Наиль. Ты не уйдешь

– Привет, мам. Зачем все это?

– Это сюрприз.

– Нужно было на завтра перенести. Я же после дороги. Спать хочу, уставшая.

– Дочка, перестань. Алла приехала ко мне с этим предложением, думаешь я могла отказать. Может твой будущий муж не мог дождаться встречи с тобой и это была его идея? М?

Улыбаюсь и немного расслабляюсь.

– Пойдем поздороваешься с Романовскими. Никита постоянно о тебе спрашивал.

Медленно направляемся к группе людей, в которой стоит Алла Сергеевна и Тимофей Олегович, родители моего жениха.

Приветствие, улыбки, поздравления с окончанием учебы. Все успели сказать свое слово, кроме того, кого нет даже в зале.

Всех приглашает мама за накрытые шикарными блюдами столы. В какой-то момент мне становится то ли грустно, то ли скучно. Меня вдруг стала одолевать необъяснимая злость. Многие из присутствующих желали мне всего, что есть в списке обязательных слов, но кто из них был искренен? Наше общество не приемлет слабостей, кажется, и искренность стала восприниматься в штыки.

И вот, все как в замедленной съемке: Никита встает со своего места, кстати появившись в зале в последний момент не пойми откуда, звон бокалов, вновь улыбки, вспышки фотокамер, какие-то слова. Предложение, кольцо, и поцелуй. Обычный чмок в щеку. Вдох и мерзкий запах слишком сладкого парфюма… явно не мужского… но дорогого, эксклюзивного.

Смотрю на то, как он мне улыбается, а я и пальцем пошевелить не могу. Конечно, мужчины не монахи, это только девушкам следует придерживаться правил, которые нерушимы для семей с безупречной репутацией. Невинность одно из тех, нарушение которого, стоит положения в обществе и статуса семьи.

Но, чтобы вот так, почувствовать на своей помолвке запах чужой женщины на женихе, слишком унизительно.

Начинаю злиться и не ведаю что творю. Тянусь к его уху, делая вид, что хочу обнять и говорю:

– У нее отвратительный вкус на парфюм. Советую подарить что-то менее яркое.

Отстраняюсь, и не обращая внимания на его расширенные от удивления глаза, смотрю на всех окружающих улыбаясь, понимая в душе, что этот брак больше не кажется мне таким замечательным.

Настроение испортилось, разболелась голова, женишок не сводит с меня своих глаз, явно мечтая поговорить со мной наедине, но не может осмелиться на подобную наглость.

«Не бойся, себя позорить я не стану!»

Когда парад лицемерия закончился, я с облегчением выдохнула и сразу села в машину, попросив водителя отвезти домой, как можно быстрей.

Родители поехали куда-то дальше, у них был запланирован вечер без меня. И мне это пошло на руку.

Я не знаю, что и как будет дальше, но уже сейчас я была так сильно зла и расстроена, что хотела все бросить и сбежать. И именно этого я сделать не могла. Не имела права.

«В колледже все было иначе и проще. Реальная жизнь разочаровывает с первого ее шага!»

Легла спать почти сразу, как сняла с себя все побрякушки этого вечера. Так странно, я провела половину своей жизни вдали от дома и родителей, и сейчас чувствую себя тут, как никогда чужой, хотя раньше, стоило мне приехать на каникулы, я сразу обретала покой в душе, потому что я была дома. Сейчас это понятие почему-то стало размытым и слегка фальшивым.

***

Фоткаю свой билет на самолет, купленный вчера и отправляю подруге.

Сегодня уже десятое, до вылета всего три дня, и я в нетерпении.

Недавно приезжал Никита и просил встречи со мной у отца.

Не знаю для чего она была нужна ему, но мы выпили чай в саду нашего дома, помолчали и он уехал. Неужели думал, что я стану протестовать? Сам же прекрасно знает, что это невозможно. Хотел лично убедиться, что я не бьюсь в истерике?

Для поездки к Фатиме, мы с мамой договорились пройтись по магазинам и прикупить нужных вещей.

Даже мои скромные фасоны платьев не подойдут, чтобы не чувствовать неловкости в окружении ее семьи, и не смущать их.

– Ох, Ульяна, столько красоты, мне хочется купить все.

– Мам, я не смогу надеть все это за три дня в гостях. Плюс платье для свадьбы мы купим там.

– А тут? Они вполне подойдут для семейной жизни. Ты посмотри, – мама признанный шопоголик и не скрывает этого, а папа позволяет ей сходить с ума.

Хватаю из ее рук поистине красивое платье и отдаю консультанту.

– Это мы берем, остальное унесите пожалуйста.

– Вот мне бы твою фигуру, я бы…

– Я поняла. Но там, я не смогу носить облегающее, ты же сама знаешь.

– Может все-таки отправить с тобой кого-то из охраны? Андрея, например. Мне так спокойней будет.

– Ага, а я такая захожу с ним и говорю: «Не обижайтесь, со мной моя охрана!». Нет, ма. Ты знакома с семьей Фатимы много лет, я им уж точно доверяю.

– Ладно, уговорила, но будь всегда на связи, пожалуйста.

– Пошли уже.

Следующий день, мы провели в спа и на разных косметологических процедурах. Мама у меня та еще модница. Я у нее поздний ребенок, поэтому в надежде, чтобы нас с ней считали "сестрами", она старается вдвое сильней. Конечно, это шутка. Мама просто любит себя.

Глава 3

Перелет был долгим и немного выматывающим. Благо купленное место в бизнес-классе внесло много удобств. Начиная с комфортных кресел, свободного пространства вокруг, вкусной еды и приличного кофе.

Долгих восемь часов и к одиннадцати утра я уже прилетела в страну песков и горячего солнца.

Не могла я не подумать и о том, что здесь будет тот самый Наиль. Стоило мне озвучить эту мысль подруге по телефону, как она меня тут же попыталась успокоить тем, что на свадьбе нет врагов. Он не подойдет и не станет предъявлять ему известные претензии, и в доме жить не будет. У него свой. Я не стала говорить Фатиме, что данные заявления с ее стороны не успокоили ни на каплю тех страхов, что я испытывала, но и отказываться от поездки я не стала.

Так хотелось пищать от счастья видеть подружку вновь, хотя прошло всего три недели. Но мы разделили вместе четыре года, потому сложно перестроиться и смириться с тем, что все теперь иначе.

– Привет, Уля, – тянет она и обнимает.

Всхлипываем одновременно и начинаем негромко смеяться. Возле нас стоит охрана Фатимы странно поглядывая, но больше чем на секунду они свои взгляды не задерживают.

– Тебе идет платок.

– Ты бы видела сколько всего мама накупила. Кстати, часть этого я подарю тебе. Там такие платья, ммм.

– Вот сейчас и увидим. Времени мало на отдых, – мы двинулись на выход из аэропорта. – Сегодня мы пойдем на восточный расслабляющий массаж.

– Ооо, это мне уже нравится.

Стоило выйти на улицу, как меня буквально снесло жаркой волной.

Солнце пекло так, что я взмокла за секунду. Но красота вокруг ошеломляла. Никогда не думала, что окажусь в подобном месте.

– Но сначала поедим. Мама, приказала приготовить все национальные блюда. Ты будешь в восторге. Папа и брат сегодня тоже присоединятся.

Охладиться удалось лишь в машине. А ехали мы почти сорок минут.

Улицы города были такими широкими, чистыми. По тротуару сновали в сопровождении мужчин, женщины одинаково одетые. Но если быть точнее, то фасон был схож, а вот цвета, красивая роспись ткани была уникальной.

Восток, представлялся всегда иначе. Люди склонны выдумывать, искажая реальность, но первое мое впечатление не изменить, я поражена и мне нравится то, что я вижу.

Когда мы подъехали к огромному каменному забору, то я даже не представляла, какой дворец увижу за ним. Пока что я видела лишь крышу и это все, что показалось над двухметровой стеной.

Ворота медленно стали разъезжаться, а я так же не быстро открывала рот.

Зеленый газон, выложенная плиткой территория, небольшие фонтаны в центре площади перед домом и сам дом, сделанный словно из золотого, переливающегося на солнце песка.

Всюду ходили люди, приготовления к помолвке шли полным ходом, или же завершались.

Если до этого момента я думала, что знаю какой бывает роскошь, то сейчас мое мнение резко поменялось.

– Фатима, твой отец шейх? – шепнула ей смеясь.

– Нет, – ответила так же тихо. – Но он очень богат. Как и вся семья. Когда мужчина достигает зрелости, ему дают капитал, и он строит свою империю, бизнес. А как только достигает высот возвращается с тем, чего смог достичь. Поэтому с каждым рожденным мальчиком семья становится богаче.

Это получается тот самый дядя только смог вернуться в семью? Интересные у них порядки. Зачем я его вспоминаю?

Подъехали к главному входу.

– Сейчас, так как ты гость входим с главного входа, дальше будем с женской стороны, и на общую территорию входить если позовут. У папы могут быть гости в любой момент, особенно перед свадьбой. А меня, так тем более нельзя никому видеть.

– Ого. Ладно. Ты только рядом будь.

– Не бойся.

Переступаем порог и нас тут же встречает Зулейка, мама Фатимы.

– Мир вашему дому. Он прекрасен.

– Здравствуй, дочка. Благодарю.

Обнимает меня и сразу же ведет, как оказалось в гостиную, в нашем понятии.

Невысокий стол накрыт поистине для царей. Он ломился от еды. И запах стоял невероятный. На диване недалеко сидел дядя Карим, отец Фатимы и ее младший брат, Надир.

Они встали и подошли к нам.

После приветствия, Надир, как обычно стал шутить.

– Пап, ну все, невеста приехала, можем устраивать помолвку.

– Какой хитрец, – усмехнулся Карим. – А приведешь ты ее куда? В мой дом и станешь хвалиться о том, что твой отец богат?

– Эх, мне же только семнадцать. Еще успею.

– Вот, как будешь готов к тому, чтобы не опозориться самому и меня заодно не покрыть зеленой пеленой, тогда и приведешь Ульяну. Я против не буду.

– Да она к тому времени замуж выйдет.

Все рассмеялись. Это привычная манера Надира свататься.

– Значит не судьба. Может она уже на этой свадьбе выберет себе мужа.

– Ну нет, мне уже выбрали мужа.

– Отец, нам нужно ее украсть, – снова смех разнесся по комнате, и мы сели за стол.

Много говорили о наших странах, обычаях. Обсуждали свадьбу, еду. К концу трапезы, мужчины встали и ушли пить кофе в кабинет, а мы отправились на женскую половину дома. Насколько я поняла, то два этажа четко делятся на мужскую и женскую части, а третий только супружеский, для хозяев дома.

Моя комната была огромной. Тут поместилась и маленькая гостиная, и спальня с ванной комнатой. Соседней была комната Фатимы.

Зулейка ушла, оставив нас одних, и мы принялись распаковывать мой чемодан.

К двум, платья были распределены в две стопки, одна из которых теперь принадлежала подруге.

На массаж мы никуда не поехали, специалисты приехали на дом. Так как подобные мероприятия проводились с определенной периодичностью, в доме была оборудована специальная комната, в которой расположились и кресла, и кушетки.

Сам массаж был великолепен. Он длился почти час. И все это время, меня просто уносило куда-то далеко. По сути, массаж был простым, но движения начиная с тела, какими-то вытягивающими движениями, переходили на руки и ноги и в конце, будто бы вся тяжесть и усталость выходила через пальцы. Исчезала. Растворялась в воздухе.

Стоило открыть глаза, как я ощущала себя новым человеком.

Дальше по плану был часовой отдых, а после чай и выезд в торговый центр.

– Уля, это тебе идеально подойдет, – сует очередное невероятное платье синего цвета, вышитое золотым узором по подолу. А на поясе пришита брошь из настоящего золота.

– Фатима, – шепчу, разглядывая себя в огромном зеркале, – оно невероятное.

– А еще смотри что, – накидывает мне на голову платок с заколкой похожей на ту брошь. – Это все в комплекте продается.

– У меня слов нет….

– Они и не нужны, ты просто прелесть.

Выставили будильники. Хотели уже разойтись по комнатам, но в итоге не смогли. Фатима притащила свои подушку и одеяло, и мы улеглись в мою кровать.

– Поверить не могу, что завтра ты пройдешь первую ступень.

– Ты то уже прошла.

Я сразу погрустнела. Ведь она может быть уверена в своем муже, а вот я… Видимо придется побороться, либо же проиграв терпеть… Стало тоскливо.

– Эй в чем дело? Что не так?

– Ну нет, не сегодня говорить о грустном.

– А когда? Ты ведь уедешь, неизвестно, когда увидимся.

– Да прибудет с нами интернет, Фати.

– Это не одно и тоже. Я вот боюсь. А вдруг он мне не понравится?

– Хм… а мама что говорила тебе? Она же видела его?

– Сказала, что красивый. Но она могла сказать так, чтобы я просто не переживала лишний раз.

– А ты правда думаешь, что мама стала бы обманывать или же выбирать в мужья тебе урода?

– Так она и не выбирала.

– А, да. Забыла. Ну хочешь завтра на помолвке я выгляну и скажу тебе какой он.

– Тебя могут наругать.

– Так мы всю церемонию будем разделены?

– Нет. Между мной и женихом будет висеть белоснежная занавесь – кабба. Она же станет и нашей супружеской простыней*, ну ты понимаешь.

– Обалдеть. А мы все где будем?

– Женщины будут в отдельной комнате, мужчины тоже в отдельной, меня и Заура выведут наши отцы и посадят по разные стороны каббы. После молитвы жених передаст ожерелье моей маме, и она наденет его на меня. На нитке будет в маленьком флаконе его имя, а я передам такое же через папу ему. Это что-то типа подписи на судьбах друг друга. А дальше наши отцы заключают договор рукопожатием и меня уведут к вам.

– У меня просто слов нет. Жаль, что такая красивая церемония останется неувиденной мной.

– Да, а простынь заберет Заур и отнесет ее в свой дом. Свадьба будет уже у него. Мы приедем рано утром, чтобы я к обеду уже была готова.

– Вот это да. А про свадьбу расскажешь?

– Нет, сама все увидишь. Но там ничего такого и не будет.

– Все равно интересно. Мало ли я не туда забреду.

– Не забредешь. Ты со мной будешь. Я выбрала тебя моей еще одной помощницей, так что не потеряешься.

– Ну спасибо, а то не хватало еще сорвать тебе свадьбу.

– Итак, что случилось у тебя?

Снова вздохнула и рассказала ей все как есть.

– Вот же… У меня нет подходящих слов, Уля. Как он посмел такое сделать? И что делать? Ты имеешь право требовать семейный совет.

– У нас такой традиции нет, Фатима.

– Но это неправильно, начинать брак с такого отвратительного поступка. Он не извинился даже. А если он нарушит клятву после вступления в брак? Это же грязь в вашем доме.

Перекатываюсь на спину и чувствую, что две дорожки слез медленно катятся по вискам и скрываются в волосах. Хорошо, что темно в комнате, и Фатима не видит их.

Ведь я не смогла бы ей ответить, почему я плачу.

Может быть все из-за того, что именно так разбиваются мечты, а я не имела понятия о том, как больно это происходит?

– Поплачь, – она берет мою руку и переплетает наши пальцы.

Глава 4

На следующее утро в наших комнатах творится какое-то безумие. Мама Фатимы либо плачет, либо суетится, раздавая указы прислуге.

Сама невеста будто в трансе. Я не трогаю ее, потому что понимаю – волнение. Она напряжена и ей нужно свободное пространство, физическое и мысленное.

Надеваю купленное мамой платье – темно-зеленое, длинное в пол. Платки мы оставляем нетронутыми, потому что сегодня все будут отдельно. Празднование будет проходить для нас в женской половине.

Для помолвки обязателен голубой цвет платья невесты, означающий чистоту ее чувств.

Платье Фатимы было вышито серебряными узорами, а пики завитков были украшены драгоценными камнями.

– Ты такая красивая, Фати.

– Правда? Думаешь он посчитает меня красивой завтра?

– Обязательно. Не верю, что может быть иначе.

Все время пока шла помолвка, я с другими женщинами находились в комнате подобной гостиной. Они бурно обсуждали свадьбу, хотя незнание языка немного сбивало с толка.

Я чувствовала себя некомфортно, особенно если обсуждающие смотрели на меня. Было сложно понять их взгляды, ведь говорили эмоционально, а смотрели вполне дружелюбно.

Зулейка была рядом с дочерью, поэтому я сидела в сторонке от всех и просто ждала. Двери распахнулись, и они вошли. Сначала к Фатиме подошли взрослые женщины и одна бабушка.

Мне показалось, что они не просто что-то говорили, а запели. Видимо это был еще один обряд. Только после этого подруга подошла ко мне.

– Смотри, – она указала на свою шею, где виднелась тонкая черная нить, к которой был прикреплен маленький сосуд, напоминающий бутылочку, и внутри него находилась маленькая записка. Все это было микроскопически маленьким, но удивительно интригующим и красивым.

– Так здорово, слов нет. Оригинальная традиция.

– Это самый важный момент в бракосочетании. Он, – указывает на шею, – называется – зафира, так и переводится – судьба. Здесь его обещание, которое он дает мне на всю оставшуюся жизнь. Такое же я отдала ему.

– Обещание чего?

– Всего сразу. Любви, верности, счастья. Всего, что хочется сказать вслух, но не можешь или пока не готов.

– Удивительно. Я бы тоже так хотела.

– Завтра на празднике будет много благородных семей. Выбирай.

– А, как же смешение крови?

– Таких семей осталось не так много. Самое главное – это чистота, как и у вас. Это, как начать писать книгу с чистого листа. Нарушение этого момента, ведет к тому, что семейная жизнь будет обречена на грязь и ссоры.

– Не думала, что это важно по таким причинам. Все казалось проще, ну типа, что мужчина просто хочет быть первым и все такое.

– Это тоже.

Празднование началось в двенадцать дня и закончилось к шести.

Были танцы, красивые, плавные. Песни, в которых я понимала лишь пару слов, которые мне говорила когда-то Фатима. Но все было просто прекрасно, немного волнительно.

Подруга расслабилась. Приняла тот факт, что завтра покинет дом родителей и навсегда уйдет к мужу. Насколько я знала, сразу после свадебного путешествия он покажет ей их дом. Который он купил для них. А точнее его построили не так давно. Ведь свадьба была просто вопросом времени окончания учебы Фатимы.

Ложиться спать не хотелось совсем. В комнате стояли фрукты, за них я и принялась.

Сегодня Фатима была обязана спать лечь сама и не видеть никого, чтобы сон был ясным, но перед этим она примет ванную с какой-то солью, которая очистит ее тело.

А завтра с утра, она первой увидит мать, а потом уже остальных, кто будет помогать с платьем и приготовлениями.

Все это традиции, созданные женщинами, которые не обязательно выполнять, но мама Зулейка в них верила и желала, чтобы ее дочка их выполнила.

Перед сном поговорила немного с мамой и папой, поедая очередной странный фрукт, о котором никогда не слышала прежде, но он был таким вкусным, что я лопала один за другим.

Узнала новые сплетни от мамы, которые мне были малоинтересны и легла спать.

Пятнадцатое июля было странно спокойным. Видимо все решили плавно двигаться, чтобы не нервировать обстановку.

Вещи Фатимы никто не собирал. По традиции она уходит вот так в платье невесты. Потом будут доставлены в их семейный особняк ее любимые и нужные предметы, фото и всякие побрякушки.

Одеваюсь вместе со всеми после того, как готова сама невеста. Макияж у всех сегодня праздничный, но не яркий.

Красивые тонкие стрелки, бледные губы и ароматный, мягкий парфюм. Как я поняла, мы должны были выехать с утра в дом жениха, но они переиграли, чтобы Фатима была уже в обличии невесты, когда переступит порог родительского дома.

– Ты готова?

– Уля, я волнуюсь. У меня колени дрожат, – шепчет в ответ. – Вдруг я поскользнусь и упаду. Он станет считать меня неуклюжей и решит, что наша жизнь тоже станет такой? Что, если он подумает, что мой макияж слишком вызывающий? А вдруг я вспотею? Или…

– Девочка моя, ты прекрасна, – прерываю ее монолог. – Да он с ума сойдет от тебя. Ему стоит тебя просто увидеть, чтобы понять – ты та, кто ему нужна.

– Ульяна, я просто… просто…

– Все, перестань, – быстро обнимаю ее, и мы сразу же выдвигаемся вместе со всеми женщинами из дома.

С другой стороны, выходят мужчины. Все это родственники Фатимы. Тут меня прошибает волной страха, вдруг я увижу его. Да, я в платке, как и остальные, но мало ли он меня узнает так рано.

Приезжаем в дом Заура к одиннадцати и целый час проводим дополнительную подготовку.

И вот мы в женской части особняка, стоим на выходе и чего-то ждем. Все конечно знают, чего, кроме меня. А после мы слышим красивый голос певицы откуда-то из коридора. Первой ступают обе мамы, а за ними медленно идет Фатима. Мы доходим до черты, отделяющей нас от общей части дома. К нам заходит мужчина в одежде с длинным, почти до пола исписанным письменами шарфом. Он главный свидетель их союза. Поднимает одну сторону ткани, и Фатима кладет на нее руку ладонью вверх, а после тихой молитвы, он передает ей коробочку, как я понимаю, с кольцом и берет от нее ответную, видимо для Заура.

После вновь поет девушка и мы входим внутрь огромной комнаты.

В центре стоит тот самый мужчина и ждет, когда к нему подойдут жених и невеста.

После следует длинная речь, и свидетель отходит назад, позволяя Фатиме и Зауру встать напротив друг друга.

Хоть лицо подруги покрыто специальной укороченной фатой, я знаю, как она волнуется.

Он аккуратно берет ее кисть в свою ладонь и медленно, проговаривая клятву, надевает кольцо ей на палец. Тоже самое делает и Фатима. И лишь после этого он открывает ее лицо, впервые заглядывая в глаза своей, теперь жене.

Слежу за его реакцией и вижу… чувствую, что она ему нравится. Оценив самого Заура, я знаю, что и моя подружка в восторге. Ведь ей достался очень красивый мужчина в мужья.

Пока я пристально впитывала эмоции праздника и молодоженов, даже не заметила, как сама стала объектом стального взгляда, способного им убить.

Я никогда не чувствовала ничего подобного. А еще знала кто это. Но бегать глазами по комнате и лицам гостей не могла себе позволить.

Старалась отстраниться от этой бури, вызванной им, но не могла, потому что постоянно прокручивала его слова в голове, его угрозы. Одновременно с этим я вспоминала и заверения Фатимы, о том, что на свадьбе нет врагов, все одна семья. Может это всего лишь мое воображение?

«Ну да, обманывай себя!»

После того, как молодые увидели друг друга, девушка снова стала петь, а подружка с мужем отправились к двум, словно троны, стульям крепко держа друг друга за руки.

Мамы обоих подошли и связали их руки красной нитью.

Когда Фатима подняла свои глаза и посмотрела на меня, уже сидя рядом с Зауром я увидела в них счастье.

Она была рада, она была замужем и этот брак будет крепким. Уверена, они быстро полюбят друг друга. Конечно, Заур уже видел Фатиму на фото, и сравнив с тем образом, что сохранила память с оригиналом он был рад.

На моих глазах выступили слезы.

Четыре года назад, когда мы познакомились, нам едва исполнилось восемнадцать, а теперь она стала замужней девушкой, и я была свидетелем этого важного момента, моей лучшей подруги.

Отхожу немного назад, чтобы семья и родные поздравили их. Тем более тут все делается по старшинству.

Двигаюсь в сторону стола, где стоят вода и соки, как меня внезапно хватают за руку, до боли сжимая.

Вскрикиваю и оборачиваюсь.

– Вы что себе позволя… – обрываю сама себя, потому что язык в миг отсыхает, а кровь по венам больше не течет.

Снова этот пугающий черный взгляд. Снова убивает им, испепеляет.

Встает так, что меня и не видно за ним, а если и увидят, то мы будто просто говорим, что не запрещено.

– Хочу услышать лишь одно, ты что, не поняла меня в прошлый раз?

Дергаю рукой, но этот «халк» держит ее мертво, а мне кажется, что она онемевает уже.

– Если, вы меня сейчас же не отпустите, – зашипела я ему полушепотом, – я закричу так громко, что сюда сбегутся все, это, во-первых. Во-вторых, свадьба вашей единственной племянницы, и я уверена безумно любимой вами испортится, и ее повторить вы уже не сможете. А в-третьих, репутация вашей семьи опустится ниже плинтуса. Представьте заголовки газет: «Хаддад, берет женщин силой!» и неважно при этом, что тут правды, кот наплакал, – конечно я бы ни за что так не сделала, но мало ли поможет спровадить от себя этого… не знаю, как сказать.

Стоило мне закончить свою речь, я хотела проглотить свой длинный язык, потому что выписала им себе билет на смертную казнь, как минимум.

Вжала голову в плечи и ждала. Хотя, чего именно не знала.

А он хмыкнул, а потом сказал загробным голосом:

– Мы еще поиграем. Но лучше, не попадайся мне на глаза, – развернулся и ушел.

А я дошла до стадии, когда вся жизнь перед глазами пронеслась.

– Уля, – врывается в мое пространство голос мамы Фатимы. Оборачиваюсь к ней, и она тянет меня за собой. – Пойдем поздравишь ее.

Ноги идут за Зулейкой, а глаза смотрят в спину этого мерзавца.

«Что все это значит?»