скачать книгу бесплатно
Правда, однажды в лагере он подрался с мальчиком из старшего отряда.
Кристина не знала, как все началось. Позже Ленка рассказала ей, что как будто мальчик из старшего отряда сказал Никите: «А батя-то твой долго сидеть будет! Не заберет он тебя!», после чего в Никиту как черт вселился – он набросился на этого парня и стал колотить его руками и ногами.
Кристина видела только то, как приехала «Скорая помощь», и Никиту, в разорванной футболке и с кровью на лице, посадили в машину и увезли.
Он вернулся через неделю – тихий, еще более молчаливый, чем обычно, и какой-то заторможенный.
Больше его старались не трогать.
***
В группе работали две воспитательницы – Ольга Валерьевна и Валентина Александровна.
Ольга Валерьевна была молодая и красивая. Валентина Александровна – полная и какая-то уютная. Кристина любила Валентину Александровну. Ей казалось, что ее мама должна быть чем-то похожа на нее. От Валентины Александровны пахло пирогами. Она обнимала всех детей из своей группы, а когда возвращалась из отпуска, то всегда привозила какие-нибудь сладости. Даже нелюдимый Никита обнимался с ней, хотя обычно он не терпел никаких прикосновений к себе.
Кристине нравилось сидеть у нее на руках – так мягко и уютно, а ее голос звучал так убаюкивающе, что Кристину начинало клонить в сон.
Ольга Валерьевна была строгой и холодной. Она никого не обнимала. Она любила, чтобы был порядок и послушание.
Кристине она казалась похожей на Русалочку из сказки – длинные светлые волосы, зеленые глаза.
Но Кристина не любила, когда дежурила Ольга Валерьевна.
– А ну-ка быстро одевайтесь, а то позову сейчас волка, он вас в лес утащит!
Кристина боялась волка. Она с ужасом думала о темном лесе, куда потащит ее волк, своими огромными острыми зубами схватив за ногу. В такие моменты руки не слушались, пуговицы отказывались застегиваться. Кристина понимала, что не успевает одеться вовремя, и сейчас за ней прибежит волк, которого позовет Ольга Валерьевна, чтобы избавиться навсегда от такой негодной девчонки, которая не умеет застегивать быстро куртку. Слезы подкатывали к горлу, Кристина пыталась сдержаться, больно закусив губы. Слезы все равно текли, но Кристина старалась не выдать себя. Она продолжала сражаться с непослушными пуговицами.
– Ну, чего нюни распустила? Давай быстрее, а то волк тебя утащит! – слышала она сквозь слезы голос Ольга Валерьевны.
Запахнув куртку, не успев застегнуть все пуговицы, Кристина бежала вместе со всеми на прогулку. Только бы успеть, только бы не утащил ее в страшный темный лес злой волк.
Чужие
– Ну не бойся, подойди сюда! Какое у тебя красивое платье!
На нее из-под очков смотрели черные глаза. Кристина знала, что ее зовут Марина, ее мужа – Саша, что они приехали к ней.
К ней? Сердце бешено колотилось, она не могла в это поверить. Но все было правдой – вот эта незнакомая женщина протягивает к ней полные руки, хочет обнять. Говорит с ней ласковым голосом, называет Кристиночкой – раньше ее никто так не называл.
– Пойдем погуляем? Ты покажешь нам ваш детский дом, – предлагает Марина.
Они молча выходят. Кристина не смотрит на них. Она боится поднять глаза. Они кажутся ей чужими. От них пахнет чем-то чужим и незнакомым. Они говорят чужие, неизвестные ей слова. У Марины губы накрашены ярко-красной помадой, и это тоже кажется Кристине чем-то чужим и пугающим.
Они приехали за ней. Значит, они ее заберут. Заберут к себе, в свой дом, который тоже такой же чужой и незнакомый, как и они сами.
Кристина почти не слышит, о чем пытается говорить с ней Марина. Она просто послушно идет. Нет, не так представляла она себе маму и папу.
А как? Как она их представляла? Этого она тоже не знала, не могла признаться самой себе. Просто мама и папа – а не какие-то незнакомые Марина и Саша.
– Какая ты молчунья! Хочешь, я покачаю тебя на качелях?
Кристина садится на качели. Небольшое облегчение – можно не разговаривать и не отвечать на вопросы. Мельком смотрит на Марину – та, кажется, тоже чувствует себя не в своей тарелке.
Подходит Ленка. Как хорошо, что она здесь, думает Кристина.
– А Вы приехали за ней? – спрашивает Ленка.
– Да, мы приехали познакомиться с Кристиной. А как тебя зовут?
– Я Лена. А вы ее заберете?
– Ну, если Кристина захочет к нам поехать, то, конечно, заберем, – отвечает Марина.
– Да ну! Возьмите лучше меня! Я не такая больная, как Кристинка, я здоровая! И я уже учусь в школе!
А что если и правда они передумают и возьмут Ленку? Что если они прямо сейчас уйдут вместе с Ленкой и больше никогда не вернутся?
Кристина с волнением смотрит на Марину и Сашу, впервые за все время смотрит им в лицо, пытается отгадать их мысли по глазам. А что если…?
Кристина спрыгивает с качели, подбегает к Марине и резко обнимает ее за ноги. Мои! – думает она. Они приехали ко мне, ко мне! Нельзя отдавать их Ленке, они же приехали ко мне!
Марина гладит ее по голове. Раньше ее гладили только медсестры в больнице, когда она плакала. Но теперь ей особенно приятно – пусть Ленка видит, что гладят ее, Кристину. Пусть видит, что приехали к ней.
Начинает накрапывать дождик. Саша предлагает вернуться в детский дом. По дороге Ленка не замолкая рассказывает о себе: «А в прошлом году я выиграла в школьной эстафете первое место! Это значит, что я бегаю быстрее всех! А еще Ольга Валерьевна всегда мне говорит, что я хорошо рисую! Да, и мои рисунки выставляли на конкурс в школе и даже в городе, и у меня есть призы!»
Марина грустно улыбается Ленке. Кристина злится – почему она так расписывает себя, как будто она самая лучшая? Почему ни на шаг не отходит от них? Почему не дает им остаться одним?
Ведь они приехали к ней, к Кристине, а не к Ленке.
А Ленка изо всех сил надеется, что вот сейчас эта красивая молодая женщина с черными волосами и мягким бархатным голосом обнимет ее так же, как она обнимает Кристину, погладит по голове и скажет: «Леночка, поехали с нами!».
Кристина: дома
Пока Ольга Валерьевна готовила Кристину к отъезду из детского дома, она не переставала ее наставлять: «Ты должна быть хорошей девочкой, понимаешь? Если ты будешь плохо себя вести, то твои новые родители подумают, что ты плохая, и вернут тебя обратно. Надо всегда вести себя хорошо, надо быть вежливой. Ты помнишь, что значит – быть вежливой? Надо всегда говорить «спасибо» – это самое главное. Дают тебе еду – говори «спасибо», дарят подарки – снова говори «спасибо»».
Кристина до последнего не верила, что ее заберут. Всю неделю, что к ней ходили Марина с Сашей, она подвергалась нападкам со стороны Ленки. Ленка то как будто случайно ставила ей подножки, то рассказывала ужастики на ночь, так что Кристина не могла заснуть в своей темной комнате. Иногда она просто дразнила Кристину: «Посмотри, какая ты стала – совсем бледная и круги под глазами! Такую некрасивую не возьмут! А меня – возьмут, потому что я красивая и здоровая!».
Состояние Кристины действительно стало хуже. Она плохо спала, плохо ела. Неделя казалась ей бесконечной.
Марина с Сашей приходили каждый день. Они гуляли по территории детского дома, иногда играли в общей детской игровой. Кристина начала постепенно привыкать к ним. Ей нравилось, что Марина пахнет вкусными духами и мылом. А Сашу она стеснялась. Мужчины были редкими гостями в детском доме, и Кристина просто не знала, как себя с ним вести – ведь у нее никогда не было папы.
Ни Кристина, ни Ленка не знали, что ожидание связано с тем, что идет оформление документов. Не знали они и того, что Марина с Сашей в первый же день подписали согласие на то, чтобы принять Кристину в семью. Кристине казалось, что они просто не решили, достаточно ли она хороша, чтобы поехать с ними. И как только они решат, что она им подходит, то в тот же день заберут ее с собой.
Сомнений добавляла и Ленка, которая искала любую возможность, чтобы подразнить Кристину.
Но наконец прошла неделя, и Кристину увезли. Сборы были недолгими – с Кристины сняли всю казенную одежду и переодели в новую, привезенную Мариной специально для этого случая. Родителям передали толстую папку с документами – и они уехали.
В тот вечер Ленка долго стояла возле окна, не могла уснуть. Ничего, думала она, может, Кристинка сделает какую-нибудь фигню, и они приедут возвращать ее, передумают и возьмут вместо нее меня.
Но Кристина помнила, что надо стараться быть хорошей. Она старалась изо всех сил. Не задавать лишних вопросов, потому что воспитатели не любили тех, кто много болтает. Всегда говорить «спасибо». Улыбаться. Ее всегда просили улыбаться, когда приезжали спонсоры с подарками. Значит, улыбаться – это хорошо.
Она очень старалась. Так старалась, что в первое время дома не замечала ничего вокруг себя. Ни обстановку, ни расположение комнат. Она не могла запомнить, где находятся ванна и туалет, потому что все ее силы уходили на то, чтобы стараться.
В новом доме ей подарили большую, красивую куклу. Это был ее первый подарок, который вручили ей Марина с Сашей в день ее приезда домой. У куклы были прекрасные золотые локоны и красивое шелковое платье. В руках у куклы была сумочка, а на голове шляпка.
Кристина никогда не видела таких кукол. Она была настолько красивой, что девочка поначалу даже не верила, что эта кукла – для нее.
Марина протянула куклу ей: «Возьми! Ну давай же! Теперь она твоя! Мы с папой купили ее к твоему приезду, это наш подарок тебе».
Кристина осторожно взяла чудесную куклу в руки. От волнения у даже перехватило дыхание. Но вдруг в голове мелькнула страшная мысль: «А что если я ее сломаю? Или испачкаю? Или сделаю еще что-нибудь плохое?».
Кристина осторожно, очень медленно и аккуратно протянула куклу назад Марине. Улыбка сползла с ее лица.
«Тебе не понравилась? Что случилось? Ты не хочешь играть с ней?»– Марина не понимала.
Кристина натянула на лицо улыбку (надо обязательно улыбаться!) и произнесла: «Спасибо! Большое спасибо!».
Точно так же вела себя Кристина и в те моменты, когда Марина пыталась заниматься с ней. Она раскладывала перед Кристиной разноцветные шарики и просила показать шарики разных цветов.
Шарики лежали на столе, такие красивые и блестящие. Каждый из них был похож на маленький драгоценный камушек. Солнце переливалось на их круглых боках, Кристине даже казалось, что шарики живые, и вот они лежат на столе, греются на солнышке и улыбаются ей довольной улыбкой.
Она боялась дотронуться до них. Вот сейчас я потрогаю шарик, а он скатится со стола и разобьется, думала она.
И тогда – при этой мысли сердце ее начинало бешено колотится – Марина сразу все поймет. Поймет, что она совсем не такая хорошая девочка, что на самом деле она криворукая, как называли ее в детском доме. И будет ругаться. А, может, даже отшлепает. Или, что еще хуже, вернет обратно в детский дом.
Нет, надо стараться быть хорошей девочкой. Кристина снова натянула свою фирменную улыбку на лицо.
– Кристина, ну что ты улыбаешься? Ну покажи мне, где здесь красный шарик! Помнишь, я показывала тебе? Вот только что показывала. Вот синий, вот зеленый, а красный где?
Кристина улыбалась и тихонько шептала: «Спасибо! Большое спасибо!».
Кристина старалась ничего не просить. Ее еще в детском доме предупреждали: будешь много просить – новым родителям это не понравится. Поэтому она решила, что просить ничего не будет. Она уже знала, где в доме лежит еда, и сама брала ее, пока никто не видит. Она делала для себя запасы, чтобы в любой момент, когда ей захочется подкрепиться, она смогла достать еду и съесть ее.
Сначала она складывала еду за кровать. Но потом поняла, что доставать оттуда неудобно, и стала класть под подушку. Сухари, печенье, вафли, орешки в шоколаде – никогда в жизни у нее не было столько богатства, столько сладостей! Даже когда в детский дом приезжали спонсоры и дарили много конфет, ей доставалось совсем мало, и теперь, получив неограниченный доступ к сладкому, Кристина просто не верила своему счастью.
Но она не забывала, что надо стараться, поэтому ничего не просила у взрослых, а добывала свои богатства сама.
К концу дня у нее от стараний даже болела голова. Иногда Кристина чувствовала, что больше не может стараться и быть хорошей. Тогда она уходила в комнату и сидела там в темноте, уговаривая себя постараться еще немного. Обычно это бывало по вечерам, когда Саша возвращался с работы, и они о чем-то разговаривали на кухне. Кристина не понимала их разговоров, да и не пыталась понять. Она изо всех сил старалась.
Но однажды она не смогла больше стараться.
Было утро, и Кристина уже проснулась. Она лежала в своей кровати и прислушивалась к звукам в доме. Обычно Марина с Сашей вставали рано, и когда Кристина просыпалась, ее уже ждал завтрак и улыбающаяся Марина. В этот день они спали долго.
Кристина чувствовала, что очень хочет в туалет. Живот ныл. Но встать она боялась. В детском доме их всегда ругали, если кто-то вставал и шел в туалет без разрешения. Здесь, в семье, она тоже всегда спрашивала разрешения у Марины, чтобы пойти в туалет.
Но сейчас Марина спала. И спросить было не у кого. Вставать было страшно. А в туалет хотелось.
Кристина старалась потерпеть. Она лежала и рассматривала узоры на обоях, фотографию девочки на стене. Эта девочка в школьной форме забавляла Кристину. У нее был красный опухший нос и смешные косички, который торчали в разные стороны. Кристина часто смотрела на фотографию этой девочки, но никогда не спрашивала Марину о том, кто она. Вообще-то этот вопрос даже не особо волновал Кристину, потому что все, что волновало ее в то время – это быть хорошей и стараться изо всех сил.
Сегодня, думала она, лежа на кровати, ей обещали пойти в парк. Там надо будет вести себя хорошо. Улыбаться. Не задавать вопросов. Стараться быть аккуратной и не испачкаться.
Неожиданно она почувствовала, как матрас под ней стал мокрым. Когда она поняла, что произошло, от ужаса у нее даже закружилась голова.
Все пропало! Никакого парка, никакой хорошей девочки, никакой семьи! Теперь, вот теперь они узнают, они увидят, какая она плохая! Они все-все поймут! А что делают с такими плохими девочками? Их возвращают обратно. В детский дом. Ее вернут в детский дом, потому что теперь-то точно все станет ясно.
От ужаса и стыда у Кристины все плыло перед глазами. Какой позор! Какой стыд! Она помнила, как в детском дом ее хлестали описанными тряпками и обзывали плохими словами, если такое случалось. Она помнила, как другие ребята смеялись над ней в этих случаях. Она помнила весь этот ужас и стыд. Сейчас, вот сейчас проснется Марина. Вот сейчас она войдет в комнату и увидит то, что она натворила. Она будет хлестать ее мокрым бельем прямо по лицу, как это делали нянечки в детском доме. А, может, сразу же и отвезет ее обратно. В мокрой одежде. Потому что девочки, которые писают в кровать, не достойны носить хорошую, красивую одежду.
Когда Марина вбежала в комнату, она увидела, как на кровати, раскачиваясь из стороны в сторону, сидит Кристина – и воет. Нет, это был даже не плач. Слез у нее не было. Это был вой, вопль и стоны отчаяния.
– Верните меня обратно, в детский дом! Я плохая- плохая-плохая!!!
Марина попыталась обнять девочку, но та вырывалась и брыкалась. Она не отвечала ни на какие вопросы Марины, и только, как заведенная повторяла: «Я плохая! Верните меня обратно!».
Не сразу Марина поняла причину истерики.
Она впервые видела такое поведение девочки и в голове уже нарисовалась тысяча картинок-ужастиков. У девочки что-то болит? А, может, это проявление психиатрии? Приснился страшный сон? А, может, ей действительно не нравится жить в семье, и она хочет вернуться в детский дом?
Кристина сидела на мокром матрасе, в мокрой пижаме и выла. Когда Марина нащупала мокрый матрас, она все поняла.
– Так, прекрати выть. Встань и пойдем в ванну. Там примешь душ, и я тебя переодену, – сухо сказала она. Странно, но на Кристину этот тон подействовал лучше всего. Она в один момент перестала выть, пошла в ванну и послушно сделала все, что сказала ей Марина.
Параллельно с этим Кристина размышляла: «Сейчас, когда меня переоденут в сухое, мы сядем в машину и поедем. Они меня вернут. Потому что теперь они все знают. Они видели, как я писаюсь. А еще они видели, какой плохой я могу быть и как громко я могу орать».
Но когда Кристина вышла из ванны, ее традиционно ждал завтрак – блинчики с вареньем. Марина как ни в чем не бывало наливала чай и рассуждала о том, как они пойдут гулять в парк.
Кристина все ждала и ждала, когда же они начнут говорить о том, чтобы отвезти ее обратно. Наконец, она собралась с духом и спросила: «А куклу мне дадите с собой?».
– Кристина, кукла очень нарядная, и я боюсь, что ты можешь испачкать ее в парке, – недоуменно сказала Марина, так как за все время с момента приезда Кристина ни разу не взяла куклу в руки и тем более не играла с ней, и Марина была уверена в том, что кукла девочке не понравилась.
– Нет, не в парк. В детский дом.
За столом повисло тягостное молчание. Марина медленно присела возле Кристины, так что их глаза были на одном уровне, взяла девочку за плечи и медленно произнесла:
– Послушай, ни в какой детский дом ты не поедешь! Ты теперь наша дочь, и твой дом здесь. Поняла?
Кристина молча кивнула.
Марина: адаптация
– Понимаете, мне кажется, у нее проблемы с интеллектом. Умственная отсталость, возможно, или что-то такое, – Марина сидела на приеме у психолога и рассказывала о своих переживаниях.
– А в медицинской карте что-то об этом есть?
– Нет, в том-то и дело, что там ничего такого не написано.
Катерина Аркадьевна нахмурилась. Марина почувствовала себя как на допросе. Катерина Аркадьевна смотрела на нее из-под очков своим пристальным взглядом. Тонкие губы плотно сжаты. Рыжие волосы гладко зачесаны назад. Ей бы судьей быть, мелькнуло в голове у Марины, а не психологом. С таким психологом не захочешь ничем делиться…
– А почему Вы считаете, что у девочки проблемы с интеллектом?
