скачать книгу бесплатно
Конь с горы Бабырган. Повести
Вячеслав Лямкин
В сборник вошли повести о подростках. Повесть «Конь с горы Бабырган» – история об алтайском поселке – Катунь, взрослеющем мальчишке по имени Пашка и орловском рысаке по кличке Рубин. Тут и легендарный богатырь Бабырган, и конь-огонь, а еще вдовесок пьющий отчим, злая бабка, школа и приключения. И за всем этим стоит настоящая дружба… Повесть «За кромкой бора» – история маленького посёлка девяностых годов. Главный герой – Коля Смольянов до последнего борется за справедливость и верит в свою мечту.
Конь с горы Бабырган
Повести
Вячеслав Лямкин
Корректор Ольга Рыбина
© Вячеслав Лямкин, 2024
ISBN 978-5-0053-6504-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Конь с горы Бабырган
1
Пикассо его называли за то, что хорошо умел рисовать. А Кочергой – по фамилии.
Однажды, когда только Пашка начал ходить в школу, он вернулся после занятий домой, зашел в ограду и увидел петуха, горделиво преградившего ему путь.
– Кыш, барон-фанфарон! – замахнулся на него Пашка рюкзаком. – Иди к курам!
Но петух не собирался повиноваться, наоборот, определив в Пашке соперника, захлопав крыльями, кинулся в атаку.
Отбившись рюкзаком, Пашка пробрался к дверям, но замок, как назло, заело. Зная строптивый характер петуха, он ретировался, вскарабкавшись по лестнице на дровяник, и стал ждать, когда драчун уйдет. Ждать пришлось долго. Сотовый разрядился, и он, достав альбом и карандаш, начал рисовать птицу. Получилось неплохо, но, главное, Пашке понравилось переносить на бумагу свои чувства и мироощущение. Петух получился забавный, как из сказки: «Несу косу на плечи, хочу лису посечи».
И вот заканчивается седьмой класс, а Пашка уже – настоящий художник. Какое-нибудь мероприятие в школе или праздник – девочки из класса сразу бегут к нему, чтобы он оформил плакат на подходящую тему. Однажды нарисовал статую «Родина-мать зовет!» на День Победы, так все только и охали, как точно и правдоподобно получилось. И действительно, как только у него оказывались в руках карандаш и листок бумаги, он творил чудеса.
Но больше всего Пашке нравилось рисовать коней. Всяких разных: с крыльями и львиными головами, больших и маленьких, смешных и статных – например как русские тяжеловозы. При любом удобном случае Пашка выуживал разные истории про коней – счастливые и трогательные, а повесть «Внук Тальони» которую случайно нашел на крыше бани, прочел от корки до корки на два раза.
Пашка – не под стать ровесникам – любил читать и каждую историю переживал как собственную.
А недавно на его столе появилась старенькая потрепанная книжица «Легенды Алтайских гор» принесенная матерью с работы. Пашка увлекся ею так, что по ночам ему даже начали сниться диковинные сны. То он Хан Теле с золотым мечом, то богатырь Сартакпай, с косою до земли, но один сон повторялся намного чаще:
…Пашка стоит на вершине горы и всматривается вниз, взглядом ища пасеку дяди Антона, которая расположена неподалеку от подножия предгорной вершины. Вокруг темно, и Пашка боится потеряться. Он пытается кричать, но крик его тонет в ночи. Вдруг земля начинает трястись, сыплются камни и из скалы появляется богатырь (Пашка сразу определяет в нем Бабыргана). Он ведет за собой коня – скакун тот как ночное небо с яркими звездами по всему туловищу да с черными пронзительными глазами.
Бабырган улыбается:
– Не бойся! Вот тебе мой конь! Садись, он тебя довезет до пасеки! И смотри, следи за ним! Это самый лучший конь! На нем я догнал красавицу Катунь! Он никогда меня не подводил!
Пашка садится на коня, и жеребец, взвившись вверх, мчится по звездному небу. Они спускаются на землю, и Пашка с удивлением узнает поле неподалеку от дома…
На этом сон заканчивался. Пашка просыпался и долго лежал с открытыми глазами и наполнялся уверенностью, – звездного коня он скоро увидит снова…
И теперь, поле позади их огорода, тянуло как никогда.
Сегодня снова приснился этот конь – как классно лететь на нем по ночному небу, аж мурашки продирают до пяток!
Пока мать и отчим спят, Пашка прокравшись по дому, выбежал во двор, прыгнул на велосипед, и помчался к реке встречать табун, который выпускают с расположенной неподалеку конефермы- а вдруг он снова встретит того самого коня…
Поднявшись от Катуни, густой туман заполнил луговые закутки, затянул белой дымкой поле на окраине поселка и прикрыл хаос весеннего половодья – затопленные талой водой острова и прибрежные кустарники.
В утренней тиши первые лучи солнца только начали разбивать непроглядную густую завесу, через которую ничего не видно.
Пашка размещается у старой коряжистой ивы и ждет, когда вдалеке забренькает ботало, табун лошадей появится из густого тумана и сонно потянется к водопою.
За белой пеленой раздается отдаленное фырканье, топот копыт, ржание и появляются кони. Пашка всматривается в табун пристально – может, произошло чудо и появиться тот самый конь, на котором он летает во сне. Но чудо не свершилось – рыжий жеребец щиплет траву, трясет белой гривой, машет такого же цвета хвостом, отгоняя от себя надоедливого гнуса.
Конь останавливается в метрах двадцати от Пашки, тревожно ржет, предупреждая косяк о присутствии незнакомца; но вдруг любопытный жеребенок приближается к Пашке совсем близко, обнюхивает его, осмелившись, прижав уши, проводит губами по густой шевелюре. От него пахнет конюшней и парным молоком. Пашка протягивает к нему руку, хочет погладить, но жеребенок пугается и вздрогнув на мгновение застыв срывается с места озорно взбрыкивая задними копытами, исчезает в тумане. Жеребец взглянув на Пашку отвернулся и повел табун в другую сторону.
– Пашка! Твою налево! Домой дуй! – раздался голос отчима дяди Сани, вышедшего во двор. – Мать зовет! В школу опоздаете!
Разгоняя отставших лошадей, мальчишка возвращается домой. Ему еще вести сестру и брата в школу.
Юлька и Сеня погодки. Сеня ходит во второй класс, а Юлька в первый.
Пашка забежал в комнату, быстренько надел свитер и брюки, схватил рюкзак и, остановившись на мгновение, осмотрел комнату – ничего ли не забыл?
Удостоверившись, что все положено, на ходу выпил стакан молока.
– А тебя не стошнит? – спросила Юлька.
– Нет! У меня желудок крепкий! – ответил Пашка и подтолкнул брата и сестру к дверям. – Ну, чего как черепахи! Живей, мелюзга!
Как обычно опоздав, на пять минут, залетел в класс.
– Заходи-заходи, Кочергин! – говорит новая учительница по русскому языку и литературе Елена Александровна, недавно устроившаяся в школу и уже привыкшая к его опозданиям. – Что на этот раз?
Пашка садится на свое место, опускает голову – врать сегодня неохота. И замечая заляпанные лошадиным пометом кроссовки, прячет их под парту.
– Да он опять своих коней ходил смотреть! – вместо него ответил соседский увалень Витька Соломатин, которому Пашка безрассудно рассказал про сон и теперь Витька посмеивается над ним.
У Витьки мать работает директором магазина в городе. Витька у нее единственный сынок и потому разбалованный до несусветной лени. Недавно она купила ему дорогую приставку, и Витька не выходит из дома, а все режется в свой «Плейстейшен».
Запулив в Пашку жвачку, Соломатин смееться: – Он же у нас любитель прекрасного! Вы не чувствуете, как пахнет?! – добавил Витька, заметив Пашкину запачканную обувь.
В классе раздались смешки.
– Тише! – прервала всех учительница. – Ну, Кочергин, каких коней ты ходишь смотреть?
Но Пашка молчит. Он понимает, если начнет сейчас рассказывать, то из его повествования сделают посмешище.
– Зовите его Пикассо, может на это откликнется!? – не унимался Витька.
– Не хочешь говорить?! Тогда тебе персональное задание: написать про коня сочинение! – сказала Елена Александровна. – А теперь продолжим урок…
Местные мальчишки над Пашкой частенько подсмеивались, но все равно звали поиграть в футбол. Его поначалу ставили на ворота. Вратарь из него вышел не ахти какой – атака идет, а он на птичку пеструю засмотрится и пропустит гол, да еще промеж ног.
Андрюха, одноклассник, злился:
– Юбку у матери возьми! В следующий раз наденешь!
Кто-то из мальчишек подтрунивал:
– Чего вы хотите! Он натюрморт присматривал! Ха-ха!
Но Пашка не обращал на все это внимания, понимая свою некую бедовость.
* * *
Дом их стоял на дальней улице, расположенной ближе к оврагам. Этот район в поселке называли Свалка – одно время под овраг валили всяческий мусор. Потом опомнились, воткнули табличку «Свалка запрещена! Штраф 1000 рублей».
Мусор валить перестали, место сие затянуло двухметровой крапивой, и клёном, но время от времени местные мужички откапывали какую-нибудь железяку и отвозили ее на металлоприемку, чтобы немного разжиться деньгами.
Мать Пашки Вера, на вид ей было чуть за сорок, трудилась в местном продуктовом магазине продавщицей по графику: неделю работа – неделю отдых.
Отчим дядя Саня худощавый и жилистый, как веревка, работал у местного фермера на КамАЗе. Единственная беда отчима – он время от времени уходил в длительные загулы. Вера сошлась с ним, когда сыну было пять лет. Через год у Пашки появился братик Сеня, а еще через год – сестренка Юлька, с которыми он теперь зачастую нянчился.
Когда Вера работала, с детьми сидела родительница дяди Сани – бабка Зина – злая, вредная старуха, гонявшая Пашку по всякому поводу.
То ей надо палас пропылесосить, то полы помыть, за хлебом сходить в магазин. И Пашка первое время слушался, а потом ловил момент, как бы слинять из дома.
Бабка Зина злилась на Пашку и называла обидным словом «недотепыш».
И мать, и дядя Саня возвращались с работы поздно вечером, поэтому уроки Сеньке и Юльке помогал делать Пашка.
Юлька была смышленее брата и все схватывала на лету. А полненький Сенька к учебе сильно не тянулся и, когда пошел во второй класс, за лето позабыл все буквы и разучился читать. И Пашке пришлось с ним заново учить алфавит.
Зато в телефонах разбирались лучше него.
Все бы ничего, но в семье дружно жили от и до дяди Саниных загулов. А когда они начинались, все шло в тартарары. На весь поселок было слышно, что дядя Саня загулял. Вера начинала с мужем ругаться, а он терпеть не мог, когда в чем-то упрекали, и «поддавал» еще больше. И тогда доходило и до битья посуды, и до летания сковородок.
В «загульные» дни детей уводили к бабке Зине. Но так как Пашка категорично отказался ночевать у злой бабки, то летом ночевал в предбаннике, а когда становилось холодно, приходил к материной подруге тете Ире, у той росли два сына: Андрюха – Пашкин друг и Вовка, который на четыре года его младше. Подруга по бабьей солидарности шла навстречу, а Вера же выбивала дурь из своего мужика.
Это могло длиться несколько дней. Потом, когда дядя Саня выходил из «шторма» они с Верой прибирались в доме, скрывали следы разборок и забирали детей домой. Иногда, когда дело доходило до серьезных баталий, к ним приезжал материн брат дядя Антон, живший в Шульгином Логе. И тогда отчим сразу притихал.
– Все, Антоха, ухожу в штиль! – говорил дядя Саня и заваливался на диван, укрываясь одеялом. – С этого дня, считайте, я другой человек!
Вериного брата он уважал, но больше боялся. С Антоном раз была у них стычка, когда дядя Саня хотел показать свой гонор. Он служил в морской пехоте и этим всегда козырял. Мать в тот день не выдержала, позвонила брату и тихо сидела, ожидая Антона. При виде шурина отчим вскипел:
– Чего приехал! Хозяин здесь я! Сами разберемся!
Тогда Антон попросил его выйти за баню.
Вернулись по отдельности, отчим с хорошей ссадиной на ребрах и щеке, но после этого он, когда напивался, ни разу не тронул мать – даже пальцем, и когда видел Антона, «снижал обороты».
Пашка давно приучился к самостоятельности.
С первого класса матери было не до него. Родился Сенька, да вдобавок она еще забеременела Юлькой, поэтому, приходя домой, Пашка хозяйничал: делал уроки, прибирал в доме, задавал курам пшеницы и засыпал, не дождавшись материного внимания. Вера, застав сына спящим, иногда за столом, иногда где-то в игрушках, просила мужа перенести его на кровать, ложилась рядом и долгое время слушала его дыхание, рассматривая черты лица мальчишки. Да, он похож на своего отца, погибшего в автокатастрофе, когда сыну был годик.
Все это не могло отразиться на парнишке, и Пашка в тринадцать казался старше своих лет. Может, оттого в выражении его лица много серьезности.
Очередной загул отчима долго не заставил себя ждать. Несколько дней пришлось ночевать у тете Веры.
– Здрасьте! – заходя в дом, Пашка поздоровался с родителями. Малышню уже забрали от бабки Зины, и они смотрели мультики в своей комнате.
Дядя Саня, лежа ничком на диване, с мокрым полотенцем на голове, простонал что-то в ответ. Перед ним стояла банка огуречного рассола.
– Сынок, заходи! – встретила его мать. По лицу было видно, что она отчитывала дядю Саню.
– Что на этот раз? – спросил Пашка у матери.
– А, ну его! – Вера, обессилено махнула рукой. У нее уже не осталось сил бороться с мужем. – Дубленку, в прошлом году которую покупал, сдал. Как там тетя Ира? – спросила она, хозяйничая на кухне.
– Тебе привет передавала! – ответил Пашка, проходя в свою комнату. – Опять просила, чтобы я ей белую иномарку нарисовал. Говорит, визуализация! Повесит, говорит, на стенку и будет смотреть и думать. Может, быстрей купит…
– Куда им! Серега с вахты приезжает, они, то шмоток ненужных накупят, то проедят.
– Слушай, может, нам тоже купить белую иномарку? – дядя Саня встал с дивана и подошел к умывальнику.
Так было всегда – пропившись, он сразу строил грандиозные планы. То летнюю кухню собирался построить, то, как сегодня, машину купить. Но до исполнения почему-то не доходило. То денег не хватало, то появлялись другие планы.
– Нам?! – удивленно переспросила Вера. – Куда там, ты больше пропиваешь!
– Ну, хорош! Заладила! Кредит возьмем!
– А много надо?! – Вера вроде бы и противилась, но в то же время в голосе чувствовалось согласие.
– Всего-то пустяк, двести тысяч! Я даже знаю, где дадут без поручителей! Будем ездить, отдыхать!
– Паш, в Горный хочешь съездить? – спросила мать, но не дождавшись ответа, зашла в комнату к сыну. – Иди поешь, я блинов напекла.
Пашка сидел за столом и рисовал.
Вера подошла сзади и заглянула за плечо. С листа бумаги на нее смотрел конь с глубокими пронзительными глазами. А рядом, держа коня под уздцы, стоял средневековый воин.
– Кто это? – спросила Вера, потрепав сына по голове.
– Это богатырь Бабырган! А это его конь! Последнее время мне снится!
– Когда кони снятся, это хорошо! Ты слышал? Летом в Горный Алтай поедем! Отец вон обещает нас свозить! Сказал, пить бросает, на машину будет копить!
Пашка невнятно буркнул в ответ и продолжил рисовать.
