скачать книгу бесплатно
– Что молчишь? – Нуриев жёстко глянул в лобовое зеркало – На ходу прорабатываешь тактику ответов? – подполковник не сводил с Марии глаз.
Мысленно воздев руки к небесам, Мария гордо вскинула голову – Мне нет резона что-то прорабатывать. Если ко мне есть вопросы, то я отвечу! Миха хмыкнул, обращаясь к водителю – А девочка-то разговорчивая оказывается! Вчера была тихая и спокойная, со слезами даже, будто целка, когда имел ты её, а сейчас показывает коготки, слышь, Берт?!
Нуриев слегка кивнул, Миха продолжил, резко повернув плечи Марии в свою сторону – Посмотрим, какая ты сейчас станешь, там, где старика угробила!
Нужно, нужно играть дальше, по своим правилам, по своим убеждениям, она не в курсе, она не знает ничего и совесть её чиста, как хрустальная слеза несмышлённого дитя.
Пересилив себя, Мария прохрипела – Кого угробила, ты чего несёшь?
– Заткнись пока! – в горячие дебаты вмешался Альберт – Рот захлопни свой, пока я тебе не дал такого разрешения. Сиди, как мышь, и не вякай. Сейчас приедем, поверь, у тебя будет такая возможность, излить душу, а пока, чтобы я тебя не слышал!
Это был приговор! Умирать не хотелось, вспомнился фильм «Долгая дорога в дюны», а сейчас, кроссовер заворачивает уже к заимке, начинают клацать зубы, нервно подёргивается челюсть и подбородок. Почему дорога эта в этот раз оказалась столь коротка, почему?
Альберт Айдарович заглушил двигатель – Выходи и не вздумай сдёрнуть в сторону леса. Я сниму тебя, даже без предупредительного выстрела, поняла?
Мария сквозь зубы процедила – А я и не собиралась сдёргивать!
– Тем лучше для тебя! – резонно заметил подполковник – А теперь выходи! – ворота в преисподнюю для Марии распахнулись широко – Спиртное зацепи! – Альберт, щёлкнув сигнализацией, повернулся к Михе – А то, чувствую, разговор у нас будет не из лёгких!
Михаил протянул руку за ключами – А зачем закрыл-то, бать, успокойся!
– Я спокоен! – ровно, практически без эмоций, ответил Альберт – Особенно сейчас, когда такой ценный экземпляр так шустро оказался у меня в руках.
Входная дверь была опечатана, но, что эта белая бумажка с печатью значила для всесильного босса террора?
Нуриев сорвал бумажную пломбу и отпер дверь – Прошу, мадемуазель!
Мария уверенно шагнула вперёд. Удушливый мрак дыхнул на неё недавней смертью, перед глазами возникла его поза, постыдная, страшная, последняя и его хрип: – Неси колёса, идиотка! – который до сих пор звенит колоколом в воспалённом сознании, девушка зажмурилась.
Вкрадчиво, тихо, почти шопотом, Альберт зло выдохнул ей в ухо – Что остановилась, красотка, или призрак содеянного не даёт прохода, проклятье тяготит, мисс?
Мария вздрогнула, медленно поворачиваясь к хозяину положения. Даже сейчас, в полной темноте, она увидела, как хищно блестнули его глаза, и когда он прикоснулся к ней, к шее, плотно сцепив пальцы на сонной артерии, она вздрогнула вторично.
Это была длань палача, который предвкушал красочный спектакль – Топай в зал! – процедил силовик – И не дёргайся!
Девушка сделала несколько шагов и чуть не споткнулась о деревяный порог холла. Альберт подхватил её за талию, щёлкнул выключатель, яркий свет залил перевёрнутую вверх дном залу.
Королёва испуганно оглянулась – Что это?
Нуриев усмехнулся, блеснув белоснежной улыбкой – Последствия шмона после твоего рокового исчезновения, удивлена?
Его руки так и остались покоиться на её талии, от него веяло силой и страхом. Да, этот безопелляционный брюнет внушал страх. Она, жертва, это понимала.
– Я не имею к смерти Ивана Станиславовича никакого отношения! – голос её дрожал, но был твёрд – Мы растались с ним рано утром, он отпустил меня, я ушла.
– И это всё? – Альберт сжал её сильно и приблизил вплотную к себе – Ты хорошо подумала, прежде чем дать мне такой бестолковый ответ?
– Это правда!
Вошёл Миха, неся в руках две бутылки армянского коньяка, пластиковые стаканы и пакет зелёного винограда – Х-хе, х-хе, я не вовремя?
Подполковник оттолкнул девушку, направляясь к тому самому креслу, где она вчера нашла «Кэнон».
– Не дури! – процедил Альберт – Мы здесь не в любовь приехали играть, дай! – подполковник ухватил одну бутылку и откупорил её, хлебнул, прямо из горлышка, жадно, объёмно, плюхнулся на кресло, сняв на ходу кожанную куртку – Я думаю Зоя Космодемьяская не твой кумир?
Напряжённый взгляд Марии упал на светло-коричневую кобуру и торчащий из неё ствол, в душе похолодело. Альберт Айдарович приложился к бутылке вновь, жидкость обожгла горло, огненной лавой пробежалась по пересохшей гортани, опустилась в желудок желаемым горячим успокоением.
Мария стояла напротив них, метрах в двух – Интересно? – подумала она – Где сейчас бог, отвернулся от меня или зрит оком в самый корень?
– Ну? – подал голос Альберт – Начинай, киса, свою исповедь!
– Мне добавить нечего, я сожалею.
Нуриев сорвался с места – Сожалеешь? – голос его перешёл на крик – Добавить тебе нечего, а что скажешь мне об этом? – вернувшись к креслу, он вытащил из внутреннего кармана куртки два спец-пакета для вещдоков, внутри которых были волосы, метнулся обратно тенью к проститутке – Не узнаёшь? – её взгляд сосредоточился на уликах – Твои? В одном пакете мокрые, после бани, а в другом сухие, с подушки из спальни на втором этаже?! – он ударил её по лицу, но не сильно, хлёстко, голова девушки запрокинулась назад – Не молчи, дрянь, лучше что-нибудь солги, скажи, но не молчи, иначе шанса на реабилитацию не будет!
Голос Марии задрожал, как бы ни пыталась она взять себя в руки – Я, и, Иван Станиславович? – но Альберт перебил – А это? – достал он сотовый и воспроизвёл на экране сфотографированную постель – От твоего тела след на простыне? Ты валялась со стариком там, а потом просто дала ему умереть, ты?
– Я была в спальне и ушла рано утром, при мне он не собирался умирать, он был жив!
– Где «Кэнон»? – Нуриев вытащил из кобуры «макаров», проверил обойму и передёрнул затвор – Где, чёрт возьми, камера с отснятым материалом? Ты не выйдешь живой, пока я не получу «Кэнон» обратно!
Мария с вызовом глянула ему в глаза, по щекам девушки струились слёзы – Я вообще не понимаю, о каком «Кэноне» вы мне говорите, никакую видеокамеру я и в глаза не видела!
Альберт резко шагнул к ней, проститутка по иннерции сделала шаг назад и упёрлась спиной в стену, глухо ахнула от реальной, надвигающейся опасности.
Нуриев ткнул дуло пистолета ей в шею – Ты даже не представляешь, что сейчас я сделаю с тобой, дурочка, если хоть раз ещё услышу от тебя отрицательный ответ! – зрачки Марии расширились, глаза, секунду назад нежно-зелёные, изумрудные, мгновенно приобрели цвет фисташки – Где «Кэнон»?
– Я не знаю! – она почти это прошептала, выдохнула ему в губы – Я не брала!
Холодное ребро «макарова» жёстко опустилось на скулу, Мария вскрикнула.
– Неправильный ответ! – тонкая багровая струйка крови, ползущая по щеке, возбудила его, раззадорила, безусловно красивое, даже сейчас, лицо проститутки поплыло в его похотливом азартном взгляде – Попытайся ещё раз, где «Кэнон»?
Безысходность, разогретая ужасом, взбунтовалась, рванулась вверх, материализуясь в дикий нечеловеческий вопль.
Сейчас она готова была умереть, но достойно – Да не притрагивалась я к нему, не брала! – да, она кричала, умирая от страха, кричала ему в лицо – Не брала, не брала! Что вы от меня хотите?
Альберт ударил ей коленом в бедро, Мария стиснула зубы – Ну тогда молись! – металл пистолета царапнул шею – Ты умрёшь сейчас, здесь, и никто тебя не найдёт, и не надейся!
Не специально, просто в порыве, защищаясь, она упёрлась ему ладонями в пах, задрожала, лихорадачно соображая на что его переключить.
– Я умру, не вопрос! – Мария хрипела – Сейчас, здесь, и никто меня не найдёт, ибо искать некому, но зато ты никогда не узнаешь тогда завтряшнее прибытие товара, целой фуры белой смерти! Ты похоронишь меня в лесу или вывезешь куда-нибудь, тебе же не в первой, а вот «чёрные» в это время совершат сделку и тонны героина рассеются по Москве, как тебе такое?
Нуриев криво усмехнулся, глядя, как обезумевшие глаза проститутки, не отрываясь, смотрят на него – интересно, блефует она, пытаясь оттянуть время, или знает что-то, чего не знает он? – Любишь жёсткие игры? – его взгляд угрём скользнул на ширинку, на которой до сих пор покоилась её ладонь – Что-ж, давай поиграем?! – молния на джинсах расстегнулась – Одевай резинку, и считай, что несколько минут у тебя есть!
Она не помнила даже, как и откуда в её руках оказался презерватив, всё творилось на автопилоте. Альберт вошёл резко, победителем, в неравной битве справедливости и исправления. Мария закричала, от боли, и от нахлынушего на неё внезапно чувства, чувства незабываемой эйфории, которая обожгла пламенем нутро, горячей волной скатилось к ногам, точнее к развилке их, туда, где ощущения были натянуты, ровно тетива…
Мужчина был жесток и неисправим, врезаясь в неё глубоко и бесчувственно. Его левая рука скользнула ей на бедро, добралась до ягодицы.
Альберт зверем ухватил её и дёрнул на себя, правая кисть его по-прежнему удерживала «макаров» – Продолжай, я весь внимание!
Боль и страх смешались с экстазом, расплавляя ненависть её в горький, но терпкий шоколад.
Содрогнувшись, Мария прошептала – Завтра, к часу ночи, с Дагестана прибудут фуры в речной порт. Я думала ты знаешь, Иваныч знал!
– Фуры с чем?
– По документам специи, шесть тонн перца, хмелли-сунелли, тмина, а в действительности героин, кристаллизированный, с лаборатории Дербента, а Дербент – это стопроцентный шёлковый путь.
В горящих от вожделения глазах блеснула угроза, он слился с ней до самого конца, глухо захрипев, одновременно возносясь к Олимпу и впитывая информацию, как губка.
Отдышавшись, Альберт отстранился от Марии, но не отпустил – А ты каким боком-припёком имеешь отношение к фурам с Дербента?
– Старик давно свёл меня с Кушанашвилли, с грузином, его зовут Резван. По документам он чист, не судим, имеет легальный бизнес, но товар его, Кушанашвилли работает с Сухрай-кадием. Сам Сухрай живёт в Махачкале, шёлковый путь – это его прерогатива. Сухрай – это наркотики, Резван – деньги!
Нуриев не верил своим ушам, этого просто не может быть, чтобы рядовая трассовая проститутка знала такие вещи – это немыслимо!
– Дальше! – гортанная хрипотца закралась в голос – Ты толкуешь мне серьёзные вещи, деточка, и должна прекрасно понимать, чем чревата будет твоя ложь?!
Ей было всё равно, Мария растягивала сладкое ощущение нирваны, койе не испытывала доселе ни разу.
Взгляд её затуманился, губы пересохли – Это правда! Ты конечно можешь мне не верить, и я вижу, что для тебя информация-нонсенс, но как поступить дальше – это твоя забота, я дала тебе лишь наводку!
Он наклонился к ней, зверь, почуявший жертву, провёл кончиком носа по скуле, Мария вздрогнула затрепетала. Губы подполковника коснулись шеи – о-о, как играла и волновалась жилка на сонной артерии, прося, умоляя. Зубы Альберта сомкнулись на ней, прикусили, а после отпустили. Не контролируя себя, забыв обо всём, Мария громко застонала.
Миха, развалившись в кресле с бокалом коньяка, хмыкнул – Актриса, твою мать, и в кино ходить не надо!
Силовик избавился от латексной штучки, застегнул джинсы, прищурился, изучая податливое её, испробованное тело, усмехнулся – А ты далеко не дурочка, прикольный соус подлила к соитию, респект!
Да, он утолил физическое желание, но не сполна, её хотелось вновь и вновь! Мария была разнуздана полностью, на щеках играл откровенный бесстыдный румянец, волосы беспорядочно разметались по плечам, шёлковый чёрный чулок с кружевной окантовкой призывно сьехал с бедра к колену, юбка задралась – она являла собой само вожделение.
– Чёрт возьми! – прикинул в уме Альберт – А девка то не промах, ни в этом ни в другом деле?!
Шагнув к ней, Нуриев вовсе не собирался прзнаваться ей в этом, наоборот, решил пугнуть до конца, тем самым подавив малейшее поползновение на протест.
Жёстко схватив Марию за шею, он резко повалил её на пол. Девушка с размаху опустилась на колени, в животном страхе прикрыв голову руками. Стоя сзади неё, в аккурат за спиной, Альберт криво усмехнулся, вытащил из кобуры ствол, передёрнул затвор, и… нажал на курок. Прогремел выстрел, за ним второй, третий – она не успела даже закричать, так и оставшись в убогой, коленопреклонной позе, ровно грешник, отдавший на плаху последнюю дань исповеди.
Миха, поперхнувшись янтарной жидкостью, вскочил – Берт, ты чо? Подполковник его не слышал, любуясь напольным, вырисованным им узором, подковой, из восьми чёрных отверствий восьмимиллимитрового калибра.
Присев над Марией на корточки, Альберт глухо процедил – Если где-нибудь всплывёт видеокамера, и я пойму, что это ты, не обессудь, завалю! Запомни сейчас моё предупреждение, как отче наш, и никогда, впредь, не давай мне повода!
Даже сквозь гул в ушах она услышала эту фразу. Нет, нет, так не бывает, умереть без боли и слышать всё?! И что это так стучит, в висках, в груди, молотком отбивая каждый такт, что это?
Рыдания вырвались с Марии бурным, неиссякаемым потоком, слёзы не просто лились, а хлестали из широко раскрытых, от ужаса глаз, фонтаном. Нехватало дыхания, ком, тяжёлый, удушливый, сдавил гортань, плечи беспрерывно сотрясались в рыданиях. Королёва подтянула к животу колени, уткнулась головой в деревянные доски пола.
Альберт направился к выходу, обернулся к молчавшему обекураженному Михе – Помоги крошке умыться, я жду вас в машине! – он произнёс это совершенно спокойно, без каких-либо эммоций, словно минуту назад ничего не произошло, и спустя секунду, перешагнул порог.
Михаил выдохнул, поднялся, неспеша подошёл к Королёвой. Произошедшее оставило в душе молодого ещё опера неизгладимое впечатление. Изучив нрав своего начальника, он давно уяснил для себя одно – не вмешиваться, ни при каких условиях, никогда, нигде!
– Мария? – парень участливо тронул девушку за плечо – Мария, поднимайся! – она подняла на него расплывчатый, размытый слезами взгляд, Миха подал девушке руку – Вставай, я помогу тебе умыться и поедем, спектакль окончен! – проститутка полулежала на коленях, не двигаясь, она будто не видела Миху и смотрела сквозь него, парня передёрнуло – Мариш, прекрати, это шуточки у него такие дурацкие бывают, не обращай внимания! Он ничего не сделал бы с тобой, поверь! Давай, поднимайся, ехать пора!
Нет, она не слышала ни на йоту его убеждений, в ушах стоял лишь звук выстрелов, его звериная жестокость и равнодушие в красивых, холодных глазах. Хотелось бежать, прочь, куда угодно, но подальше от монстра, в лапы которого она угодила так опрометчиво, глупо.
Михаил подошёл к столу, плеснул в стакан добрую половину горячительного, прикинул, что девку сейчас можно привести в чувство только таким образом – Пей! – силовик запрокинул голову Королёвой, поднёс к губам ёмкость – Пей, иначе я волью тебе полпузыря силой.
Мария не отреагировала, лишь приоткрыла губы и ловила ртом воздух. Миха нажал на скулы пальцами, удерживая голову несчастной второй рукой, влил в рот добрый недетский глоток, затем другой.
Девушка поперхнулась, закашлялась, согнувшись вдвое. Когда Королёвой полегчало, опер сунул ей початую бутылку – Пей! Таким макаром хоть горечь зальёшь, да поехали, а то Айдарович ждать не любит. Не зли его ты сейчас, очень прошу!
Мария допила спиртное до дна, выдохнула, медленно начала подниматься, споткнулась об собственную же ногу, выматерилась.
Миха недоумённо качнул головой – Не хило ты приложилась!
– Я вообще-то не пью! – всхлипнула Королёва – Считаю алкоголь бесполезной затеей!
– Я заметил! – ухмыльнулся опер – Особенно пятизвёздочный, армянский. Ладно, иди умойся и поехали, времени в обрез.
Вид её, растоптанный, растерзанный, внушал жалость: глаза блондинки опухли, сузились, вымазав скулы чёрной растекшейся тушью. Помада её, бледно-коричневая, неряшливым следом легла на подбородок и щёку, она была скорее похожа на поверженного ангела, гордого, но сломленного, нежели на воскресшую заплаканную проститутку.
– Куда теперь? – поинтересовалась Мария – Дальше удовлетворять садистские наклонности твоего шефа или на этот раз он приготовил мне чего покруче?
Молча, Миха взял девушку за руку и повёл на кухню. Открыв кран, подтолкнул Марию к раковине, нагнул, пытаясь умыть заплаканное лицо.
– Я сама! – отдёрнула руку Мария – Ты не ответил на мой вопрос.
– Зачем отвечать на то, что ты знаешь сама? Альберт не отпустит тебя, пока не проверит то, что ты сейчас наплела ему, и если это правда, то пообщаться с ним тебе придётся ой как долго, и мой тебе совет – не лги!
Во двор Миха и Мария вышли через несколько минут. Альберт напряжённо курил, облокотившись на капот «ауди».
Не глядя сторону проститутки, бросил ей – Прыгай в машину на заднее сиденье!
Девушка открыла дверь кроссовера и забралась в салон, Нуриев отвёл друга в сторону – Её отпускать нельзя, ты понимаешь это?
Михаил пожал плечами – Ты думаешь сказанное ею правда? Я лично сомневаюсь, слишком глобально!
– Она упомянула Резвана Кушанашвилли, за сутки я слышу это имя второй раз и не верю в такие совпадения!
– Так спроси её об этом поподробнее!
Альберт сосредоточенно взглянул на джип – Очухалась?
– Более чем! – усмехнулся Миха – Я, было, подумал, что ты в натуре её шлёпнуть собрался, ей богу! Ты хоть видел, что на полу зарисовал?
– Видел!
– Пугал?
– Нет, промахнулся! – Нуриев саркастично ухмыльнулся – Все восемь раз! – мужчины рассмеялись, вытаскивая из карманов сигареты – Она хоть в адеквате, базарить может?
