У меня есть 200$ – я поехал вокруг света

скачать книгу бесплатно


Тут далеко не только молодежь – часто встречаются люди и постарше. Например, Елена – бывший командир тюремного спецназа, а сейчас – вольный художник, который каждый свой день рождения проводит в разных местах. Сюда привезла индийских самокруток, биди, которые мы скурили практически за раз в один дождливый вечер, как раз в ее праздник. Или Николай – мой земляк, который в свои 67 лет едва ли выглядит на 50, бегает по утрам, а его бодрости и жизнерадостности позавидует любой юнец. Правда, попал он сюда случайно: одна питерская компания организовывала велотур по Абхазии, но группа не набралась, а его все-таки отправили, заверив, что все будет хорошо. Хорошо-то случилось, но исключительно благодаря неравнодушным жителям хостела и оптимизму самого Николая, который, кажется, все это время в своей комнате почти не бывал, а в последние дни отправился вместе с Андреем покорять четырехтысячник.

Раз в несколько дней мы собирались в нижнем хостеле и устраивали чаепитие, где пели песни под гитару, играли на барабанах, да и просто весело проводили время. И, признаться честно, я никогда бы не подумал, что буду так шикарно жить, не потратив при этом ни копейки денег.

* * *

А вот Алина, она из Якутии. После школы уехала учиться в Питер, проработала там четыре года по специальности, заполняя контент в соцсетях, а затем рванула в Москву. Потом плюнула на все, уволилась и отправилась путешествовать. Сперва она планировала навестить бабушку в Бурятии, но по каким-то причинам передумала и оказалась в Абхазии. Это если вкратце… В полной версии всему этому сопутствовала любовная история с молодым человеком и двумя детьми, в результате которой она и оказалась на улице (а сразу после – в Абхазии).

Волонтерить в хостеле Алину не взяли: буквально на второй день своего пребывания она выставила свежеполаченный столик – мою первую ремонтную работу – на открытую местность, и вскоре он попал под дождь. Лак не успел высохнуть, все разбухло и поползло, и три часа работы оказались насмарку. Андрей таких косяков не любит, поэтому предложил Алине альтернативу: либо уезжать, либо заплатить 3 тысячи рублей и спокойно жить месяц в общей комнате. Она согласилась на второй вариант.

Алина была достаточно нелюдимой, много курила под лестницей на улице и каждый день, в 5 утра, уходила на набережную на пробежку. Наша дружба началась с вина, на вине и держалась. Когда кто-то из гостей хостела уезжал, то обычно оставлял за собой около полулитра домашнего вина, а иногда даже чачу, и Наташа, домовой, всегда приносила остатки нам: сама-то она не пила, а мы иногда баловались. Абхазское домашнее вино, кстати говоря, очень вкусное и цепкое, если покупать у правильных людей. Одного-двух стаканов уже достаточно, чтобы было хорошо, а вкус, словно у сока, – приятное сопровождение. Но так много, как в этом путешествии, а особенно в Абхазии, я не пил никогда. Особенно если учесть, что я вообще человек не пьющий. Но на тот момент со своим внутренним горем, безудержно меня терзавшим, я умел справляться либо так, либо наркотиками – чувство вины перед моей женой, заглушенное эйфорией от новых впечатлений, постепенно выходило на первый план, и я бессознательно пытался от него избавиться.

В общем, Алина была одна, и я был один. В какой-то из разговоров, в самом начале знакомства, я, дабы блеснуть своей крутизной, мол, смотри, какой я крутой путешественник, сказал ей:

– А поехали со мной в Монголию!

И она, черт возьми, согласилась. Она так загорелась этой идеей, что буквально за пару недель сбагрила в Адлере свой модный чемодан на колесиках, который стоил 18 тысяч рублей, где-то раздобыла рюкзак и спальник и была готова к дальней дороге.

К этому моменту я уже десять раз пожалел, что сделал ей такое предложение, но отказывать было нельзя – человек действительно решил продолжить менять свою жизнь, а обламывать людей я не люблю, пока готов их терпеть. Но до отъезда оставалось еще около трех недель, поэтому в мои выходные мы гуляли то там, то сям, как два попутчика, встретившиеся на пути. Правда, мы практически не разговаривали, разве что за исключением первых дней.

Как-то Алина пришла со своей прогулки и сказала, что на Тамарином мосту познакомилась со старым абхазом, который завтра на машине едет в горы, за деревню Апианда. У меня как раз был выходной, и я напросился вместе с ней. На автобусной остановке рядом с мостом надо было быть в 8 утра. Конечно же, мы опоздали, причем почти на час, и нас уже никто не ждал. Ну, не домой же идти, в самом деле. Поэтому решили дойти до горы сами.

Тамарин мост – он же мост Царицы Тамары, или Беслетский мост – это горбатый мост через горную речку, построенный где-то в X веке. Говорят, строили на яичном желтке, поэтому держится до сих пор. Грузоподъемность 8 тонн. Проехать по нему, конечно, нельзя, но походить-поваляться – всегда пожалуйста. Если встать под правильным углом, то оказываешься словно в сказочном Хоббит-шире, а из-за горы вот-вот выйдут маленькие человечки с волосатыми ногами.

От моста идет дорога. Не серпантин, но среди гор. Еще каких-то 30 лет назад тут ездили автобусы и машины, ходили пешком люди, а кто-то передвигался на велосипеде. Сейчас же, после грузино-абхазской войны, это просто пустая разбитая дорога, на обочинах которой стоят памятные таблички: «Здесь 20 сентября 1992 года во время жестоких боев погиб…» На многих – фотографии молодых парней, едва ли старше меня, отдавших свои жизни из-за очередной борьбы за деньги и власть абсолютно чужих им людей.

Апианда – гора и одноименная деревня находятся примерно в 25 километрах от Сухума. Где-то на середине пути сзади нас послышался шум машины. Это был «Ленд крузер» с прицепом, который ехал в нужную нам сторону. За рулем – абхаз, на пассажирских сиденьях – узбеки. В прицепе – цемент и лопаты. Перекинувшись парой слов с водителем, мы с Алиной залезли в прицеп и помчались вперед.

Отбивая копчики, мы ехали мимо брошенных деревенских домов, и мне стало как-то не по себе. Стало грустно и тоскливо при виде этой прекрасной апокалиптичной картины… Роскошные двухэтажные дома, поросшие зеленью; полуразрушенные, обвалившиеся особняки с колоннами. Заросшие яблоневые и мандариновые сады, абрикосовые деревья. И все это на фоне чудесных гор. Каждые девять из десяти домов оставлены. В деревнях в Абхазии почти не живут, а уж если она еще и далеко от города, то порой и вообще никого не встретишь. А ведь когда-то здесь цвела жизнь! Каждое лето собирали яблоки и абрикосы, каждую зиму – мандарины и орехи, а потом загружали в грузовики и развозили по всему Советскому Союзу. Именно за счет этой торговли абхазы и процветали. Суммы, которые власти платили за каждую тонну урожая, были огромными: и пока весь Союз жил как жил, абхазы строили себе дома, покупали машины и чувствовали себя довольно-таки неплохо. Сейчас же все иначе. После распада СССР и тяжелой войны началась разруха, и деревни опустели. В Акапе, по которой мы ехали, жили в основном греки, и почти все, кто смог, уехали на родину, оставив после себя лишь роскошную архитектуру и гектары брошенных плодовых садов… И глядя на все это своими глазами, в который раз понимаешь – ничто не вечно. За взлетом непременно следует падение, а за падением – взлет. Нет смысла цепляться за какое-то одно состояние, ровно как нет смысла тратить все свои силы на то, чтобы удержаться на гребне волны. Нужно быть готовым ко всему, и все происходящее принимать с благодарностью. Ведь плохое событие не обязательно приводит к плохому, а хорошее к хорошему. Все это лишь ступени на лестнице, по которой мы идем, не зная куда. Главное – полагаться только на себя и как можно меньше зависеть от внешних обстоятельств. Иначе разрушение мира внешнего приведет к разрушению мира внутреннего. А это то, чего ни в коем случае не должно происходить.