Дарить России

скачать книгу бесплатно

Дарить России
Лидия Довыденко

В книге раскрывается уникальная личность князя Никиты Дмитриевича Лобанова-Ростовского, живущего в Лондоне, выдающегося мецената и собирателя редкой русской театральной живописи первой четверти 20 века, спасенной им от забытья и гибели за границей, а также щедрого дарителя России возвращенных художественных ценностей. Читатель знакомится с выставочной деятельностью князя в России, с его мнением о современной культуре в сопоставлении с западной, с его издательской деятельностью в Москве.

Лидия Довыденко

Дарить России

Захватывающие события жизни

Создать книгу, всесторонне охватывающую деятельность, личность и жизненные перипетии известного общественного деятеля, мецената, коллекционера, геолога, подлинного патриота России, весьма увлекательно, но и сложно. Сразу скажем, что автор справилась с поставленной ею перед собой задачей. Почему это было сложно? – Очень большой свод публикаций о Никите Дмитриевиче показывает, что интерес читателей в нашей стране к его фигуре, его суждениям, прогнозам, мнениям, – не исчезает. Как сделать книгу о нем инновационной? – А удалось это потому, что автор смог найти свой оригинальный аспект, опираясь на личные эмоциональные и духовные ноты – ведь долгие годы Лидия Владимировна является собеседником и интервьюером героя книги, чета Лобановых посещала Л.В. Довыденко и в ее родном городе Калининграде. Это делает книгу ценным и живым источником сведений. Разумеется, Л.В. Довыденко – опытный журналист, поэтому структура книги выверена и представляет удачный баланс между повествованием автора и голосами современников Лобанова, которым предоставляется место в книге. Таким образом, информация оказывается объемной и многогранной.

Надо отметить, что публикация данной книги – своевременна и актуальна. С одной стороны – захватывающие события жизни неординарной личности, целый мир открытых им выдающихся художников Серебряного века, жизнь и подвиги его предков – это не может не заинтересовать читателя. Но важным общественным фактором является и концепция книги – напомнить россиянам о человеке, семья которого трагически пострадала от большевизма в середине XX века. И он пережил тяжкое детство и юность, полное лишений, однако нашел в себе силы получить образование, много и трудно работать, занять высокое общественное положение. А главное, научился отделять частное от общественного – и потому более полувека сознательно посвящает свое время и силы действенной любви к Отечеству. Н.Д. Лобанов-Ростовский стал подлинно государственным человеком. И Отечество отметило его заслуги, трудно здесь перечислить все его награды, назовем в частности, он – кавалер ордена Дружбы, почетный академик Российской академии художеств, долгие годы – первый зампред и сооснователь Международного совета российских соотечественников, – организации, объединяющей 49 русскоговорящих диаспор во всем мире. С большим воодушевлением и искренностью прочтут читатели труд Л.В. Довыденко.

    Профессор МГУ имени М.В. Ломоносова, доктор культурологии, к. ф. н. Е.С. Федорова

Вступление

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский – Почетный член президиума и сооснователь Международного совета российских соотечественников в России, член Правления «Фонда Кирилла и Мефодия» в Софии, член правления «Института современной русской культуры» в Лос-Анджелесе (Калифорния), член «Ассоциации американских учёных русского происхождения» в Нью-Йорке, член «Общества коллекционеров» в Москве и Лондоне, академик Международной академии информатизации при ООН, попечитель Русского камерного оркестра в Лондоне, Москве, «Ассоциации театрального музея» в пожизненный член Союза благотворителей музея «Метрополитен» в Нью-Йорке, Почётный доктор Санкт-Петербургской Академии художеств, действительный член Петровской академии наук и искусств, награждён золотой медалью Российской премии Людвига Нобеля, Ему принадлежит главная награда Международного совета российских соотечественников за вклад в русскую культуру и искусство, кавалер ордена Дружбы народов за вклад в сохранение русского искусства, награда «Золотая муза» за вклад в русско-болгарские культурные связи. Он является одним из двух инициаторов установки в Москве памятника погибшим в Первой мировой войне, открывшегося в 2014 году на Поклонной горе, один из двух инициаторов возведения памятника Национального примирения, открывшегося в Севастополе в 2021 году, инициатор создания Национальной портретной галереи в Москве.

Н.Д. Лобанов-Ростовский родился в 1935 году в Софии (Болгария), куда семья князей Лобановых-Ростовских вынуждена была выехать из Петербурга после революции 1917 года. После расстрела в Болгарии отца выехал в 1953 году вместе с матерью в Париж к родственникам Вырубовым.

Образование геолога получил в Оксфорде и Нью-Йорке, диплом магистра банковского дела – в Нью-Йорке, где 18 лет работал в двух банках.

Он собрал вместе с женой Ниной уникальную научную коллекцию русской театральной живописи. В издательстве «Искусство» вышел каталог собрания в двух томах.

Никита Дмитриевич – автор многочисленных публикаций в русских изданиях за рубежом, в России и Украине. Его книга «Эпоха. Судьба. Коллекция» издана в Москве в 2010 году в серии «Русский путь». Участвовал в создании Музея личных коллекций при ГМИИ им. А.С. Пушкина – в 1987 году передал в дар 80 произведений русской графики из своего собрания. В 1994 году передал музею в дар коллекцию фарфора первой трети XX века. Библиотеку в 3200 томов и часть фотоархива передал Дому русского зарубежья в Москве, часть своих архивных документов передал российскому архиву литературы и искусства.

В 2013 году Лобанов-Ростовский перевёз в Ростов свыше 1000 предметов XVII–XXI веков: гравюры и эстампы русских и западных художников XVIII – первой половины XIX века, картины, акварели и рисунки XIX–XX веков, в том числе художников-эмигрантов, а также старинные карты России и Европы, коллекцию афиш выставок русских художников конца XIX – начала XX века, изданных в пяти разных странах мира в последние три десятилетия, архивы Лобановых-Ростовских, Вырубовых и других семей, отражающих жизнь русской эмиграции во Франции, Болгарии, Германии, США, включающих в себя переписку, фотографии, паспорта, дипломы, удостоверения, грамоты, свидетельства.

2 декабря 2013 года в Шереметевском дворце прошла торжественная церемония передачи в дар Санкт-Петербургскому государственному музею театрального и музыкального искусства коллекций Лобановых-Ростовских, посвященных отечественному театральному и декоративному и живописному искусству конца XIX – начала XX веков. Дарения продолжаются до сегодняшнего дня.

Никита Дмитриевич – личность огромного потенциала и масштаба, это один из ярких деятелей русского зарубежья. Мне повезло познакомиться с ним, обрести его высокую дружбу и поддержку, многие его публикации нашли себя на страницах литературно-художественного журнала «Берега». Эту книгу я хотела издать к 10-летию встречи в 2011 году, но куда спешить? Перед нами вечность…

Письмо из Лондона

Мечты Господни многооки,

Рука Дающего щедра,

И есть ещё, как он, пророки —

Святые рыцари добра.

Он говорит, что мир не страшен,

Что он Зари Грядущей князь…

Но только духи темных башен

Те речи слушают, смеясь.

    Николай Гумилёв

20 марта 2011 года, прибыв из Калининграда в Москву, я купила в книжном магазине Дома русского Зарубежья книгу Никиты Дмитриевича Лобанова-Ростовского «Эпоха. Судьба. Коллекция», которая вышла в свет в 2010 году в серии «Русский путь»[1 - https://www.rp-net.ru/store/element.php?IBLOCK_ID=30&SECTION_ID=0& ELEMENT_ID=6121].

Мое посещение Москвы в ту весну было связано с тем, что я хотела встретить из роддома свою дочь Елену и вторую внучку Алисию, родившуюся 24 марта. В ожидании этого прекрасного события я побывала в Доме русского зарубежья, куда всегда прихожу в каждый свой приезд, в библиотеку или на выставку, или на какое-то культурное мероприятие.

Меня впечатлила, даже потрясла книга, выполненная по всем правилам книгоиздательского искусства, но еще больше приятно удивила личность её автора.

Портрет красивого, улыбающегося, позитивного, элегантного человека открывает книгу, о которой написано с тех пор немало отзывов и рецензий. У Никиты Дмитриевича огромный список эссе, статей, интервью с ним. В последние годы вышло несколько сборников, состоящих из воспоминаний Н. Лобанова-Ростовского и многочисленных статей о нем, о выставках коллекции Нины и Никиты Лобановых-Ростовских, о дарах в музеи и храмы России.

Но вернемся к книге «Эпоха. Судьба. Коллекция». Количество упоминаемых имен в книге составляет 19 страниц мелким шрифтом.

Разрозненные сведения о Никите Дмитриевиче мне попадались и раньше. Когда я работала над книгой о Николае Сергеевиче Арсеньеве (1888–1977), философе, богослове, писателе, культурологе[2 - В Википедии сфабрикованы обвинения неким И.Петровым, позиционирующим себя как историк, однако не имеющим высшего образования, замеченным в 2014 году как участник поджога людей в Одессе, живущим в Мюнхене.] (Лидия Довыденко. Кенигсберг – русское Зарубежье. Н.С. Арсеньев. – Калининград,2008), то хотела найти возможность обратиться к Никите Дмитриевичу, чтобы узнать, приходилось ли ему встречаться со своим дальним родственником Николаем Сергеевичем Арсеньевым.

И вот, обретя книгу, в огромном алфавитном указателе я обнаружила упоминания о семье Арсеньевых, что меня надоумило поехать на следующий день в Российский государственный архив литературы и искусства. Там я нашла письма Н.С. Арсеньева к Никите и Нине Лобановым-Ростовским, которые архиву подарил Никита Дмитриевич. Теперь у меня был повод написать легендарному человеку, и мне удалось найти его адрес в интернете, приложив электронную версию книги об Арсеньеве. Меня восхитило, что Никита Дмитриевич ответил на моё письмо очень быстро и доброжелательно. И всегда с тех пор на все мои вопросы и письма приходили сразу ответы в тот же день – свидетельство прекрасного воспитания и открытости. Высокий стиль дружбы продолжается…

Музей Лобановых-Ростовских в Филёвском парке

Никита Дмитриевич в первых же письмах рассказал о музее рода Лобановых-Ростовских в Филёвском парке. Дочь моя жила тогда в Крылатском, и меня удивила неожиданная географическая близость этого музея от моего местопребывания в Москве. Созвонившись с хранительницей музея Ольгой Алексеевной Котцюбой по телефону, который прислал Никита Дмитриевич вместе с подробным планом, как туда добираться, я приехала в Филёвский парк и увидела деревянную двухэтажную постройку, в которой на первом этаже располагался музей со множеством документов и картин, портретов представителей рода Лобановых-Ростовских. Коллаж, который называется «Меценат» Евгения Шефера, частично передает убранство мемориального музея Лобановых-Ростовских.

Художественные работы коллекции имеют свою судьбу и биографию. Никита Дмитриевич рассказывал: «Начало моей коллекции – эскизы костюмов Сергея Судейкина к балету “Петрушка”. Денег у меня не было. Но зато появилось хобби сыщика. В первые годы своего собирательства я день работал, ужинал и с восьми часов вечера до одиннадцати ночи занимался только живописью. Сначала выяснял, кто из русских художников где живёт и в каких условиях. Я очень много общался с художниками-эмигрантами. Это был мир бедных людей. Тогда их искусство никому не было нужно. Многие уже поумирали. А вдовы или дети не знали, что делать с живописным наследством. Оно исчезало постепенно. Соотечественники хорошо относились ко мне, русскому парню. Я же в Болгарии вырос. Во мне много от мусульманина. Водку не пью. А пью чай. И долгие беседы за чаем в домах Бенуа, Добужинского, Ларионова давали свои результаты. На чужбине поговорить о своем прошлом, вспомнить, излить душу – есть ли большая радость? Мы жили на две зарплаты: мою и супруги Нины. Одну мы тратили на покупки живописи. Вот так и собиралась в Европе и Северной и Южной Америке наша коллекция. Я прекрасно понимал тогда, что выполняю миссию: спасаю русское искусство, которое просто кануло бы в Лету».

В музее в Филях с восхищением смотрела я на яркие и удивительные работы художников, о которых читала: Лев Бакст, Александр Бенуа, Наталья Гончарова, Константин Коровин, Михаил Ларионов – из 1100 работ коллекции 177 художников с главным упором на временной промежуток: с 1905 по 1925 год.

Очарованно вглядывалась я в картины, плакаты, эскизы мастеров живописи начала 20-го века, но также и документы, представленные в этом музее, волновали не меньше. В письме Никита Дмитриевич написал, что в Синей комнате музея висит документ о продаже семи членов семьи матери Вырубовой Ирины Васильевны. Документ о выкупе уехавших в эмиграцию своих родственников у советской страны, что было возможно до 1933 года, оказался внушительных размеров. О таком же документе я читала у Н.С. Арсеньева, который выкупил своих родственников: мать Екатерину Васильевну Арсеньеву (Шеншину), брата Василия, его жену Ольгу Нарышкину, ее брата Алексея Нарышкина, двух сестер Арсеньевых: Ольгу и Веру, и они все встретились в Кенигсберге в 1933 году.

Но вернемся в деревянный домик в Филёвском парке. На первом этаже – музей, где было три зала – в первом – семейные портреты, книги и реликвии, гравюры с видами столиц, старинные карты. В центральном зале – портретные гравюры Романовых и изображения великих полководцев. Третий зал посвящен князю и его ближайшим родственникам, его коллекции. Это был музей, в котором представлена история России через историю дворянских семей.

К сожалению, после ухода с поста мэра Москвы Ю.М. Лужкова[3 - Юрий Михайлович Лужков (1936–2019) – государственный и политичексий деятель, второй мэр Москвы после Г.Попова, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», лауреат государственных премий.] новое руководство не разрешило Никите Дмитриевичу использовать здание в парке под музей, и он вынужден был его освободить, обратившись в музей Ростова Великого. А тогда он написал: «У меня, конечно, большое горе, основанное на том, что Правительство Москвы и его коррумпированная шайка вот уже семь лет не могут договориться с подрядчиком и ждут разрушения всего объекта поджогом или другим природным способом. И поэтому музей не посещается. Есть много шансов, что его подожгут, как и остальные два дома». Слава Богу, этого не произошло.

Российский паспорт и работа в Русском мире

Переписка с Никитой Дмитриевичем завязалась активная. И мне было все интересно и важно, я включилась в те события, о которых он писал. Я получила от Никиты Дмитриевича вырезку из газеты «Соотечественники в США» за январь-февраль 2011 года, из которой узнала, что совсем недавно Н. Лобанов-Ростовский получил российский паспорт по Указу Д.А. Медведева за заслуги перед Отечеством.

В это же время проходила 4-я Ассамблея Русского мира, на которой выступил Никита Дмитриевич. Во-первых, он поблагодарил Русскую церковь за рубежом, отметив, что когда за границей люди попадают в затруднительное положение, они идут не в посольство, а в Русскую церковь, обретая там помощь. Во-вторых, он напомнил, что они обратились вместе с графом Шереметевым к Святейшему Патриарху за поддержкой в создании памятника Примирения соотечественников в год столетия окончания гражданской войны в России в Москве, предположительно на том постаменте, где стоял памятник Ф.Э. Дзержинскому, а еще ранее – Екатерине Великой.

В-третьих, Никита Дмитриевич рассказал о том, что в Лондонском университете был закрыт факультет для русских студентов, зато расширен для китайских. Усилиями Фонда «Русский мир» русский факультет восстановлен. Но коррупция в России такова, что нет возможности для развития России. Русское Зарубежье нуждается в поддержке федеральных властей, но министр финансов Кудрин уже на протяжении трёх лет снижает финансирование Министерства иностранных дел из федерального бюджета. Мэрия Москвы также сократила финансирование Международного Совета соотечественников России.

Я с грустью и пониманием читала об этом, ведь и на региональном уровне творилось то же. Мои обращения в совет по культуре при губернаторе Калининградской области по увековечиванию памяти известного русского философа Николая Сергеевича Арсеньева (1888–1977), жившего в эмиграции в Кенигсберге с семьей с 1920 по 1944 годы, представителя огромного дворянского рода, служившего веками России, до сих пор не увенчалась успехом.

Приезд в Калининград 22.2.2013

Никита Дмитриевич, живя в Лондоне, встречался с Юрием Михайловичем Лужковым, который тоже поселился там после отставки и рассказывал о своем хозяйстве в Озерском районе Калининградской области, пригласил туда князя вместе с леди Джун. Билеты уже были приобретены из Санкт-Петербурга в Калининград, а Юрий Михайлович не смог поехать по причине болезни, так что я пригласила именитых гостей к нам в Калининград и получила письмо:

В пятницу 22 февраля 2013 в 11:20 по расписанию моя супруга Джун и я надеемся приземлиться в Калининграде. А в 21:15 улететь обратно в С.-Петербург, где мы будем участвовать в чествовании 400-летия Дома Романовых, на котором будет много неблагонадежных потомков белоэмигрантов, жертв диктатуры пролетариата.

Да, мы будем рады, если Вы с мужем нас встретите. Рады будем с Вами познакомиться,

    Никита.

Никита Дмитриевич сразу предупредил, чтобы не было никаких журналистов, никаких встреч с властями. И это было чудесно, что мы не были связаны никакими обязательствами.

Правда, я все же предложила тогдашней министру культуры Калининградской области встретиться с Н.Д. Лобановым-Ростовским, и она вначале дала согласие, но когда самолет из Санкт-Петербурга приземлился, помощница ее позвонила мне и сказала, что министр культуры очень занята.

Никита Дмитриевич с леди Джун с удовольствием посмотрели Музей янтаря и Музей мирового океана, где провела блистательную экскурсию Наталья Андреевна Трофимова.

Мы съездили на улицу Чапаева, 3, к дому, в котором жила в Кёнигсберге в эмиграции с 1920 по 1944 годы семья дворян Арсеньевых. Глава семьи философ Николай Сергеевич Арсеньев (1888–1977) и Никита Дмитриевич – дальние родственники. Прабабушка Никиты Дмитриевича по отцовской линии была бабушкой для Николая Сергеевича по материнской линии – такова их родственная связь, это Анна Ивановна Лобанова-Ростовская (урожденная Шаблыкина), в первом замужестве Шеншина, она в 1860 году вышла замуж за прадеда князя – Николая Алексеевича Лобанова-Ростовского (1826–1887).

Все остальное время дня мы провели у нас на улице Белинского в Калининграде, в квартире, наполненной добротой и книгами, к которым добавился драгоценный подарок Никиты Дмитриевича: книга Н.С. Арсеньева «Дары и встречи жизненного пути» с пометками карандашом автора.

Рассказы гостя в Калининграде

Никита Дмитриевич рассказывал о своей матери Ирине Васильевне Лобановой-Ростовской (Вырубовой), говорил о том, что вся доброта, которая в нем есть, – она от матери, которая окружала его бесконечной любовью, и эта любовь была ему опорой в трудных обстоятельствах жизни.

Образцом или эталоном личности, на которую он хотел бы быть похожим, стал для него его дядя Николай Васильевич Вырубов, сделавший блестящую военную карьеру, прослужив в армии с де Голлем пять лет (о нем будет отдельный рассказ впереди).

В послевоенный период ветераны, которые были в Сопротивлении, близкие к де Голлю, стали занимать значительные посты. Николай Вырубов работал в ООН. Зашла речь о Сталине[4 - Иосиф Виссарионович Сталин – российский революционер, советский политический, государственный, военный и партийный деятель. Верховный главнокомандующий Вооружёнными Силами СССР (8.8.1941–4.9.1945).] и Жукове[5 - Георгий Константинович Жуков – советский полководец и государственный деятель. Маршал Советского Союза, четырежды Герой Советского Союза, кавалер двух орденов «Победа», шести орденов Ленина, В послевоенные годы получил народное имя «Маршал Победы».]. И Никита Дмитриевич привел мнение генерала Эйзенхауэра[6 - Дуайт Дэвид Эйзенхауэр – американский государственный и военный деятель, генерал армии, 34-й президент США.] о том, что Жуков – самый великий полководец XX века.

На вопрос, кто еще повлиял как личность на его развитие, Никита Дмитриевич рассказал о том, как встретился с сэром Исайем Берлиным[7 - Сэр Исайя Берлин OM – русско-английский философ, историк идей в Европе от Вико до Плеханова с особым вниманием к Просвещению, романтизму, социализму и национализму, переводчик русской литературы и философской мысли, один из основателей современной либеральной политической философии.], когда учился в Оксфорде. Лобанов-Ростовский тогда жил у его крестной матери Кэтрин, внучки Бенкендорфа[8 - Александр Константинович Бенкендорф (1849–1916) – посол России в Дании, затем в Великобритании.], последнего царского посла в Лондоне. Ее супруг тогда преподавал в Оксфорде и занимался философией Николая Бердяева[9 - Николай Александрович Бердяев – русский религиозный и политический философ, социолог; представитель русского экзистенциализма и персонализма. Автор оригинальной концепции философии свободы и концепции Нового Средневековья.]. У них часто бывал Исайя Берлин. Он говорил, что, чтобы преуспеть в жизни, необходимо очень многим жертвовать. Так приятно бывать на вечеринках, на встречах и обсуждениях. Исайя Берлин сказал: «Не обращайте на это внимания. Вы потеряете много друзей, но запирайтесь у себя в комнате и работайте усердно, потому что, если вы хотите что-то сделать в жизни и внести какой-то вклад, это дается только большим трудом». Я последовал его совету и всегда старался в жизни вкалывать».

Также было интересно послушать рассказ Никиты Дмитриевича, какое сильнейшее впечатление на него произвела Дягилевская[10 - Сергей Павлович Дягилев – русский театральный и художественный деятель. Один из основателей группы «Мир Искусства», организатор «Русских сезонов» в Париже и труппы «Русский балет Дягилева».] выставка русского театрального искусства в Лондоне в 1954 году, куда привела Кэтрин. «Это был шок лубочности, красок и контрапункт с подобными западными художниками, – говорил Никита Дмитриевич. – На Дягилева работали 42 художника, из которых 21 – русские. Они были настолько яркие и динамичные, что произвели на меня впечатление на всю жизнь».

Кто поддержал собирательство работ русских художников, на кого опирались Нина и Никита Лобановы-Ростовские в своих неутомимых устремлениях? На этот вопрос Никита Дмитриевич ответил, что, конечно, Илья Самойлович Зильберштейн[11 - Илья Самойлович Зильберштейн – советский литературный критик, литературовед, искусствовед, коллекционер, доктор искусствоведения. Один из основателей и редактор сборников «Литературное наследство».], который приезжал дважды в Париж, «бывал у нас и был одним из немногих, которые вживую могли сказать о значимости тех работ, которые у нас были». До 1960-го года в Советском Союзе не публиковалось никаких книг, даже о мирискусниках. Первым проявлением был некролог Зильберштейна в 1960 году в «Правде» о кончине в Париже художника Александра Бенуа[12 - Александр Николаевич Бенуа (1870–1960) – русский художник, историк искусства, художественный критик, основатель и главный идеолог объединения «Мир искусства»] без подписи Зильберштейна. И потом появилась первая монография Марка Эткинда об Александре Бенуа – он сослался на «Правду», и ему разрешили, как члену партии, издать эту книгу.

Вторым человеком, оказавшим моральную поддержку в коллекционировании, стал директор Музея современного искусства в Нью-Йорке Алфред Барр[13 - А?лфред Хамилтон Барр – американский историк искусства и первый директор Музея современного искусства в Нью-Йорке.]. «Мы жили в одном доме с ним, по адресу: 96-я Ист-стрит, д. 49. Это был уникальный человек, который после окончания своего образования в Гарварде приехал в Советский Союз в 1923 году, по своей инициативе, и провел там два месяца. Он обходил все ателье тогдашнего авангарда, вернулся в Нью-Йорк и подарил музею те вещи, которые ему дали Родченко[14 - Александр Михайлович Родченко – русский и советский живописец, график, плакатист, скульптор, фотограф, художник театра и кино, корреспондент. Один из основоположников конструктивизма, родоначальник дизайна и рекламы в СССР.], Татлин[15 - Владимир Евграфович Та?тлин – русский и советский живописец, график, дизайнер и художник театра. Один из крупнейших представителей русского авангарда, родоначальник конструктивизма.]. Он опубликовал дневник о поездке в СССР и убедил меня, что значимость русских левых художников имеет мировое значение, что это не просто местечковая живопись, созданная в России для русских, а она международного масштаба.»

Эта поддержка очень немногих была очень важна, так как половину семейного бюджета, что тогда было где-то сто долларов в месяц, тратили на собирание. «Это маленькие цифры, которые вряд ли сегодня кого-нибудь впечатлят, но это были реалии нашей жизни. Так что нужна была поддержка идеологическая от весомых личностей».

Удалось устроить более 50 выставок русского театрального искусства в США на протяжении 30 лет. И вместе с тем была мечта о Советском Союзе, и это не удавалось.

Но вот произошло то, что американский посол Артур Хартман[16 - А?ртур Адэр Ха?ртман – американский дипломат, посол США во Франции при Д. Картере и посол США в СССР при Р. Рейгане. Член Совета по международным отношениям, Американской дипломатической академии, Французского американского фонда, консультативного совета Брукингского института.] решил отпраздновать пятидесятилетие дипломатических отношений между СССР и США выставкой собрания Лобановых-Ростовских. Он это сделал в посольстве, куда пришло море людей. За этим последовало приглашение от директора Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Это свершилось 4 года спустя: выставка состоялась в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, а затем – в Манеже в Петербурге.

Тильзитский мир и князь Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский[17 - Князь Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский – генерал от инфантерии из рода Лобановых-Ростовских, министр юстиции Российской империи, член Государственного совета. Сын И.И. Лобанова-Ростовского и Е.А. Куракиной.]

Однодневное пребывание в Калининграде Никиты Дмитриевича и леди Джун не позволило нам по времени съездить в город Советск, который до 1946 года назывался Тильзит, известный в истории тем, что там был заключен Договор о мире между Александром Первым и Наполеоном в 1807 году. В российском обществе Тильзитский мир не был популярен. Лев Толстой в романе «Война и мир» устами Николая Ростова также осуждает принятие мира, когда казалось, что после Прейсиш-Эйлауского (теперь Багратионовск) и Фридландского (теперь Правдинск) сражений силы Наполеона были ослаблены, и оставалось нам только сделать последнее усилие, и Наполеон будет побежден. Но Александр Первый согласился на предложение Наполеона о заключении мира. Организация встречи на реке Неман и подписание Тильзитского мира было поручено князю Дмитрию Ивановичу Лобанову-Ростовскому, обнаружившему, кроме выдающихся способностей в ведении боя, дипломатический дар. Когда у Наполеона спрашивали о самом ярком событии в его жизни, он ответил, что это был Тильзитский мир, благодаря тем почестям, которые ему тогда оказали и назвали впервые императором.

За организацию встречи на высшем уровне князь Д.И. Лобанов-Ростовский получил Орден Александра Невского – от Александра I, а от Наполеона – Большой крест ордена Почетного легиона.

Также он был назначен генерал-губернатором Лифляндским, Эстляндским и Курляндским, Рижским военным губернатором, затем стал членом Государственного совета и был им до конца своей жизни. Так что история рода Лобановых-Роствоских связана с историей бывшей Восточной Пруссии, а теперь Калининградской области.

Н.С. Хрущев в Оксфорде

И еще одна тема, касающаяся воспоминаний Никиты Дмитриевича – это приезд Н.С. Хрущева в Оксфорд. Когда я жила в Балтийске, я много встречалась с ветеранами города и неоднократно слышала о том, как приезжал в Балтийск Никита Сергеевич Хрущев дважды: когда отправлялся в Англию и второй раз – в США, как тщательно готовились корабли и их экипажи, которые должны были отправиться в море. Готовились к встрече не только на Балтийском флоте, но и руководство Калининградской области, которое встречало делегацию правительства СССР с поезда на Южном вокзале в Калининграде[18 - Лидия Довыденко. Балтийск в датах и лицах. – Калининград, 2021].

С 15 по 30 апреля 1956 года проходил первый дальний поход отряда кораблей Балтийского флота. Крейсер «Орджоникидзе», эсминцы «Смотрящий» и «Совершенный» впервые зашли в иностранный порт Портсмут (Великобритания). На борту «Оржоникидзе» были первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущёв, председатель Совета Министров СССР Н.А. Булганин, члены правительственной делегации, известный авиаконструктор А.Н. Туполев и академик-атомщик И.В. Курчатов. Впервые в истории советского Военноморского флота доставлялась правительственная делегация такого высокого уровня в иностранное государство на боевом корабле. Советская делегация посещала разные предприятия и учебные заведения, в том числе Оксфорд.

Никита Дмитриевич рассказывал о том, что руководство колледжа его попросило за два дня до визита уехать и не предпринимать никаких действий, которые могли бы нарушить гармонию встречи советских лидеров в Оксфорде.

Он так и сделал, но в газете обнаружил заметку, где говорилось, что Хрущев с Булганиным были восторженно приняты студентами, которые дружно скандировали: «Бедный дядюшка Джо!» (Разумеется, на английском!) А это прозвище было дано при жизни И.В. Сталину Уинстоном Черчиллем. Это был намек на осуждение Хрущевым «культа личности» Сталина.

Оба советских лидера не знали английского языка, счастливо улыбались и дружелюбно приветствовали студентов. Улыбки исчезли с лиц, когда кто-то перевел скандирование «озорных» студентов.

Лобанов-Ростовский и Н.С. Арсеньев. Путешествие в Италию

Среди бесед в Калининграде и в письмах Никита Дмитриевич ответил на мои вопросы о встречах с Николаем Сергеевичем Арсеньевым, как и всегда, с громадной отзывчивостью.

22-летний Никита с Николаем Сергеевичем Арсеньевым совершили путешествие в 1957 году в Италию из Франции на поезде, останавливались в разных городах. Николай Сергеевич читал наизусть на итальянском языке (Арсеньев знал 12 языков) Данте Алигьери. Со свойственным Никите Дмитриевичу юмором рассказывал он о своих неудобствах бытового уклада в этой поездке: Лобанов-Ростовский – человек исключительной самодисциплины, твёрдого распорядка, высокой степени самоорганизации, аккуратности – увидел рядом с собой человека, совершенно свободного от подобных «условностей», особенно пренебрежительного к полосканию в ванной, куда невозможно было войти потом.

Но, конечно, Никита Дмитриевич был покорён эрудицией Николая Сергеевича, широтой кругозора и глубиной знаний: «Во время путешествия было два типа разговоров, а более правильно сказать – “монологов”: ввиду того, что у дяди Миколы феноменальная память, он мог цитировать почти полностью целые книги. Например, во время поездки из Парижа во Флоренцию он цитировал всю поэму “Божественная комедия”, а также из древнеримских авторов. Второй тип – это во время посещения руин или музеев: он знал наизусть содержание картины, несмотря на свое плохое зрение, то, что он прочел о картине, он отлично помнил, и суждения о ней, и ее описания. Поэтому мне было чрезвычайно полезно и интересно с ним съездить в Италию».

А вот рассказ, который Никита Дмитриевич назвал «Экспертиза Арсеньева». Джон Трейн[19 - Джон Трейн (род. 1928) – американский советник по инвестициям, писатель. Он посещал школу Гротон и Гарвардский университет (степень бакалавра и магистра), где он был главой Общества пасквиля и печатки. В 1953 г. он стал соучредителем и первым управляющим редактором The Paris Review, которая привлекла внимание публикацией расширенных интервью с такими авторами, как Эрнест Хемингуэй, Торнтон Уайлдер и Уильям Фолкнер. Википедия site: wiki5.ru], выдающийся обозревать газеты «Уолл-Стрит Джорнал», из тех эрудированных американских богачей, в общем, интересовался философскими взглядами Арсеньева. Как-то, когда мы были в имении Рок-Крик-Парк под Нью-Йорком, Джон Трейн спросил Арсеньева, знает ли он что-нибудь о такойто христианской ереси в Персии в XII веке. Арсеньев задумался и через 2–3 минуты ответил, что таковой ереси не существовало. Спустя несколько дней Трейн нам сказал, что он выдумал название ереси, стараясь поймать на этом «дядю Миколу».

Путешествие по Италии в 1957 году с Н.С. Арсеньевым запомнилось Лобанову-Ростовскому ещё одним эпизодом – посещением виллы Демидофф. В Оксфорде он подружился с младшей дочерью его Высочества князя Павла Югославского[20 - Князь Павел Карагеоргиевич (1893, Санкт-Петербург – 1976, Париж) – регент Югославии в период малолетства короля Петра II. Его матерью была Аврора Демидова. В 1969 году на аукционе «Сотбис» Павел Карагеоргиевич продал Римскому Генеральному Обществу недвижимости всё имущество виллы Пратолино со всеми угодьями, завещанной ему тёткой, Марией Павловной Демидовой.] Елизаветой Карагеоргиевич, которая приезжала на уик-энд к крёстной Никиты Лобанова-Ростовского Катрин Риддей, уже упоминаемой выше внучке графа Александра Бекендорфа, последнего посла России в Великобритании.

Елизавета пригласила Никиту на виллу Демидофф[21 - Вилла Демидофф – загородное имение в Италии, Тоскана, в 12 км к северу от Флоренции на Болонской дороге. Построенное по заказу Франческо Медичи. Затем принадлежала Францу I Стефану, Леопольду II Тосканскому, Фердинанду III, русскому посланнику в Тоскане Павлу Демидову, после смерти его дочери – югославскому принц-регенту Павлу, с 1981 года является собственностью города Флоренция.], которую ее отец унаследовал в 1955 году. «С гордостью и глубоким знанием предмета, – рассказывал Никита Дмитриевич, – князь Павел Югославский говорил о нескольких поколениях Демидовых в Италии, создавших виллу в Пратолино, в предместье Флоренции, о богатейших и разнообразнейших коллекциях, собранных Демидовыми в течение двух веков, показывал портреты Демидовых кисти Левицкого[22 - Дмитрий Григорьевич Левицкий – русский художник-живописец, крупнейший мастер парадного и камерного портрета, академик, руководитель портретного класса в Академии художеств. Автор изображений известнейших людей российского государства, включая императрицу Екатерину II и двор цесаревича Павла.] и Боровиковского[23 - Владимир Лукич Боровиковский – русский художник, мастер портрета, академик Императорской Санкт-Петербургской академии художеств.], масло Верещагина[24 - Василий Васильевич Верещагин – русский живописец и литератор, один из наиболее известных художников-баталистов.] «Тагил», город на Урале, где Демидовы начали лить русские пушки».

Запомнилась статуя Венеры из мрамора скульптора Кановы[25 - Анто?нио Кано?ва – итальянский скульптор, наряду с датчанином Бертелем Торвальдсеном, наиболее значительный представитель неоклассицизма в западноевропейской скульптуре.], бюст Наполеона Третьего, изваянный Карпо[26 - Французский скульптор, живописец и график, один из главных представителей «стиля Наполеона III»].

Посещал виллу Демидофф в 1823 году великий художник Карл Брюллов[27 - Карл Павлович Брюллов – русский художник, живописец, монументалист, акварелист, представитель классицизма и романтизма. Автор жанровых и исторических полотен.], которому Анатолий Демидов заказал знаменитую картину «Последний день Помпеи»[28 - «Последний день Помпеи» – крупноформатная картина русского художника Карла Брюллова, работа над которой была завершена в 1833 году. Хранится в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге. Размер – 456,5Ч651 см.].

В 1969 году сокровища виллы Демидофф были проданы Павлом Югославским на аукционе «Сотбис»[29 - «Со?тбис» – один из старейших в мире аукционных домов. Совместно с аукционным домом «Кристис» занимает около 90 % мирового рынка аукционных продаж антиквариата, предметов искусств и т. д. Является крупнейшим в мире аукционным домом.] во Флоренции.

Молодой Никита перед поступлением в Колумбийский университет, жил некоторое время в семье Юрия, Николая и Натальи Арсеньевых в Си Клиффе, куда те из Европы перебрались в 1948 году. Арсеньевых навещали многие интересные люди. Среди них выделялся огромным, двухметровым ростом и захватывающими рассказами о днях минувших Василий Васильевич Тютчев. Он торговал русскими книгами, которые возил в чемодане, а иногда – картинами. И у него Никита Лобанов-Ростовский купил первую работу маслом за 100 долларов в рассрочку. Это картина Николая Егоровича Сверчкова[30 - Николай Егорович Сверчков – русский баталический и жанровый живописец, академик Императорской Академии художеств. Наставник Николая Атрыганьева.] «Погоня за похищенной невестой».

Дары князя

В США Никита Дмитриевич познакомился с племянником философа Н.С. Арсеньева – с Иваном Ивановичем Балуевым, с которым они вдвоем и заботились о Н.С. Арсеньеве в последние его годы жизни.

Никита Дмитриевич подарил мне подлинные письма Арсеньева.

Они познавательны, читаемы, несмотря на трудно различимый почерк. Но усилия стоят того. Известный философ бедствовал материально. Его старшая сестра Наталья перебралась к сыну Сергею Балуеву в Москву, младшая Вера умерла, брат Юрий умер в 1970 году, а жил философ в Си Клифе в деревянном домике, который требовал ухода. Вот и в письме от 5.5.1971 Арсеньев благодарит Никиту Дмитриевича за 100 долларов, которые он потратил на очередную починку дома.

Письмо от 26.6.76 от Арсеньева касается распоряжений об имуществе после ухода в мир иной (умер 18 декабря 1977 года). Они обращены к Никите Дмитриевичу, племяннику профессора Арсеньева Ивану Ивановичу Балуеву[31 - Иван Ииванович Балуев (1918–1988) В 1925 году выехал с матерью Натальей Сергеевной Балуевой (Арсеньевой) за границу. Окончил в Париже лицей и Сорбонну. В 1960 году (?) переехал в США с женой Марией Всеволодовной, урожд. Горловской. Начал преподавать русский язык в университете Гэйнсвилл (штат Флорида). Получил докторскую степень в университете Вандербилта, штат Теннесси. Состоял членом РАГ в США.], Михаилу Бутеневу[32 - Михаил Аполлинарьевич Бутенев родился в 1919 г. Семья уехала в Австрию, а позже переехала во Францию, где собрались многие члены их большой семьи. В 1934 они перебрались в Польшу. Война снова раскидала всю семью. М.А. Бутенев оказался в Германии, а в 1944 г. переехал во Францию, где работал в Международной организации помощи эмигрантам, которая позже перевезла его в Нью-Йорк. Много путешествовал. Скончался в 1992 году. Автор книги «История старой русской дворянской семьи. Хроника семьи Бутеневых»] и Николаю Шидловскому (внучатому племяннику, сыну Юрия и Софьи Шидловских)[33 - Николай Юрьевич Шидловский родился в 1954 году, окончил Уиллиамс-Колледж в Уилиамстауне (шт. Массачусетс) со степенью бакалавра. Музыковед-историк, защитил магистерскую и докторскую диссертации по историческому музыковедению при Принстонском университете. Занимался также критическим изучением связей ранних славянских песнопений с традиционным византийским пением. Автор ряда статей по различным вопросам русской духовной и светской музыкальной культуры и истории церковных песнопений, вошел в состав совета директоров общества «Псалом», оказывающего помощь регентам православных хоров, певчим, композиторам, духовенству и всем заинтересованным в православном литургическом пении.]. «Архивы моего отца передам Ване Балуеву, – писал Николай Сергеевич, – мои архивы – Толстовскому фонду[34 - Благотворительный фонд в г. Вэлли Коттедж, штат Нью-Йорк, США. Основан в 1939 году младшей дочерью писателя Льва Толстого Александрой Толстой с целью помощи русским эмигрантам и для сохранения и развития «лучших традиций русского искусства, истории и мысли и в целом, лучших гуманитарных идей русской культуры]. А если Россия будет освобождена от советов и коммунистов, то в Россию, в Румянцевский музей[35 - Крупное собрание книг, монет, рукописей, других этнографических и исторических материалов в Петербурге, а затем и в Москве. Музей возник на основе частной коллекции, которую при жизни собрал, а частью унаследовал государственный канцлер Николай Петрович Румянцев] в Москве или в отдельную комнату в библиотеку Московского университета, чтобы читать там, но не выдавать на руки. Книги, фотографии – передать в дар Свято-Владимирской духовной семинарии[36 - Свято-Владими?рская православная духо?вная семинария – православное учебное заведение Православной церкви в Америке, которое находится в предместье Крествуд города Йонкерс (штат Нью-Йорк).]. Пишу тебе как близкому и дорогому человеку. Поручаю тебя и Нину руководству нашего небесного Отца. Я тебе очень благодарен за твою любовь».

Письмо от Ивана Балуева, племянника Арсеньева, сына Натальи Сергеевны Арсеньевой (Балуевой).

От 8.11.78. Балуев рассказывает о своих поездках в Брюссель и Париж, «…с Шидловскими все в порядке, они согласились с нашими доводами – отдать книги Арсеньева в Толстовский фонд. Ведь вся Арсеньевская коллекция книг не подлежит разделу и должна в конечном итоге быть переданной в Россию».

«Рад за тебя, что твоя коллекция пользуется таким успехом. Марина и я шлем сердечный привет вам обоим с Ниной».

В письме от 6.9.1981 года И.И. Балуев с искренней радостью отвечает на письмо Никиты Дмитриевича, сообщавшего об очередной выставке его коллекции, просит прислать каталог выставки, сообщает о своем вынужденном выходе на пенсию по причине рака лимфы, о своих занятиях живописью и скульптурой, о своих трех внуках и внучке, «которые растут, как грибы».

Подарок Н.С. Арсеньева Никите Лобанову-Ростовскому и влияние на выбор жены

Французский писатель Ромен Гари[37 - Роме?н Гари? (1912–1980) – французский писатель еврейского происхождения, литературный мистификатор, кинорежиссёр, военный, дипломат. Дважды лауреат Гонкуровской премии. Псевдонимы: Эмиль Ажар, Шатан Бога, Фоско Синибальди. Настоящее имя – Роман Кацев. Подробнее на https://www. livelib.ru/author/16771-romen-gari] очень сильно повлиял на судьбу князя. Как рассказывает Никита Дмитриевич, «огромное жизненное, практическое влияние». Когда в 1960–61 годах он занимался геологоразведкой в поисках месторождений нефти в полупустыне Патагонии в Аргентине, Н.С. Арсеньев прислал ему книгу, посвященную матери Ромена Гари, тогда еще мало известно писателя, она называется «Обещание на рассвете», переведена на русский язык в 1993 году. Образ Нины Борисовской произвел на молодого Никиту особое, сильнейшее впечатление. «Она была, говорит Никита Дмитриевич, – образованным и одухотворенным человеком и одновременно владела умением выживать. Именно эта ее черта дала мне направление, как искать себе спутницу жизни. Я не искал супругу, я искал спутницу, соратницу, с которой смог бы разделять и трудности, и радости. И если бы меня расстреляли, а были бы дети, то она, подобно матери Ромена Гари, смогла бы, проявив те же качества, выжить и отстоять то, чем обладала». Чтение книги стало событием внутренней жизни молодого человека начала 60-х годов. Отчасти поэтому его супругой стала Нина.

И снова слова благодарности