banner banner banner
Там, где живут боги
Там, где живут боги
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Там, где живут боги

скачать книгу бесплатно


Совершенно неожиданно, словно из другого измерения, послышался робкий голос Никоса:

– Ты говоришь… о плотской любви… О грехе, от которого нужно избавляться… Об искушении, исходящем от лукавого…

– То, что вы считаете лукавым и другой нечистью, на самом деле ваши желания. Инстинкты ради сохранения рода. Не избавляться от них надо, а властвовать над ними, не прятаться в стенах церквей и монашеских кельях, а познавать свои страсти и управлять ими. Пока ты жив, тебе никогда не убежать от того, что сидит внутри тебя.

Это было больно. Откуда Афродита знала о намерениях Никоса отправиться в монастырь? Зачем теребит чувствительную струну? Деспине вдруг стало жаль сына. А может, оно и к лучшему? Вдруг эта девушка спасёт её мальчика от намерения уйти из мирской жизни? Хоть бы так оно и было!

В гостиной стояла тишина. Никто больше не возражал Афродите. Все словно попали под действие её магии.

С этого дня мир Венетисов покачнулся. Многолетнее безоговорочное смирение перед Богом, православием и церковью начало давать трещину.

Глава 5.

Продолжение совета

Гермес сидел на дереве и невыносимо скучал. А чтобы не подать виду, насколько надоели ему эти вынужденные симпозиумы у Зевса, молодой Бог разглядывал своих собратьев. На очаровательную Афродиту он смотрел, как и все остальные, похотливо. Сегодня её щёки пылали алым пламенем, это означало, что в золотой божественной крови игриво и интригующе плескались человеческие эритроциты. Даже её волосы приобрели сегодня красноватый оттенок. Гермес очень надеялся, что огоньки в глазах Богини Любви наконец полыхнут пожаром и разрушат закаменелые устои Зевса. О, как Гермес хотел перемен! Насладившись божественной красотой сестры и оставив теплиться в укромном месте своего сознания искорку надежды, он переключился на блестящий шлем Афины, который выглядел так, словно Гефест только что его отлил. Это могло говорить лишь об одном: он давно уже не служил истинной цели своей хозяйки, а скорее играл роль убранства и атрибута украшения. Зависть кольнула сердце глашатая. Его-то котелок видал и лучшие времена! За вековой пылью о благородности металла можно было только догадываться, а от маленьких крылышек, некогда служивших отличительным предметом узнаваемости, осталась лишь пара куцых перьев. Гермес глубоко вздохнул и многозначительно посмотрел на орла, сидящего на соседней ветке. Тот, учуяв неладное, стал медленно пятиться в сторону, дабы убраться подальше от страха за своё богатое оперение. Усмехнувшись, посланник Богов переключил своё внимание на Посейдона, распластавшегося мокрой кучей водорослей на граните за массивной мраморной колонной. Он с наслаждением жевал усы, сладко и громко похрапывая. Вот уж кому плевать было на то, что скажет или не скажет сегодня Зевс!

Все нетерпеливо ожидали услышать от Громовержца тему сегодняшнего собрания. В божественных душах сегодня затаилась волнующая смута, кому-то она вселяла робкую надежду, кому-то – нагнетающую тревогу. Как всё изменилось за двадцать столетий в отношениях между Небом и Землёй! А ведь в первые триста лет после вторжения христианства в греческий мир всё было иначе. Олимпийские Боги сплотились в борьбе за свои права перед невидимым врагом – чужеродным, незваным Богом. Избранные Зевсом герои подпитывались энергией божественного гена Ихора, обладателем которого были только те доблестные эллины и эллинки, которые почитали своих истинных Творцов. Императоры обладали мудростью Афины, философы – красноречием Гермеса, воины – отчаянностью Ареса и меткостью Артемиды, супруги – верностью Геры и защитой Гестии, а лекари – провидением Аполлона. Однако обещание христианам некоего «Рая» после смерти затуманили головы грекам и римлянам. Надежда на вечную жизнь в «Царстве Небесном» нового Бога оказалась сильнее страха перед Зевсом-Громовержцем и карающими законами Матери-Природы. Последние, самые стойкие и упрямые эллинисты были сожжены на кострах, обвинённые в язычестве. Так греков накрыла и поглотила волна христианства. Бытие «Теогония» заменилось «Словом Божием», учения великих философов – откровениями великомучеников. Тогда, изумлённые, поражённые и разочарованные непростительной слабостью своих созданий, Олимпийские Боги отвернулись от человечества. Разгневанный Зевс усыпил в смертных божественный Ихор, а с ним знания о тайнах бытия, одарённости и таланты. Осев на высоком Олимпе, небожители затаились, лишь изредка наблюдая за жизнью на Земле. О возвращении к людям не могло быть и речи.

В небе показалось приближающееся по хаотичной траектории яркое пятно. «Слава Хаосу! – подумал Гермес. – Наконец-то придёт конец этой смертной тоске!» Прямо под ноги Богам кубарем вкатился Арес. Все рассмеялись, даже Посейдон проснулся, пытаясь разглядеть в груде мышц и доспехов наспех принимающего свой облик Бога Войны.

– Мальчик мой! – воскликнула Гера и раскрыла сыну свои объятия. – Ну наконец-то! А мы вот и не начинаем тут без тебя…

Арес простёр свои сильные руки и, как ребёнок, со счастливой улыбкой на перепачканном гарью лице двинулся навстречу матери. Он еле держался на ногах, по всему Олимпу разлетелся запах вина.

– Всем привет! – воскликнул он, хаотично размахивая руками.

– Какое глупое расточительство сил! Ты выглядишь отвратительно, Арес, к тому же сильно пьян, – сказала Афина, скривившись.

– Зато ты как начищенный сапог! А ну-ка, дай я в тебя посмотрюсь!

Арес, шатаясь, стал надвигаться на Афину. Не дойдя двух шагов, он споткнулся о вытянутое копьё и растянулся прямо у ног Афродиты, которая тут же бросилась поднимать бывшего возлюбленного.

– Какая прелесть! – воскликнул Гермес, заламывая от умиления руки. – Какое чудесное воссоединение! Гефест, ты видишь?

Бывший муж и бывший любовник Афродиты терпеть не могли друг друга, несмотря на то что уже давно были вполне счастливы со своими вторыми половинками.

– Помоги мне, – тихо шепнула она в ухо Аресу, пока все смеялись над шуткой Гермеса.

Он сжал её тёплую руку и слегка кивнул в знак согласия. Потом сделал вид, что не может подняться на ноги, и, продолжая шататься, незаметно приблизился к щеке Афродиты.

– Что… Сегодня? – почти не шевеля, губами спросил он.

Богиня Любви утвердительно опустила ресницы.

Гефест не сводил глаз с борющейся парочки, готовый сорваться с места и накинуться на бывшего соперника. Если бы не тяжёлая рука Геры, которая прижала его к месту.

– Не стоит, сын, они вот-вот успокоятся.

– Ты просто не представляешь, Арес, как мы тебе рады, – продолжал кривляться Гермес, – только в следующий раз не опустошай один Дионисовы бочки, принеси и нам немного вина. А ещё лучше приходи с ним самим. Ты не представляешь, какая тут скукотища!

Зевс терпеливо ждал, пока закончится этот божий балаган. Наконец он встал со своего трона и стукнул эгидой о гранит. Львы на подножках с перепугу зарычали так, что с Олимпа посыпались камни, создавая страшный грохот.

– Мы будем сидеть тут вечность, если понадобится! И никто не сдвинется с места, пока не выскажутся все до единого!

– Где твоё чувство юмора, отец? – слегка робея, сказал Гермес, прячась за ветки.

– А я никуда не тороплюсь, – проговорила Артемида, присаживаясь на полукруглые ступени, – всё равно на Земле про меня все забыли. Скорей бы уж эти люди перетравили друг друга и оставили в покое бедных животных и птиц!

– Ты права, девочка, – подхватила Деметра, Богиня Плодородия. – Сколько можно выливать яд на то, что их кормит? Почва уже не выдерживает такого количества отравы, которой орошаются поля, она изнемогает. Недра Земли истощились, её реки осушены… Бедная наша бабка Гея! Она задыхается, тщетно хватая ничтожные капли чистого воздуха. Я чувствую, как её лёгкие сгорают, как она захлёбывается слезами!

– Но Хаос и её уничтожит! – вскрикнула Афродита, воздев руки к небу. – Как вы не понимаете? Вы надеетесь укрыться во чреве Геи и думаете, что спасётесь?! Но как можно спрятаться от конца света? Только в смертных наше спасение! Мы с ними – одно целое, и как они погибают без нас, так и мы погибнем без них! Только в воссоединении сила!

Её голос звучал всё громче, всё увереннее. Когда она замолчала, чтобы перевести дух, на Олимпе стояла полная тишина.

– Браво! – захлопал в ладоши Гермес и, спрыгнув с дерева, встал рядом с пылающей от возбуждения Афродитой. – Ого! Да ты вся горишь! Неужели наша распрекраснейшая Богиня влюблена в смертного? И ты даже готова перечить за него Зевсу?

Громовержец весь напрягся. Идея Гермеса имела под собой основания. Будучи сильнейшим ясновидящим, он тут же впился своим горящим взглядом в глаза Афродиты и принялся молниеносно считывать всё то, что произошло за последний год. Все замерли в ожидании. Аполлон, будучи прорицателем и воспользовавшись случаем, тоже нахмурил лоб. Если от Зевса невозможно было скрыть прошлое, то Аполлон мог видеть и будущее. Необычное поведение Афродиты сильно возбудило двух самых сильных пророков. Богиня Любви стояла в самом центре огромного амфитеатра и ждала решения с дрожью в коленях.

Внезапно Зевс выпрямился во весь рост, набрав в гигантские лёгкие такое количество воздуха, что казалось, мог втянуть в себя скалы вокруг. Увеличиваясь в размерах, он прогремел, членораздельно произнося каждое слово:

– Как ты посмела?! Ты-ы-ы… с ума-а-а… сошла… несчастная??? Христиани-и-ин?!

Рядом с Афродитой упала яркая молния и расколола гранит в сантиметре от её ступней. Она не шевельнулась, хотя сердце в страхе дрогнуло, оборвалось и, казалось, упало в расщелину. Следующая молния метнулась прямиком в Богиню, но Арес подлетел и, подставив свой щит, попытался отразить удар. Тяжёлый металл рассыпался в пыль, а Бог Войны откидной волной был выброшен за пределы Олимпа.

– Остановись, отец! – закричал что есть мочи Аполлон. – Я тоже видел! Я видел! Ей был послан знак! У неё может получиться!

Афина кинулась на помощь и сосредоточилась на мыслях Зевса, пытаясь увести их в другое, более безопасное русло. Она не понимала, зачем нужно было защищать Афродиту, но интуиция ей подсказывала, что война на Олимпе намного опаснее, чем любое дело, которое ни задумала бы Богиня Любви.

– Дай ей объясниться, отец! Мы должны сначала узнать, что у неё на уме, и дать возможность высказаться каждому из нас. Разве не для этого ты создавал Совет Богов?

Зевс навис над Олимпом грозовой тучей и замер, не желая возвращаться на место. Давно Боги не видели его таким разъярённым и уже не думали, что это возможно. В последний раз Зевс гневался так неистово полторы тысячи лет назад, глядя на то, как рушились тридцатиметровые статуи, возведённые в его честь, раздавливая мраморными осколками божественные сердца. Тогда Громовержец взметнулся ввысь и затмил собой солнечный свет. Содрогнулась Вселенная, с побагровевшего неба посыпались звёзды. Проснулись вулканы и подняли гигантские волны, затопив огромное количество суши. Молнии летели со всех сторон – казалось, он пытался уничтожить всё, что было создано первородными стихиями: Геей и Ураном. Зевс излил свою ярость до последней капли, а когда успокоился, опустошённый и обессиленный, то с силой рухнул на Олимп, создав вокруг себя глубокий кратер. Гера кинулась к мужу и накрыла его своим телом. Она утешала его, ласкала, убаюкивала, как ребёнка, не выпуская из своих объятий целый век. А потом Гефест соорудил вокруг образовавшейся ямы огромный амфитеатр с мощными башнями и мраморными колоннами вокруг него. Он оплёл всё сооружение золотой сетью, такой тонкой, почти невидимой, похожей на перья облаков, которая навеки скрыла божественную обитель от людских глаз. Человечество и Боги навсегда утратили свою целостность. Зевс запретил всем божествам вмешиваться в жизнь людей, что бы ни случилось.

Что надумала Афродита, свет очей его, нежный бальзам на старые раны? Как посмела усомниться в правильности его решения? Зачем будоражит прошлое, когда будущее уже давно предначертано?

Богиня Любви встала на колени и в мольбе протянула к Верховному Богу белые, с золотыми прожилками руки:

– Прошу тебя, заклинаю Гелиосом и Ураном, выслушай меня!

Две слезы повисли на её длинных ресницах, а потом упали на мрамор и превратились в белые лилии. Душистый запах разлетелся по воздуху и взбудоражил каждую божественную клетку. В страдании Афродита была ещё прекраснее и желаннее. Дыхание Зевса стало понемногу выравниваться, взгляд совсем немного, но смягчился.

– Говори! – прогремел он.

– Я думаю… я почти уверена в том, что, если врага сделать своим соратником, его намного легче будет победить…

– Кого ты собралась делать соратником?! Врага не существует! Есть предательство, бессмысленная измена, неблагодарность и подлость! Их Бог придуман, его нет, а значит, и веры нет! Отвергшие природу внутри пусты, и нам не о чем с ними говорить!

– Ты не знаешь, насколько уязвимы сегодня христиане! Ничто человеческое им, как и прежде, не чуждо. Это всё тот же народ, который ты создал, но без нашего гена, морально обнищавший!

Она осеклась. Пришло время собрать все свои силы и решиться… Афродита поднялась с коленей и бросила короткий взгляд сначала на Ареса, потом на Аполлона. Два сильнейших Бога тут же оказались по обе стороны хрупкой Богини. Артемида напряглась, выпрямившись во весь рост, готовая в любой момент ринуться на защиту брата от отцовского гнева. Афина не переставала посылать в сторону Зевса потоки спокойствия, направляя его мысли в устье мирных переговоров.

– Продолжай!

– Ихор проснулся… Нам надо явиться людям, но не в божественном, а в человеческом облике, чтобы не напугать, а расположить их к себе, не подчинить, а примириться с ними и… воссоединиться! Они готовы как никогда.

Зевс замер на мгновение, а потом закричал с новой силой:

– У них есть свой Бог!

– Только времена сильно изменились! – в разговор вступил Арес. – От первых христиан и их последователей ничего уже не осталось. Никто не убивает за веру и уж тем более не готов за неё умереть. Они нравственно всеядны, а их система хаотична. Внутренне люди безбожно слабы и тщеславны, хотя и хотят казаться друг другу благородными и доблестными. Они слабы как никогда и ведо?мы. Достаточно лишь слегка встряхнуть их жалкий мирок, показать, кто на Небе и на Земле хозяин. Уран с Плутоном уже посодействовали созданию ядерного оружия. Оно попало глупым людям, словно граната – в руки обезьянам. Человечество на грани войны всех против всех, и я с удовольствием поплясал бы на окровавленных телах погибших, уж поверьте. Но этот танец оказался бы последним.

Афродита с благодарностью посмотрела на Ареса. Его слова придали ей сил, и она вновь заговорила:

– Есть надежда вернуть прежний мир. Ихор просыпается и пускай ещё очень слабо, но всё же бьётся в жилах людей! Некоторые из эллинов пытаются связаться с нами. Я покажу вам новых язычников. Они провозглашают себя этническими верующими и распространяются повсюду. Намного быстрее, чем в своё время христиане. Им не нужны доказательства, они верят, потому что помнят!

Гера властным жестом подняла ладонь, чтобы прекратить речь Афродиты:

– Ты напрасно тратишь время. Ты сильна, но недостаточно умна и прозорлива. Любовь затмевает твой разум.

– А я предлагаю голосование! – Гермес спрыгнул с дерева, где всё это время с восторгом и ликованием наблюдал за разворачивающимися событиями. – Кто за то, чтобы поддержать прелестную Афродиту и спасти смертных? Кто согласен явиться к ним в людском обличье? Прошу поднять руки!

Глава 6.

Видения

Никос молился искренне и неистово до тех пор, пока не исчезли последние воспоминания о прошедшем обеде, пока не очистилась его душа от сладострастных греховных мыслей. Стоя посреди своей комнаты на коленях и с закрытыми глазами, не шевелясь и почти не дыша, он шевелил губами в беззвучных молитвах. Он был готов простоять так всю ночь, лишь бы перестал звучать в его голове нежный и дразнящий голос Афродиты, лишь бы отпустила его эта тошнотворно сладкая волна ненавистного ему удовольствия. Когда все уже молитвы были прочитаны по нескольку раз, а губы начали неметь, Никос перекрестился и, наконец, поднялся с пола. Приблизившись к святому образу Богородицы, он зажёг свежую ладанку, прикоснулся губами к иконе и только потом лёг в постель. Мозг без молитв казался незащищённым. Никос закрыл глаза и попытался уснуть.

Прохладный ветерок, словно вор, сквозь приоткрытое окно проник в комнату и накрыл тело Никоса. Тонкая струйка сквозняка лёгким пёрышком щекотнула щёку, скользнула по шее, коснулась неприкрытого одеялом плеча. Волоски на груди приподнялись, по всей коже пробежали мурашки, внизу живота возникла сладострастная дрожь. Никос инстинктивно сжал бедра, потом повернулся на бок и подтянул к груди колени. Лицо исказилось в томительной гримасе. Он застонал и сунул в рот кулак, вонзив в костяшки пальцев острые, как лезвия, зубы. Сладость вожделения тут же сменил медный привкус крови. Нарочно причинённая боль сделала своё дело: спазм стал проходить, мышцы постепенно расслабились. Никос перевернулся на спину, глубоко и облегчённо вздохнул, наполняя лёгкие животворящим кислородом. «Слава Господу!» – мелькнуло в засыпающем сознании.

Где-то за мочкой уха на вспотевшей шее парень вдруг почувствовал горячее дыхание. Никос медленно повернул голову в сторону, откуда лилось тепло. Прямо на него смотрели изумрудные глаза, отражающие мягкий лунный свет. Афродита лежала рядом с ним в его постели и улыбалась. Никос хотел вскочить и броситься вон, но тело словно взбунтовалось и не послушалось приказа мозга, казалось, ему было очень хорошо под тёплым женским взглядом. «Не бойся, – услышал Никос тихий голос, скорей сознанием, чем ушами, потому что пухлые губы Афродиты не шевельнулись. – Я не причиню тебе боли. Я не сделаю ничего против твоего желания…» – «Но как ты здесь оказалась?» – его голос тоже прозвучал лишь в голове. Никос не был уверен в том, что девушка его слышит. «Ты сам меня позвал», – ответила она. Парень отчаянно боролся с прилипшим к нёбу языком, пытаясь возразить: «Неправда!.. Я отгонял тебя!» Кажется, он даже на неё прикрикнул. Ему стало стыдно. Афродита продолжала улыбаться, давая понять, что не обиделась. Она лежала на самом краешке кровати, почти не касаясь простыни, словно на воздухе, излучая тепло, доброту и невинность. Никос чувствовал к ней сильнейшее, неземное притяжение… «Извини, я просто не понимаю… Зачем?..» – «Зачем Бог создал желание, а потом велел его в себе подавлять? – поймала его мысль Афродита. – Не знаю…» – «Желание наслаждения не от Бога, а от Дьявола!» – отчаянно спорило с видением сознание. «Стало быть, я от Дьявола?» – сделала вывод девушка. Никос осёкся. Нет, не может быть! Она была похожа скорее на ангела, чем на исчадие ада. Ему снова стало стыдно, глаза по привычке опустились вниз. Боже, зачем только он это сделал?! Только теперь он понял, что в нескольких миллиметрах от него лежало абсолютно нагое женское тело, едва прикрытое покровом длинных золотых волос. Никос в панике попытался вернуть взгляд на лицо девушки, но тщетно. Кожа полыхнула жарким пламенем, по виску скатилась капелька пота. Афродита не шевелилась. Она словно получала наслаждение под мужским возбуждённым взглядом, давая ему возможность сполна упиться своей божественной красотой – идеальными линиями и плавными изгибами совершенного тела. Словно вылитая из белого мрамора с золотыми прожилками, Афродита лежала, не дыша, остановив время… Наконец она медленно и протяжно стала выдыхать тёплый ароматный воздух, осушая выступившую влагу на багровой от стыда коже. Ресницы Никоса дрогнули и оторвались от мучительного зрелища. Как ни в чем не бывало девушка продолжила: «Ты мечтаешь о спасении своей души, но совсем не думаешь о теле. А ведь они едины и неразрывны. Тело без души мертво, как и душа без тела. Поодиночке они никчёмны и бессмысленны». – «Тело смертно… – трясясь, словно сердце напуганного зайца, вступил в бой Никос,

осознавая неравенство их сил, – Господь создал плоть из глины, значит, тело – грязь… А душа изначально была чиста, оттого и бессмертна…» – «Неужели? Почему тогда тело должно спасти душу, а не наоборот? В чем смысл того, что душа была помещена в тело? В этот прекрасный, идеально слаженный организм, способный тонко чувствовать, любить и наслаждаться?» Никос задумался, а голос Афродиты нежно, почти по-матерински продолжал внушать: «Насколько ты любишь свою душу и не желаешь её падения, настолько полюби и своё тело. Создай между ними гармонию, прими и воссоедини их. Ведь они не враги, а соратники. Дай духу и плоти испытать любовь…» В её зрачках играли жёлтые искорки огня. Никос лишь на секунду оторвал от девушки взгляд, а когда снова взглянул, Афродиты уже не было. Он вскочил с кровати, на ощупь нашёл на тумбочке очки и стал всматриваться во мрак. Что-то его смущало в этой непривычно кромешной темноте. Постепенно стали пробиваться очертания предметов: вот стул, письменный стол, торшер, книжный шкаф, на одной из полок стояли иконы, перед ними ладанка… Ладанка! Она не горит! Не может быть, она никогда не гаснет! Никос точно помнил, что после молитвы обновил фитилёк в ладаннике и зажёг его. Нежный поплавок из высушенного цветка фуфулии мог тлеть всю ночь, создавая особый стойкий аромат. Сейчас его комната пахла душистым мёдом. «Это сон, – подумал Никос, – да, сон, вот сейчас я проснусь и буду в безопасности!» Он помахал перед собой рукой, силясь прогнать сновидение. Потом ущипнул себя за ногу, на костяшках кулака защипали кровоточащие ранки… Никос подпрыгнул от внезапно зазвонившего будильника и нажал на кнопку отбоя. На тумбочке золотым слитком уже лежал солнечный свет, а напротив, в ладаннике дотлевал тусклый огонёк. «Всё сон. Слава Господу!» – подумал Никос. Он не спеша надел очки и поплёлся в душ.

В университете день прошёл без изменений. На уроках Никос внимал преподавателям, не отвлекаясь ни на одну постороннюю мысль. Он максимально пытался сосредоточиться на предмете богословия, который всегда полностью овладевал его вниманием.

На перемене на него налетел Лукас:

– Нико, друг! Я решился, ты не поверишь! Угадай что? – Он, вероятно, бежал из соседнего здания и сильно запыхался. – Я пригласил Кейси в кафе, и она согласилась! Наконец-то мы будем вдвоём! Я буду шутить с ней, а потом заплачу за обоих и провожу её до дома.

– Здорово! Прекрасная возможность показать, какой ты интересный собеседник!

Никос был искренне рад за друга.

– Как ты думаешь, поцеловать её на прощание или лучше в следующий раз? А вдруг следующего раза не будет? Поцелую! А вдруг оттолкнёт? Что же мне делать? А? Как ты думаешь?

– Ну… – Никосу очень хотелось помочь другу советом. – Может, сначала попробовать в щёку?

В кармане у Лукаса звякнул телефон, пришло сообщение. Он глянул на экран:

– Не-е-ет! Ну почему?

Никос заглянул в телефон друга, где было сообщение от Кейси: «Ты не против, если я приду с Афродитой? Можешь позвать тогда и моего брата».

– Ну почему девчонки вечно таскают за собой своих подруг? Даже на первое свидание! А может, она не поняла, что я её на свидание пригласил? Ну-ка, глянь нашу переписку!

Никос уже ничего не слышал, он словно окаменел. Нет, нет и ещё раз нет! Он просто больше не выдержит присутствия этой девушки!

– Эй, ты меня слышишь? – Лукас слегка потряс друга за плечо. – Ну, глянь же!

Никос снова посмотрел на экран телефона. Переписка Лукаса и Кейси больше походила на дружескую, но он промолчал.

– Ну что?

– Что?

– Пойдёшь?

– Куда?

– Как – куда? В кафе! Я не собираюсь один с двумя девчонками сидеть! О чём мне с ними говорить?

Отличительной чертой характера Никоса была безотказность. Никому, никогда и ни при каких обстоятельствах он не мог, просто не умел отказать. Даже во вред себе, даже сейчас, когда он пребывал на грани пропасти и так отчаянно желал в неё упасть!.. Никос продолжал стоять как истукан и молчал.

– В общем, друг, встречаемся у выхода в три, – сказал Лукас. – Всё, я побежал.

Две лекции прошли как в густом тумане. Слова профессора долетали до ушей Никоса, не проникая в сознание, картины мелькали перед глазами в хаотичном порядке. Он чувствовал себя слабым, безропотным, недостойным. Ему вдруг подумалось о том, как Христос преодолевал подобное влечение. Был ли он влюблён в Марию Магдалину или Господь отвёл его Своей отцовской рукой от плотских страданий? Отвёл от этих, потому что готовил другие. О, лучше бы Никос был распят, чем ещё раз встретился с этой девушкой глаза в глаза! О, эти дьявольски божественные глаза!

После занятий друзья стояли у входа в университетский комплекс и всматривались в толпу студентов, пытаясь разглядеть среди них Кейси с Афродитой. Лёгкий ветерок пролетел мимо носа Никоса, оставив за собой цветочный шлейф, а вслед за ним показалась самая прекрасная девушка во Вселенной. В распахнутом плаще и с развевающимися волосами, она не шла, а плыла на него, словно корабль, распустивший паруса под попутным ветром. Кончики тонкого бирюзового шарфика взлетали к небу, пропуская сквозь себя солнечные лучи, которые проливали золотой свет на её белую кожу. Никоса вдруг одолела гордость за то, что конец пути Афродиты будет рядом с ним. Весь мир поблёк, и ничего больше не существовало вокруг, кроме неё одной. Вдруг что-то произошло, и она резко остановилась. Потом повернулась к Кейси, что-то ей сказала и свернула на аллею между зданиями. Никос старался проследить взглядом за внезапно изменившейся траекторией девушки, но она быстро исчезла из виду. Может, кто-то её окликнул? Но кто? Сердце кольнула иголка ревности. Он почувствовал себя очень несчастным, хотя должен был испытать облегчение.

– Привет, ребята!

Кейси обняла брата и поцеловала его в обе щеки. Потом автоматически чмокнула Лукаса в пробивающийся рыжеватый пушок, отчего уши парня окрасились в свекольный цвет.

– Пойдём в кафе «Океанио»! Афро нас догонит. Нико, ты с нами?

– Э-э… нет, я, пожалуй, домой…

Лукас пихнул друга локтем в бок.

– Хотя… Если только совсем ненадолго… Я к отцу Серафиму обещал зайти…

– Успеешь ты к своему Серафиму!

Кейси схватила обоих ребят под руки, и они двинулись к набережной, где в ряд стояли многочисленные кафе. Никос украдкой озирался по сторонам и тянул носом воздух, опасаясь и одновременно желая уловить благоухающий запах. Его сестра и друг весело и непринуждённо о чем-то болтали. Вернее, в основном говорил Лукас, а Касьяни только смеялась. Никос всегда был ужасно застенчив и не мог общаться с девочками даже на уровне дружбы. Это ему помогало всегда держать с противоположным полом дистанцию, что, как ему казалось, ещё вернее приближало его к Богу. Проходя мимо знаменитого памятника Александру Македонскому, сидящему на вздыбленном коне Буцефале, Никос вдруг заметил на фоне синего моря трепещущий на ветру бирюзовый шарфик. Зимнее солнце слепило глаза, словно нарочно скрывая под своими бликами две фигуры: одну женскую, изящную, без сомнений принадлежащую Афродите, и вторую, высокую, прекрасно сложенную, мужскую. Потом к ним присоединился ещё один человек в странной кепке, похожей на котелок. Никос, щурясь, остановился и приложил ладонь козырьком к лицу, чтобы получше разглядеть компанию. Парень в кепке переминался с ноги на ногу и быстро жестикулировал, словно пытался что-то доказать. Высокий мужчина обнял Афродиту за плечи, и они направились в противоположную от Никоса сторону…

В кафе было людно и шумно. Лукас подбежал к единственному свободному столику и бросил на стул свой рюкзак. Кейси оглядывалась по сторонам и не спешила садиться.

– Она не придёт, – тихо сказал Никос, будто себе, а не сестре.