скачать книгу бесплатно
Саймон неловко заерзал.
– Прости, я вел себя плохо.
– Хорошо, что ты это понял. – Вивиан прикрыла глаза и начала мысленно считать, а потом наклонилась к брату и попросила, понизив голос до шепота: – Посмотри мне в глаза. Я стараюсь изо всех сил, но ты должен меня слушаться, пока не наступят времена получше…
– Я сейчас горло перережу этому идиоту! – раздался раздраженный мужской голос.
Девушка выпрямилась и проговорила:
– Я уже все ему объяснила, Флинн.
Огромного роста мужчина, злобно взглянув на нее, буркнул:
– Да, как будто это поможет. От него одни неприятности, а я не хочу, чтобы всех нас из-за него отправили на виселицу. Ты вообще знаешь, что за разбой вешают, а?
Негодовал Флинн вовсе не потому, что красть – грешно, а потому, что боялся виселицы.
– Он знает, – отрезала Вивиан.
Сама она, конечно, была согласна с главарем их шайки и только что отругала брата на чем свет стоит, но не могла терпеть, когда на него нападал кто-то другой, пусть даже сам Флинн. Кстати, Саймон поступал всегда так же. И вообще, в том, что брат занялся разбоем, виновата только она одна.
Флинн сжал челюсти, а потом сказал Саймону:
– Повезло тебе, парень. Если бы не твоя сестра, ты бы уже плавал в реке со вспоротым брюхом.
Саймон покраснел от плохо сдерживаемой ярости, и Вивиан вдруг поняла, что он уже не ребенок, которого можно запугать угрозами. Брату скоро семнадцать – самый возраст, чтобы начать уже жить своим умом, а не подчиняться кому бы то ни было.
– Что сделано, того не вернешь, – сказала Вивиан, чтобы поскорее закончить ссору. – Ты не будешь грозить перерезать ему горло, а он – совершать таких ошибок.
«На что я очень надеюсь», – добавила мысленно девушка, в то время как Флинн продолжал сверлить Саймона злобным взглядом.
– Что насчет его доли?
– Почему ты спрашиваешь? – сложив руки на груди, проговорила Вивиан, полная решимости не допустить, чтобы брата лишили того, что ему причитается по уговору. – Саймон должен получить то, что заработал.
– Мы бы взяли больше, если бы он делал то, что следовало, а не связывался с тем хлыщом.
Вивиан заметила в руках Флинна печатку, из-за которой они все переругались, и, протянув руку, попросила:
– Дай его мне, я продам. Мы недалеко от Лондона, а там полно мест, где можно это сделать тайно. Я, как всегда, поведаю об умершем муже, который оставил мне наследство, и получу за кольцо круглую сумму. Есть смысл рискнуть.
– Не уверен.
Флинн продолжал крутить печатку в пальцах, и Вивиан, опустив руку, пожала плечами:
– Тогда продавай сам. Только сначала придумай, откуда у парня вроде тебя могла взяться такая вещь.
Флинн нахмурился и, подумав, наконец согласился:
– Ну ладно. Только смотри не продешеви, а то я вытащу недостающие монеты из-под шкуры твоего братца.
Вивиан подождала, пока Флинн выйдет из комнаты, подобрала юбки и опустилась на пол рядом с Саймоном. Старая хижина мельника была сырой развалюхой, зато никто их тут не беспокоил, кроме разве что мышей. Вот и сейчас, услышав мышиный писк, Вивиан поморщилась и отодвинулась в сторону. Какая гадость эти мыши! Однажды, когда у них появится свой домик, она заведет толстого кота, который будет их ловить.
– Нам пора завязывать с этим, – шепотом, чтобы не услышал Флинн и остальные из другой комнаты, сказал Саймон.
– Знаю, – вздохнула Вивиан. – Особенно тебе.
– Про себя тоже не забывай, – возразил Саймон. – Да, во время налета ты, в отличие от нас, в безопасности. Но сколько раз тебе удастся изобразить обморок, прежде чем это вызовет подозрения? Какой-нибудь полицейский наконец смекнет, что нечто подобное происходит во время каждого налета, и тебя начнут искать.
– Поэтому я и выбрала роль вдовы, – улыбнулась Вивиан. – Никому и в голову не придет мучить допросами юную несчастную и такую слабую девушку.
– Но это не может длиться бесконечно, – настаивал Саймон. – Ты не будешь вечно молодой, а Флинн только и ждет, когда ты перестанешь приносить пользу, чтобы залезть тебе под юбку – и не важно, хочешь ты этого или нет.
– Пусть только попробует, и я его убью.
– Флинн тот еще мерзавец. – Саймон покачал головой. – Мне он не нравится.
Вивиан поморщилась. Флинн, конечно, не идеал, но с ним они хотя бы не голодали. Неизвестно, что будет, если они останутся без защиты его банды.
– В наши дни сложно найти благородного разбойника, – пошутила Вивиан, надеясь развеселить Саймона, но брат только вздохнул и, прислонившись к стене, вперил взгляд в потолок.
– Ненавижу я все это! И дело не в том, что мы грабим: у нас ведь нет выбора, разве что умереть от голода, да к тому же любой, у кого есть такие кольца, в силах сделать пожертвование бедным, – но меня бесит мысль, что однажды нас поймают и произойдет это по моей вине. Вив, я все делаю не так. Из-за меня мы все окажемся в тюрьме, а то и на виселице.
Саймон сказал правду: воровать он не умел, в отличие от нее, актером брат был никудышным. Он начинал нервничать, переигрывать и потому делал ошибки. Сегодня Саймон вдруг вцепился в это чертово кольцо, отчего задержал их всех и подверг серьезной опасности. Они сейчас могли бы сидеть в тюрьме, а не в заброшенной хижине мельника, где пусть сыро и холодно, зато есть еда, а главное – свобода.
Вивиан молча взяла его за руку. Эх, если бы у нее появились деньги! Она всегда мечтала найти Саймону достойное занятие. Мама вряд ли гордилась бы ею, если бы узнала, что она привела брата в шайку разбойников.
– Я все улажу, – наконец сказала девушка. – А ты молчи, когда рядом Флинн. Он, конечно, мерзавец, но у него оружие. Кроме меня, никто и глазом не моргнет, если он тебя прирежет. Я, конечно, отомщу и убью его, и тогда мне тоже не жить.
Саймон умолк, и надолго. Вивиан слышала, как в углах скребутся крошечные лапки, но старалась не обращать на это внимания.
Наконец брат произнес глухо, почти просительно:
– Не хочу больше прятаться за спиной сестры. Вив, я уже вырос.
– Но взрослым пока не стал, – отрезала Вивиан. – Если бы мама была жива, ты бы не посмел ее ослушаться. Смотри, как бы я не отшлепала тебя вместо нее.
Саймон невесело хмыкнул.
– Да, ты можешь. Но мне нужно учиться жить своим умом.
– Рано или поздно так и будет, – пообещала она, хотя в душе очень в этом сомневалась. – Но сейчас нам надо поесть, а то еще в обморок упадешь от голода.
Саймон пожал плечами и поднялся, а потом помог встать сестре. Вивиан тщательно встряхнула свои черные юбки, опасаясь, как бы там не спрятались мыши.
– Ты иди, – сказала девушка, – а мне надо снять эти тряпки.
Саймон понимающе улыбнулся и ушел, закрыв за собой рассохшуюся дверь. Вивиан взяла старый саквояж, в котором лежали ее вещи, и стала стаскивать поношенное платье, в котором проходила с самого утра. Роль несчастной вдовы ей удавалась прекрасно, и сегодняшний день не был исключением. Та пожилая дама чуть ли не всю дорогу участливо держала ее за руку и так опекала, что Вивиан едва сдерживала смех. Мужчины, сидевшие напротив, исподтишка ощупывали взглядами ее фигуру, а когда она в упор смотрела на них, тут же отводили глаза, притворяясь святошами.
Впрочем, тот богатый красавчик денди и не думал скрывать свой интерес. Другой бы на его месте, более сообразительный, отдал бы сразу это чертово кольцо, когда Саймон наставил на него пистолет. А так ей пришлось плюнуть на роль забитой вдовы без гроша в кармане, вот-вот готовой упасть в обморок, и броситься его защищать. Она хотела лишь предупредить брата, но у нее ничего не вышло: вместо благодарности тот так ее толкнул, что она упала.
И что самое обидное, у того толстосума в кошельке оказалась всего пара гиней! Когда он с шиком завернул на постоялый двор, Вивиан сразу решила, что встретила серьезного фрукта и надо поспешить сорвать его с ветки. Она видела, как тот потребовал себе лошадь с таким видом, словно весь мир должен вертеться вокруг него, а потом дал пригоршню монет, чтобы за его холеными лошадьми должным образом ухаживали. По всему было видно, что деньги у него водятся, и тогда Вивиан дала Саймону знак – бросила платок на землю, – чтобы позвал на дело остальных. Брат отправился к Флинну, а Вивиан села в дилижанс. А в итоге у чертова денди при себе оказалась всего пара монет – скупая плата за все то время, что он сидел и пялился на ее грудь.
Вивиан переоделась в простую рубашку и длинные свободные панталоны, в которых обычно спала, и осмотрела порванный рукав платья. Проклятье, придется зашивать. Впрочем, виноват в этом не тот франт, а Саймон. Непонятно, что на него вдруг нашло. Хотя в последнее время брат был сам не свой.
Ладно, что сделано, то сделано. Вивиан обернула тонкую веревку вокруг талии и крепко завязала панталоны. Если Флинн вздумает к ней полезть, то у нее будет время схватить нож и сказать ему пару ласковых, прежде чем он их стащит. Вивиан с мрачной улыбкой сложила черное платье и убрала. Саймон прав: Флинн только и ждет момента, чтобы распустить лапы. Сейчас он не лезет, потому что знает: она тут же уйдет из шайки, если раньше не зарежет.
Вивиан прекрасно понимала, что без нее у них ничего не выйдет. Это она выбирала жертв, ехала с ними как простая пассажирка, она же потом притворно падала в обморок или разыгрывала истерику, чтобы после дела вся шайка успела скрыться. Без нее Флинну придется надеяться на случай, а это чревато: быстро поймают. Что касается серьезного разбоя, то для этого он слишком туп.
Впрочем, они тоже слишком долго промышляли на этом участке дороги. Вивиан понимала, что пора менять место, и совсем уверилась в этом после сегодняшнего промаха Саймона. Сейчас лучше бы и вовсе залечь на дно, переждать, пока уляжется шум, а потом найти другую дорогу. Два налета на одном месте – уже много, а Флинн грабил этот угол Кента целых четыре раза подряд. Стоит пассажирам ее опознать – и конец игре.
Вивиан убрала остальные предметы вдовьего маскарада в сумку и отправилась в большую комнату, где уже собралась вся шайка. Бросив свои пожитки в угол, девушка взяла тарелку похлебки, которую приготовила Эллис, и Саймон подвинулся, освобождая для нее место у огня. Все молча работали ложками – это была их первая трапеза за весь день, не считая толики овсянки на завтрак. Вивиан с жадностью поглощала рагу, хоть там и было полно лука, запах которого живо напомнил мерзкое дыхание того ужасного толстяка из дилижанса. Рагу опять было из кролика, как и предыдущие три дня. Конечно, надо радоваться, что сегодня вообще есть горячая еда, но ей так хотелось курицы! Как-нибудь надо попытаться вытрясти из Флинна денег и купить.
Тем временем главарь, сидевший напротив, отставил пустую миску и вытащил из кармана куртки кожаный кошель. Саймон и Крам, любовник Эллис, тут же перестали есть и с интересом уставились на Флинна, когда тот высыпал перед собой на пол кучку монет, а потом начал делить их на пять равных частей. Делал он это быстро, с опытностью ростовщика. После этого он взял по несколько монет из четырех кучек и переложил в пятую: себе, как вожаку, он всегда брал больше, и этот раз не стал исключением. Флинн с вызовом взглянул на Вивиан, но та, стиснув зубы, промолчала. Конечно, главарь знал, что она считает это нечестным, но также прекрасно понимал: никто, кроме Саймона, ее не поддерживает. Крама он успокоил, выделив часть и Эллис, хотя та никогда не участвовала в их делах. Вивиан решила, что будет молчать, но тайком оставляла часть денег, которые выручала от продажи краденого, себе. Если Флинн сильнее всех в шайке и потому берет больше, то уж она точно умнее остальных, а значит, тоже имеет на это право.
Добыча оказалась не такой большой, как они рассчитывали, и Флинн мрачно заявил:
– Даже до четырех соверенов не дотянули.
Вивиан почувствовала себя так, будто это ее вина, что у того денди оказалась всего пара гиней. Ей-то казалось, что его кошель будет набит деньгами. Если бы знала, как все обернется, никогда не села бы в тот дилижанс.
– Что-то еще, кроме монет?
– Одно простое золотое кольцо, табакерка, двое часов, из которых одни – с камнями, и булавка с жемчужиной.
Флинн выложил все вещи перед собой, и Вивиан уточнила:
– И?…
Главарь бросил на нее злобный взгляд, но все же вытащил из кармана проклятое кольцо.
– Одна печатка.
– Зато из чистого золота, большая и явно тяжелая, – заявила она.
– Уж гинею-то мы за нее точно получим, – оживился Крам, сидевший рядом с Вивиан.
До этого он смотрел на дележ с полным равнодушием. Крам, большой, крупный мужчина, никогда не говорил много – ни плохого, ни хорошего – и оживлялся лишь тогда, когда речь заходила об Эллис.
– Значит, все нормально, – кивнул он удовлетворенно и опять замолчал.
– Даже более того: отлично! – заявила Вивиан, прежде чем заговорил Флинн. – Это лучшая добыча за месяц.
Главарь скривился: все еще злой на Саймона, не хотел никак признавать и удачу.
Вивиан подняла голову и спокойно встретила его мрачный взгляд.
– Мы ее пока не продали, – проворчал Флинн. – А это вовсе не просто.
Флинн опять принялся вертеть кольцо в руках. Вивиан видела, что золотое украшение ему нравится, несмотря на вопли насчет того, как оно к ним попало. Ей вдруг стало не по себе. Флинну могло что угодно взбрести в голову, и тогда он становился упрямый как осел. Вдруг он сейчас думал, не оставить ли печатку себе? Это ведь очень опасно и может погубить их всех.
– Завтра отвезу золото в ломбард, как всегда: лучше избавиться от чертовой побрякушки как можно быстрее, – сказала Вивиан.
Она протянула ладонь, и Флинн, все еще пылая от злости, сгреб вещицы и отдал ей – все, кроме печатки. Вивиан ждала, не опуская руку. Они долго смотрели друг на друга, но никто не желал отступать. Тогда она, чтобы не сорваться, сжала свободную руку в кулак и спрятала в складках рубашки, вдруг со всей ясностью осознав, что, если Флинн не отдаст печатку, это будет знак: пора уходить из банды. Она продаст остальные вещи, отдаст каждому его долю, и они с Саймоном уйдут. На мгновение ей даже захотелось, чтобы главарь оставил кольцо себе и таким образом дал понять, что не доверяет ей.
Наконец Флинн бросил печатку ей, и Вивиан ловко поймала ее, но выронила все остальное. Главарь заржал, как конь, а она, поджав губы, принялась молча собирать вещицы. Нет, надо уходить – ненависть к этому жеребцу за его вечные издевки и похотливые взгляды росла с пугающей скоростью.
– Нам нужно искать другое место, – решила сменить тему Вивиан. – Эта дорога теперь слишком опасна.
Флинн перестал смеяться и, сдвинув брови, отрезал:
– Это не тебе решать! Занимайся своими делами и не лезь в мои.
Вивиан хотела было возразить, но слова застряли в горле. Она заставила себя кивнуть, подумав со злостью: вот он, еще один знак для нее. Их чуть не схватили, но Флинн из-за дурацкого упрямства решил стоять на своем. Раз не он первый это предложил, то будет отказываться от единственно разумного выхода из ситуации.
Вивиан спрятала драгоценности в сверток с вдовьим платьем и достала одеяло. Остальные тоже копались в своих пожитках, готовясь ко сну. Наконец Эллис затушила огонь. Вивиан завернулась в одеяло и легла рядом с Саймоном. Его темный силуэт возвышался над ней, и она снова с тревогой подумала о том, как быстро повзрослел брат: еще немного – и уже не сможет изменить свою жизнь, так и останется навсегда вором. В полумраке Вивиан увидела, как Саймон ей улыбнулся, а потом услышала шепот:
– Не грусти, Вив. Все будет хорошо.
– Хотелось бы, – с грустной улыбкой ответила та.
Да, когда-нибудь как-нибудь все изменится. Она приложит все силы, чтобы так и случилось. И начнет завтра, когда поедет в Лондон. Сегодня у нее получилось защитить брата от Флинна и смолчать, когда тот выдал очередной идиотский приказ, однако вечно так продолжаться не может. Рано или поздно в пылу ссоры она прикончит Флинна – или он ее, если только его дурацкие распоряжения раньше не приведут их на виселицу.
Скоро все вокруг захрапели, а Вивиан долго не могла заснуть и лежала, уставившись в потолок. Рядом с ней, на спине, с открытым ртом, посапывала Эллис. Вивиан вдруг вспомнилось, почему у нее всегда был рассеянный, глупый взгляд – в детстве ее ударила лошадь копытом по голове. Эллис никогда не жаловалась, не протестовала, да и вообще мало говорила, покорно и упорно на всех готовила и чинила старые куртки и носки Крама. Эта добрая женщина, с печалью подумала Вивиан, больно уж простая и без своего мужчины точно бы пропала.
Крам же был предан Флинну на все сто и никогда не встал бы на сторону Вивиан. С Эллис он обращался очень хорошо и по-настоящему любил ее, да и Флинн никогда даже голос на нее не повышал, хотя им с Саймоном доставалось по малейшему поводу. Видимо, решил, что будет терпеть ее и таким образом заручится верностью Крама. Похоже, Флинн и Крам заключили между собой негласный договор и во всех проблемах винили только ее или Саймона. Эти двое прекрасно знали, что им некуда податься и не к кому обратиться за помощью.
В общем, на ее стороне был один лишь брат, который чаще мешал ей, чем помогал.
Вивиан вздохнула и подтянула угол одеяла под голову. Спать на полу было ужасно. Когда ей приходилось снимать комнату на постоялом дворе, она тут же ложилась в постель и оставалась там так долго, как только могла. Хоть белье часто было из грубой ткани и не всегда чистым, а матрас – сбившимся, наполненным соломой, от которой чесалось тело, спать на них было гораздо приятнее, чем на твердом полу под тонким одеялом. Вивиан мечтала, как однажды, когда у нее появится свой дом, она купит туда хорошую, мягкую постель, даже если для этого ей придется год есть одну овсянку.
Флинн, который устроился в другом конце комнаты, закряхтел во сне, а Крам захрапел еще громче. Неподвижное лицо Эллис в лунном свете походило на маску трупа. Вивиан закрыла глаза. Боже, как она все это ненавидит! Но что делать, как отсюда выбраться? Она воровала почти всю жизнь, а Саймон другого существования и не представлял. Как жить двум ворам, если они перестанут воровать?
Вивиан отправилась в Лондон рано утром, когда Флинн и Крам еще храпели. Ей было хорошо известно, что уже в полдень эти двое будут сидеть в местном пабе и пропивать вчера награбленное. Вивиан надела поношенное серое платье, а ценности спрятала в ридикюль. Эллис, робко улыбаясь, подала ей холодную кашу, а потом пошла с ведром к ручью. Саймон поднялся и решил проводить ее до ближайшего постоялого двора.
– Будь осторожна, Вив, – попросил брат, когда настало время прощаться. – Вдруг тот богач кинется искать печатку? Объявит вознаграждение, например.
– Вот почему я хочу продать ее именно сегодня, – с улыбкой объяснила Вивиан. – Хозяин не успеет предупредить скупщиков, что вчера его обокрали.
– Ясно, – неуверенно проговорил Саймон. – Ты соображаешь быстрее меня. И все-таки… – Прежде чем продолжить, он долго молчал и, прищурившись, смотрел, как встает между деревьями солнце. – Пора уже мне о тебе заботиться, а не наоборот.
Вивиан спешила, поэтому нетерпеливо заявила:
– Мы заботимся друг о друге, и этого достаточно. А теперь возвращайся и займись делами.
Саймону предстояло присмотреть за лошадьми, а ей – съездить в город и сдать награбленное в ломбард. Эллис, как обычно, будет готовить на всю шайку, а Флинн и Крам – отсиживать толстые задницы в пабе и пропивать деньги, на которые могли бы прожить месяц. Чертовы идиоты!
Вивиан на прощание поцеловала брата и отправилась в деревню. Там она купила билет на самое дешевое место на крыше дилижанса и всем, кто интересовался, говорила, что она бедная гувернантка, едет навестить мать, больную чахоткой. Если никто ничего не спрашивал, сидела молча и смотрела в пол. В полдень дилижанс прибыл в Лондон.
