скачать книгу бесплатно
Фарис ответил мне понимающей улыбкой.
– Я вижу, что по нему скучают.
– Открывай остальные! – Вайолет схватила один из оставшихся подарков и сунула его мне в руки.
Улыбаясь, я сорвала подарочную бумагу, под которой оказался сверток из мягкой кожи. Развернув его, обнаружила шесть острых двухконечных шипов, изготовленных из металла угольно-серого цвета.
– Хм-м-м. Спасибо?
Конлан рассмеялся.
– Это от Йена. Метательные шипы для тренировок с оружием, когда будешь к ним готова.
– О! – Я взглянула на них с возросшим интересом. – Я думала, мы начнем с чего-то менее… острого.
– Открой подарок Керра, – сказал Фарис.
Я открыла и увидела цилиндрический футляр приблизительно в тридцать сантиметров длиной. Сняв крышку, наклонила его, и оттуда выпал отполированный деревянный предмет. У него были металлические наконечники, и по виду он напоминал часть посоха, который я видела у них в тренировочном зале.
Фарис взял его у меня из рук, нажал на один из металлических наконечников, и предмет вытянулся, пока не превратился в полноценный посох. Он отдал его мне обратно, и я поразилась, каким он оказался легким.
– Это боевой посох, – сказал он, когда я сбалансировала его на пальце. – Дерево очень прочное, и в руках тренированного бойца это смертоносное оружие.
Папа подошел ко мне, и я отдала ему посох. Он взял его обеими руками и одобрительно оглядел.
– Всегда хотел научиться сражаться с посохом.
– Почему не научился? – спросила я.
– Да как-то руки не доходили. Я обучался тому, что было больше востребовано в работе.
Оставив отца любоваться оружием, я вернулась к столу, на котором лежала плоская коробка. Меньше всего я ожидала получить подарок от Фаолина, и мне было очень любопытно, что лежало внутри.
Я сняла простую голубую бумагу, под которой оказалась коробка из темного дерева с откидной крышкой. Подняла ее и ахнула, увидев пару ножей, лежащих на шелковой подкладке. Оба были по двадцать пять сантиметров длиной, с деревянными рукоятями и острыми лезвиями из того же темного металла, что и подаренные Йеном метательные шипы.
– Ух ты, – выдохнула я.
Затем посмотрела на Фариса и Конлана, которые, судя по всему, были удивлены не меньше меня.
– Это клинки глефер, – сказал Фарис, помолчав с мгновение.
– Лучшее оружие воина после его меча, – пояснил Конлан. – Говорят, что первые клинки глефер были изготовлены асрай.
Я уставилась на него.
– Ты уверен, что Фаолин хотел подарить их мне?
Глаза Конлана заискрились смехом.
– Любой, кто способен нанести удар неблагому принцу и главе его охраны, заслуживает получить такой подарок.
– Ты ударила неблагого принца? – резко спросила мама. – И одного из королевских стражей?
Я поморщилась, потому что с ее слов все прозвучало хуже, чем было на самом деле.
– Это долгая история. Потом объясню.
Она смерила меня серьезным взглядом.
– Вижу, что нам многое предстоит наверстать.
– Ты еще не открыла большой подарок от Лукаса, – выпалила Вайолет.
Я оглядела коробку с чувством любопытства и обиды. Несколько недель Лукас вел себя так, будто меня не существовало, но все же нашел время подготовить подарок на мой день рождения. Я сама не знала, как к этому относиться.
Подцепив верхний край оберточной бумаги, я разорвала ее по всей длине подарка, который был почти полтора метра длиной. Под ней оказалась простая картонная коробка, и, подняв крышку, я увидела внутри контуры черного гитарного футляра.
Вайолет заглянула мне через плечо.
– Он купил тебе новую гитару. Держу пари, она классная.
– Ты откроешь? – спросил папа, и я поняла, что слишком долго разглядывала футляр.
Достав из коробки, я положила его на стол. Отстегнула защелки, подняла крышку и посмотрела на лежащий внутри инструмент. Мне потребовалось немало времени, чтобы понять, на что я смотрела.
Слезы застлали глаза, когда я потянулась к гитаре, на которой дедушка учил меня играть. К той самой гитаре, которая была одной из самых ценных моих вещей, пока двое мужчин не вломились сюда и не сломали ее. У меня рука не поднялась ее выбросить, а потому я засунула ее под кровать подальше от глаз.
– Как? – прошептала я.
– Лукас попросил, и я отдал ее ему, – сказал папа. – Я сомневался, что ее можно починить, но он сказал, что сможет это сделать.
– Попробуй, – сказала Вайолет, и Финч согласно присвистнул.
Я достала гитару из футляра и уселась. Настроив струны, я сыграла несколько аккордов из любимой песни Финча. Она играла и звучала точно так же, как до того, когда была сломана.
Я сделала вид, будто снова настраиваю струны, чтобы мне не пришлось поднимать взгляд и видеть, как все присутствующие наблюдают за мной. Я не понимала, как возможно, что Лукас озаботился тем, чтобы сделать мне настолько значимый подарок, но в то же время не хотел видеть меня или хотя бы взять трубку и позвонить. В этом не было никакого смысла, и я была сбита с толку еще больше, чем прежде.
– Тебе нравится? – спросил Конлан.
– Она безупречна, – искренне ответила я и стала играть, пока боль в груди не стихла.
* * *
Я содрогнулась и натянула шапку пониже, чтобы спрятать уши от ледяного ветра, пронизывающего кладбище. Казалось, эта зима длилась уже целую вечность и все никак не хотела выпускать нас из своей цепкой хватки.
Мама, словно невосприимчивая к холоду, присела рядом со мной на корточки, чтобы возложить свежие цветы у основания белого мраморного надгробия. Она раскладывала цветы и вела тихую беседу с сыном, который, как она по-прежнему верила, был здесь похоронен.
Я переглянулась с папой поверх ее головы и увидела, как нелегко ему было. Последние двадцать лет они с мамой скорбели о покойном сыне, а теперь ему приходилось наблюдать за ее нескончаемыми страданиями. Папа спросил у врачей, как много из того, что она не помнила, можно было ей рассказать, и доктора ответили, что с ней можно поделиться незначительными фактами. Чтобы избежать рецидива, нам нужно позволить ей самостоятельно восстановить воспоминания.
Мы с папой решили, что один из нас всегда будет рядом с мамой, потому как мы не могли рисковать, что она окажется одна, когда вспомнит о каком-то травмирующем событии. До этого момента было относительно просто следовать этому плану, потому что сегодня мама впервые вышла из квартиры с тех пор, как вернулась домой три дня назад.
Моя мать была неглупа. Она понимала, что мы что-то от нее скрывали, но папа попросил ее довериться ему, и она сделала это без вопросов. Думаю, пока ей хватало того, что мы все снова были вместе.
Я опустила взгляд на имя, выгравированное на маленьком надгробии. Всю мою жизнь это было единственное место, в котором я ощущала какую-то связь со своим братом. Но теперь, находясь здесь и зная, что в могиле лежало не тело Калеба, я сама не понимала, какие чувства должна испытывать, кроме кипящего гнева к тому, кто разрушил мою семью.
Мама встала и нежно провела облаченной в перчатку рукой по маленькому ангелочку на вершине надгробного камня. Она расправила плечи и улыбнулась мне, но я успела заметить печаль в ее глазах, пока она не успела, по обыкновению, ее скрыть.
– У тебя такой красный нос, что едва не светится, – поддразнила мама.
– Как раз такого эффекта я и добивалась.
Она рассмеялась и взяла меня под руку.
– Давайте заедем за тайской едой по пути домой. Безумно хочется чего-то остренького, и тайская кухня нас как раз согреет.
Я совсем забыла о холоде. Мама ела, как птичка, с тех пор как вернулась домой, и сейчас она впервые проявила интерес к еде. Больше всего она любила тайскую кухню, чего не скажешь обо мне, но я была готова есть ее семь дней в неделю, если бы это помогло заставить поесть и маму.
– Я бы не отказалась от пад-тай[2 - Классическое блюдо тайской кухни из обжаренной рисовой вермишели с овощами и ароматным соусом.]. – Я посмотрела на папу. – А ты мог бы заказать тот рис с манго, который тебе так нравится.
Он улыбнулся нам.
– Что за обед без десерта?
Я уже собралась спросить, что бы подумала Марен, наш тренер, о его любви к десертам, как вдруг по коже пробежала неприятная дрожь. Все тело напряглось, потому что мне было знакомо это ощущение. Первым делом я инстинктивно проверила, что гасящий амулет был при мне. Затем подняла голову и увидела разноцветные огни в небе в нескольких километрах от нас.
После большой бури, случившейся несколько недель назад, в Нью-Йорке больше не было фейских бурь. В этой тоже витали волны света и разряды электричества, но она была слабой по сравнению с последней бурей. Благодаря небольшому амулету мои ноги остались стоять на земле.
– Все в порядке, – крикнул папа молодой паре, стоявшей возле могилы в нескольких рядах от нас. – Похоже, она уже уходит.
Я беспокойно заерзала. Папа был прав: буря рассеивалась, но почему же я по-прежнему ощущала магию?
Мама потянула меня за руку и прошептала:
– С тобой все хорошо?
– Не знаю. – Я потерла руки поверх рукавов пальто. – Что-то не так.
Едва слова слетели с губ, как дрожь обернулась ощущением покалывания. Мама шумно вдохнула, и, проследив за ее взглядом, я увидела огни в небе прямо над нами. Это была другая буря или все та же?
Свет померк, будто облако затмило солнце, и кожу головы стало покалывать от нового чувства. Ужаса.
– Надо уходить, – я схватила папу за руку и поспешила к машине, таща их с мамой за собой.
Я бы побежала, вот только мама пока не набралась сил для забега.
– Джесси, что такое? – спросил папа.
В воздухе раздался громкий треск, который, казалось, был заряжен статическим электричеством, отчего волосы у меня на затылке встали дыбом. Внезапно кладбище залило фиолетовым светом, пробудившим в моей голове воспоминания о другой буре. Страх грозил захлестнуть меня, и я могла думать лишь о том, как увезти отсюда родителей.
Позади кто-то закричал. А через мгновение послышался громкий хлопок, за которым последовал небольшой взрыв. Обернувшись, мы увидели, как куски черного мрамора разлетаются во все стороны из того места, где в нескольких десятках метров от нас стояло надгробие.
– Боже мой, – пролепетала мама.
Меня вновь окутала магия. Не успела я пошевелиться, как фиолетовая молния уничтожила статую, разлетевшуюся каменными осколками во все стороны. Я в ужасе наблюдала, как столб электричества опалил траву и понесся прочь от разрушенной статуи.
В нашу сторону.
Я развернулась, подхватила маму и, закинув ее на плечо, побежала.
Едва мы пробежали метров пять, как еще один взрыв сотряс воздух. Я толкнула папу на землю и опустила маму рядом с ним. Бросившись на них, я старалась закрыть их своим телом, когда в меня полетели обломки и осколки камня.
Я не сразу осознала, что наступила тишина. Откатившись в сторону, я легла на траву и, моргая, уставилась на пушистые облака на голубом небе. Дыхание было тяжелым, но больше от адреналина, чем от усталости.
– Джесси! – папа подполз и встал возле меня на колени. – Ты ранена?
– Нет. – Я ответила ему ободряющей улыбкой.
Он глянул на мою голову и нахмурился.
– У тебя идет кровь. Дай мне взглянуть.
Я протянула руку и, осторожно коснувшись головы, поняла, что с меня слетела шапка. Местечко на голове было болезненным, но там был лишь небольшой порез.
– Ерунда. Ты же знаешь, что раны на голове сильно кровоточат, – я понизила голос. – И я быстро исцеляюсь.
– Мне все равно. Я хочу проверить. – Он отодвинул мою руку и осмотрел порез. – Жива останешься.
Я покосилась на него.
– Я же говорила.
– Калеб, – проговорила мама сдавленным голосом, заставив нас резко повернуть головы в ее сторону.
Она стояла на коленях и с застывшей на лице маской боли смотрела на то, что осталось от его могилы.
Я вскочила на ноги и подбежала к краю воронки на месте его маленькой могилки. Меня сковал шок, когда я увидела яму, усыпанную осколками белого мрамора. Надгробие, еще несколько минут назад стоявшее на этом месте, можно было определить только по обломку крыла ангела.
Желудок скрутило, пока я осматривала яму, молясь, чтобы среди осколков на глаза не попались кусочки гроба или его содержимого. Меньше всего моей матери, находившейся в таком уязвимом состоянии, нужно было видеть останки ребенка, которого она похоронила.
Не найдя остатков гроба, я шумно выдохнула. С виду воронка была примерно полтора метра глубиной. Возможно, молния вовсе не дошла до гроба. Из-за рыхлой грязи на дне было сложно понять.
В дальнем краю ямы блеснуло что-то, частично прикрытое небольшим куском мрамора. Я наклонилась, чтобы рассмотреть его поближе, и нахмурилась, заметив, что предмет отражал солнечный свет, будто оптическая призма. Это был какой-то кристалл?
– Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста, помогите! – прокричал женский голос.
Я бросила взгляд в сторону молодой пары, к которой обращался папа. Мужчина лежал на земле, а женщина стояла подле него на коленях. В паре метров от них валялись обломки разбившегося надгробия.
Обернувшись, я увидела, что папа обнял маму. С виду оба были целы, а папа ей сейчас был нужен больше, чем я.
