скачать книгу бесплатно
– Но ведь кто-то же должен был ухаживать за тобой, – резонно заметила Хелен. – Честно говоря, остальные домочадцы просто боялись.
– Значит, только ты осмелилась войти в логово льва?
Она улыбнулась, глядя в его пылкие темные глаза.
– Как оказалось, никакой опасности в этом не было.
– Разве? – усмехнулся Риз. – Посмотри, куда завела тебя твоя доверчивость. Ты находишься в моей спальне, в расстегнутом платье…
– Мое платье вовсе не… – Хелен не договорила, почувствовав, что лиф ее платья действительно того и гляди соскользнет с плеч. – Ох!
Оказывается, пока они разговаривали, Риз расстегнул ее платье. Она вцепилась в одежду, чтобы не дать ей упасть к ногам. Хелен бросало то в жар, то в холод, а он как ни в чем не бывало продолжал, лаская ее губами:
– Сначала мы поговорим о том, что будет дальше, но лучше бы нам устроиться поудобнее.
– Мне и так удобно, – пролепетала Хелен, чувствуя, что внутри у нее все сжалось.
Риз притянул ее к себе, погладил по затянутой в корсет спине.
– Тебе удобно в этой штуковине? – Потом его рука легла на турнюр, набитый конским волосом. – Вот в этом тебе тоже удобно? Сомневаюсь, что в такой амуниции может быть комфортно. – И он принялся развязывать тесемки. – Кстати, первые модницы Лондона уже не носят турнюры.
– Откуда ты знаешь? – запинаясь, спросила Хелен и вздрогнула, когда корсет с глухим стуком упал на пол.
Наклонившись к ее уху, Риз прошептал, словно сообщая великую тайну:
– Следуя отчетам управляющего отделом нижнего белья и чулочно-носочных изделий, мы больше не берем у поставщиков турнюры, так как они перестают пользоваться спросом.
Хелен не знала, что ее больше шокировало: обсуждение женского нижнего белья или его руки, свободно блуждавшие у нее под платьем. Вскоре ее нижние юбки с шелестом упали на пол вслед за корсетом.
– Я никогда не покупала одежду, – выдавила она. – Мне всегда казалось, что все можно сшить самой.
– Этим занимаются женщины, которым приходится самим зарабатывать на пропитание, – заметил Риз, освобождая ее от лифа с длинными рукавами.
По обнаженным рукам Хелен побежали мурашки, но вовсе не от холода.
– В твоем магазине работают швеи?
– Нет, конечно. Продукцию нам поставляют с швейной фабрики.
– Что ты делаешь? – спохватилась она, почувствовав, что он снимает с нее сорочку. – О, пожалуйста, не надо…
Она отпрянула, и Риз сделал паузу, впившись взглядом в ее напряженное лицо, потом с улыбкой заметил:
– Но вообще-то заниматься любовью принято без одежды.
– Можно оставить хотя бы сорочку?
– Хорошо, если так тебе будет комфортнее.
Хелен напряженно ждала, что же произойдет дальше. Ей было страшно, и она постаралась отвлечься на что-нибудь другое, но обнаружила, что это невозможно.
– Как ловко ты обошелся с моей одеждой… Тебе часто доводилось раздевать женщин? То есть я хотела спросить: у тебя было много любовниц?
Риз усмехнулся.
– Больше одной за раз – никогда! Откуда тебе вообще известно о существовании любовниц?
– У моего брата Тео была любовница. Мои сестры подслушали как-то, как они ссорились и папа заявил, что любовница обходится Тео слишком дорого.
– Любовницы всегда были дорогим удовольствием, – пожал плечами Риз.
– Дороже, чем жены?
Риз взглянул на ее левую руку, лежавшую на его груди: лунный камень, казалось, светился изнутри, – и криво усмехнувшись, заявил:
– Похоже, моя жена не потребует много расходов.
Риз вынул из густых волос Хелен черные гребни, и пряди рассыпались по ее плечам и спине. Почувствовав, что она дрожит, он успокаивающе погладил ее и мягко пообещал:
– Я буду нежен с тобой. Постараюсь не причинить сильной боли.
Хелен резко отстранилась и в недоумении переспросила:
– Боли? Какой боли?
– Девственницы испытывают боль в первый раз с мужчиной, – объяснил Риз и бросил на Хелен настороженный взгляд. – Ты что, не знала об этом?
Хелен покачала головой.
– Вообще-то говорят, что боль не такая уж и сильная. Черт возьми, разве женщины не обсуждают между собой такие вопросы? Нет? А что тебе говорила мать, когда у тебя начались месячные?
– Мы с мамой никогда не говорили на такие темы. Когда у меня это началось, я пришла в смятение…
– И только? – удивился Риз. – Скорее всего, это напугало тебя до полусмерти.
Он медленно притянул ее к себе, и она прижалась к его широкой сильной груди, положила голову на плечо и, непривычная к объятиям, застыла в напряжении.
– И что же ты предприняла, когда это случилось?
– О, я не могу обсуждать с тобой подобные темы.
– Почему?
– Это неприлично.
– Хелен, – произнес Риз после паузы, – я прекрасно знаю, что такое женское тело. Джентльмен, конечно, не стал бы расспрашивать тебя о месячных, но я, как тебе известно, не отношусь к этой благородной касте мужчин. – Он поцеловал ее в мочку уха. – Так что рассказывай.
Хелен поняла, что он не отстанет.
– Однажды утром я проснулась и увидела пятна крови на ночной рубашке и простынях. У меня болел живот, и это было ужасно. Кровотечение все не останавливалось, мне стало страшно, и я спряталась в углу библиотеки за шкафом. Меня нашел Тео. Он как раз приехал домой на каникулы из школы-интерната. Он спросил, что случилось, я ответила. – Хелен помолчала, вспоминая покойного брата со смешанным чувством нежности и печали. – Вообще-то Тео всегда держался от меня подальше, но в тот день был очень добр ко мне и даже дал свой носовой платок, чтобы положить… туда, куда нужно, а потом нашел одеяло, обернул меня им и проводил в спальню. После этого Тео прислал ко мне горничную, чтобы объяснила, что к чему и как себя вести…
Она смущенно замолчала.
– Ты про гигиенические полотенца? – подсказал Риз.
– О них-то тебе откуда известно? – совсем стушевалась Хелен, уткнувшись лицом ему в жилет.
Он улыбнулся.
– Они продаются у меня в аптеке. Что еще сказала тебе горничная?
К своему удивлению, Хелен почувствовала, что постепенно успокаивается в его объятиях. От большого сильного мужчины исходил приятный запах: смесь мяты, мыла для бритья и смолы, как от свежесрубленного дерева, – и тепло.
– Горничная сказала, что, когда я выйду замуж и буду спать с мужем, если месячные прекратятся, значит, я забеременела.
– А она ничего не говорила о том, как, собственно, получаются дети?
Хелен покачала головой.
– Горничная только вскользь упомянула, что их вовсе не находят под кустом крыжовника, как утверждала няня.
Риз смотрел на нее в полнейшем недоумении, смешанным с раздражением.
– Неужели всех юных леди воспитывают в полном неведении?
– Да, большинство из нас очень наивны, – признала Хелен. – Обычно муж решает, что должна знать его жена, и сам наставляет ее в первую брачную ночь.
– О боже, не знаю, кого из них жалеть больше.
– Молодую жену, – не колеблясь, ответила Хелен.
Ему стало смешно, и Хелен тут же напряглась. Почувствовав это, Риз крепче обнял ее.
– Не бойся, мое сокровище, это я не над тобой. Но беда в том, что мне не приходилось раньше объяснять, что такое половой акт, и я понятия не имею, как сделать, чтобы это звучало привлекательно.
– О господи… – прошептала Хелен.
– Не пугайся, в нашем первом соитии не будет ничего ужасного, обещаю. Возможно, тебе даже понравится. – Он прижался щекой к ее макушке и ласково добавил: – Я буду объяснять все свои действия по ходу дела, хорошо?
Хелен кивнула.
– В таком случае пойдем.
Хелен на ватных ногах последовала за ним к кровати. Ей хотелось быстрее нырнуть под одеяло, и она почти осуществила свой план, но Риз остановил ее:
– Подожди.
На ней были только чулки, батистовая нижняя сорочка и панталоны с прорезью в промежности. Он коснулся ее обтянутой чулком лодыжки, медленно провел рукой по голени и, заметив, что дешевый хлопчатобумажный чулок в нескольких местах заштопан, нахмурился и пробормотал:
– Ну разве можно надевать это грубое рубище на такие красивые ножки?
Его рука скользнула на бедро, которое стягивала подвязка, да так туго застегнутая, что к концу дня обычно оставляла красный след на нежной коже. Расстегнув пряжку, Риз обнаружил багровые натертости вокруг бедра и нахмурился еще сильнее, из его груди вырвался возглас возмущения. Хелен не раз слышала нечто подобное. Это была реакция Риза на то, что ему крайне не нравилось. Сняв грубый чулок и с отвращением отбросив в сторону, он принялся за второй.
Хелен возмутило столь бесцеремонное обращение с ее вещами, и она предупредила:
– Чулки мне еще понадобятся.
– Эти – нет, будут другие, – отрезал Риз, – и новые приличные подвязки к ним.
– Но и эти еще вполне пригодны… – попыталась она возразить.
– Они грубые, оставляют следы на коже.
Риз снял второй чулок, скомкал и бросил в камин, где он тут же вспыхнул ярко-желтым пламенем.
– Зачем ты это сделал? – воскликнула Хелен сердито.
– Моя невеста не должна носить такое уродство.
– Но это мои вещи, какими бы они ни были!
К ее досаде, Риз ничуть не раскаялся в содеянном, а лишь пообещал:
– Я подарю тебе дюжину тонких красивых чулок.
Хелен нахмурилась и отвела взгляд в сторону, а он, усмехнувшись, добавил:
– Держу пари, что даже посудомойка на моей кухне не носит такие грубые чулки, да еще и штопаные-перештопаные.
Научившись терпению за долгие годы жизни в семействе Рейвенел, где она всегда выступала как миротворец, Хелен придержала язык и дважды сосчитала до десяти, прежде чем решилась ответить:
– У меня не так много средств, чтобы покупать новые: мне проще заштопать старые, а деньги потратить на книги. Возможно, для вас это не имеет значения, но для меня это самое важное в жизни.
Риз молчал, сдвинув брови, и она решила было, что он подыскивает аргументы в свою пользу, но, к ее удивлению, он вдруг тихо произнес:
– Прости меня, Хелен. Я порой сначала делаю, а потом думаю. Я не имел права так обращаться с твоими вещами.
Поскольку Уинтерборн не имел привычки извиняться или перед кем-то заискивать, ее раздражение сменилось удивлением.
– Вот как? Ну ладно, ты прощен.
– Отныне я не буду трогать твои вещи и нелицеприятно высказываться о них, – пообещал Риз.
Хелен усмехнулась:
– У меня не так уж много вещей, если не считать двухсот горшков с орхидеями.
Его руки легли ей на плечи, пальцы взялись за бретельки сорочки.
