скачать книгу бесплатно
Вместо ответа я зыркнул на него взглядом, в котором чётко читалось, что не стоит в мою сторону помёт метать – можно без башки остаться, и для этого даже не пришлось притворяться.
Могила понял мой посыл, но всё с той же ухмылочкой пояснил: – Это папаша той Призывающей, которую ты отправил на божий суд к богу Орику. Когда инквизиторы погрузили тебя на телегу и отвлеклись, то он… – лысой башкой Могила махнул в сторону болтающегося тела, – …пользуясь моментом, попытался тебе глотку перерезать и отправить следом за любимой дочуркой, но Змей успел в последний момент. Твои люди притащили его с собой, а верховный жрец распорядился узнать – если ли у него другие дети, чтобы исключить ещё одного нефилима, а потом отдать тебе этот кусок мяса.
– Зачем? – не понял.
Могила посмотрел на меня, как на идиота, и до меня дошло, что это был жест начальства, означающий привилегию собственноручно оборвать жизнь своего обидчика.
– Ни хрена себе сказочка! – очень тихо прошептал я и, зная, что если сейчас потрачу хоть секунду на взвешивание чаш весов для принятия решения, то уже не смогу сделать то, чего от меня ждут.
Вытащив меч, я подошёл к висящему телу, толкнул его ногой и воткнул лезвие в грудь. Мужик открыл глаза и задёргался в предсмертном хрипе. Выдернув меч, я развернулся и в три шага преодолел расстояние до двери.
– Ураган, – окликнул меня лысый любитель расчленёнки, – Говорят, что ты целованный богиней милосердия, а по мне – так она тебе на голову могильной земельки посыпала. Ты мне не нравишься!
Не очень поняв намёка, я обернулся и, зыркнув на этого шизика многообещающим взглядом, молча сам себе дал слово, что при первой же возможности очень больно его зарежу. Я желал смерти Могилы не потому, что этот псих живых людей кромсал на куски, а потому, что он, не оставив мне выбора, вынудил замарать руки в крови невиновного человека, которого трудно осудить за желание поквитаться с убийцей дочери. Конечно, к этому были ещё причастны Торит и жрец, которого даже бывший хозяин тела ни разу в глаза не видел, но именно к этому моральному уроду – Могиле с довольной рожей, как у клопа, насосавшегося крови, у меня была личная неприязнь.
– Ну как? – спросил меня Змей, видимо, ожидая дружеских похлопываний по плечу и благодарности за возможность отправить кого-то в вечность, но одного моего взгляда хватило, чтобы он отшатнулся и повременил с расспросами.
Было ощущение, что на меня вылили ушат помоев, и я еле сдержался, чтобы не начистить ему хлебальник за такую подставу. Но сейчас на кону стояла моя собственная жизнь, поэтому, заглушив душевный скрежет оправданиями, что мужик и так был не жилец, пришлось снова вернуться к образу Штирлица. Вытерев лезвие о ткань собственного балахона, который всё равно придётся менять после попадания молнии, я убрал его в ножны, и мы пошли обратно к лестнице.
По дороге на второй этаж на приём к старшему жрецу нам встретились пару инквизиторов, которые учтиво кивнули, и наткнулись на одну из прачек с корзиной белья. Она подмигнула, наверное, намекая, что готова оседлать меня, как жеребца, и проскакать на члене несколько кругов вокруг обители Ордена. Вот она – слава! С настоящей личностью Ваала мы хоть и были схожи в цинизме, но я пока не на столько зачерствел, чтобы совершать хладнокровные убийства и, как ни в чём не бывало, начать окучивать прислугу.
Возле резных дверей в виде арки с рельефной гравюрой большого лиственного дерева, видимо, просто для красоты, Змей снова заявил, что будет ждать меня здесь. Внутренне я собрался, изобразил морду лишённого интеллекта быка и, открыв обе створки, уверенно прошёл внутрь помещения. Ваал здесь бывал много раз, поэтому я испытал навязчивое чувство дежавю.
В небольшом зале вместо примитивных факелов на стенах и на четырёх колоннах были развешаны кованные зажжённые канделябры, и отсутствовал запах гари. Обстановка не отличалась шиком, но было в разы уютней моей кельи, которая больше смахивала на камеру заключённого. По бокам два лакированных стола на которых даже стояли глинные пузатые вазы с цветами. Вместо обоев голый камень прикрывали однотонные светло серые шторы. Пол был выложен хоть и грубой, но все же плиткой из непонятного материала. Возле каждой колонны стояли статуи, изображающие богов, на голову выше моего роста. Все четверо, опираясь на своё оружие, находились в полусогнутой позе к центру площадки внутри колон.
Я подошёл ближе и заглянул. На полу лежала квадратная плита тёмного цвета, на которой был то ли вырезанный, то ли выплавленный рисунок – треугольник с кругом внутри, касающийся всех трёх граней. Это был знак ордена, символизирующий четыре луны и четырёх богов. Самая большая луна носила имя Эволет – богини милосердия, самой сильной и могущественной из четвёрки, а вершины треугольника соответственно носили имена: Орик, Кайя и Гаал. Точно такой же рисунок татуировки был у меня на левой груди. Её набивают при прохождении испытания и после посвящения в инквизиторы. Именно в этот момент в Ордене юноша мог считать себя мужчиной. По мне, так этот религиозный балаган больше смахивал на секту планетарного масштаба.
– Ваал, я ждал тебя! – прервал мою работу мысли появившийся из-за занавески, закрывающую противоположную стену, человек в обычном хитоне с капюшоном, подпоясанного верёвкой. – Меня зовут Одди Шестой, – сообщил он и, пристально меня рассматривая, наверное, ждал реакции.
А её не последовало, потому что я судорожно перелистывал память Ваала в поиске информации. Оказалось, что старших или верховных жрецов всегда было восемь, и к имени добавлялось число, по которому можно было определить ширину его полномочий. И шестой жрец хоть и являлся важной шишкой, но всё же имел ограниченную власть, и, судя по его грузной фигуре, круглой морде и тройному подбородку, он этой властью активно пользовался.
– Ураган, – сложив ладони в замок на пузе, обратился он и ради приличия поинтересовался: – Могу я к тебе так обращаться наравне с твоими братьями? – и, получив кивок, продолжил: – Ураган, буду краток! Ты уничтожил нефилиму и выжил после удара молнии. Боги… – жрец бросил взгляд на статуи, – …тебе благоволят! И учитывая этот факт, а так же твои прошлые заслуги, я решил возложить на тебя важное и ответственное поручение.
Было заметно, как этот толстяк очень пытается казаться добродушным простачком, но за прожитую жизнь я научился читать людей и не сомневался, что при неблагоприятных для нас обоих обстоятельствах он от меня открестится и сделает вид, что мы, вообще, незнакомы. При этом глупым фанатиком жирдяй не был, скорее создавал впечатление идейного онаниста.
– Ты в составе пятёрки инквизиторов отправитесь в королевство Ижмурин. Король всего востока обратился к Ордену за помощью, – сообщил жрец, – У них похитили очень ценную реликвию, вернее, её часть. И по их словам – кражу мог совершить только нефилим, так как ни один замок не был взломан, а охрана ничего не заметила. Подробности узнаешь на месте у самого Авриана Белобородого. Ты должен найти вора, но изъятое сокровище подменить на фальшивку, а подлинник вернуть в Орден, но только лично мне. Только мне! И никому больше! – верховный жрец убедился, что я правильно его понял, достал из-за пазухи кусок светлого металла в виде обычного цилиндра с двумя углублениями под пальцы, как на рукоятке пистолета, и протянул мне.
Вещица оказалась намного легче, чем показалось на первый взгляд.
– Это часть реликвии, которую мы зовём Рука Бога. Не вздумай кому-то о ней проболтаться, даже своим подчинённым, иначе сам окажешься в страдальне! – пригрозил Одди Шестой и между делом поинтересовался: – Кстати, как тебе мой подарок?
Я понял, что он имеет ввиду только что убитого мною отца Призывающей, и, пересилив себя, ответил: – Благодарю! Это был щедрый дар. Я с удовольствием отправил этого ублюдка в Хор.
Хор был местным аналогом ада, и я ответил шаблонной фразой, пару-тройку которых наковырял в памяти по дороге из подвала в этот зал.
– Чуть не забыл! – откровенно соврал он, снял с себя цепочку с символом Ордена, размером со спичечный коробок, и, повесив мне на шею, с пафосом объявил: – Отныне ты – Делец Смерти! Все остальные твои братья ниже рангом при предъявлении им символа Четырёх Лун обязаны выполнять любой твой приказ. Уничтожай скверну и служи Ордену верой и правдой! Уж не обессудь, но на официальную церемонию времени нет – завтра утром ты должен будешь покинуть обитель. Я лично подберу инквизиторов в твой отряд, – поставил меня перед фактом жрец и протянул руку.
Я не сразу сообразил, чего он от меня ждёт, но без траты времени на ковыряния в информационной базе сам догадался, что от меня требуется. Поборов брезгливость, я взял его руку и поцеловал перстень с символом Ордена на пальце. Для меня это было очень унизительно, и появилось огромное желание с хлоркой прополоскать рот. В этот момент этого жирного борова я возненавидел даже больше, чем Могилу.
– Ураган, – окликнул меня жрец, когда я уже потянулся к ручкам дверей, и напутствовал: – Да прибудет с тобой благословение Четверых!
Его благодушие было настолько лицемерным, что я непроизвольно представил, как это мудило с сатаной по вечерам чай пьёт.
Змей увидел знак на цепочке, поздравил с повышением и чуть ли не полез обниматься. Он был искренен, но у меня поводов для радости было маловато. Вся моя интуиция старого подозрительного разведчика, которым я мечтал стать в детстве, говорила о том, что вляпался я в очень мутный блудняк. Теперь казалось, что это ни я схватил судьбу за яйца, а она меня. Но во всей этой ситуации был жирный плюс – у меня появилась возможность покинуть обитель. Рано или поздно изменения в поведении Ваала заметят, и вряд ли долго получится ссылаться на недомогание после удара молнии, а за этими стенами я хотя бы смогу без риска свалить на вольные хлеба, присвистывая жопным паром.
От Змея я отвязался, сославшись на усталость, и в тяжких думах поплёлся к себе в келью. Не успел я переступить порог, как Алиса снова накинулась на мой мозг и продолжила его насиловать в изощрённой форме.
– Ты принёс что-нибудь пожрать? Я сладкого хочу! Когда у меня стресс, я всегда ем много сладкого! – мысленно пожаловалась мышь, сидя на заднице прямо на подушке, дрыгая торчащим хвостом между задних лапок.
Я не стал сообщать, что ласки – хищники и питаются сырым мясом, чтобы не спровоцировать очередной припадок у моей истеричной землячки, и попенял сам себя за то, что не потрудился раздобыть чего-нибудь съестного. Но меня голод пока не беспокоил, и я решил отложить этот вопрос до утра.
– А что с твоим лицом? – раздался ироничный вопрос в моей голове.
– А что с ним? – не понял я.
– У тебя вместо лица кислая жопа со шрамом. Что случилось? Тебя заставили убивать младенцев? Ты же этот… как его… инквизитор, – съязвила Алиса.
Я не стал ей говорить, что она почти угадала, и решил провести профилактическую беседу, пока девчонка не завела надоевшую пластинку про обратный билет назад в родной мир.
Скинув сапоги, я согнал с подушки Крапиву, навис над ней и строгим тоном вслух отчитал: – Значит так! Больше никаких истерик! Раз смогли сюда попасть, то сможем и обратно вернуться. А если продолжишь вести себя, как припадочная неврастеничка, то, значит, наши дорожки расходятся, и уходи прямо сейчас.
– И как по твоему мы домой вернёмся? – язвительным интонациями поинтересовалась Алиса.
– С помощью говна и палок! Откуда я знаю! – рыкнул я и завалился на кровать, демонстрируя, что разговор закончен.
– Обосраться, какой умный план! – уже ни так уверенно мысленно высказала она своё мнение и, издав вслух странный гакающий звук, устроилась у меня в ногах, показывая, как сильно обижена.
Естественно, я не стал ей сообщать, что, вообще, не собираюсь возвращаться, и постараюсь найти своё место в этот мире. Как здесь говорят – «Дали боги зайку – дадут и лужайку!» Но первая эйфория от возможности прожить ещё одну жизнь улетучилась, и пришло осознание, что придётся драться на смерть за место под здешним солнцем.
– У тебя носки воняют! – фыркнула Алиса, забралась ко мне на грудь, свернулась калачиком и жалобно спросила: – Ты же меня никогда не бросишь?
– Не брошу! – пообещал я и двумя пальцами погладил её опалённую шёрстку.
– А как твоё имя? – соизволила поинтересоваться она.
– Теперь я – Ваал. Другого имени у меня больше нет! – ответил я, но ласка уже спала, видимо, нервный срыв сильно потрепал маленький организм и решил отключиться.
А мне было страшно лечь спать, открыть утром глаза и опять оказаться в дряблом теле старика. Очень хотелось надеяться, что этот галлюциногенный бред не закончится. Личности Рокотова Владислава Игнатовича больше не было – он умер, и родился новый Ваал Ураган – инквизитор и безжалостный убийца. И сейчас я решил досконально просмотреть память бывшего владельца тела и подумать, что делать с главной тайной всей его жизни: Ваал сам был нефилимом и очень тщательно это скрывал.
Глава 2. Город Грехов
ВААЛ ПО ПРОЗВИЩУ УРАГАН.
– Хватит ржать, как какающий осёл! И не называй меня Крапивой! – возмутилась Алиса, сидя у меня плече.
Мы второй день двигались на лошадях на восток и к вечеру должны были достигнуть ближайшего к обители города. А повод для веселья был более, чем весомый. Алиса рассказала, что до переноса в мир Ваклион она училась на третьем курсе факультета психологии, и, я вспомнив её буйное помешательство с битьём головой о стену и всплеск эмоций, сопровождающийся отборным матом и угрозами в мою сторону, представил бешенного хорька в роли психолога и не смог сдержать смех.
– Ты – классический социопат! – поставила она мне диагноз.
Я задумался и мысленно ответил: – Считаю, что ты не права…
– А ты пересчитай! – перебила меня Крапива и, цепляясь коготками за ткань балахона, залезла в капюшон, показывая, что я не достоин её общества, и недовольно пробурчала: – В прямом эфире дичь от старого маразматика!
– Тебя надо в красную книгу внести, как особый вид исчезающий зануды! – парировал я, но вместо ответа в моей голове раздались звуки сердитого кряхтения.
Если бы не кольчуга, то эта мартышка наоставляла бы на теле кучу ссадин.
– Ураган, – привлёк моё внимание Змей, двигающийся на коне чуть позади, – Ты стал какой-то странный. То летаешь где-то в облаках, то гогочешь без причины. С тобой всё нормально?
Я сматерился про себя вперемешку на обоих наречиях. Крапива оказалась из той породы женщин, которые подвергали мужчин пыткам через многочасовые пустые разговоры сразу обо всём и одновременно ни о чём. При этом природа не обделила её интеллектом, к тому же девочка при обеспеченных родителях получила качественное образование, но небитая жизнью молодая особа была ещё очень наивна и неопытна. И мысленно слушая её болтовню, я всё-таки вызвал подозрения у Торита. Пришлось импровизировать и выкручиваться.
– Просто байку одну смешную вспомнил, – оправдал я своё беспричинное веселье.
– Давай, рассказывай! Хорошая история всегда помогает сократить дорогу! – взбодрился Змей и поравнялся со мной.
Я решил на местный манер пересказать один из анекдотов: – Идёт мужик мимо женской обители служительниц Четырёх Лун и видит надпись на двери – "Совокупление с молодой послушницей – три монеты." Постучал, открыла симпатичная настоятельница, взяла деньги и попросила его пройти по коридору в последнюю дверь. Мужик в предвкушении праздника плоти, звеня яйцами, прошмыгнул через указанную дверь и снова оказался на улице. Обернулся, а на двери надпись – "Вас поимела старшая жрица обители. Приходите к нам ещё."
Змей заржал с такой силой, что умудрился испугать собственного коня и, хрюкая, чуть не свалился в дорожную пыль. По своей сути Торит был балагуром, и теперь эту байку будет травить во все свободные уши, пока мозоль на языке не натрёт.
Когда он всё же успокоился, то на полном серьёзе, но так, чтобы не слышали остальные члены отряда, задал вопрос: – Ураган, ты общаешься с богиней Эволет? – и на моё молчаливое негодование, пояснил: – Я же вижу, как ты всю дорогу в лице меняешься и даже губами двигаешь, как будто разговариваешь с кем-то.
– Змей, то, что мне в макушку вошла молния и вышла через дырку в жопе, – не делает меня ближе к богам. У меня мозги поджарились и, конечно, нужно время, чтобы в себя прийти. А ты, вместо того, чтобы на меня пялиться, лучше бы по сторонам смотрел. Мы не на прогулке, а в рейде! – отчитал я своего мнимого друга, и образ грозного начальника сработал безотказно.
Торит пробубнил под нос, что было бы неплохо, если бы богиня милосердия пульнула ещё одну молнию в центр моей жопы, и, придержав поводья, присоединился к трём другим инквизиторам.
Одди Шестой, как и обещал, дал мне в подчинение четверых опытных инквизиторов, в число которых включил Змея. И я готов был отдать яйца на отсечение, что по закону жанра кто-то из них должен был за мной приглядывать, и при определённых обстоятельствах нельзя было исключать попытку моей ликвидации. Моя интуиция сразу почувствовала неприятный душок от этой говномутки с Рукой Бога. Очевидно реликвия являлась очень ценным артефактом, вот только в памяти Урагана об этом предмете не было никакой информации. Торита я исключил из списка подозреваемых, считая его преданным другом, а вот остальную троицу знал плохо, поэтому по прибытии в восточное королевство Ижмурин решил не поворачиваться к своим же спиной.
Тучи, которые нависали с момента выезда из обители Ордена неожиданно рассеялись, как будто боги стёрли их тряпкой, как мел со школьной доски, чтобы убедиться, что смертные людишки не безобразничают. Вот только в реальное существование высших сил я так и не поверил, но наличие в этом мире нефилимов породило во мне семя сомнения. Ураган был одним из них, и узнай об этом его братья, то быстрая и безболезненная смерть ему бы точно не грозила.
Ваал не знал своих родителей, ну, по крайней мере, информация в его базе данных об этом отсутствовала. Ещё по малолетке, будучи беспризорником, в одном из городов на западе материка он прибился к храму Четырёх Лун и подкармливался за счёт подаяний прихожан, а проще говоря – попрошайничал. Пацан начал наглеть, и один из младших жрецов попросил посетивших храм по своим делам инквизиторов пристроить парня, чтобы тот не мозолил глаза. Так Ваал попал в учебку Ордена и начал усердно обучаться убивать не только нефилимов, но и профессиональных воинов из числа обычных людей.
Как-то раз в тренировочном поединке молодой Ваал проигрывал своему сопернику, почти ровеснику и такому же ученику, как и он сам, и, сильно разозлившись, в пылу схватки схватил того за руку. В этот момент в его голове все лампочки погасли, и он потерял сознание, так и не поняв, что произошло, но когда очнулся, то вся память его соперника находилась в его голове. Он помнил не только все события, но и все самые яркие эмоции того парня, которые тот успел испытать за свою короткую жизнь.
То, что это не было случайностью, Ваал понял сразу, так как их натаскивали на уничтожение именно таких людей с неординарными способностями, каким стал он сам. Естественно, будущий Ураган скрыл этот факт от всех, даже от своего друга – Торита, с которым как раз и познакомился в учебке. Как говорится – «Собственное мнение приходится прятать, если оно расходится с общим!»
Ваал старался не думать о том, что он сам является нефилимом и пытался контролировать свои эмоции, чтобы инцидент не повторился. Но от себя не убежишь, и приступ нефилизма накатил неожиданно в очень пикантной ситуации.
Три года назад, когда Ваал уже добился ранга Жнеца Душ и переехал в обитель, то закрутил короткую интрижку с одной из служанок. В прислугу жрецы намеренно выбирали девушек помоложе и посимпатичнее, чтобы инквизиторы прямо в обители могли спустить пар и не только его, а не бегали, размахивая членами, по соседним деревням и не насиловали дочерей местных сельчан, которые и обеспечивали Орден всем необходимым. Ну и как-то ночью Ваал пригласил к себе в келью свою благоверную, поставил в позу крестьянки и, натягивая её, давай пыхтеть, шлёпая по сочной заднице. А эта бестолочь прямо в процессе соития возьми и ляпни, что утром другой инквизитор кончил почти сразу. Ваала переклинило от такого поворота событий. Он схватил служанку за шею и уже хотел впечатать её милое личико в стену, но неожиданно потерял сознание.
Очнулся Ураган на полу голым и обнаружил в своей голове всю память служанки. Эта сучка перетрахалась со всей обителью, разве что до коней дело не дошло. Первые дни Ваал чуть не сбрендил, просматривая порно с полным погружением в роль этой потаскухи и начал заливаться вином, чтобы хоть временно отключать мозги. Он не мог избавиться от ощущения, что подружился организмами со всеми мужиками, которых знал лично, даже со своим другом – Змеем. Жрецам даже пришлось изолировать его в подвал в отдельную камеру, чтобы вывести его из запоя.
В конечном итоге Ваал справился с эмоциями и отвращением, и вернулся к обычной жизни, но его способности оставили на его характере сильный отпечаток. У него появилась мания преследования и страх, что, рано или поздно, жрецы узнает его тайну, и чтобы отвести себя подозрения Ураган полностью погрузился в свои обязанности, начал проситься во все рейды, при этом стал очень жестоким и хмурым. Он чувствовал себя ущербным рядом со своими братьями, и этот червяк сомнений в самом себе выгрызал всё человеческое в его душе.
Память всех троих сейчас была в моём доступе, но кроме парочки новых поз от служанки, я не узнал ничего нового об этом мире, чего бы не знал прошлый Ваал. Орден ещё не встречал такие способности у нефилимов, и я прозвал Ваала, то есть, самого себя Хранителем Памяти. Единственное, что я понял: способности Урагана просыпались, когда тот впадал в бешенство, и с этим механизмом предстояло ещё разобраться.
Нудная скачка на лошадях угнетала, и я, как бывший водитель, представил время, на котором мог бы преодолеть это расстояние с ветерком на своём рейсовом автобусе. Но моя фантазия разбилась о состояние средневековых дорог, которые кроме лошадей мог преодолеть только танк или трактор, что, в принципе, было одно и тоже. Но всё равно мне понравилась ночёвка под периодически выпрыгивающих из-за туч четырьмя лунами. Земля вместо кровати, седло под головой, рядом всхрапывание лошадей и меч под рукой, которым ещё предстояло научиться пользоваться – это был дух свободы, которого я был лишён в прошлой жизни.
Кстати, гравитация в этом мире была чуть меньше, хоть и в теле коренного жителя это не ощущалась, зато прыжок у меня получился выше предполагаемого, а значит, можно было стать Шаолинем и бегать по воздуху.
Мои бредовые идеи прервала Крапива.
– Эх, сейчас бы наушники и музычку! – снова устроившись на моём плече, начала жаловаться она.
– Тебя от музыки в ушах разорвёт, как хомячка от петарды в заднице, – сострил я.
– Ничего ты не понимаешь! От прослушивания музыки вырабатывается дофамин – это гормон счастья, – блеснула умом Алиса.
Достойно ей ответить у меня не хватало образования, поэтому я просто пообещал: – Слышь, мурзилка! Я всё равно найду способ вытряхнуть тебя из своей башки!
Нашу бесшумную беседу прервал один из инквизиторов. Он пристроился свою лошадь позади меня и не придумал ничего умнее, как начать со мной разговор с оскорбления Крапивы.
– Ураган, а ты в курсе, что крысы – разносчики заразы?! В деревне возле обители одного мужика укусила такая же тварь, так Могила ему руку отсёк почти по самое плечо, а то бы помер, – с интонациями бывалого сообщил он.
Ваал не был близко знаком со своим коллегой, и единственное, что я выудил из его памяти, это его имя – Каспар по прозвищу Пепел. Кличку он заработал ещё в молодости, когда лишился дома, который забрали власти небольшого городка на юге материка за долги его непутёвого папаши. Каспар, не долго думая, решил отомстить и сжёг здание городской управы. За такой финт его должны были вздёрнуть, но малолетний пироман всё продумал и тут же поступил в учебку Ордена. Это его спасло от виселицы, но предопределило всю дальнейшую судьбу – назад пути уже не было. На всём материке действовал закон, по которому всем мальчикам до тринадцати лет, вступившим в Орден, обнулялось любое преступление, даже массовое убийство. И будущие братья в учебке сразу окрестили Каспара Пеплом.
Оставив Крапиву на холке лошади возле седла, я не спеша спрыгнул вниз, без суеты подошёл к Пеплу и, резко схватив того за руку, скинул на землю. Тут же, придавив его голову сапогом, я наклонился и зловещими интонациями поинтересовался: – Не боишься захлебнуться?
– Чем? – даже не пытаясь освободиться, спросил он.
– Кровью! – ответил я и внёс ясность в наши с ним отношения: – Если ещё раз откроешь своё хрюкало не по делу или вздумаешь мне перечить, то над тобой ещё земля не успеет просохнуть, а я о тебе уже забуду. А в Ордене скажу, что ты неудачно свалился с лошади и шею сломал, а братья подтвердят, – я повернулся в сторону Змея и двух других инквизиторов, и все трое, не мешкая, кивнули.
Перед тем, как запрыгнуть в седло, я снова обратился к Пеплу: – И, кстати, запомни – мою ласку зовут Крапива!
– Олд, а ты оказывается тип топ, прямо денжерес! – раздалось восхищение у меня в голове.
– Я и половины твоих слов не понимаю. У меня уже мозг чешется от твоего сленга, – запрыгнув на лошадь, выразил я недовольство и пришпорил лошадь.
Крапива не удосужилась озвучить перевод своей абракадабры и спросила: – За что ты его так?
Попав в тело ласки Алисе не достался бонус в виде знания наречия этого мира, и это надо было срочно исправлять, так как у меня в планах было сделать из неё шпиона.
– Ни за что, просто показал, кто здесь босс, чтобы избежать проблем в будущем, – ответил я и пропел подходящий мотивчик: – Не стоит прогибаться под изменчивый мир. Пусть лучше он прогнётся под нас.
Во избежание её очередных острот, я не уточнил, что много подобных уроков усвоил в тюрьме. С волками сам становишься хищником, а Ураган был одним из матёрых, поэтому моя тирания у братьев не должна была вызвать подозрений, зато я установил безоговорочную власть в отряде.
– А ты уверен, что мы пройдём квест, навязанный тебе жрецом? – задала неожиданный вопрос Алиса.
– Опять ты выражаешься, как недоразвитая! – упрекнул я и из вредности ответил на непонятном для неё жаргоне: – Поход крестовый – по масти фартовый!
– Твой сленг давно просроченный! – фыркнула она и сообщила: – Кстати, тот кусок реликвии, что дал тебе жрец, очень похож на игровой джойстик.
Я понял, о чём говорит Алиса, но её ассоциации не давали нам ровным счётом ничего.
Ближе к вечеру мы увидели крайние дома первого городка на нашем пути. В этом мире до дробления суток на часы пока не додумались, и пошли более простым путём: разделили день и ночь на четыре четверти, но хотя бы понятия – полдень и полночь присутствовали. Сезонов года было всего два: теплый и холодный, которые так же поделили на четверти. В общем, жители этого мира не утруждали себя умственными излишествами и не забивали себе голову лишними понятиями и структурами.
Сейчас была третья четверть тёплого сезона и начало четвёртой четверти дня, поэтому в город мы въехали ещё по светлу. Настоящее название городка уже почти стёрлось в памяти его жителей, и все его называли Городом Грехов. Располагался он на Вольных Землях, на границе севера материка, с окраины которого сюда стягивались не только торговцы, но и всякая шантрапа в поиске развлечений и заработка. На Вольных Землях законы не были такими суровыми, как на других территориях материка, и любители подебоширить отделывались лишь штрафом, естественно, если дебош обходился без жмуриков.
В моём представлении города средневековья всегда должны быть за высокой стеной, на которой постоянно мелькают серьёзные дяди в доспехах, но здесь не было даже намёка хотя бы на простенький забор. Хотя если учитывать, что Вольные Земли, кроме стражи, не имели никаких других воинских подразделений, то и воевать они не собирались, и в случае угрозы силового захвата, просто, собрав чемоданы, разбегутся по всей округе.
