скачать книгу бесплатно
– Легко вам так говорить.
– Вы ученый! – звонко заявила Элизабет, улыбаясь. – Загадка двух Салактион и ваша формула, способная ответить, что удерживает их вместе?
Профессор молчал.
– Что может быть возвышенней, чем прикосновение к тайне? К тайне мироздания!
Абуладзе не ответил, лишь тяжело вздохнул.
– Какие у вас цели, Лев Саныч? – тоном строгой учительницы спросила Роверто.
– Заработать денег, – буркнул профессор.
– Неправда! Деньги вам не нужны. Деньги нужны банку!
– Согласен.
– Профессор, а мечта у вас есть?
Абуладзе не ответил и пристально посмотрел в лицо Роверто. Глаза девушки светились азартом.
– Раскрыть тайну двойных планет! – вместо него ответила Элизабет. – Но согласитесь, если мы подружимся с местными, а они наверняка знают свою планету лучше нас, то вы легче достигнете обеих целей! Найдете если не гибсоний, так что-нибудь еще!
– Вы думаете?
– Уверена! – Элизабет встряхнула волосами. – Потому нам лучше сотрудничать! Мы – команда!
Цунами прилива оборвало разговор. Абуладзе и Роверто остановились у перил. Моника вышла из домика за приземлившейся ракетой, подошла к ним. С перекошенным лицом профессор смотрел на водоворот у опоры.
– Что случилось, Лев Саныч? – спросила Моника.
– Вот эти темные блики, Лиза, Мо, на самом деле какого цвета?
Моника присмотрелась:
– Зеленого.
– Мне тоже так кажется, – подтвердила Роверто.
– Зигрит? На высоте трех километров? Он должен был раствориться! Черт!
– Такого раньше никогда не было? – тревога профессора передалась Элизабет.
– Никогда! Две семьсот для него предел высоты.
Едва Абуладзе прикрыл за вошедшими дверь геостанции, настенный компьютер принял новое сообщение.
– Салактиона-1! Прием! Говорит, Норгекараван-74, капитан Коглер. Господин Абуладзе. Мы не получаем никаких сообщений. Ни ваших, ни со второй Салактионы. Мы считаем, что ситуация чрезвычайная, о чем сообщили на Хэнкессу. Мы больше не можем оставаться на орбите. Нам приказано возвращаться. Ждите корабль с помощью. В первую очередь спасатели полетят на «вторую», там больше народу и у них дефицит воды. Надеюсь, вы сумели спасти команду и пассажиров нашего шаттла. До встречи!
Кутельский сел в кресле профессора, последовательно согнул три пальца на левой руке:
– Сигнал бедствия шаттла раз и два, доклад Моники – три. Все сигналы из стратосферы. Может, это у «Норгекаравана» проблема со связью?
– Но с Хэнкессой они на связи? – Абуладзе печальными глазами посмотрел на девушек.
Мысль, мешавшая сосредоточиться, наконец, созрела. Профессор взял в руку ладонь пилота и загнул тому четвертый указательный палец:
– Первое сообщение Моника отправила, едва увидела аборигенов. И в этот момент в нее попала молния.
Кутельский, не моргая, уставился в глаза Абуладзе.
– Профессор, молния?
– Да! – Лев Саныч повысил голос. – Коллеги! Молния, одновременно обесточившая Монику, челнок на орбите и всю электронику здесь, не случайна. Кто-то отреагировал на встречу Моники с аборигенами, лишил нас связи и окутал планету неизвестным полем. Мы заперты. И уровень зигрита, похоже, повышается.
– И что? – воскликнула Элизабет. – Как вы формулируете задачу, профессор?
Абуладзе промолчал, потому Роверто ответила на свой вопрос сама:
– Мы должны найти того, кто запер нас на Салактионе и понять, почему?
Часть вторая
Трудности перевода
Глава шестая
Пленница
Что-то горело. Чарли Кутельский никак не мог понять: снится ли ему это или происходит наяву. Пилот находился в том пограничном состоянии, когда грань между реальностью и иллюзией истончается, почти исчезает. «И все-таки… Чем так пахнет?»
Запах плавленых проводов проник в ангар, и Кутельский сел на раскладушке. Прислушался. Волны плескались о борт гидроплана, но за стенкой, в домике геостанции, что-то шипело. «Она же робот», – вспомнил Чарли, застегивая рубашку. Он представил себе жужжащие под кожей Моники механизмы, внутренне содрогнулся и направился к выходу из ангара.
Когда Чарли вошел в дом, Элизабет Роверто хлопотала у плиты спиной к нему, а Моника, сгорбившись, сидела перед верстаком, на котором в идеальном порядке стояли колбы с жидкостями и лежали крошечные куски породы. Моника смотрела в микроскоп, а рядом на стеклянной подставке крепилось что-то белое и круглое. Кутельский разглядел микро-разъем, подошел ближе и ахнул.
С подставки на него смотрел глаз Моники. Девушка оторвалась от микроскопа, взглянула оставшимся глазом на пилота:
– Доброе утро, Чарли!
При виде пустой темной глазницы Кутельского передернуло от отвращения. Он суетливо застегнул на выцветшей форменной рубашке предпоследнюю пуговицу:
– Привет…
– Извини, придется потерпеть. Не слишком эстетично, но это ненадолго.
Чарли не ответил. Роверто обернулась с подносом, на котором румянились небольшие котлеты.
Из-за спины пилота хлопнул дверью душевой Лев Саныч Абуладзе.
– Вот это я понимаю! – профессор шумно принюхался и вытер руки о шорты.
Панели кухонных шкафчиков сияли, стол блестел, посудомойка журчала. Роверто перемыла посуду и отсортировала чашки к чашкам, бокалы к бокалам. Для эстетики освободившиеся поверхности Элизабет украсила салфетками из белого хлопка – об их существовании Кутельский не подозревал. «А профессор? Наконец-то, хоть кто-то поставил на место этого неряху!» – Чарли обернулся к Абуладзе – хмурый профессор скептически рассматривал рабочий стол и еле сдерживался от комментариев. Рабочий беспорядок в целом был сохранен, но образцы породы Роверто и Моника сгруппировали в линейном порядке, инструменты уложили компактно, а пыль и грязь удалили. Недовольный Лев Саныч наклонил голову к плечу, но помалкивал. Роверто проследила его взгляд.
– Я все понимаю, профессор, но я ничего не нарушила, не беспокойтесь. У меня самой… – Элизабет сменила тему: – Весь фарш из морозилки я потратила. Вы садитесь, я сейчас подам завтрак!
– Я знаю, где на моей кухне лежит вилка, и могу ее взять сам! – раздраженно бросил профессор.
Роверто обиженно надула губы:
– Вы злой, потому что голодный?
– Извините, не хотел вас обидеть. Ой! – Абуладзе, наконец, заметил глаз Моники.
– Добрые утро, Лев Саныч! – оторвалась от работы девушка. – Глазом пришлось пожертвовать, зато я разобралась! Дайте мне полчаса, все расскажу.
* * *
Чарли, Лев Саныч и Элизабет сидели на пластиковых стульях за кухонным столом и молча завтракали.
Моника уверенным движением вставила глаз, разъем щелкнул, проморгалась и встала из-за стола. В одну руку она взяла щепотку измельченной породы, в другую – колбу с бесцветным раствором.
– Разработчики, чтобы не превращать меня в дерево из датчиков, максимум функций сканирования совместили со зрением. Например, восприятие запахов. Ваши эмоции я воспринимаю не как запах, а визуально. И обитателей Салактионы вижу, как побочный эффект.
Она выдержала паузу, ожидая распросов, но все молчали. Тогда Моника продолжила:
– Вам же знакомо устройство «Хоскори-36»? На Хэнкессе его используют все.
