Тьма не сомкнётся над Ангелом

скачать книгу бесплатно


– Молодец, девочка! Горжусь! – Немного помедлив, спросил. – Что ещё ты видела? Ты ведь не всё сказала?

– Не хотелось бы расстраивать родителей этой девочки, – вздыхая, ответила Саломея, – да и этому господину знать не стоит! Девушку ждёт безрадостная, тяжёлая жизнь. После всего, что пережила она сейчас, депрессия не покинет её. К сорокам годам она станет законченной, хронической алкоголичкой. В общем, натерпятся с ней родители.

– Ну, и правильно сделала, что не сказала! Тем более, постороннему человеку! – Слегка прикоснувшись к плечу, участливо произнёс учитель. – Ну, что, пойдёшь на занятия или отправишься домой, отдыхать? На сегодня, думаю, с тебя хватит!

Саломея подняла глаза. Встретив мягкий участливый взгляд учителя, хотелось заплакать и рассказать ему обо всём, что так мучило её в эти последние сутки. Рассказать как близкому человеку, как старшему брату, например. Дверь распахнулась. Аркадий Петрович, на ходу разворачивая карту, нетерпеливо спросил Саломею:

– Ну, где? Показывай! – перешёл, вдруг, на «ты», мужчина, намеренно не замечая недовольный взгляд учителя.

Саломея очертила круг на карте.

– А! Знаю! – Воскликнул гость.

Наспех, коротко пожав руку учителю, не попрощавшись с Саломеей, мужчина выбежал прочь.

– Вот, Саломея! Судьба наша такая! – Веселился учитель, видимо радуясь тому, что не ошибся в ней и на этот раз: эксперимент удался.

И тут, впервые, она поняла. Ведь только он, этот человек называет настоящим её именем – Саломея. И произносит его, кстати, с каким-то уважением и даже удовольствием. Как брат. Женщина, впервые, с любопытством взглянула на учителя. Старший. Брат. Это уже интересно.

Учитель тоже смотрел на Саломею по-другому, как-то особенно. Нет, Эдемов сад здесь был не причём. В отношениях появилось нечто другое. Женщина поняла – что именно. Пролетел миг, один короткий миг и они стали единомышленниками!

Саломея, вдруг, чётко осознала: сообщи она об этой ситуации подругам, всё будет истолковано предвзято! Нечего и говорить, они ведь желали ей добра. И всё же?

– Поезжайте домой, Саломея! – Снова мягко и участливо, как близкий человек, произнёс учитель.

– Хорошо, думаю, вы правы, Александр Васильевич! – Неожиданно назвав его, в первый раз по имени и отчеству, открыто и добродушно улыбаясь, произнесла женщина и направилась к двери.

– Саломея! Выбрось всё из головы и отдыхай, поняла?!

– Да, конечно! – Коротко согласилась Саломея и спешно оставила кабинет учителя.

«И что теперь? Куда себя девать? Впереди – целых полдня! Нет, к своим не поеду! Пусть помучаются. А ведь им хорошо сейчас без меня! – злорадно подумала Саломея. – Дюша, наверняка, накупил детям чипсов, орешков, попкорн и других ядовитых «прикольчиков»! Разрешил смотреть телевизор допоздна младшему – Кирюше! А уж, Ромка, старший, оторвался, видимо, «по полной». Наверстал всё с самого лета – играет в свои игры часами напролёт, не отрываясь от компьютера. Ну, конечно! Мама – плохая, папа – хороший! Замечательно! Ничего! Посмотрим, кто без кого не сможет долго протянуть!».

Всё же решила позвонить Инне. Высокая, дородная, блондинка от природы, она работала в частной стоматологической клинике. Наконец, бросив мужа – пьяницу, осталась с двумя детьми. Своего старшего родила ещё на третьем курсе медицинского института от этого самого пьяницы. Но тогда Борис, так звали её мужа, подавал огромные надежды. И впоследствии, стал блестящим хирургом. Развал страны и появление частных лечебных заведений, а с их появлением – более, чем достаточных денежных сумм, которые сроду не держал в руках замечательный молодой хирург, сделали своё «чёрное дело». Банкеты, юбилеи… Руки стали трястись. Сложнее операции, чем удаление аппендицита, ему уже не доверяли. Карьера закончилась трагично. Хирург был пьян, когда привезли мальчика с острым аппендицитом. Ребёнок умер на операционном столе от «непрофессиональных действий врача», а попросту, по халатности, так, примерно, звучал вынесенный приговор суда. Хотя доказать неправоту медиков практически невозможно, родителям мальчика это удалось. Саломея и подруги Инны тогда переживали за её семью. Борису удалось остаться на свободе, а жизнь его ещё стремительней понеслась по наклонной. Инна оказалась единственной кормилицей в семье. Мамой и папой – детям, заботливой нянькой – мужу. Несмотря на такую жизнь, осталась уравновешенным, спокойным, добрым человеком. Не обозлилась на весь мир, никого не упрекала в своих бедах, принимала жизнь такой, какая она есть. Однажды, старший сын упрямо заявил: «Мама, ты много работаешь и можешь заболеть! Мне очень жаль тебя! И если ты не бросишь этого человека (он не называл его больше отцом), я уйду из дома!». Всю ночь несчастная женщина проплакала на кухне, сидя напротив заснувшего, в очередной раз, прямо за столом, в усмерть пьяного супруга. Наутро тяжёлое решение было принято. Они расстались.

Первое время ей было немыслимо жаль мужа – алкоголика. Инна держалась изо всех сил, чтобы не вернуться, не узнать, как он там без неё. Со временем, правда, стало легче. Дети успокоились, стали лучше учиться. Старший сын пошёл по стопам своих родителей, поступил в медицинский институт. Годы пронеслись быстро и незаметно.

Появляясь где-либо, Инна заражала всех невозмутимым спокойствием. В её присутствии, казалось, совершенно неразрешимые споры и конфликты приобретали чёткую форму. Становилось, вдруг, ясно – кто виноват, кто – прав. А было и такое: споры и конфликты, оказывалось иногда, не стоили выеденного яйца. Их просто не существовало. Говорят: «Чужую беду руками разведу!». Инна же о любой проблеме говорила просто, ясно, убедительно и таким мягким голосом, – не поучая и не советуя, что собеседнику становилось, вдруг, спокойно, комфортно. Наболевшее благополучно исчезало. Она никогда никого не осуждала, не говорила ни о ком плохо. Одним словом, была миротворцем.

– Алло! – Мягко раздалось в трубке. Голос подруги, как всегда, был ровным и спокойным. На душе стало тепло.

– Инна, это я. Не отрываю от дел? – вдруг, почему-то жеманно, произнесла Саломея.

– Привет, Муля! Ну, ты даёшь! Какие дела! Сегодня же суббота, приезжай! Пирожки, вот, стою пеку.

– Твои все дома?

– Конечно! У моего-то! У Ваньки, невеста появилась! Вот готовлюсь! Приезжай, весело будет!

– О, нет, нет! Это семейное, очень интимное дело! – Пытаясь казаться беспечной и радостной, ответила Саломея. – В следующий раз, хорошо?

– Ну, решай! И всё же, надумаешь, приезжай!

– Смотри, девушку, не обижай, будущая свекровь!

– Что ты! Давно мечтала о дочери! Хорошо, пока!

Видимо, подруга очень торопилась. Саломея понимала, как повезло Ваниной девушке. Инна будет замечательной свекровью.

Отключившись и немного повздыхав, Саломея аккуратно выехала со двора. Поглядывая по сторонам, увидела по правую сторону дороги супермаркет. Припарковав машину на заснеженной обочине, направилась к центральному входу. Огибая одно из подсобных помещений, – безобразных сараев, кем-то бездумно пристроенных, по чьему-то распоряжению, к стене супермаркета, – заметила маленького чёрного щенка. Тычась симпатичной мордочкой в кучу отходов, пытался что-то достать. Выйдя из магазина, женщина снова прошла мимо сарая, высматривая по пути того щенка, что рылся в куче. На этот раз их было трое. Заметив Саломею, вся ватага с испачканными чем-то белым мордочками, бросилась к ней. Не раздумывая, она достала из целлофана небольшой пластиковый лоток куриного фарша. Попыталась отломить большой кусок. Но не смогла, мясо было ледяным и очень твёрдым. Но щенков было так жаль! Порывшись в сумке, достала пилочку для ногтей. Потихоньку стала отскабливать мясо. Розовые замёрзшие кусочки, не успевая падать, тут же исчезали. Щенячий ужин закончился быстро. Из-за сарая раздалось свирепое урчание. Через секунду вышла собачья мамаша – небольшая серая дворняга. Истощённая, волоча чёрные соски чуть ли не по земле, собака беззлобно смотрела на Саломею.

– Ах, ты, бедная мамочка! Молочка не хватает? – жалостливо воскликнула женщина. – На, бери! – И отломила уже оттаявший, последний кусок фарша. Розовое лакомство упало недалеко. И собака ждала, когда женщина, наконец, отойдёт от вожделенного угощения.

Саломея возвращаясь к машине, ещё раз обернулась. Ни дворняги, ни её разномастного потомства! Рано темнеет. Опять снег. Крупные сухие хлопья щедро падают откуда-то с небес. Едва касаясь земли, будто стесняясь чего-то, снежная крупа неуверенно ложится на асфальт. Ветер утих. Несмотря на грохочущую автомобилями магистраль, а так же дополненный чем-то ещё – какой-то неизвестной какофонией, городской шум, Саломее, вдруг, показалось, настала тишина. Странная, нарядная. Такая свежая, – она, вкупе со снежным безмолвием, неслышно вселяла робкую надежду. И ещё веру. Веру во что-то светлое, хорошее.

Очень захотелось домой. В ту самую, ныне пустующую, свою квартиру. «Что-нибудь съем, да почитаю, наконец! Давно хотела!» – С энтузиазмом подумала и рванула с места. Доставая сумки из багажника, автоматически, взглянула на свои окна. «Ничего не понимаю! Свет забыла выключить, что ли? С этой вечной спешкой, точно, начну всё забывать!» – Размышляла Саломея. Едва удерживая многочисленные покупки и, ругая себя, на чём свет стоит, кое-как дотянулась до нужной кнопки в кабине лифта.

– Ур-р-а! Мама! – Голос Кирилла оглушил Саломею.

– Мама! – Бросился старший Рома к матери, перехватывая сумки.

– Наконец, Муля!

Дюша, улыбаясь, вышел последним. В её кухонном фартуке. Вытирая руки, приблизившись к жене, чмокнул в щёку. Румяная щека жены вкусно пахла морозной свежестью. – А мы решили тебе сюрприз сделать! – Жизнерадостно воскликнул Кирюша.

– Кира, – укоризненно произнёс отец.

– Ничего, ничего! – радостно воскликнула Саломея. – Я сейчас!

Сбросив пальто, побежала на кухню, помочь. В зале, уже сервированный стол, напомнил ей былые, счастливые времена.

«Надо же! Мои мужички оказались умнее и добрее меня! Вот так!». – Расчёсывая волосы, глядя на себя в зеркало, довольная, размышляла женщина. Потом, когда дети легли спать, они с Вадиком пили вино из высоких, хрустальных бокалов на кухне и долго-долго говорили шёпотом. Вадим нежно держал её руку. Иногда, вскакивая со стула, она подходила к нему, брала его голову в свои руки, прижимала к груди, затем смотрела мужу в глаза, говорила ему ласковые слова. Восхищалась им. Но быть откровенной до конца, сказать, как она соскучилась по нему за сутки, по всему тому, что связывает их обоих, не стала, будто что-то мешало ей.

Воскресное утро началось с череды привычных дел, заставило домочадцев заняться делами «по интересам». По своим интересам. Понедельник же выдался опять, тем самым, обычным днём. С утра начались мелкие споры. Будни. Напряжённый день. В общем, отношения в семье заметно охладели, будто и не было тех суток расставания и того тёплого субботнего вечера, когда Саломее, вдруг, показалось, что всё налаживается.

Закончился рабочий день и, как всегда, ноги сами понесли её на встречу с учителем. Переступив порог аудитории, вдруг почувствовала – при её появлении разговоры смолкли. Присутствующие пристально, а кое-кто очень цепко, рассматривали её. Улыбнувшись ей как старому другу, учитель предложил:

– Присаживайтесь, Саломея!

В очередной раз, с наслаждением произнося её имя.

* * *

Родители принципиально не хотели приобретать телевизор, да и в те времена в некоторых семьях просто не было денег на его покупку. Девочке приходилось уже с утра выходного дня отпрашиваться на мультик или детский фильм. В шестидесятых годах их показывали лишь по воскресеньям, ведь субботы тогда были коротким рабочим днём. А сериалы были редкостью. В основном, это были зарубежные фильмы. Их смотрели, собираясь по две-три семьи. И в такие выходные для девочки наступал праздник. Во время кинофильма она сидела на руках отца или мамы. Ей было хорошо и спокойно, она ничего не боялась, чувствуя себя защищённой. В другой конец коридора на этот раз, после сеанса, они теперь шли втроём. В который раз, поравнявшись с дверью, ведущей на лестницу… Эти глаза всё равно смотрели на неё из длинного вертикального окна.

На третьем этаже старинного дома жили семьи комсостава местного гарнизона. Загадочным местом для всей детворы, живущей в доме, был чердак. Женщины сушили там бельё и, направляясь туда, брали с собой мужа или подругу. Никто не отважился бы в одиночку подняться в это, казалось, таинственное место. Но, однажды, несколько человек местной детворы все же решились, во что бы то ни стало побывать в этом «жутком» месте. С ними увязалась и маленькая девочка. На чердаке пахло мышами, кошками и ещё чем-то затхлым, очень неприятным. Он освещался тусклой полоской света из небольшого люка – выхода на крышу. Со стен, головами вниз, распустив перепончатые крылья, свисали незнакомые ей до этой поры, то ли животные, то ли птицы.

– Ничего себе! – воскликнул Игорь, самый старший, авторитетный и рослый мальчик. – Это же летучие мыши!

– Летучие мыши, – тихо повторяет девочка. Сунув указательный пальчик в рот, заворожённая этими сказочными существами – мышами, которые летают, она внимательно рассматривает невиданное, доселе, чудо. Любознательный взгляд ребёнка, вдруг, падает в дальний тёмный угол. Девочка цепенеет от ужаса. Эти большие жёлтые, величиной с блюдца, глаза! Они здесь! Они снова смотрят на неё! Ребёнок срывается с места и бежит. Голос вдогонку того самого высокого мальчика:

– Говорил же, не надо малышню с собой брать!

Но девочка ничего не слышит. Ничего, не замечая вокруг, в панике бежит вниз, вниз по лестнице, скорее-скорее, домой…

На следующий день она узнаёт от мамы, что Игорь, тот самый, высокий мальчик, упал с крыши и разбился…

* * *

Глава третья

Саломея, вдруг, замечает, учитель, читая лекцию, смотрит только на неё. Как будто, кроме неё нет никого в аудитории. Лучшая ученица спокойно встречает взгляд его проницательных глаз. «В конце концов, – думает она, – меня это ни к чему не обязывает!»

Занятия закончились необычно рано.

– Я специально отпустил всех, Саломея! Сейчас должен прийти ещё один человек и мне бы хотелось, чтобы ты с ним поработала! – Вопросительно глядя в лицо, произнёс учитель. – Складывая книги в саквояж, продолжил. – Кстати, благодарность тебе от родителей девочки. Нашлась, где ты и указала. Очень хотели бы встретиться, отблагодарить!

– Нет-нет! – Воскликнула Саломея. – Никакой благодарности! Жива, нашлась и, слава богу!

– Вот и правильно, вот и умница! Я поступил бы точно так же!

– Александр Васильевич! – усмехнулась Саломея. – Мне кажется, или так оно есть? Мы чаще, чем это нужно, остаёмся наедине!

Прямо обратилась она к учителю.

– Простите, Саломея, если я вас чем-то напугал,… – начал учитель, но тут в дверь тихо постучали. Не дожидаясь разрешения, в проёме появилась полная представительная женщина, похожая на сотрудника какого-то солидного ведомства. Зная себе цену, почти царственно обратилась к учителю:

– Здравствуйте, Александр Васильевич! Совсем нет времени, но всё же, видите, пришла! Куда можно присесть? И, вообще, сколько «это» займёт времени?

Саломея недоумённо посмотрела вначале на даму, потом на учителя.

– Познакомьтесь, это Саломея! Лучшая моя ученица. Работать с вами будет она. Конечно, в моём присутствии.

Дама «из ведомства» недоверчиво взглянула на Саломею. В её понятии, красивые, ухоженные женщины никак не соответствовали тому, чем занимались в этой школе. Да и «лучшая ученица» Александра Васильевича представлялась ей скромно одетой женщиной, которая преданно смотрит в глаза, заискивает перед ней – состоятельной, опытной во всех жизненных ситуациях матроной «со связями».

Учитель прямо посмотрел в глаза Саломеи. Не напугала ли ту гостья. Но прочёл в них жалость к этой представительной самовлюблённой тётке. «Ну, Саломея! – Похвалил про себя. – Молодец! Быстро продвинулась! Даже представить себе не мог!».

– Что у вас? – уверенно произнесла Саломея, обращаясь к матроне. «Умница!»-ещё раз, молча, похвалил учитель.

Пухлыми пальцами женщина достала из сумки фотографию. Саломея села за стол, прислонив снимок к коробке, стоящей на столе, какое-то время пристально рассматривала его.

– Что там? – нетерпеливо спросила дама.

– Подождите минут пятнадцать – двадцать! – Пытался успокоить её учитель. Прошло какое-то время.

– Это ваш сын, – констатировала Саломея, всё ещё глядя на фото. – Мальчик болен. Похоже, это шизофрения. Но болезнь ещё можно лечить. – Затем, повернув к женщине лицо, продолжила: – А какие у вас взаимоотношения с мужем?

– Ну, дорогуша, – снисходительно, с язвительной улыбкой ответила та, – это вас не касается!

– Ну, хорошо, не надо, – спокойно согласилась Саломея. – Тогда мне придётся рассказать вам очень неприятные вещи! Вы уверены, что хотите это услышать? – при этом Саломея, как бы ища защиту и поддержку, взглянула на учителя. Тот одобрительно кивнул.

– Ваш сын, – начала Саломея, – в детстве подвергался насилию в самой изощрённой форме. Сексуальному насилию. Мальчик пережил ни с чем несравнимый стресс, шок. В общем, это и стало первым толчком. Началом болезни. И тот, кто это сделал, был вашим…

– Что она говорит?! Александр Васильевич! – завопила гостья. Видимо, что-то прочитав в его глазах, воскликнула:

– Муж?! Вот подлец, мразь! Я что-то чувствовала! Но представить не могла! – Закрыла лицо руками. – Бедный мой Коленька! Он молчал, мой мальчик! – Стиснув рот рукой, зарыдала. Учитель бросился за водой.

– Выпейте, успокойтесь! Вам же сказали, болезнь можно лечить. Вы же разошлись с мужем, то есть с отчимом сына? Прекрасно! Всё будет хорошо, вот увидите!

Женщина заметно пришла в себя.

– Извините меня! Теперь хотя бы известно: что с Николаем. Да, вы правы, с его отчимом мы расстались, к сожалению, недавно. – Потом зло добавила: – Знала бы, убила, кобеля паршивого!

Утерев слёзы, чуть припудрив красные пятна на лице, обратилась к учителю:

– Вы порядочный человек, Александр Васильевич, и будете молчать, я знаю. Тем более, вам известно, какой пост занимает этот, мой бывший! Негодяй этот!

– Даже не беспокойтесь! Всё то, о чём узнали мы и вы, здесь и умерло!

Женщина тяжело встала и поплелась к выходу. Саломея, увидев, как по полу волочится дорогой палантин матроны, сделала попытку поднять и вручить гостье. Но та, презрительно глядя на Саломею, недовольно вырвала край шарфа и поспешила к выходу.

– Саломея, – улыбаясь, обратился учитель, сглаживая неловкую сцену, – вы с каждым днём становитесь сильнее! В вас просыпается настоящий дар… Хотя, нет, не сейчас, – о чём-то, подумав, тряхнул головой. – Ещё немного и вы станете правой рукой, моим помощником! Не возражаете?

– По-моему, слишком рано! Я не ощущаю себя настолько подготовленным человеком. И вообще, мы, кажется, не закончили разговор, когда пришла эта женщина!

– Ах, вот вы о чём? – смеясь, сказал учитель. – Темно уж, давайте, я вас провожу!

– Спасибо, конечно! Но, не стоит, метро недалеко!

Забыв попрощаться, Саломея уж слишком быстро направилась в сторону подземки.

Вагоны метро не были переполнены как обычно, ведь было достаточно поздно. Все нормальные женщины в это время уже были дома и смотрели сериалы, а Саломея, как ей казалось, была то ли бессовестной женой и матерью, то ли увлечённой натурой. И вот, сейчас вспоминая слова учителя, отчётливо представила его проницательные глаза.

– Будешь моей правой рукой! – Опять услышала она. Вдруг страшно заболела голова, завибрировало где-то в темени и отдало в затылок. Замелькали «бабочки» перед глазами. Женщина плавно повернула голову и обвела взглядом полупустой салон электропоезда.

Напротив неё, ближе к выходу сидел невзрачного вида молодой человек. На миг глаза их встретились.

– Ого! – подумала Саломея. – Понятно, в чём дело. Волшебник – недоучка. Нахватаются по верхам чего-то и где попало, а потом сидят вот так, испытывают свои способности на других! Бедный, напичканный всякой гадостью, мальчик! Хорошо! – Лукаво взглянула на парня. – Что ж, малыш, получи! – Снова взглянула на молодого человека. Сигнал был передан.

В середине огромного озера высилось дерево. Это была она, Саломея. Зеркальная гладь озёрной воды отражала плывущие белые облака по лазурно-голубому небу. Вода мигом нейтрализовала чёрную энергетическую мощь самоучки. Женщина чуть покосилась на лжемага. Парень готов был выпрыгнуть прямо на ходу. Вскочил и нетерпеливо обеими руками вцепился в стекло двери, ожидая следующей остановки. И как только они распахнулись, юноша, словно ошпаренный, выпрыгнул на платформу и растворился в толпе.

Хозяйка когда-то тёплого уютного семейного гнёздышка, наконец, оказалась дома. Дети уже спали. Вадик с холодным: – Привет! – прошёл мимо неё из кухни в спальню.

«Мог бы и встретить!» – Обиженно подумала Саломея. Муж, спохватившись, вдруг, вернулся, помог ей снять пальто. Молча, взяв сумки, отнёс на кухню. Не задерживаясь, также молча, прошёл мимо, бросив на ходу: – Звонил Родион. Пригласил на юбилей.

– На юбилей чего? – Не поняла Саломея, следуя за мужем.