скачать книгу бесплатно
Так они перешли на «ты».
День стоял солнечный и ясный. Цвела глициния, цвела акация, цвел шиповник. Город превратился в огромный сад. С одной стороны – бескрайнее море, с другой – очертания самой высокой горы – Ай-Петри. А между ними – жизнь. Музыка, смех, голоса, бегающие дети, через каждые несколько минут включающиеся громкоговорители, зазывающие народ на маленькие туристические катера и обещающие незабываемую морскую прогулку. И прямо перед отплывающим корабликом – старушка в широкополой панаме. Она неподвижно стояла, опираясь на палку, и смотрела на белый корабль.
– Ассоль, – тихо произнесла лиса Анна.
– Великолепный сюжет, – согласился Артем.
– А ты знаешь, здесь недалеко есть уличный вернисаж. Я вчера там была.
– И как?
– Любопытно.
Она пила чай из крымских трав, а он ее ждал и рисовал цветущую глицинию, которая развесила свои пышные лиловые шапки неподалеку. Рядом плотный лысый мужчина продавал воздушные шары, а чуть правее на лавочке сидел молодой человек с гитарой и перебирал струны. Отсюда музыку было не слышно. Но эта была жизнь. Настоящая. Он бы и Ассоль нарисовал, но она, проводив катер, ушла.
Артем понял, что хочет взглянуть на вернисаж, поэтому после обеда они отправились посмотреть, что предлагают продавцы картин отдыхающим и гостям города. Артем быстро проходил павильоны, лишь мельком бросая взгляд на представленные работы, но несколько раз сбавлял скорость и останавливался, изучал внимательно, да и чего греха таить – запоминал интересные приемы, которые потом можно попробовать самому.
А потом увидел, как Анна Мальцева смотрит на акварельную марину[5 - Картина, изображающая морской пейзаж.]и, сказав: «Замри», отошел чуть дальше.
Она стояла почти в профиль и разглядывала морской пейзаж. Полосатая майка как у морячки, а над павильоном – огромный раскидистый каштан с цветущими свечами. И это было почти то самое… Артему показалось, что он нашел. Быстро соорудив себе рабочее место, он начал рисовать – торопливо, бросая попеременные взгляды то на модель, то на бумагу. Линии были стремительные, четкие – ухватить момент, поймать зерно. Атмосфера приморского города, каштан, май и марина на вернисаже. Позировать пришлось долго, Анна сделала перерыв, когда Артем занимался фоном. И все же они не успели. Вечерело, и свет – яркий, солнечный, слепящий свет – пропал.
– Придется вернуться сюда завтра, – сказал он, закрывая ящик с мелками.
– Хорошо, – Анна сделала глоток воды из бутылки, которую купила по дороге к вернисажу. – Можно посмотреть, что получилось? Или ты не показываешь незаконченные работы?
Это «ты» здорово сократило расстояние между ними. И Артем еще не решил, нравилось ему это или нет.
– Можешь посмотреть, – сказал он, открывая папку, куда убрал рисунок.
Она долго его рассматривала, а потом поинтересовалась:
– Зачем завтра возвращаться? Мне кажется, это вполне законченная работа.
Ну надо же, эксперт! Лиса кислых щей. Хотелось щелкнуть ей по носу, но вместо этого Артем ответил:
– Хочу попробовать крупный план.
Она кивнула. А потом зазвонил телефон, и Артем долго его искал, потому что, работая, вынул телефон из брюк и засунул в рюкзак.
– Ты еще долго? – раздалось в трубке.
– А что, шашлык стынет?
– Почти.
Артем глянул на Анну с рисунком в руках и, прикрыв ладонью динамик, спросил:
– Хочешь шашлык с первоклассным крымским вином?
– Хочу.
Артем отнял руку от трубки:
– Я девушке пообещал первоклассное вино.
Глеб засмеялся:
– Пообещал, значит, будет.
– Мы закончили. Скоро приедем.
Сказать по правде, Артем просто не хотел повторения вчерашнего ужина на троих. Он бы с удовольствием поужинал где-нибудь с Глебом вдвоем. Но раз такое невозможно – почему бы не разбавить компанию старых друзей новым лицом.
2
Дом, около которого остановилось такси, выглядел внушительно. Забор, сад, очертания особняка. Какие состоятельные друзья у Артема Вольского. Да и чему удивляться? У него самого скоро выставка в Италии. Аня окинула взглядом несерьезную девчачью юбку и поправила майку. Интересно, завтра в этом же приходить? Надо будет спросить.
Тремя часами позже, когда она ехала в такси до отеля по темным ялтинским улицам, то думала про ужин, Еву и картину.
Лишь только ее представили хозяйке дома, Аня сразу же поняла – вечер выдастся непростой. Слишком оценивающий взгляд бросила на нее эта женщина. К слову, очень красивая женщина. Рассыпанные по плечам пепельные волосы, голубые глаза с густыми ресницами – своими, не накладными, прекрасная кожа, слегка заостренный подбородок. Вот с кого надо писать портреты, а не с дизайнера небольшого издательства.
«Ты все правильно понимаешь, – говорили глаза хозяйки. – Таких, как ты, – много, а я – одна».
– Очень приятно познакомиться, – произнесла вслух Ева и едва заметно улыбнулась, а потом повернулась к Артему и, приобняв его за плечи, поцеловала в щеку. – Удачно поработал?
Вот так Ане наглядно продемонстрировали, где чья территория.
– Какое вино вы предпочитаете, Аня? – тут же исправил ситуацию Глеб. – Белое? Красное?
– Мне пообещали лучшее крымское.
– Значит, устроим дегустацию, и вы сами выберете, – засмеялся он. – Прошу.
Стол был полностью сервирован. Аню столовая впечатлила. В таких домах она не была никогда и из таких тарелок тоже никогда не ела. Спасибо, что не положили щипчики для устриц и ряд ножей и вилок.
Впрочем, Глеб вел себя настолько гостеприимно, что Аня вскоре расслабилась и с удовольствием дегустировала продукты его винодельни.
– Вот это под мясо изумительно, – говорил он. – Но вообще, для вина достаточно хлеба, масла и сладкого помидора с крымским луком. Ведь вино – это в первую очередь разговор.
– А как же виноград? – Аня сделала глоток.
– Он еще не созрел, – последовал невозмутимый ответ, и она улыбнулась.
– Как вам роль натурщицы? – решила принять участие в разговоре Ева. – У вас большой опыт в этом деле?
Артем бросил на Еву внимательный взгляд. Ева ответила ему милой улыбкой.
– Честно говоря, сегодня я позировала впервые, – Аня сделала глоток вина.
– Почему такая одежда? Прихоть художника?
В словах и тоне Евы не было ничего особенного. Ровный голос, интерес к работе, только вот очень чувствовался исходящий от нее холод. Аня подумала, что они стоят по разные стороны чего-то. Но чего? Неужели эта холеная красавица почувствовала соперницу? Смешно. Или для нее каждая женщина априори является соперницей?
– Это моя прихоть, – ответила Аня, сделав еще один глоток.
Зачем Артем-Артемон пригласил ее в этот дом? Продемонстрировать новую натурщицу?
– Я помню, раньше ты диктовал условия внешнего вида, Тёма, – послышался голос хозяйки. – Предпочитая ню.
– Это было давно, – ответил Вольский.
Тёма… надо же… У кого-то он Артемон, а у кого-то Тёма. Разная степень близости.
– Как вам мясо, Аня? – это снова Глеб исправлял возникшую неловкость.
Какой хороший мужик. И так не повезло с женой.
– Мясо отличное. А на обед я сегодня брала барабульку. Все-таки в приморских городах совсем другая рыба.
– Кто вы по профессии, Аня?
– Я? – она на секунду задержала взгляд на Глебе, а потом продолжила ужин. – Я дизайнер.
– Как интересно, – протянула Ева. – Дизайнер чего?
– Книг.
– И как же стали натурщицей? Подработка? – она повернула голову к Вольскому. – Тёма, тебя перестали удовлетворять студентки? Час их позирования обходится дешевле.
– Я уже лет десять, как могу позволить себе оплачивать труд натурщиц не по самой низкой ставке, – пожав плечами, ответил Вольский, – так что пользуюсь своими возможностями на полную катушку. Мясо, кстати, и правда великолепное.
– Еще вина? – обратился к Ане Глеб.
– Не откажусь.
– Я вам сейчас предложу другое, оно более насыщенное, терпкое. Его нужно понять. Если поймете – влюбитесь.
Именно тогда Аня обратила внимание на картину, висевшую в столовой. Закат, море и корабль. То есть она ее заметила сразу же, как только вошла в комнату, но разглядеть не получилось – слишком много других эмоций и впечатлений было. А сейчас – разглядела. Это было…
– Нравится? – тихо спросил Артем, проследив за ее взглядом.
– Очень.
– Талантливая вещь, – сказала Ева и залпом допила вино в своем бокале.
– Это какой-то известный художник? – Аня посмотрела на Артема.
– По-настоящему известным он становится только сейчас, – ответила за Вольского Ева. – Знаете беду большинства талантливых современных художников? Они не могут заработать при жизни, потому что пишут не то, что валом продается на рынке, а то, что велят им ум, душа и сердце. Настоящая слава к таким людям приходит после смерти. Деньги тоже. Число картин ограничено. Предложений мало, спрос растет, ну и цены, конечно.
– Ева, мне кажется, ты выпила слишком много вина, – негромко произнес Глеб.
– Правда? – в ее голосе послышалась легкая усмешка.
– Что с ним произошло? – спросила Аня.
– Узкая дорога, дождь и большая скорость, – ответил Артем. – Не справился с управлением.
Позже, сидя в такси, Аня думала о том, что разговор о картине изменил настроение вечера, появились тяжесть и недосказанность. Все очень обрадовались предложению выпить чаю, и радость эта была неестественной. Ева больше не пыталась уколоть Аню, она вообще замолчала. Глеб продолжал безупречно вести роль гостеприимного хозяина. Артем взял на себя обязанность задавать тон беседе и рассказывал про прошлогоднюю поездку во Францию. Ситуацию почти удалось выправить.
Однако садилась в такси Аня с облегчением.
Уже ложась спать, она вспомнила, что забыла спросить про одежду на завтра.
3
Они остались втроем. Артем, Глеб и картина.
Анна Мальцева, она же лиса, уехала. Ева, перебрав за ужином вина, отправилась к себе. Артем проводил ее долгим взглядом. Подумал, что кроме красоты и ума создатель наделил Еву даром разрушения. Иначе как назвать ту жизнь, к которой они все пришли? Артему повезло больше других.
– Ты не против, если я закурю? – спросил Глеб.
– Нет.
– Что у тебя с этюдами?
– Ничего, – Артем засунул руки в карманы брюк и остановился перед парусником Ники. – Понимаешь, абсолютно ни-че-го.
– А девочка интересная, с ней и правда можно поэкспериментировать. Рыжие вообще интересный материал.
– Согласен. Тоже так думал. И вот знаешь, сегодня были на вернисаже, я писал. Пастельный этюд. Там казалось, что нашел. Просто, ярко, характерно, а приехали сюда… Снова посмотрел на парусник и понял: в топку. Все мои здешние этюды никуда не годятся.
– Ну, это ты уже самоедством занимаешься, – Артем почувствовал руку друга на своем плече.
– Возможно, но ты понимаешь, о чем я.
– Понимаю.
Они оба стояли перед картиной, потом Глеб взял со стола пустой стакан, чтобы стряхнуть в него пепел, и тихо сказал:
– Это его последняя работа.
– Ты не передал ее наследникам? Кто у Ники наследники? Мать с сестрой?
– Да, они. Но эта картина моя. Он мне ее подарил за день до аварии. Закончил писать вечером. Был доволен, потом мы выпили, и он сказал: «Дарю». Знаешь, сказал как-то так, будто предчувствовал. Добавил что-то типа «будет память обо мне».
Артем резко обернулся:
– Ты думаешь, он специально?
