скачать книгу бесплатно
Сидевшие сзади забулькали смехом. Отсмеявшись, снова замолчали. Потом черный капюшон проговорил, словно нехотя:
– Вся эта затея изначально обречена. Столько попыток и все зря.
– Да,– кивнул левый,– столько жизней…
– Когда-то Ричард сказал…
Чего там сказал старина Ричард, я уже не слышал. Мне надоело слушать их бредни, и я снова перебрался на палубу. Нет, против бесед я ничего не имел, отчасти, они были даже познавательными. Но уж слишком много было в них шелухи, которая вперемежку с откровенными сказками, превращала сей диспут в подобие рыночного общения малограмотных торговок овечьей шерстью. Нет, это тоже считалось нормальным, но как по мне то слишком утомительным.
А что до Ричарда… Я повоевал под его рукой, в свое время мой суровый наставник добрый лорд Гэлуэй в числе прочих стал под его знамена, и мы прошли добрую половину Франции, участвуя в совершенно непонятных лично для меня междоусобицах, ну и что? Как по мне, так все эти короли одним миром мазаны. Когда им нужна твоя жизнь они берут ее без остатка, а вот когда у тебя возникают проблемы…
Потом отыскался мой бравый германец, и не один, а с небольшим винным бурдючком. Он объяснил мне, что вчера не стал предлагать, так как, по его мнению, вино скисшее, и не чета тому, которым угощал его я.
Несмотря на протесты, он сделал попытку вылить его за борт у меня на глазах, что ж похмелье всяк переносит на свой лад. Пришлось спасать изделие портовых мастеров, пустив в ход весь арсенал умений наемника в купе с навыками красноречия. И в результате всего этого заветный бурдючок был спасен и распит нами на корме под завистливыми взглядами некоторых членов команды судна.
– И ничего не прокисло, просто оно само по себе кисленькое, – объяснил я Гарольду.
Он важно кивал в ответ, и по всему чувствовалось, что завтрак удался. Потом я предложил ему послушать религиозный диспут, и Гарольд радостно откликнулся на мой призыв.
Мы спустились в трюм, и я тут же стал подремывать, а Гарольд с интересом прислушивался к болтовне на непонятном для него языке, иногда он толкал меня вбок, прогоняя дремоту и я, зевая во весь рот, переводил ему самые интересные места по мере своих скромных сил. Германец улыбался в бороду и даже кивал, хотя как по мне то иногда с трудом улавливал смысл обговариваемых вещей, ибо иногда беседа паломников сворачивала в дремучие религиозные дебри, а может быть он был хорошим актером, сказала моя врожденная подозрительность, но это странно для такого отчаянного рубаки коим, несомненно, являлся мой новый германский друг, немедленно откликнулась моя вера в хороших людей.
Убив еще немного времени, мы снова поплелись на палубу. Я принялся смотреть вдаль, а Гарольд долго и громко прокашливался и чихал. Покончив с прочисткой носа и горла, он помочился за борт и, подняв вверх большой палец, важно произнес:
– Зеер гут! – при этом улыбался от уха до уха. Я кивнул и продолжил всматриваться в горизонт, но тот скрывался в клочьях тумана и не желал открывать нам свои тайны.
– Погода как у нас дома! – пояснил свою радость Гарольд, и легкая тень омрачила его чело, но ненадолго, этот великан попросту не мог долго грустить и предаваться унынию. От тряхнул своей гривой и отчетливо произнес:
– Будет лучше!
– Согласен, – откликнулся я по-каталонски, и спросил уже на германском:
– А известно ли вам любезнейший рыцарь, что вручение сумы и посоха как символов паломничества главе похода во все времена сопровождалось серьезными истериками и взрывом религиозного пафоса у окружающих. Например, Бернар Клервосский в городе Везеле рвал свою рясу на полоски и раздавал экзальтированно настроенным верующим, чтоб те нашивали их на одежду в виде крестов, и после того, как толпу обуял восторг, некоторые пребывая в исступлении, раздирали в форме креста плоть свою, и даже вырезали кресты на своем теле.
Гарольд усмехнулся и пробурчал что-то вроде:
– Дуракам закон не писан…
– Ого, смелое заявление!
– Я воин, молитвами пусть занимаются те кому это положено по сану… – немец кивнул в сторону трюма, – я свое скажу добрым мечом и топором тоже моту сказать… Могу еще ногу кому-нибудь сломать…
– Уважаю вашу точку зрения, – вежливо откликнулся я на сие проявление героизма. – Учти, королю Людовику Папой была вручена вместе с сумой орифламма – знамя французских королей, видимо вместо посоха.
– А это еще причем?
– А притом, что вашим посохом, похоже, будет двуручный меч, а сумой сарацинский колчан для стрел.
Германец шутку оценил и гулко захохотал. Потом насмеявшись вдоволь, вновь стал серьезным и спросил:
– Ты бывал там, Клемент?
– Угу…
– И как там?
Что ему ответить?
– Да как везде, Гар… Тоже люди живут. Увидишь.
– Я люблю смотреть новые места, – мечтательно произнес великан.
Да уж новые места. После разгрома и потери Иерусалима, очень быстро от королевства христиан остались жалкие крохи. Завоевания первых лет были смыты сарацинской волной подобно следам на песке. Мы были чужими в тех краях, сама земля отказывалась терпеть наше присутствие. Палестина была утеряна, утеряно и большинство городов. Сопротивлялись мусульманам лишь несколько замков на побережье в Антиохии, да в Триполи. Но сопротивлялись с остервенением, до последнего бойца. Держался Тир.
Крестоносцы вступили в Иерусалим почти сто лет назад. Однако, захватив Святой Город, жить там остались единицы. Тем самым власть Папы в Святой Земле удерживалась очень слабо. Уже через девять лет мусульмане и евреи, изгнанные из Иерусалима, добились разрешения оставаться на своих землях в окрестностях города и посещать Город, хотя и без права там жить постоянно.
Иерархия общества тогда выглядела так: неверные в самом низу этой лестницы, чуть выше восточные христиане, потом католики – франки. Тем же яковитам или армянам разрешалось сохранять свою религию, но при этом их считали еретиками и не разрешали даже приближаться к Гробу Господню. Теперь нашего влияния в Иерусалиме нет. Теперь все с точностью до наоборот.
В Городе царит Ислам.
Правда, Саладин, захвативший Святой Город, решил показать, что лоялен к иноверцам, и не стал противиться тому, чтоб оставшиеся в городе христиане исповедовали свою веру. И Гроб Господень доступен паломникам со всего света, но при этом, многие христианские храмы вновь стали мечетями, омыты розовой водой, дабы сам дух католичества исчез из испоганенных христианами стен, и заново открыты для истинных верующих. Для своих, для мусульман.
А вот тамплиеров там не любят. И это мягко сказано, да и есть за что, уж рыцари крови пролили мусульманской…
Лет десять назад я имел честь побывать в тамплиерском замке Тортоза, что в Сирии, командовал там тогда нынешний верховный магистр Ордена Жерар Де Ридфор, этот старый безумец с руками по локоть в крови, причем как своих, так и чужих, в общем, истинный образчик борьбы за веру. Знающие люди утверждали, что во многом благодаря его тупому фанатизму христианская армия и была разгромлена при Гаттине. А сам он попал в плен.
В свое время де Ридфор, будучи простым фламандским дворянином был вынужден продать свою невесту за золото в количестве ее живого веса. Ну как продал, он-то ничего за нее не получил, все захапал этот бес Раймунд, который Триполийский, под началом которого и служил тогда старина Жерар. Там, что получилось, у девушки этой наследство неплохое было и многие на него глаз положили, Де Ридфор был в числе главных претендентов, но вмешались богатые итальянцы и перекупили невесту вместе с землей и титулом, предложив Раймунду выплатить вес девушки золотом, а в обмен она замуж выходит за их человека. Тот денежки прибрал к рукам, а де Ридфор вышел из себя, расплевался со своим командиром и ушел в орден тамплиеров. Где и преуспел, быстро став одним из магистров. А девица крупная была, говорят, полтораста фунтов. Так-то вот.
Я же выполнял одно поручение, ну это не важно, а важно то, что как раз после моего прибытия сарацины предприняли серьезную попытку штурма этого великолепного во всех отношениях замка. Пришлось задержаться и поучаствовать в обороне. Жаркое было дело и ничего у них не вышло, скажу я вам. Да. Вот об этом я и поведал Гарольду.
Моему новому другу были интересны и ценовые вопросы в Святой земле и мы немного поговорили о торговых делах. Я рассказал, что цены на товары в Палестине всегда были значительно выше чем у нас, и мы посетовали на то, что тому, кто собирался воевать Гроб Господень, приходилось, хочешь, не хочешь, а все везти с собой.
– Вот и с деревом у них там проблема… – зевая во всю мощь произнес Гарольд и я ним согласился. – Если бы я был купцом, я бы им дерево возил. Дома у нас его много, да только где денег взять?
Жутко захотелось спать. И это на голодный, заметьте, желудок! Чудны дела твои, Господи!
Мы снова спустились в трюм и под бормотанье паломников устроились в уголке. Я прикрыл глаза и ясно увидел главную башню Тортозы и лучников прятавшихся в ней, увидел как живых сэра Томаса, Габриэля, и этого стрелка из Шрусбери… эх, да что ж это за погода такая, клонит и клонит ко сну… Услыхал пение стрел и снова погрузился в сон…
Глава VI
The Byrds “Ballad of Easy Rider”
явь
А знаете, я уже стал привыкать. Снится, ну и снится. Плыву куда-то по воле волн хорошо!
Вообще, скажу я вам, хорошо плыть по воле волн. Куда-нибудь, да принесет.
А сегодня у нас… Сегодня у нас, как бы это сказать… Короче.
Таких дам я называл LaTabla, что в переводе с испанского означало – доска. Нет, нет, Боже упаси, я ни в коем случае ничего против них не имею, чур, меня, чур! Но раз назвал, значит, назвал, и в моей личной классификации женщин, подобные создания имеют такое название. А там вообще много разных названий в моей классификации, и все нетрадиционные, в смысле оригинальные, как мне кажется.
Там есть девушки «потому что». Это которые сразу не дают, а кобенятся, и на все вопросы «не смеются тихо», а четко отвечают: «Нельзя». А когда спросишь: «Почему?»
Отвечают, что? Правильно: «Потому что!» Логично? Еще и как. Как по мне так наша вселенная просто переполнена такими вот простыми вещами, и логичными к тому же.
«Хрен вам, любители оргазма и прочих пошлых, умных слов…» К чему это я? Да видимо, просто так, музыкой навеяло.
Вот, а еще есть дамочки «умные, но несчастные». Объяснять? Думаю не к чему. Или «девушка, достойная большего».
Ох, до чего неприятный типаж, обычно это красивая, но стервозная особа, снисходительно презрительно рассматривающая окружающую реальность и присутствующих в ней мужчин с таким видом, будто познала истину в абсолюте. И абсолют в данном случае, это не выпитая ею бутылка одноименной водки, а самая, что ни на есть философская категория, данная ей в мыслях и ощущениях.
А мысль при этом одна, где бы найти идиота, который вознес бы ее бренное тело на пьедестал и при этом покрыл бы его позолотой и драгоценными каменьями. Желательно ничего при этом, не требуя взамен.
Не хило? Еще и как!
Самое смешное в том, что идиоты действительно находились и причем, довольно регулярно.
Но проблемы идиотов – это проблемы самих идиотов. И тут уж ничего не поделаешь. Я считал, и довольно справедливо, полагаю, что ни в коей мере не стану повторять чужих ошибок, а потому и был не женат. Да и постоянной дамы старался не иметь, хлопотно это. Все мои романы заканчивались в течение двух-трех месяцев, оттого, что вполне резонно я считал, что этого вполне достаточно.
Более того, по моему глубокому убеждению, вечных романов просто не бывает с учетом того, что человек такое создание, что никак не желает совокупляться с одним и тем же партнером вечно. Это генетически заложено, на уровне подсознания, как у зверей, естественный подбор, отбор и пробор. Кто б чего мне не говорил и не доказывал, это есть так. И не надо рассказывать, что не встретил я ту единственную, которая, ну вы поняли. Встречал и не однократно. С золотым ободком правда не попадалась, да и нету их, как Петрович говорит. А уж с ним-то, надеюсь, вы спорить не будете? С Петровичем-то? То- то.
Так, что любезные мои, вся эта романтика не для нас, суровых подземных рыцарей. И нечего нас дурить и рассказывать нам за женскую любовь.
Зашел когда-то в бухгалтерию немного, как говорили в старину, подшофе. Хотел комплимент сделать, говорю: «Ох, какой тут рассадник!» потом чую, не то что-то… Добавляю: «В смысле цветник!»
Обид было! Зато мастерам, которые на тот момент в помещении находились, очень понравилось!
Вот женская любовь к деньгам – это другое дело. Хоть в бухгалтерии, хоть где. Это нормально, и вполне по Фрейду, Дарвину и Ницше. Можете еще для солидности в этот список добавить Федора Михайловича Достоевского, тоже был несчастный человек, натерпевшийся от прекрасной половины.
Кстати, вот с ним бы мы побухали, так побухали, было бы, что обсудить из серьезных человеческих проблем. Раскольников опять же… Не согласен тут я с ним, что старушка, круче надо было брать, круче… Можно же, например, богатеньких додиков подстерегать в укромных местах и там мочить. А деньги отбирать на благотворительность. Додиков же не жалко никому кроме самих додиков. Опять же можно ребят верных найти безбашенных и вместе с ними орден какой-нибудь тайный организовать и куражиться всласть над богатеями. Вот только вряд ли удастся все на благотворительность отдавать, потому что обязательно оружие понадобится, всякая хрень, приспособления, и не факт, что ребята эти себе денег не потребуют. А там только начни, и пошло: у того жена, у того теща. Не напасешься финансов.
А так конечно красиво, типа Белая Стрела или Олень какой-нибудь. Знак придумать соответствующий, это чтоб боялись суки. Тайное, нах, общество, не хухры-мухры, понимаешь…
И вперед с песнями. Я тут уже одного присмотрел, здоровый гад, наглый, ни хуя такого не жалко. Заманить за гаражи, как-нибудь, например, типа там машину обоссать и убежать, он погонится, а там его ждут. Ага.
Или просто вечерком подойти по темноте, пьяным притвориться, начать варнякать разную херню, короче, спровоцировать. А там пусть он только раскроется, а раскроется он обязательно, потому что считает себя пупом земли и царьком, еби его в душу.
А дальше дело техники.
К чему это я? А так просто, размышляю…
И совсем некстати… Вот уже третье поколение, когда-то поселившихся над моим, точнее общим, общаговским балконом голубей, гадит прямо на мою несчастную голову, благо балкон у нас последний, если считать снизу. И над ним только небо. И гадя, пытается выводить своих птенцов над нашей законною территорией, несмотря на потери, это когда яйца со скоростью метеорита вонзаются в серый асфальт.
Нахальное хлопанье их крыльев сводит с ума меня, соседей-курильщиков и всех окрестных котов. Это похоже на бесконечное безумие. Можно, наверное, любить животных, но не тех, что устраивают заповедник у тебя на макушке. Не знаю.
Отвлекся, а ведь хотел чегой-то умного сказать… Ммм. В целом человечество делится на две категории, те, кто ходит под зонтиком, и те, у кого зонтика нет. Это я и понял, сегодня промокнув под дождем.
И вот сидишь, бывало, думаешь. А живи я не в эти в целом сытые и благополучные времена, а где-то в Средневековье, или туда еще глубже. Как бы оно все сложилось. Причем не боярином и не рыцарем, а обычным человеком. И сколько таких до меня прожило, и сколько в землю сырую полегло, и тоже, наверное, думали, а как так? И надеялись на что-то, и верили…
Лучше не думать обо всем этом, проще не думать, а ведь думается. Страшно представить себя средневековым крестьянином, страшно воином первой шеренги, когда на тебя несется толпа разъяренных берсерков, а кроме плеча товарища рассчитывать тебе вовсе не на что.
Или вот те же крестоносцы, что часто приходят ко мне в моих болезненных снах, что гнало их с насиженных мест в неизведанное? Зачем им все это? Много вопросов, ответов нет.
И ведь срывались и ехали, за тридевять земель, это даже по нашим меркам. А по меркам Средневековья? А ну-ка из Фландрии до Хайфы? А вам слабо? То-то… И хорошо еще, что нас грешных воспитывают в рамках добра. А если б зла? Это я к тому, что с детства, по сути, нам Заповеди Господни внушают все кому не лень, начиная с детского сада. Не убий там, не укради. И живут в основном по этим параметрам потом. Плюс опять же судовая система следит, чтоб не грабили, не убивали. Хотя если крадешь вагонами, а убиваешь миллионами, но и судовая система под тебя ложится, ну, да ладно с ними, с «избранными», я про простых людей. Про нас.
Интересно, что бы в мире происходило, если б с детства нам наоборот внушали, всем поголовно, кради и убивай? Все бы в бронниках ходили с оружием? Следили бы друг за дружкой. И истребились бы сами собой довольно быстро. А те, кто остались бы все равно, потом бы к тем же Заповедям бы пришли. Так что ли? Иначе гибель рода человеческого в полном, блядь, объеме…
– Знаешь, я думаю, что когда уже и людей не будет, по улицам все равно будут ездить они… – это Шурик неожиданно вывел меня из меланхолии.
– Кто?
– Гы-гы… Он ткнул пальцем в прижавшийся к обочине старенький автомобиль. – Они – это красные «Жигули»! Прикол?
– Прикол, – согласился я, и мы пошли бухать. А че еще делать? Выходной.
сон
Очередной день плавания был ознаменован сразу несколько печальными событиями, связанными с гибелью помощника капитана. Не то чтобы он был мне особенно близок, но тем не менее, сие видение присутствовало, и я не имею права не отреагировать.
Сначала было все как обычно, честно поделив имеющуюся в наличии снедь, я завтракал в компании Гарольда и уже готовился погрузиться в ставшее для меня за время плавания состояние равнодушного отупения, позволявшее неплохо коротать время во время путешествия, как по палубе пронесся странный ветерок. Ветерок шепота, странных же перемигиваний, в основном среди членов экипажа и вслед за ним стойкое ощущение готовящегося действа.
В трех словах: все замерло в ожидании.
А выяснилось следующее, помощник нашего капитана, некий Карлетто, накануне повздорил с пассажиром. Да повздорил серьезно, и явно не по религиозному поводу, а по поводу нечестной игры в кости.
Ну, баловались этим злом, и члены команды и все прочие, а чем еще прикажете заниматься здоровым мужчинам, заключенным посреди морской пучины в утлом суденышке, в ожидании неизвестного?
Повздорив, решили устроить нечто вроде поединка, и поединок этот был не то, чтобы до смерти, но в принципе, ее подразумевал. Решили так, дабы испытать судьбу, завязать друг другу глаза, стать друг напротив друга, и немного покружив по тесной каюте замереть на месте, а после каждый делает по три шага и рубит мечом туда, куда подскажет ему слепое же провидение, кто останется жив и невредим. Тот и прав.
Не вру, так как, знавал я истории и пострашнее. Придуманные людьми под воздействием винных паров. Но тут на судне выбор аттракционов был весьма ограничен, из-за ограниченности, же в пространстве. Тогда как по времени ограничений не было.
Зрелище получилось на славу. Парни вытащили ножи и стали друг напротив друга, помощник капитана был коренаст и нетороплив и основателен, его противник курчавый и смуглый уроженец Корсики напоминал змею, он долго кривлялся пытаясь вывести помощника из равновесия, водя ножом на уровне глаз противника, а потом неожиданно ужались куда-то вниз похоже пропорол помощнику голень, тот мгновенно озверел, его кажущаяся беспечность исчезла сама собой и он попер на корсиканца подобно закованному в броню коню. Но и тех бывает, достают, достали и нашего героя, благо из брони на нем был только тяжелый пояс. Корсиканец ушел с линии атаки, буквально перетек куда-то вправо и словно играючи подрезал сопернику сухожилье аккурат над коленкой.
Ну, и как вы уже поняли, в результате этой странной во всех отношениях дуэли, не повезло помощнику капитана.
Тот не сразу понял, что произошло, крутнулся на месте, но ноги уже не держали, он слегка пошатнулся и корсиканец аккуратно разрезал ему горло под одобрительные крики пассажиров и возмущенные вопли команды.
Германец восхищенно хлопал в ладоши, я прочитал про себя молитву, и настроение у меня испортилось, не люблю напрасных убийств. Думаю, ссоры можно было, и избежать, а виною всему азарт и жажда наживы. Вот шахматы другое дело, Набор шахмат, искусно вырезанных из бука, подарил мне в свое время Гийом, он же и обучал меня этой древней игре. Теперь я повсюду таскаю их с собой. Нравится мне, есть в шахматах что-то от нашей жизни.
Набор не занимает много места в моем багаже, но всегда оказывается к месту, чтобы скрасить мое времяпровождение.
Гарольд, как выяснилось, не умеет играть в шахматы. Но изъявил желание научиться. И скажу вам, способный ученик у меня появился. Память у него просто великолепная. Фигурки, правда, называет на свой лад. Обороне предпочитает атаку, но стал осторожен, когда я показал ему, как опасно увлекаться атакующими действиями. Стал укреплять тылы. Кстати, я заметил, что в процессе обучения невольно копирую манеру Гийома. Даже стихи декламирую. Тот тоже прямо баллады пел о уязвимости царственной особы и хитростях конницы и бесстрашии пешек, коих Гарольд упорно называет латниками. Некоторые путешественники с интересом присматриваются к нашей игре, но не лезут и не докучают. И двуручник рассматривают с интересом на расстоянии…
Ну и пусть, нам не жалко. Сегодня сыграли четыре партии, и в четвертой уже получилась ничья. Два одиноких вождя на доске, по выражению моего партнера. Однако. И это в первый же день. А я считал, что обыграю германца легко и в четвертый раз .
Кстати, к поражениям своим он относится спокойно, а вот ничьей обрадовался как ребенок. Сначала, правда не понял, что произошло и озадачился, когда кроме королей на доске не осталось ни одной фигуры. Спросил:
«А как дальше играть?»
