однажды прозвал их взбалмошными лордами, за постоянные проказы, которые мальчишки устраивали во дворце. И сейчас, повзрослев, молодые люди все еще не собирались остепениться. Никто из золотой четверки еще не был женат, хотя старшему из них – Римусу, маркизу Мердоку, уже исполнилось двадцать семь. Милорды легко обходили, расставленные придворными дамами, брачные сети и эгоистично наслаждались своей свободой и жизнью.
– Наперегонки!– Крикнул Карл и хлестнул своего коня. – Кто последний взойдет на ступени замка, тот…
– Идиот! – Хохотнул Римус и пустил свою лошадь галопом.
Все четверо, забыв о накатанной дороге, поскакали через поле. Из-под копыт коней летели комья влажной земли, а ветер развивал волосы всадников. Наездники подбадривали своих коней веселым гиканьем и с легкостью преодолевали зеленые изгороди, делившие землю на участки. Шестеро егерей и пять загонщиков, следовавших за ними в отдалении, только покачали головами и продолжили путь в замок по безопасной дороге. Никому из них не хотелось свернуть себе шею ради развлечения. Нет, это забава для господ, желающих пощекотать себе нервы, а простые смертные неспеша приеду домой, и расскажут близким, как резв молодой принц.
Первым влетел на террасу перед черным ходом принц. Возвращаться с конных прогулок он старался как можно незаметней. Как бы ни пытались его обогнать друзья, но скорость королевской лошади и умение наследника управлять ею, были лучшими. Бросив поводья конюху, ждавшему у балюстрады, он взбежал по мраморным ступеням.
– Тим, встретимся за столом. – Крикнул ему в след Римус, приехавший вторым.
– Да. Обязательно. – Не оборачиваясь, ответил принц и прямиком отправился в свои покои.
Еще было время, чтоб принять ванну и переодеться. Не хотелось пугать гостивших во дворце сестер, видом растрепанного дикаря.
Четыре года назад Федерика, самая младшая из принцесс вышла замуж, и во дворце воцарилось спокойствие, которого не было раньше из-за галдежа многочисленных фрейлин. Её брак считался довольно поздним, но оказался чрезвычайно удачным. Теперь короли трех стран, граничащих с Каливстерским королевством, были женаты на дочерях Людвига IX. Другие три сестры были замужем за монархами более отдаленных княжеств и тоже носили короны. Не меньше двух раз в год они навещали своего престарелого отца и своенравного брата. Обычно дочери приезжали по отдельности, но иногда, сговорившись, съезжались в отчий дом все разом. В такие времена дворец напоминал своим видом разворошенный муравейник.
Теперь уже королевы, не путешествовали налегке. Навестить дедушку привозили и многочисленных внуков, вместе с няньками, учителями и гувернантками. Вкупе с ними приезжала половина придворных, в основном незамужние девицы и их маменьки. Каждая из сестер, втайне от других надеялась, что единственный брат женится на девушке, подобранной именно ею. Однажды они даже поспорили, на довольно внушительную сумму, за которую их мужья могли бы купить военный корабль, подданной какой страны будет невестка? После этого их визиты участились.
Сейчас в замке гостили уже пять сестер, а шестая должна была прибыть, со дня надень. В залах, на лестницах и террасах, стоял постоянный гул, сплетенный из детских криков, женского смеха и мелодий клавесина, на которых постоянно играли. Туда-сюда сновали целые армии слуг, носившие подносы с едой, корзины со свежим бельем, букеты цветов и напитки. Именно поэтому принц сбегал из дворца под любым предлогом, предпочитая, держатся от дома на безопасном расстоянии.
Теперешний съезд состоялся под девизом : «Бал в честь первого дня лета». Но Тим подозревал, о более глубокой подоплеке этого события.
Дворецкий встретил его у лестницы и проводил в противоположную сторону, от обеденной залы. Перед наследником открылись двойные двери, ведущие в малую столовую. Здесь обедали довольно редко, и только члены королевской семьи.
– «Заговор!» – Сразу понял принц, и приготовился к обороне.
Небольшая, по дворцовым меркам, но уютная комната, была залита ярким солнцем. Окна в пол, выходили на широкую террасу и сейчас были открыты, впуская свежий весенний воздух, наполненный ароматом цветущего сада. Достаточно длинный обеденный стол стоял не по центру, а был сдвинут ближе к окнам, позволяя обедавшим любоваться видом из окон.
– Людвиг!
– Маркус!
– Денек!
– Тим!
Поочередно окликали принца, сидевшие на тонких, резных стульях, дамы. Они были похожи между собой, и сразу становилось понятно, что это близкие родственницы. Пять присутствовавших за столом сестер, были черноволосы и кареглазы. Возраст у них был достаточно разным, старшей на вид было около сорока, а самой молодой не больше двадцати восьми.
По давней традиции, сестры подтрунивали над младшим братиком и называли его всеми именами, данными принцу при рождении.
– Да, Маржери. – Поклонился принц сестре, которая назвала его Тим. Он предпочитал откликаться только на укороченную версию своего четвертого имени.
Маржери счастливо улыбнулась в ответ и подставила щеку для поцелуя. Её он расцеловал первой, а потом обошел весь стол и чмокнул каждую.
– Ох Тим, мы провели это утро в большом волнении. – Картинно прикладывая руку к корсажу, отвечала Марджери.
Судя по довольным лицам сестер, которые они старательно куксили, перед ним разыгрывали какую-то пьесу. На душе становилось все тревожней, а поддержку в виде друзей сюда не пропустят. Принц решил не расстраивать подготовившихся женщин и сделал вид, что верит и заинтересован.
– Чем, позвольте спросить, оно было вызвано? – Учтиво поинтересовался Тим и расправил салфетку.
– Всё папенька!
Сейчас Тим понял, что отсутствие за столом отца, было не случайным, а заранее задуманным действием.
– Что с ним? – Кажется, он начинал понимать, к чему ведут сестры.
– «Нет! Только не это. Опять!» – Хотелось застучать по полу ногами, как в детстве и завопить во все горло: – «Не желаю! Не хочу!»
– Он очень плохо себя чувствовал. Мы так обеспокоены.– Ответила Янина, самая старшая из королевских дочерей, и густо намазала булочку паштетом из гусиной печенки. Судя по толщине бутерброда, беспокойство не лишило её аппетита.
– Он страдал все утро! – Сгустила краски Жаннет, вторая принцесса.
Старательно изображаемая сестрой скорбь слетела, когда перед ней поставили тарелку с супом из фазана и трюфелей. Нагнувшись, она с удовольствием вдохнула прекрасный аромат, поднимавшийся от тарелки.
– Вызывали лекаря.
– О! – Ужаснулся принц, который прекрасно знал, что доктор появлялся у отца только чтоб сыграть с ним партию в шахматы.
В это время позолоченные двери распахнулись, и в столовую вошел король, опиравшийся на руку своего камердинера. Все встали, приветствуя монарха. К столу он шел неторопливо, изображая занемогшего старца.
– Приятного аппетита. – Он сделал легкий поклон и сел во главе стола.
Забыв на секунду о своей роли, король довольно резво встряхнул салфетку и с явным аппетитом взялся за ложку.
– Кхе- кхе. – Многозначительно прокашлялась Маржери и посмотрела на отца большими глазами.
Он опомнился, сделал руку вялой, и с постным лицом повозил ложкой в бульоне.
– Отец! Что я слышу? Вы изволили захворать? – Преувеличенно взволнованным голосом, осведомился наследник.
–Да! – Заученно и театрально, папенька приложил руку ко лбу. – Меня мучили колики в сердце.
– Какой ужас! – Ахнул принц.
– Да, жуткая боль. – Согласился здоровый как породистый конь отец и схватился за ребра, где, по его мнению, было сердце, но немного промахнулся и держал себя, скорее за печень.
– Папенька так страдал! – Начали охать сестры.
– Он так тревожился за тебя, Тим.
– И за страну! – Заученно поддакивали сестры.
– На кого я оставлю свой несчастный народ? – Почти заплакал Людвиг IX.
– Хватит! – Не выдержал принц. – Устроили не обед, а какой-то балаган! – Он в сердцах сорвал с воротника салфетку, намереваясь уйти. Эта тема поднималась каждый раз, когда в дом являлись сестры. Сначала его это забавляло, но последнее время он страшно раздражался, при одном упоминании о необходимости женится.
