Разбитые небеса

Лиша

Разбитые небеса

Темнота была такой густой, что казалось, её можно потрогать руками. Воздух, пропитанный влагой и плесенью, давил на грудь, словно невидимый пресс. Вдалеке, за поворотом туннеля, слышался приглушённый шум генератора, работающего на последних каплях топлива. Элия сидела на холодном металлическом ящике, уставившись в пол, где лужица масла отражала тусклый свет единственной ламподымашки, висящей на проводе.

«Десять лет, – подумала она, проводя пальцами по шершавой поверхности стены. – Десять лет под землёй.» За это время она успела забыть, как выглядит небо. В её воспоминаниях оно было размытым, как старая фотография, выцветшая от времени. Иногда, во сне, ей снились облака – пушистые, белые, плывущие по синеве. Но проснувшись, она видела только бетонный потолок, исчерченный трещинами, и капающую с него воду, которую они собирали в пластиковые бутылки.

«Оазис» – так называли они последний источник чистой воды. Он находился на поверхности, в руинах города, который когда-то звался мегаполисом. Но теперь это было мёртвое место, захваченное бандой «Черные Сороки». Их лидер, Ксан, правил железной рукой. Его люди контролировали каждый литр воды, каждую крошку еды. И если кто-то из выживших хотел выжить, им приходилось платить дань.

Элия вздохнула, поднялась и направилась к импровизированной “кухне” – столу из ржавых листов металла, привинченного к стене. На нём стояла миска с остатками вареной картошки, которую они выращивали в тесных ящиках под ультрафиолетовыми лампами. Рядом лежал нож – тупой, покрытый ржавчиной, но всё ещё острый достаточно, чтобы защититься, если понадобится.

– Эй, Элия! – окликнул её голос из темноты. Из-за угла появился Тимофей, худой парень лет двадцати, с впалыми щеками и глазами, горящими лихорадочным блеском. – Ты видела Мару? Она опять пропала.

– Нет, не видела, – ответила Элия, не оборачиваясь. – Наверное, опять пытается найти обходной путь к поверхности.

– Она сойдёт с ума, – пробормотал Тимофей, потирая затылок. – Ксан уже пригрозил, что если она ещё раз сунется к „Оазису“, он её…

Он не договорил, но Элия и так знала, что будет дальше. Ксан не прощал нарушений. Его люди были вооружены, жестоки и не знали жалости. Они убивали не задумываясь, и каждый из выживших знал это.

Элия взяла миску и направилась вглубь туннеля, где за ржавой решёткой находилась их “ферма” – несколько ящиков с землёй, в которых росли картошка, морковь и редис. Лампы мигали, отбрасывая дрожащий свет на лица людей, сидящих вокруг. В углу кто-то кашлял – сухой, надрывный кашель, который не предвещал ничего хорошего.

– Как он? – спросила Элия, остановившись у решётки.

– Плохо, – ответил старик с седой бородой, сидящий на корточках рядом с больным. – Лекарств нет, воды тоже. Если не найдём что-то в ближайшие дни…

Элия кивнула, сжав губы. Она знала, что это значит. Без воды они не протянут и недели. А «Оазис» был под контролем Ксана.

– Мы должны что-то сделать, – прошептала она, больше для себя, чем для остальных.

– И что? – отозвался Тимофей, подходя к ней. – У нас нет оружия, нет людей. Мы даже не можем выйти на поверхность без их разрешения.

– Значит, нужно найти способ, – отрезала Элия. – Мы не можем сидеть здесь и ждать, пока они нас перебьют.

Она посмотрела на остальных – их было всего восемь человек, не считая больного. Все измождённые, уставшие, но всё ещё живые. И это было всё, что у них осталось.

Элия вернулась к своему “столу” и достала из кармана свёрнутый листок бумаги. Это была карта – грубая, нарисованная от руки, но всё же карта. Она показывала путь к «Оазису» через заброшенные туннели метро. Элия знала, что это рискованно. Если Ксан узнает, что они пытаются обойти его людей, он не оставит им шансов. Но выбора не оставалось.

– Мы пойдём завтра, – сказала она, развернув карту. – Тимофей, Мара, я и ещё двое. Остальные останутся здесь, присмотрят за больным.

– А если нас поймают? – спросил Тимофей, глядя на карту с сомнением.

– Тогда мы будем мёртвы, – ответила Элия, не отрывая взгляда от линий на бумаге. – Но если не попробуем, мы умрём в любом случае.

Ночью, когда все уснули, Элия сидела у решётки, глядя на мигающие лампы. В тишине она слышала, как капает вода, как кто-то ворочается во сне, как скрипит металл под весом тел. Она вспомнила свою прежнюю жизнь – яркую, шумную, полную света. Тогда она была инженером, работала над проектами, которые должны были сделать мир лучше. Но мир изменился. Теперь он был тёмным, холодным и безжалостным.

Элия закрыла глаза, пытаясь уснуть. Но сон не шёл. Вместо этого перед её глазами всплыли лица людей, которых она потеряла: мать, отец, брат. Все они ушли, оставив её одну в этом подземном аду.

«Нет, – подумала она, сжимая кулаки. – Я не одна. У меня есть они. И я не позволю им умереть.»

На следующее утро, когда первые лучи света просочились через трещины в потолке, Элия поднялась с пола. Она почувствовала, как холод пробрался ей в кости, но не обратила на это внимания. Впереди был долгий день, и она знала, что этот день может стать последним.

«Но если мы выживем, – подумала она, – то это будет началом новой жизни.»

Утро в бункере всегда начиналось одинаково: тусклый свет ламподымашек, гул генератора, запах сырости и молчаливое отчаяние в глазах людей. Но сегодня что-то изменилось. В воздухе витало напряжение, словно электрический разряд, готовый прорваться наружу. Элия стояла перед остальными, сжимая в руках карту, которую рисовала всю ночь. Её глаза горели решимостью, но внутри она чувствовала холодный страх. Она знала, что предлагает им не просто риск, а, возможно, смерть.

– Мы не можем больше сидеть здесь и ждать, пока нас сотрут в пыль, – начала она, стараясь, чтобы её голос звучал твёрдо. – Ксан не оставит нам шансов. Он уже знает, что мы на грани. И если мы не предпримем что-то прямо сейчас, он придёт сюда и заберёт всё.

– Всё? – переспросил старик с седой бородой, который всегда сидел в углу, обнимая свои костыли. – У нас уже ничего нет, девочка. Кроме этой дыры и пары картошек.

– Именно поэтому мы должны действовать, – ответила Элия, сделав шаг вперёд. – У нас есть последний шанс. «Оазис». Если мы захватим его, мы сможем выжить.

– Захватим? – Тимофей фыркнул, покачав головой. – Элия, ты слышала, что говоришь? Там Ксан. У него люди, оружие, патроны. А у нас что? Ножи и пара ржавых труб?

– У нас есть это, – Элия развернула карту, показывая путь через туннели. – Этот маршрут ведёт к «Оазису» через заброшенные участки. Ксан и его люди не ждут атаки снизу. Мы можем застать их врасплох.

– А если они нас заметят? – спросила Мара, молодая девушка с короткими светлыми волосами и шрамом на щеке. – Они перестреляют нас, как крыс.

– Значит, нам нужно быть тише крыс, – ответила Элия, глядя ей в глаза. – Мы знаем их повадки. Мы знаем, как они патрулируют. У нас есть преимущество.

– Преимущество? – Тимофей скривился. – Элия, ты вообще понимаешь, что говоришь? Мы не солдаты. Мы просто люди, которые пытаются выжить.

– Именно поэтому мы должны сражаться, – сказала Элия, повысив голос. – Потому что у нас нет другого выхода. Если мы не возьмём «Оазис», мы умрём. Все. И это не вопрос выбора. Это вопрос выживания.

В бункере повисла тишина. Люди переглядывались, но никто не решался возразить. Элия знала, что они боятся. Она сама боялась. Но страх перед неизбежной смертью был сильнее страха перед риском.

– Я пойду, – наконец сказала Мара, поднимаясь с пола. – Если это наш последний шанс, я готова.

– И я, – Тимофей вздохнул, потирая затылок. – Но если мы провалимся, я тебя убью первой.

– Согласна, – кивнула Элия, чуть улыбнувшись.

Подготовка началась сразу после собрания. Элия разделила группу на две части: первая, состоящая из неё, Мары, Тимофея и ещё двух человек, отправится к «Оазису». Вторая останется в бункере, чтобы присмотреть за больным и охранять оставшиеся ресурсы.

– Нам нужно как можно больше воды, – говорила Элия, раздавая рюкзаки. – Если мы захватим «Оазис», мы сможем контролировать поставки. Это даст нам власть.

– А если Ксан узнает, что это мы? – спросил один из мужчин, высокий и худой, с глубокими морщинами на лице.

– Он уже знает, что мы существуем, – ответила Элия. – Но если мы возьмём «Оазис», он будет вынужден договариваться. Или умереть.

Она говорила уверенно, но внутри её терзали сомнения. Она не знала, смогут ли они победить. Она не знала, хватит ли у них сил. Но она знала, что отступать некуда.

Вечером, когда ламподымашки начали мигать, сигнализируя о том, что топлива почти не осталось, Элия собрала группу у выхода из бункера. В туннеле было темно, но она чувствовала, как сердце бьётся в груди, словно молот. Она в последний раз оглянулась на остальных, стоящих в полумраке, и кивнула.

– Мы выживем, – сказала она, больше для себя, чем для них. – Мы должны выжить.

Первый шаг в темноту был самым трудным. Элия шла впереди, держа в руках карту и фонарик. За ней следовали Мара, Тимофей и двое других. Они двигались молча, стараясь не издавать ни звука. В туннеле было холодно, и Элия слышала, как кто-то из группы дрожит, но никто не жаловался.