Мифы о прошлом в современной медиасреде

скачать книгу бесплатно

Нарративная форма мифа, однако, оказывается почти всеохватывающей, и здесь мы соглашаемся с Р. Бартом, полагавшим, что «…носителем мифического слова способно служить все – не только письменный дискурс, но и фотография, кино, репортаж, спорт, спектакли, реклама. Миф не определяется ни своим предметом, ни своим материалом, так как любой материал можно произвольно наделить значением…»[34 - Барт Р. Мифологии; пер. с фр. – М.: Изд – во им. Сабашниковых, 2004. С. 234.].

При этом миф не просто наделяет вещи значением и смыслом, но и, в отличие от других символических форм, придает вещам значимость (signifciance), делая их близкими человеку[35 - Bottici C. A Philosophy of Political Myth. – Cambridge: Cambridge University Press, 2007. P. 123–124.].

В целом, соглашаясь с мнением вышеуказанных исследователей, отметим также, что главным, по нашему мнению, критерием, определяющим отличие между социальной мифологией и идеологией, выступает не способ трансляции, механизм воздействия и адресаты, и даже не контекст, а само содержание, наполнение этих явлений: содержание социальной мифологии обладает глубиной, восходит к архаике, а идеология пытается только «подражать» мифу, используя его потенциал в обслуживании текущих интересов, замыкаясь в актуальной современности.

Конечно, для общества всегда будет существовать потенциально высокий уровень угрозы от проникновения социальных мифов в сферу политики. Однако, фиксация данного обстоятельства не означает обязательно того, что социальный миф в политической сфере, в политических институтах выполняет исключительно негативные, деструктивные функции. Так, встречаются точки зрения, абсолютизирующие конструктивное значение идеологии именно в связи с мифом: «Миф, воспринимаемый как иносказание о коллективном опыте не может сам по себе исказить идеологию, наоборот – только он в полной мере способен насытить ее всем совокупным историческим опытом народа, стремящегося быть господином самого себя, сувереном, почитающим трансцендентного Бога как духовного отца и любящим свою семейную традицию как духовную мать. Без идеологии нация перестает быть нацией, парализуя свою политическую волю и безропотно отдавая власть, и рискует вовсе прекратить свое историческое бытие даже как народ, не воспроизводя свою национальную мифологию в политической сфере»[36 - Полосин В.С. Миф. Религия. Государство. – М.: Ладомир, 1999. С. 207.].

Нам представляется, что социальная мифология имеет двоякий характер, и более правильно говорить о ее конструктивно – деструктивной роли в жизни общества. Утверждая это, мы, тем более, соглашаемся и с оценкой неоднозначной роли мифологии в политической сфере. В частности, К.Ф. Завершинский отмечает, что «…авторы могут расходиться в понимании "позитивного" и "негативного" влияния процесса политической мифологизации. Одни авторы подчеркивают позитивную роль политического мифа в обеспечении исторической преемственности в формировании и поддержании политической идентичности, другие тяготеют к критике негативных (манипулятивных) последствий использования мифологизации политической реальности как стратегии политического доминирования элит, порождающей патологии массового политического сознания»[37 - Завершинский К.Ф. Политический миф в структуре современной символической политики // Вестник Санкт–Петербургского университета. Серия 6. 2015. Вып. 2. С. 18–19.].

Как и в случае с обществом в целом, лучше понять значение социальной мифологии позволяет рассмотрение функций последней. Интересным в этом смысле представляется указание О.Ю. Малиновой на политические функции мифов: мифы как когнитивные схемы, облегчающие восприятие реальности за счет упрощения и селекции того, что вписывается в освоенные смысловые модели; мифы как неотъемлемый элемент политики идентичности; мифы как фактор легитимации власти и оправдания ее действий; мифы как средство формирования солидарности, в том числе и в условиях отсутствия консенсуса; мифы как «лекарство» в условиях кризисов[38 - Малинова О.Ю. Миф как категория символической политики // Символическая политика: сб. науч. тр. / ред. кол.: Малинова О.Ю., гл. ред. и др.; Вып. 3. Политические функции мифов. – М.: ИНИОН РАН, 2015. С. 15–19.].

Следует отметить, что отмеченные политические функции мифов, очевидно, носят конструктивный заряд, но, как показывает, политическая практика, это далеко не всегда приводит к позитивным результатам. Имеет место именно двойственность социальной, в частности политической, мифологии. Так, миф как фактор легитимации власти, может, достигнув небывалого расцвета в тоталитарных режимах, одновременно оказаться неуправляемым орудием в политической борьбе.

Выделение Г.И. Мусихиным[39 - Мусихин Г.И. Политический миф как разновидность политической символизации // Общественные науки и современность. 2015. № 5. С. 108–110.] четырех функций политического мифа – упорядочивания, смыслонаделения (обоснования), интеграции и легитимации/делегитимации – лишь подтверждает, в более практическом плане, разделяемую нами социально – философскую парадигму осмысления функций социальной мифологии, где основными функциями социальной мифологии являются онтологическая, гносеологическая, аксиологическая и праксиологическая. При этом отмеченные функции политического мифа можно соотнести с основными функциями социальной мифологии следующим образом: функцию упорядочивания с онтологической функцией, функцию смыслонаделения (обоснования) – с гносеологической, функцию интеграции – с аксиологической, функции легитиматции/ делегитимации – с праксиологической (практической).

Концентрируясь на роли социальной мифологии в политике, можно сделать следующее обобщение: ключевое значение в политике приобретает легитимирующая функция мифа в силу, прежде всего, природы политической сферы как поля практического столкновения интересов, и практического претворения идей в жизнь. Легитимирующая функция мифа, по мнению Г.И. Мусихина, наиболее отчетливо проявляется в ходе национально – государственного строительства[40 - Мусихин Г.И. Политический миф как разновидность политической символизации // Общественные науки и современность. 2015. № 5. С. 109.]. Это обстоятельство позволяет нам в дополнение к отмеченным функциям политического мифа и социальной мифологии выделить прогностическую функцию (функцию развития, проектную функцию). Можно даже сказать, что политическая сфера дает жизнь прогностической функции социальной мифологии, выступающей как реальное выражение всех основных функций социальной мифологии в политике.

Провозглашая развитие, изменение, мифы и идеологии и сами сталкиваются с быстро меняющимся обществом. Более того, само содержание идеологии может меняться: в частности, в последнее время появляются так называемые «молекулярные» идеологии[41 - См.: Шварцмантель Д. Идеология и политика; пер. с англ. – Харьков: Изд–во Гуманитарный Центр, 2009. 312 с.], делающие акцент на конкретных направлениях деятельности (наличие таких узконаправленных идеологий и политических движений лишь подтверждает идеи Ж. – Ф. Лиотара[42 - См.: Лиотар Ж.–Ф. Состояние постмодерна; пер. с фр. – М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. 160 с.] о закате метанарраций). То есть идеология может «встречать» перемены в сферах жизни общества, сама находясь в измененном состоянии, что справедливо и для социальной мифологии.

Перемены в общественной жизни ставят перед идеологией и социальной мифологией ряд вопросов: каким образом идеология может способствовать дальнейшему развитию общества; почему в периоды социальных трансформаций активизируется мифотворчество; учитывает ли государственная идеология кризисные состояния общественного сознания? Вопросов много, но несомненно, что общественный запрос на новую социальную мифологию и, возможно, идеологию, должен ощущаться, прежде всего, политическими элитами и трансформироваться в осязаемые программы и конкретные действия. При этом не последнюю роль в трансляции идей и социальных мифов играют современные масс – медиа.

Такм образом, было дано определение социальной мифологии, был предложен системный подход к изучению социальной мифологии. Направления и особенности функционирования системы социальной мифологии были показаны через функции социальной мифологии. Также в рамках социально – философского осмысления феномена социальной мифологии была предложена соответствующая теория, включающая онтологическую, гносеологическую, аксиологическую и праксиологическую проблематику. Было осуществлено сравнение социальной мифологии и социальных мифов со стереотипами и иллюзиями, с идеологией.

1.2. Сущность и структура современных масс – медиа: теоретико – методологический анализ

Понятие масс – медиа сформировано в дискурсе критики индустриального общества, в котором массовая коммуникация трансформировалась в средство формирования «моделей» социальной реальности, в важнейший источник нормативных образцов, циркулирующих в обществе. Переход к информационному обществу сопровождался концептуализацией двух аспектов социального бытия медиа (от лат. mediale – середина, сердцевина; medianus – находящийся посреди; mediator – посредник): 1) «среднем положением»; 2) «опосредованностью». Во – первых, cредства коммуникации занимают среднее, промежуточное положение в коммуникационной цепочке коммуникатор – канал – реципиент. Медиа представляют собой механизм связи между коммуникатором и реципиентом. Посредством медиа замыкается цикл информационного обмена, создаются условия для реализации массовой коммуникации. Во – вторых, при этом медиа выступают в качестве некоторого посредника, организующего представления индивидов о мире в самых разных его проявлениях.

Каждое национальное государство в ХХ веке создавало свою систему массовой информации, начиная с технических стандартов применяемых устройств и заканчивая нормативными моделями цензуры. Медиа индустриальных обществ были асимметричными. Среди ключевых их особенностей можно выделить следующие: 1) коммуникатор является частью организованной группы, а зачастую представителем института; использование понятия «институт» указывает, что массовая коммуникация представляет собой деятельность, основанную на системе правил и норм, а также развитом контроле за их исполнением; 2) в качестве принимающей стороны выступает индивид; вместе с тем этот индивид зачастую рассматривается коммуникатором как часть группы, с присущими ей общими характеристиками; 3) канал сообщения представляет собой технологически сложные системы распространения информации; эти системы включают в себя значимую социальную компоненту, поскольку их функционирование зависит от правовых норм общества, привычек и ожиданий аудитории; 4) сообщения массовой коммуникации обладают обычно достаточно сложной структурой, подготовка которых невозможна без опоры на современные технологии[43 - Голуб О.Ю., Тихонова С.В. Теория коммуникации. – М.: Дашков и К, Ай Пи Эр Медиа, 2016. С. 24–241.].

Вертикальный медиаансамбль Модерна стал стремительно трансформироваться в период глобализации в связи с планетарным расширением сети Интернет. Интернет является неотъемлемым элементом социального мира в новом тысячелетии, его распространение ознаменовало новую волну в коммуникационной революции, вызванной процессами информатизации. История Интернета может быть интерпретирована как непрерывное расширение пространства горизонтальных интеракций, вызванное эволюцией и сменой интернет – сервисов. Появление новых типов социальных сетей, распространение инструментов организации и управления социальными сетями (устройств и сервисов), появление новых поколений таких инструментов непосредственно отражается на процессах мифотворчества. Новым рубежом в развитии последних стало появление сервисов социальных сетей, вызвавших рост и модификацию сетевого взаимодействия в Интернете.

Методологическое исследование современных масс – медиа требует сопряжения двух подходов – коммуникационно – сетевого и социально – эпистемологического. Первый направлен на выявление структуры сети, характеристик акторов, ее составляющих, особенностей взаимосвязей и ролей[44 - Шерстобитов А.С. Коммуникативный подход к анализу политических сетей // Вестник Санкт–Петербургского университета. Серия 6. Философия. Культурология. Политология. Право. Международные отношения. 2010. № 1. С. 135–141.], однако он акцентирует роль канала в процессе коммуникации, ее технико – технологическую основу и последствия коммуникационных инноваций. Второй позволяет учесть конкурентные преимущества различных типов знания, производимого и распределеямого в социальных сетях.

Коммуникационно – сетевой анализ основан на гипотезе о том, что коммуникативные стратегии акторов электронной сетевой коммуникации детерминированы каналом – посредником не только на операциональном, но и на нормативно – ценностном уровне. Использование конкретных медиа требует существования ролевых схем[45 - Традиционный для социологии термин «социальная роль» не всегда подходит для описания Интернет–коммуникации. Интернет–взаимодействие в виртуальных сообществах может принимать характер самостоятельной социальной роли со всеми ее атрибутами (адаптация, идентификация, ценностно–нормативная система, экспектации, согласие и проч.). Однако оно может выступать инструментом поддержания обычных социальных ролей, не привнося в ролевое поведение ничего принципиально нового, кроме режима коммуникации. Используя словосочетания «коммуникативная схема», «ролевая схема», мы хотим подчеркнуть следующее обстоятельство: в ходе дистантной коммуникации Интернет концентрирует личность до мировоззрения и коммуникативного стиля, а социальные роли редуцирует до коммуникативных схем. Но эта редукция обратима, схема может быть опять возведена в роль через усложнение и обогащение ее структуры.], поддерживающих совокупности норм, предписывающих акторам «правильную», «стандартную» модель коммуникации с помощью данного канала, включающую правила выбора кода интерпретации сообщения, установления и прекращения контакта, телеологию (набор допустимых целей взаимодействия). Чем сложнее использование канала, тем специфичней характерные для него ролевые схемы. Упрощение использования, сближение его по легкости с «естественной» коммуникацией, снижает востребованность специализированных коммуникативных схем, актуализуя нормативно – ценностные системы «естественных» социальных ролей. Технологическое развитие Интернета приводит к появлению новых видов социальных сетей, особенности взаимодействия в которых отличается от предыдущих форм.

Рассмотрим нормативную систему «классического» Интернета. Социальная среда киберпространства во многом стала культурным продуктом калифорнийской идеологии – «гетерогенной ортодоксии грядущего информационного века», причудливого сплава культурной богемности Сан – Франциско с высокотехнологичными индустриями Силиконовой Долины[46 - Барбрук Р., Камерон Э. Калифорнийская идеология. [Электронный ресурс] URL: http://www.zhurnal.ru/4/calif1.htm (дата обращения: 15.11.18).]