скачать книгу бесплатно
Я усадила ее поудобнее и показала ей, как нужно делать пальминг. После того как я позанималась с несколькими другими пациентами, я попросила ее убрать руки от глаз и посмотреть вверх на меня. Она это сделала и улыбнулась. Это был хороший знак. Взрослые, особенно некоторые мои знакомые женщины, заподозривают неладное, если кто-то вдруг начинает улыбаться. Мари улыбалась, потому что пальминг излечил ее от боли.
Я проверила ее зрение и обнаружила, что зрение каждого глаза было нормальным. Я попросила ее встать и стала учить ее делать повороты тела из стороны в сторону. Я делала повороты вместе с ней, чтобы было больше уверенности в том, что она выполняет их правильно. Поначалу она жаловалась на головокружение, которое указывало на то, что она делает бессознательное усилие увидеть вещи неподвижными. Когда я попросила ее не усердствовать, а поворачиваться более изящно, головокружение прошло, она стала более расслабленной и наслаждалась этим.
– Я могла бы делать их хоть весь день, – сказала она. – Мне это нравится, потому что вся моя боль прошла.
Я дала ей задание делать пальминг и повороты дома и прийти в клинику на следующий день.
Когда Мари вернулась, она привела свою маму, которой не терпелось узнать все о пальминге и о поворотах, которые излечивают напряжение глаз. Было ли это верой, которая излечивает, или же мы сотворили чудо? Она сказала, что в течение долгого времени Мари страдала от боли в глазах и это не позволяло ей регулярно посещать занятия в школе. Теперь вот уже несколько дней Мари после школы играет с детьми на улице, вместо того чтобы идти в кровать. Она садится за уроки без напоминания, после того как сделает пальминг в течение десяти минут либо же дольше.
Маме не терпелось рассказать мне о том, что пальминг сделал и для нее.
– Поначалу мой муж и я подумали, что Мари шутит, – сказала она. – Мы не думали, что такая простая вещь, как накрывание глаз ладонями рук, может устранять боль. С тех пор как у меня родились дети, меня мучили боли в спине, а глаза причиняли мне беспокойство. Мари предложила мне попробовать сделать пальминг. В результате мои глаза получили отдых, а боли в спине прошли. Теперь не могли бы вы рассказать мне и о поворотах тоже?
Мы проделали с ней эти движения до тех пор, пока у нее не получилось. В последний раз, когда я ее увидела, она рассказала мне о том, что она больше ни разу не сердилась на детей, с тех пор как научилась делать повороты тела и видеть все в движении. Пальминг помог ей читать для мужа. Она сказала, что Мари больше не жаловалась на боли, но охотнее стремилась помогать по дому и никогда не шла спать раньше времени. Расслабление напряжения, релаксация с помощью пальминга и поворотов тела из стороны в сторону излечили и усталую маму, и Мари.
Мальчики из средней школы
За последний год многие школьники получили улучшения и излечились от несовершенного зрения в нашей клинике. Некоторые носили очки, но большинство из них очков не носило. Последние излечивались быстро, и в некоторых случаях на прием нужно было прийти только один раз. Записи показывают, что все, кто очки носил, приобретали более хорошее зрение без очков. Исключений не было. Для интересующихся тем, как мы работаем в глазной клинике, я расскажу о нескольких мальчиках, учениках старших классов школы. Все они учились в одной и той же школе и все приходили к нам лечиться.
Заведующий факультетом физического воспитания для мальчиков в одной из самых крупных средних школ Нью-Йорка был наслышан о нашей клинике. Около девяти десятых мальчиков, находившихся на его попечении, носили очки. Другие же изо всех сил старались обходиться без очков, даже те, у кого было несовершенное зрение. Возраст мальчиков был от 13 до 17 лет. Поздней осенью 1924 года один из них по имени Артур пришел с запиской от заведующего факультетом физического воспитания. Мы с радостью приняли мальчика и начали курс лечения под руководством мисс Милдрид Шепард, моей ассистентки. В первый день его зрение каждым глазом было 20/100. Было заметно, что его глаза наполовину закрыты, когда он смотрит на проверочную таблицу. Когда его выводили на яркий свет, ему было трудно держать глаза открытыми, а его лоб чудовищно морщился. Любой, увидев его впервые, подумал бы, что Артур никогда не улыбается. Я сама так подумала, потому что он выглядел таким неделю за неделей в течение всех зимних месяцев. Недавно я лечила его и смогла помочь ему прочитать 10/10 на незнакомой таблице. Также я испытала шок. Он улыбнулся. Закрывая глаза, чтобы дать им отдохнуть, и кидая быстрый взгляд на каждую букву, он прочитал 10/15 без единой ошибки. После этого я хотела закончить лечение, потому что еще около двадцати пациентов ждали меня. Однако Артур умолял дать ему еще один шанс. Мы провели с ним лечение солнцем, а затем он возвратился к проверочной таблице и прочитал 10/10. В тот раз я обнаружила, что на самом деле Артур может улыбаться. Пальминг, моргания, повороты и лечение солнцем излечили его.
Следующим пациентом был Уильям, чье зрение было 10/200 в каждом глазу. Я действительно уверена в том, что Уильям добросовестно практиковал дома и в других местах, но он был из множества тех пациентов с миопией, излечение которых занимает много времени. Он не пал духом и знает, что в конце концов у него будет нормальное зрение, если он продолжит практику. Его зрение улучшилось до 10/40, или одной четвертой от нормы, за шесть месяцев.
Заведующий факультетом физического воспитания написал мне снова, спрашивая, можно ли отправить к нам еще мальчиков, хотевших избавиться от очков. У нас нет ни мест, ни времени для того, чтобы позаботиться даже о малом проценте молящих о помощи. Я прочитала письмо доктору Бейтсу. Он не ответил сразу, а лишь окинул меня взглядом. Потом он сказал: «Теперь ты понимаешь, как сильно я люблю школьников. Ты также знаешь, как я осуждаю очки». Я сказала: «Все в порядке, вопрос решен». Ответ, который я получила, был следующим: «Присылай их ко мне. Ограничений на количество пациентов у нас нет».
В ответ на мое письмо пришло двадцать или больше человек, и все они были милыми мальчишками. Как я была рада, что написала то, что я написала. После того как они получили свое первое лечение и я провела более трех часов с ними, в комнате появился доктор Бейтс, чтобы спросить, не устала ли я. Его голос звучал крайне сочувствующим, но я была совершенно расслаблена и ничуть не устала. Когда я говорила мальчикам пальмить и делать повороты, я практиковала вместе с ними. По мере того как улучшалось их зрение, мои нервы становились все более и более расслабленными. Я была счастлива, но не устала. Лечение мальчиков не было простым, но поскольку каждый из них делал то, что я говорила, это облегчало мне работу.
Сэмюэл носил очки около двух лет. У него сильно болели глаза, а зрение становилось все хуже и хуже. Оптик, от которого он получил очки, сказал, что их придется носить до конца жизни. Его зрение без очков было 10/200 правым глазом и 10/100 – левым. Он постоянно пялился – то, что, я уверена, причиняло ему больше всего боли. Первое, что я сделала, – я научила его моргать. Это ослабило боль. Пальминг и повороты улучшили его зрение в обоих глазах до 10/50 на первом приеме. Каждый раз, когда он приходил на лечение, его зрение по проверочной таблице улучшалось. Временами его дела шли не так гладко и он просил простить его.
Когда я получше познакомилась с Сэмюэлом, он сказал: «Видите ли, мама не вынуждена этого делать, но она торгует мелочами и помогает папе зарабатывать больше денег. Так она надеется отправить меня в колледж». Я сказала ему, что он должен гордиться такой замечательной мамой. Я подняла глаза и посмотрела на нее с великим уважением и гордостью за ее отвагу и жертвенность. Благослови Небо таких мам! Сэмюэлу пришлось пролечиться четыре месяца, прежде чем он смог читать с нормальным зрением, но он был решителен и настроен на победу.
У Авраама присутствовали симптомы «пляски святого Вита» с сильной болью в обоих глазах. Зрение его правого глаза было 10/15, а левого – 10/10. Органических заболеваний глаз у него не было, но офтальмоскоп показывал напряжение глаз. После трех визитов в кабинет симптомы «пляски святого Вита» полностью исчезли, а боль прошла. Его зрение также стало нормальным, 10/10.
Моррис ненавидел очки и надевал их только на короткое время. У него было нормальное зрение в правом глазу, но левый глаз лишь отличал свет от тьмы. Я поднесла проверочную таблицу близко к его левому глазу и велела ему прикрыть правый глаз. Мы чередовали моргания и смотрение мельком на белые участки таблицы, после этого сразу же закрывая глаза, и, таким образом, он стал способен распознавать буквы в виде черных клякс. Ему было дано указание практиковаться с проверочной таблицей каждый день, видя, что буквы движутся в направлении, противоположном направлению движения его тела. В то время как он это делал, ему нужно было держать прикрытым правый глаз. После третьего прихода на прием он прочитал нижнюю строку проверочной таблицы с расстояния трех футов, или 3/10, левым глазом. Многие доктора говорили ему, что ничего нельзя сделать с левым глазом, потому что он неизлечимо слеп. Доктор Бейтс обследовал его с помощью офтальмоскопа и сказал, что проблема называется амблиопией, то есть слепотой, вызванной усилием. Доктор Бейтс говорил, что такие состояния обычно признают неизлечимыми. Моррис уверен в том, что если он будет практиковать постоянно, то нет такой причины, по которой он не обретет нормального зрения в левом глазу.
Бенджамин никогда не носил очков. В течение долгого времени постоянная боль в глазах не давала ему учиться. Офтальмоскоп определил только напряжение глаз. Зрение его правого глаза было 10/10, левого – 10/20. После небольшого пальминга и с помощью поворотов зрение его левого глаза улучшилось до нормального – 10/10. Мы в общей сложности проделали лечение четыре раза. На его последнем приеме я помогла ему прочитать 20/10 правым глазом и 20/20 – левым. Ему давалось задание ежедневно практиковаться с очень мелким шрифтом, и я уверена, что чтение очень мелкого шрифта было тем, что в наибольшей степени способствовало его постоянному избавлению от боли. Он был более чем благодарен за полученное им облегчение. У него был младший брат Джозеф, который носил очки. Бенджамин робко спросил, можем ли мы помочь также и его брату.
– Конечно, – сказала я. – Приводи его в следующий раз.
Джозеф проходил в очках три года, но его зрение было не таким уж и плохим без них. Без очков его зрение было 10/15 каждым глазом. Моргания во время выполнения поворотов тела улучшили его зрение до нормального за пять минут. Он пообещал больше не надевать очков и прийти ко мне еще четыре раза. Этого можно было бы и не делать, потому что его зрение оставалось нормальным, 10/10. Если бы наш метод был всеобще принят для использования его в школах, этого мальчика и других детей не пришлось бы заставлять носить очки.
Хайман носил очки в течение четырех лет. У него была прогрессирующая миопия. Его зрение правым глазом было 10/100, а левым глазом он видел 10/70. После первого проведенного сеанса лечения он стал способным читать 10/50 каждым глазом. Постоянная ежедневная практика – с помощью пальминга и улучшения памяти – помогла ему улучшить зрение до нормального, 10/10. Этому мальчику потребовалось только пять сеансов лечения.
Чарльз носил очки около десяти лет, хотя органических проблем у него не было, было лишь только напряжение глаз. Он видел 10/30 каждым глазом. Ему велели закрыть глаза и во время пальминга вспоминать маленький квадратик, напечатанный на проверочной таблице. Ему было сказано не вспоминать все его части сразу, а вспоминать или представлять одну часть лучше всего в каждый отдельный момент времени. Тогда его зрение улучшилось до нормального, или 10/10. Ему также было сделано лечение солнцем. Чарльз был вылечен за один прием.
Гарри носил очки один год. Его зрение было 10/30 правым глазом и 10/70 – левым. Регулярная ежедневная практика и лечение солнцем улучшили его зрение до 10/10 за три прихода на прием. Он торжественно обещает больше никогда не надевать очков.
Тоби был чудным симпатичным мальцом чуть-чуть помладше остальных. Он был не очень уверен в том, что ему нравится видеть свое имя в напечатанном виде (я говорила всем своим замечательным мальчикам, что собираюсь написать о них), но ничего против этого не имел, когда понял, что это послужит подспорьем всем остальным. Его зрение было 10/50 правым глазом и 10/70 – левым. Пальминг и лечение солнцем улучшили его зрение до нормального после трех приходов на прием. Другие мальчики были вылечены по большей части за один прием. Задача состояла лишь в том, чтобы обучить их использовать свои глаза правильно.
История Лиллиан и ее сестры Розы
Моя деятельность не ограничивалась работой в клинике. Я продолжала заниматься ею и в других местах. Случалось так, что я заходила в универмаг за покупками, а девушка, меня обслуживавшая, выглядела так, как будто бы ее беспокоило напряжение глаз, боли в глазах или головные боли. Мне всегда доставляло удовольствие мгновенно устранять эти симптомы с помощью пальминга, поворотов или с помощью каких-то других методов. Я могла бы написать много историй о том, как я помогала этим девушкам. Их благодарность, конечно же, стоила потраченных сил и времени.
Я живу за городом и поэтому мне приходится ездить на работу и обратно на поезде. Машинисты очень хорошо меня знают. Они всегда приходят ко мне, для того чтобы я убрала угольную крошку из глаза или помогла им в том случае, если у них плохое зрение.
Каждый день осенью, зимой и весной на нашей станции я встречаю компании радостных девчонок, которые посещают среднюю школу в другом городе. Некоторых из них я знаю с рождения и, находясь в их компании в поезде, я иногда забываю о том, что я уже взрослая, и присоединяюсь к их веселью. Несколько из этих девочек носят очки, и я предложила вылечить их в любой день, как только они пожелают отказаться от очков.
Больше ничего не было сказано по этому поводу; до одного дня. Прямо перед закрытием школы на лето одна девочка попросила меня о помощи. Ее звали Лиллиан, ей было 16. У нее была более высокая степень миопии, чем у всех остальных. Я настояла на том, чтобы она посоветовалась с родителями. Если они не против и будут со мной сотрудничать, то я попытаюсь сделать все от меня зависящее для того, чтобы вылечить ее до начала учебного года.
Лиллиан очень разволновалась и стала просить других девочек тоже отказаться от очков. Одна сказала, что мама напугала ее, сказав, что та не сможет излечиться таким чудесным образом. Другая девочка думала, что ей нужно немного подождать. Я все еще чувствую, что они не поверили в меня. На следующий день после закрытия школы Лиллиан пришла ко мне домой со своей сестрой Розой, которой было 13 лет и которая имела ярко выраженное косоглазие левого глаза. Лиллиан не рассказывала о Розе, как будто боялась мне ее навязывать, но когда Лиллиан пришла ко мне, Роза решила для себя, что она тоже излечится.
Я прикрепила проверочную таблицу к дубу во дворе дома и усадила моих пациенток на расстоянии десяти футов от таблицы. Я начала с Лиллиан, потому что больше всего мне хотелось вылечить ее, как я и запланировала. В очках она читала 10/15, а без очков – 10/70. Я научила ее пальмить и вспоминать с закрытыми глазами что-либо совершенно: что-нибудь вроде белого облака, заката или цветка. Она проделала это в течение нескольких минут, а затем, без остановки и без единой ошибки, прочитала еще две строки на проверочной таблице. Ее зрение улучшилось до 10/40 обоими глазами. Затем я проверила зрение каждого глаза по отдельности. К счастью, благодаря тому, что ее зрение было одинаковым в обоих глазах, было легко продолжать лечение. С помощью закрывания глаз, при этом вспоминая последнюю букву, которую она смогла увидеть на таблице, она стала способной читать другую строку букв – строку 10/30. Когда она сделала небольшое усилие прочитать более маленькие буквы на таблице, они исчезли. Я объяснила ей, что когда она пялится, ее зрение ухудшается, и это ее главная проблема. Я велела ей подержать взгляд зафиксированным на букве, не моргая, и посмотреть, что произойдет. Она тут же начала хмуриться и ее веки воспалились. Она пожаловалась на боль в глазах и сказала:
– Теперь я знаю, почему у меня возникают эти боли и беспокойства.
На втором приеме ее зрение улучшилось до 10/20. Я обучила ее ЛОНГ СВИНГу с медленным движением головы из стороны в сторону слева направо, смотря через плечо, а затем – в другую сторону. Ей, как и всем пациентам, нужно было напоминать, чтобы она пресекала пял и моргала часто – так часто, как это делает нормальный глаз. Все лето Лиллиан добросовестно практиковала, получая поддержку от своей сестры Розы и от любящих мамы и папы. Она приходила ко мне на лечение где-то раз в неделю. За несколько недель до открытия школы мы начали заниматься в помещении при искусственном освещении, то есть уже не на свежем воздухе и не в свете солнца. Я сделала это намеренно, потому что знала, что свет в школе не такой яркий, как на улице. Когда Лиллиан в первый раз читала проверочную таблицу при искусственном освещении, она сильно занервничала и перепугалась. Все, что она смогла увидеть, была большая буква «С» на 200-футовой строке с расстояния десяти футов. Пальминг в течение нескольких минут помог ей расслабиться достаточно для того, чтобы она смогла прочитать несколько строк. Повороты и взгляд на одну букву с последующим перемещением его куда-то еще, а потом вновь возвращением его к букве, помогли ей прочитать 10/15.
На каждом приеме она улучшала свое зрение, и теперь она читает 10/10 все время. До начала лечения она держала книгу на расстоянии трех дюймов от глаз во время чтения – и это тогда, когда на ней были очки. С возраста семи лет она их носила постоянно и в течение всего этого времени ежедневно страдала от головных болей. Она рассказала, что с того дня, когда она убрала очки и начала лечиться, у нее не возникало ни головных болей, ни боли в глазах. Она так благодарна за это, что теперь практически топит меня в своих объятиях каждый раз, когда я ее встречаю.
Несколько друзей, которых она не видела в течение года, пришли навестить ее семью и насладиться днем у них на ферме. Лиллиан проходила в очках так много лет, что не была удивлена, когда друзья не узнали ее. Она стояла у двери дома, готовая встретить их, но они приняли ее за незнакомку. Выражение ее лица полностью изменилось. Веки, которые раньше были опухшими от напряжения, выглядели естественно, а ее большие карие глаза были на порядок больше крошечных глазок-бисеринок, пытавшихся увидеть сквозь те ужасные толстые очки, что она носила раньше. Когда друзья наконец-то ее узнали, им пришлось услышать все про лечение и про исцеление.
Если бы Лиллиан не была так предана лечению, я бы не добилась столь быстрого прогресса. В течение лета часто наступали дни, когда она падала духом и начинала волноваться и бояться того, что ей придется снова надеть очки. Ее мама оказывала неоценимую помощь касательно разных вещей. Она осторожно прятала очки Лиллиан, с тем чтобы у нее не было возможности надеть их снова, даже если бы она того захотела.
В первый день школы я встретила ее в привычной компании девочек в поезде. Проходя, она пожала мне руку и сказала: «Пожелайте мне удачи». Я попросила ее позвонить мне вечером, и она это сделала. Она рассказала мне следующее:
– Когда учителя увидели меня, они были поражены тем, как сильно изменилась моя внешность. Я рассказала им все про лечение и про то, что вы для меня сделали. Они удивились, когда я попросила пересадить меня на заднюю парту в классе. Знаете, когда я носила очки, мне всегда приходилось садиться за переднюю парту близко к доске. Сегодня я смогла прочитать каждое слово на доске в каждой классной комнате, сидя за последней партой. Я также читала учебники с расстояния восьми дюймов от глаз без какого бы там ни было дискомфорта.
Я похвалила Лиллиан и сказала, что рада за нее. Я более чем счастлива, что отдавала ей все свое время по вечерам, когда мне нужен был отдых после сложного, но приятного рабочего дня.
На каждом приеме, в то время как лечилась Лиллиан, ее сестра Роза смотрела и внимательно слушала все, что я говорила. У нее было сходящееся косоглазие левого глаза, и когда она была взволнована или старалась увидеть вдаль, ее глаз поворачивался вовнутрь так, что была видна одна только склера, или белая часть глаза. В возрасте трех лет заметили, что ее левый глаз повернулся вовнутрь, и когда ей исполнилось четыре года, ей прописали очки. Я проверила ее зрение, и двумя глазами она прочитала 10/100. Затем она прочитала каждым глазом по отдельности: 10/70 правым и 10/100 левым. Я велела ей сделать пальминг и вспоминать последнюю букву, которую она увидела на проверочной таблице. Она держала глаза закрытыми не меньше получаса, и когда она снова читала таблицу, ее зрение обоими глазами улучшилось до 10/20. Я проверила зрение каждого глаза: правым глазом она прочитала 10/20, а левым – 10/10.
Я посчитала улучшение ее зрения чудесным, и Роза была восхищена результатами своего первого сеанса лечения. Ее сестру Лиллиан взбудоражило, когда она увидела, как левый глаз Розы стал смотреть прямо, при том что ее зрение улучшилось. Она приходила ко мне на лечение вместе с Лиллиан один раз в неделю каждую неделю и выполняла абсолютно все, что я велела ей делать дома.
Ей было дано задание весь день носить тканевую повязку на хорошо видевшем глазу и помогать маме по дому так, как она сможет, пользуясь при этом косящим глазом. Каким же добросовестным ребенком она была и как она ненавидела повязку! Каждый раз, когда она приходила ко мне, я спрашивала ее, как она обходится с повязкой. «Хорошо, миссис Лиерман, – говорила она, – мне совсем не нравится эта черная повязка. Несколько раз в день мне хочется ее снять. Я не люблю, когда прикрыт мой хорошо видящий глаз, но я знаю, что должна ее носить, если хочу излечиться. Я действительно этого хочу, поэтому я просто думаю о вас и о том, как намного лучше выглядит мой глаз, и затем я перестаю волноваться по этому поводу».
На втором приеме зрение ее левого глаза улучшилось до 10/20, а зрение правого глаза стало нормальным, 10/10. У меня никогда не было более увлеченного пациента. На третьем приеме она передала мне посылку от своей мамы, которая постаралась в дружеской манере выразить мне свою признательность. В посылке было вкусное сладкое домашнее сливочное масло. Роза продолжила приходить на приемы, и через два месяца ее зрение стало нормальным, а глаза смотрели идеально прямо. Она практиковала добросовестно, и результат был таков, что за неделю до начала занятий в школе она стала полностью обходиться без повязки и без возвращения косоглазия при этом.
В первый день в школе Роза была очень взволнована. Она сказала, что учительница не узнавала ее до тех пор, пока та не улыбнулась. Когда Роза улыбается, вы не можете ее не узнать и не можете не полюбить ее. Ее тетя говорит, что то, что произошло, – это чудо.
С этого момента у Розы больше не было проблем с чтением с доски с последней парты – оттуда, куда ее посадили по ее же просьбе, – а книжный шрифт она могла видеть более четко, чем когда-либо. Роза ходила в школу вот уже где-то с неделю, когда учительница заметила, что одна девочка двенадцати лет не может читать с доски, сидя за передней партой. Учительница велела девочке проверить глаза у глазного врача, чтобы тот прописал ей очки. Роза нечаянно услышала этот разговор и в тот же день встретила школьную подружку возле двери. Роза рассказала ей, как она вылечилась без помощи очков, и сказала, что хочет показать ей, как она также может излечиться. На следующий день на перемене, вместо того чтобы присоединиться к играм в школьных коридорах, Роза и ее подружка вернулись в класс. По проверочной таблице Снеллена, которую Роза принесла в тот день в школу, она улучшила зрение маленькой девочки с 12/70 до 12/15 с помощью пальминга, морганий и поворотов. Каждый день две маленькие девочки добросовестно трудились, и трудились с величайшим успехом. Менее чем через неделю обе девочки заняли задние парты, с которых они могли без труда читать то, что было написано на школьной доске.
Праздник
Мне очень хочется рассказать о пятнадцати школьницах. Все они учились в одном и том же классе общеобразовательной школы номер 90 Нью-Йорка. Возраст девочек был от девяти до четырнадцати лет. В первый раз они пришли на прием 5 января 1922 года. В тот день доктору Бейтсу и мне пришлось просить разрешения войти в наш кабинет.
