скачать книгу бесплатно
«… вопреки общепринятому мнению, Адольф Гитлер с 1943 года не находился ни в Берлине, ни на территории Германии вообще. Всё это время, до самого окончания войны, он пребывал на территории Польши в своей морской резиденции в замке Дарлоу. Двойники Гитлера выступали на демонстрациях, проводили совещания и военные советы, ездили по Германии в бронированных эшелонах, на них готовили покушения разведка США и Англии.
В апреле 1945 года Адольф Гитлер на подводной лодке покинул ангар в Дарлоу и вышел в море. Его сопровождали субмарины, оснащённые двигателями Вальтера, аналогов которым по сей день нет ни в Англии, ни в США, ни в России. Лодки взяли курс на Канарские острова, где у нацистов была устроена промежуточная база, затем они посетили Западную Африку, Аргентину и, наконец пошли на юг, в Антарктиду.
По имеющимся сведениям Адольф Гитлер умер на базе в Антарктиде в 1971 году, был кремирован по древнему обычаю Тевтонского ордена лишь в 1982 году, после того, как были кремированы, чтобы избежать идентификации и по личному указанию генерал-полковника Андропова Ю. В. останки его двойников.
Для справки: с 1945 по 1971 год Гитлер только один раз, в 1953 году, совершил поездку на «большую Землю» в Гелиополис, о-в Земелек, предместье Каира, где он имел встречу с Мартином Борманом и своим личным пилотом Гансом Бауром, которого специально для этого выпустили из советской тюрьмы».
«Источнику стало известно…»
«Командир субмарины U-530 из соединения „Конвой фюрера“ Вильгельм Бернард показал на допросе, что его корабль 13 апреля 1945 года вышел с базы в Киле и взял курс на Антарктиду. Высадившись на материке в заданной точке, 16 человек из команды перетащили в некую тёплую пещеру тяжёлые ящики, содержащие реликвии Третьего рейха: копьё Судьбы, Святой Грааль, другие полумифические предметы, а также документы и личные вещи Гитлера».
«Источнику стало известно…»
«Истинная причина посещения директором Федеральной службы безопасности России Николем Патрушевым Антарктиды не установлена, но по отзывам мировых СМИ «главный чекист России, совершив свой экстремальный поступок, поставил в тупик ФБР, ЦРУ и прочие спецслужбы США. Уж не решился ли он принять участие в разгадке тайны немецких поселений?».
Для справки: 22 февраля этого года Президент России Владимир Путин, вручая в Кремле награды заслуженным людям, военным, артистам, спортсменам, заметил: «С такими людьми можно не только в разведку пойти, но и в Антарктиду поехать».
Глава вторая
Отрыв
1
Медленно, очень медленно, оттесняя собою первый снежок и сгребая его в конусный валик открылась дверь подъезда. Лампа, висевшая над узким козырьком подъезда, давала тусклый оранжевый свет, в котором водили хоровод крупные, влажные снежинки.
В конус этого света, из темноты подъезда давно уже спящего дома, вышел молодой мужчина в модном пуховике, с большим портфелем светло-коричневой кожи. Андрей.
Час назад он, дав денег на такси своей подружке, выпроводил её, поцеловав на прощание в заплаканные глазки. Сам же быстро собрал необходимое, и бегом на выход, в аэропорт. Время, отпущенное верным другом на эвакуацию, заканчивалось.
Метрах в пяти, от двери спящего подъезда, там, в тупичке, рядом с мусорными баками стояла машина. Присмотреться, так стояла с вечера. Но, вот что странно, крыша и багажник были покрыты снегом, а на капоте машины снега не было!
Работал тихонько, почти неслышно движок. Он спящим в большом доме людям, вроде и не мешал, но, часами жечь бензин? Кому позволительна в наше рыночное время такая роскошь? Конечно, первое, что и пришло Андрею на ум – людям служивым, государственные интересы охраняющим.
Вот, посмотрите – и антенна специальная, суставчатая на крыше. И стёкла как зеркала – затонированы насмерть. И вообще – ситуация!
А два крепыша – «одинаковы с лица», коротали время в служебном автомобиле, как могли. Разделяла их служебное ночное бдение старенькая магнитола. Она тихонько хрипела узнаваемым голосом модный мотив.
Много ребята курили, и в салоне прочно утвердился сизый туман. «Инструкция» категорически запрещала им отвлекаться на что бы то ни было. Потому не было в служебной машине ни карт, ни телевизора. А разговоры просто так, пустые разговоры ни о чем, считались занятием женским, недостойным настоящих мужчин.
Как их звали? Да никак их не звали – приходили сами и всегда не вовремя! И смотрели в спину и дышали в затылок. Для простоты восприятия, и чтобы не путаться, мы будем называть их просто Первый и Второй.
Сквозь запотевшее от волнения лобовое стекло, Первый/Второй смотрели на вышедшего из подъезда мужчину.
Первым (ну, так получилось!) подал голос Второй:
– Выполз, наконец! – Некоторое время он молчал, рассматривая «клиента». – Смотри-ка, ну, какой из него экстремист! Ищет, наше долбанное начальство, ведьм по подворотням…
– Звони, не нашего это ума дело. – Первый на то и Первый, чтобы командовать. – Сказали – взять!
Второй взял трубку радиотелефона, установленного между передними сиденьями автомобиля. Нажал несколько, требуемых случаем кнопок.
Передумав, положил трубку на место.
– Позвоню… когда повяжем
– Ярар! Пошли, – согласился напарник.
Первый и Второй, поскрипывая казенными кожанками, начали выбираться из машины. Каждый со своей стороны автомобиля. Первый уже огибал машину, направляясь навстречу Андрею, который притормозил на свежевыпавшем снеге перед неожиданно вынырнувшей из автомобиля фигурой, в распахнувшейся кожаной куртке.
Андрей был изрядно утомлён прощальным вечером с подружкой любимой. Утомлён он был хмельными ласками и хмельными напитками вперемешку. Другой, на его месте, уже спал бы давным-давно радостным крепким сном вполне удовлетворенного жизнью самца. А этот – нет, не спал, рвался в аэропорт, спасая свою жизнь, был насторожен и сосредоточен на этой цели и задаче.
Потом, много лет спустя, Андрей будет задавать сам себе вопрос:
– А стоило ли? – И сам себе отвечал, – А, почему нет? Жизнь-то дается, прав был Николай Островский, только один раз! Чтобы её достойно прожить, надо её и беречь!
Потому и заметил он под курткой, внезапно появившейся перед ним в ночи фигуры, на ремне широком, кожаном, оперативную кобуру. Кобуру, подмигнувшую ему в свете фонаря воронёной сталью. Заметил Андрей и антенну радиостанции на крыше автомобиля. А тут еще из открытой двери машины донесся скрипучий голос милицейской рации.
Первый хотел обратиться к Андрею задушевно, чтобы не спугнуть и избежать эксцессов, но, севший за время долгого ночного ожидания голос его выдал. Захрипел он не слаще милицейской рации:
– Гражданин! Мож…
– Да-а-а! – выдохнул Андрей.
Здесь необходимо упомянуть, что Андрей, до того, как стал журналистом, учился в спецшколе флотской разведки всяким разведывательно-диверсионным премудростям. Кое-что запомнил и усвоил из курса рукопашного боя. Не уличной кулачной схватки, нет! Его приемы рукопашного боя включали в себя лучшие наработки таких видов борьбы, как самбо, карате, дзюдо, вольной борьбы и даже бокса. И уделялось их изучению достаточно времени, чтобы боец смог, при необходимости, в одно мгновение шоковым, травматическим, а то и смертельным приёмом подавить противника.
Кстати, и писал он, преимущественно на криминальные темы, общаясь при этом, с самым разным народом, часто охочим до грубых шуток. И никому из шутников, в голову не пришло бы назвать его «ботаником».
Мгновенно сложив два и два, Андрей получил единственно правильный, в этой ситуации, ответ и принял единственно верное решение.
Он бросил в лицо подходящему к нему, Первому, звякнувшую металлом связку домашних ключей и одновременно ударил ногой по дверце автомобиля. Дверь, в свою очередь, треснула по голове уже начавшего выбираться из машины Второго лобастика.
Первый, с неожиданным для его комплекции визгом, закрыл лицо руками, присел на корточки, сквозь пальцы проступила кровь, казавшаяся чёрной.
Второй, оглушенный ударом, молча выпал из машины на снег.
Андрей нырнул в машину, вырвал вместе со шнуром телефонную трубку и вытащил ключи из замка зажигания. Ключи забросил в одну сторону, подальше от машины, а сам рванул в другую, в сторону угадывающейся между спящими домами широкой улицы.
2
Минут через двадцать, изрядно попетляв по тёмным дворам, Андрей стоял, переводя дыхание, под исходящим жёлтым светом уличным фонарем. Ловил ночное такси. Его город, подражая Столице, уже привык к ночной жизни и проблем с машинами, чтобы подъехать-уехать, не было.
Вот, смотрите, весело подмигнув оранжевыми фонарями, притормозила рядом с ним иномарка с какой-то геометрической фигурой на решетке радиатора. Таких машин сейчас в России – пруд пруди, их даже больше, чем отечественных, из города Тольятти.
Машина не из дорогих и престижных марок, не из тех, что угоняют, выкинув хозяина на обочину, но водитель был профессионально осторожен на ночной улице. Не открыв двери, спросил через щель в приоткрытое стекло:
– Вам куда?
– Аэропорт, – Андрей наклонился низко, хотя никто и не мог его подслушать. – Только быстро! Плачу…
– Садитесь, раз быстро, – водитель пытался рассмотреть, насколько это возможно пассажира и его скудный багаж. – Опаздываете?
– Да, типа, в Артек лечу… – уклонился Андрей от прямого ответа.
3
Глубокая ночь. Чёрная дорога блестела первым ледком. Редкие машины слепили встречных собратьев нестерпимым светом «ксенона». Скрашивало дорогу мурлыканье популярного певца, или певицы – не разберешь, чьим сейчас голосом поют автомагнитолы.
Слева, по ходу движения машины, появились в высоте подсвеченные прожекторами буквы – ГИБДД. Под ними примостилась двухэтажная башня самого поста. Окна первого этажа светились дежурным, синим светом. Поперек дороги дружелюбно помигивал красными огнями опущенный на ночь шлагбаум.
Остановились, соблюдая ПБДД.
Ждали.
Дождались.
От здания поста к машине шёл, не торопясь, человек в форме, похож был на сержанта. То есть, на нём была форма сержанта полиции, но сам он, своими формами больше был похож на бегемота среднего размера. Хотя всё необходимые для выполнения служебного долга атрибуты были при нем – и палка полосатая и одышка шумная.
Андрей процедил сквозь зубы:
– А вон и они… Конечно, где капуста – там и козлы!
– Да уж, – водитель был вполне согласен с клиентом. – Вроде всё в порядке, а неуютно. Как говорится – плох тот мент, который до столба не докопается!
Сержант, наконец, дошёл до машины, но смотрел не на неё, а в сторону города, процедил слова лениво:
– Проверка документов… и багажника, открывайте.
Сержант уже взял протянутые ему документы, но заметил приближающийся яркий свет модных дорогих фар, быстро сунул, почти бросил кожаную книжечку с правами, попав точно в руки водителя и поспешил, радостно блестя глазами, навстречу уже хорошо видимому джипу.
Глава третья
Поехали, покойнички!
1
Всё, что могло, вокруг длинного, приземистого, ярко освещённого изнутри здания городского Аэровокзала шумело, шуршало, свистело и поскрипывало множеством разных технологических звуков и шумов, связанных с гражданской авиацией. Как непосредственно к ней, гражданской авиации, относившихся – высокий свист самолётных турбин и ласкающий слух рёв турбовинтовых моторов, так и имевших самое косвенное отношение к серьёзному делу воздушных перевозок различных механизмов – снегоочистителей, топливозаправщиков, и десятков других машин аэродромной службы.
Весьма сложное механическое и логистическое хозяйство аэропорта ежесуточно потребляло сотни тонн авиационного керосина (точнее – продукта 51), бензина и дизельного топлива. Мощные двигатели тягачей, автозаправщиков, целого косяка специальных машин, обеспечивающих чистоту и требуемую «сухость» ВПП, переваривали это топливо в горячих цилиндрах и выбрасывали его остатки сизым, синим, чёрным выхлопом в окружающую аэропорт атмосферу (так и хочется написать атмосфера через «э» – атмосфэра!).
При этом вся механическая братия, пыхтела, стрекотала и сигналила. Каждый механизм по-своему, и всяк – на свой лад.
А, ещё хрипели и переругивались между собой громкоговорители, принадлежащие различным аэродромным службам. Может, и не переругивались, просто так они общались друг с другом, как цыгане в большом городе, которых каким-то ветром перенесло из необозримого свободного пространства ковыльных степей в каменно-бетонные джунгли. Все блага «цивилизации» – для них. Водопровод, душ и теплый туалет! Лифт! Телефон!
Живи и радуйся? Нет, выходили эти славные люди из удобных квартир на городские улицы, собирались у своих подъездов теплыми летними вечерами. Грустили и веселились. Изредка – пели.
Общались. Шумно. И, шумным своим общением пытались подавить, или заглушить неистребимую тягу к простору, к Свободе, в конце концов! Проходя мимо этих замечательных людей, иной раз подумаешь всё – наступает последняя секунда перед кровавым побоищем. Нет, граждане, это обсуждали и устанавливали черноголовые красавцы и красавицы завтрашние цены на тапочки домашнего пошива, которые повсеместно продавали старушки, нанятые из толерантного местного населения. Что может быть проще и понятнее?
И светового оформления хватало в аэропорту, с избытком. Везде горели оранжевые и, почему-то называемые «дневного света», лампы прожекторов, фонарей, и светильников, сигнальных столбиков на автостоянке и красные фонари на концах шлагбаумов.
Среди этого бесплатного цвето-шумового бытия, наш герой – Андрей, подняв воротник канадского пуховика, топтался, как конь, недалеко от решётчатой калитки под табличкой «Служебный вход». Коричневый портфель хозяина в ожидании лучшей доли прислонился к холодному металлу. Ожидание затягивалось и замерзающий портфель, поскрипывая, начал слегка заваливаться на правый бок. Его хозяин завернул холодным пальцем рукав куртки и посмотрел на часы.
– Рейс уже объявили. Должны бы уже быть… а, вот и они!
От здания Аэровокзала, подняв узкие воротники форменных шинелей и пряча руки в карманах, шли три человека. Судя по блестящим золотым галунам – Командир, Второй пилот и Бортмеханик.
Андрей ловко засеменил навстречу людям в синих шинелях, доставая из внутреннего кармана заготовленную для этого случая бумажку. Обычную бумажку, писчую. Но были написаны на ней слова заветные, от человека нужного, с просьбой помочь и т. д. К обычной бумажке прилагались и знаки обычные – шуршащие денежные знаки. В количестве нужном и необходимом, ну, Вы понимаете!
2
В кабине самолета АН-24, за креслом второго пилота, как раз на месте бортрадиста пристроился Андрей, весьма довольный своим успешным проникновением в самолет. В модном пуховике он еле втиснулся на узкое жёсткое сиденье и с мальчишеским интересом посматривал по сторонам.
А посмотреть здесь, особенно человеку любознательному, было на что! Рычаги, выключатели или включатели, циферблаты и шкалы приборов. А на них – стрелки и стрелочки. И всё это – вокруг! Справа – слева, снизу – сверху! Везде, везде вделаны – уделаны, встроены – пристроены какие-то умные приборы и приспособления для полёта. Да, невольно сознаешь, глядя на всё это великолепие, что человек не птица, и одних крыльев для полёта ему мало. Но и самолёт, как бы совершенен он ни был, сам по себе не летает. И ко всем этим замечательным приспособлениям, мерцающим, щёлкающим, сверкающим и жужжащим прилагался экипаж из людей знающих, на что и когда надо посмотреть или нажать. Или, нажать, посмотреть – потом, или наоборот. В нашем случае, это – бортрадист, бортмеханик, второй пилот и Командир, отвечающий за всё и за всех.
Кстати, вот и он, Командир! Зашёл в кабину по-хозяйски, бросил косой взгляд на неожиданного пассажира. Первое впечатление его удовлетворило, он даже поощрительно подмигнул Андрею. Достал из-под форменного пиджака пистолет и положил его на какую-то специальную полочку, слева от командирского сиденья. Сел на своё место и начал священнодействовать.
Командир пощёлкал многими тумблерами, и ещё одним. Самолёт начал оживать, вот он уже захрипел бортовым переговорным устройством, следом прорезались голоса аэродромных служб и в кабине сразу стало шумно, как на платформе Казанского вокзала.
– Юля! Задерживаешь вылет! – Командир опробовал внутреннюю связь. – Смотри, прилетим на место, отшлепаю тебя по…
Раздался шорох в динамиках, помехами называемый.
– … мешалкой! – Закончил Командир.
Он накрыл одним взглядом присутствующих в кабине, достал из-за спины, из кармана своего сиденья, бутылку водки. Поставил на полку, рядом с пистолетом.
Второй пилот и бортмеханик в это время щёлкали каждый своими тумблерами, переключателями, выключателями, поворачивали краны и вентили, заглядывая при этом в регламентные карты.
Деловую суету мужчин нарушила своим крепким телом вошедшая в кабину молодая девушка – стюардесса Юля. Это к ней, пару минут назад, обращался Командир, грозя использованием кухонных принадлежностей для наказания.
А она наказания не испугалась и, вот, зашла в кабину с подносом. На подносе разная полётная мелочь – пузырящиеся серебром стаканы с минеральной водой, краснеющая на бутербродах икра.
Командир был доволен таким быстрым исполнением приказа. Одобрительно качнул седой головой. И о деле не забыл – нажимая одной рукой свои разные хитрые кнопки, другой начал сворачивать винтовую пробку бутылки, которую предусмотрительно зажал между колен.
С пробкой Командир справился профессионально, сам же сделал из бутылки пару хороших глотков. Протянул руку назад, и Юля с готовностью вложила в неё бутерброд. Командир закусил, запил минералкой.
– Во! Это уже порядок, – крякнул он от удовольствия, передавая бутылку вправо, второму пилоту. – Держи, Второй, за нашу мать – удачу!
Освободившейся рукой Командир одобрительно похлопал Юлю по круглой, туго обтянутой форменной юбкой, попе. Та грубой ласке не противилась, наоборот, выпятила свое крутое «достоинство», чтобы мужской, командирской, руке было удобнее. Руке – удобнее, а её – приятнее. Внимание, знаете ли, ко многому обязывает…
Второй пилот с видимым достоинством отпил, закусил, протянул бутылку назад – Андрею, показывая ему на поднос с закуской:
– Давай, земляк, за удачу!
Андрей, немало удивленный всем увиденным, решил поступать по известному, самому надежному принципу – «делай как все», с благодарностью принял эстафету.
– Благодарю! – И, как все, отпив пару глотков из бутылки, передал её влево, через узкий проход, бортмеханику.
Кругооборот «огненной воды», которой отчаянные лётчики отводили роль «воды свЯтой», был, наконец, завершён и предполётный ритуал окончен. Командир окинул внимательным взглядом всех присутствующих в кабине, повернулся в кресле, занимая рабочее положение и весело скомандовал:
