скачать книгу бесплатно
– Не подходить! – выкрикнул полковник Оксане с Ольгой, которые попытались ринуться на помощь, несмотря на смрад, окутывающий тракториста, – я сам.
Анатолий мужественно терпел; лишь скрипел зубами, пока командир осторожно снимал его шлем, а потом, присвистнув, бережно обтирал шею Анатолия какими-то салфетками. Чем были пропитаны эти мягкие клочки бумаги, Никитин не знал, но эффект от их применения был ошеломляющим. Они несли прохладу и онемение, и изгоняли из ран боль. Одновременно – как и ожидал сам Никитин – глубоко внутри организма зарождалась другая боль; пока несильная и даже приятная. Это желудок подавал первые, робкие сигналы: «Жрать хочу!». Анатолию Никитину были знакомы эти симптомы; он уже пережил приступ жесточайшего голода – в тот день, когда его ладошка исчезла в ужасной пасти собакомедведя. Счет, как он помнил, шел на минуты. Но сейчас Анатолий мужественно терпел, понимая, что командиру виднее. Кудрявцев, конечно же, понимал состояние тракториста. Он работал с ранами аккуратно, но быстро. Наконец, пришло время избавиться от испачканного камуфляжа. Анатолий остался в обычном наряде; тоже камуфлированном, но не обладавшим свойствами несокрушимой брони.
А злосчастный баран был закутан в несколько слоев пленки, и торжественно вручен самому Анатолию с напутствием полковника:
– Держи, трофейщик. Попросишь Зинаиду зажарить его. И съешь – вместе с косточками!
Никитин уже готов был вцепиться не только в этого «барана», но даже в железноперых птиц, и даже в тираннозавра. Потому он с истинным наслаждением услышал новый приказ командира: «Возвращаемся!».
Глава 3. Валерий Ильин. Комендант и строитель
Дорогу от Северного порта до подвала цитадели Валерий Николаевич практически не заметил. Он настолько углубился в собственные мысли, в которых задачи сегодняшнего дня причудливым образом переплелись с картинками такого далекого прошлого, почти забытого в круговерти дел, что мягкий толчок остановившегося электромобиля так и не вырвал его из раздумий. Зато увесистая затрещина Анатолия, который уже выскочил со своего водительского места, и даже открыл для коменданта дверцу, мгновенно вернула Ильина на грешную землю; точнее в тот самый подвал.
– Чапай думает?! – улыбнулся Никитин.
Валерий Николаевич на затрещину нисколько не обиделся. Он знал, насколько тяжела рука у бывшего тракториста; теперь же он скорее огладил; встряхнул немного мозги задумавшегося коменданта. Он тоже улыбнулся и кивнул.
– Думаю, – не стал он отрицать очевидного, – причем по делу!
– А сразу за несколько дел думать не можешь? – не очень складно спросил Анатолий, – как Цезарь… ну, или как я.
Комендант чудовищному самомнению тракториста удивляться не стал; давно привык. Он поспешил за командиром, широкая спина которого уже почти скрылась за первым лестничным пролетом.
А Никитин уже обогнал полковника.
– Ишь, как проголодался!.. Надо бы лифтами заняться, – все-таки отвлекся Валерий Николаевич, догоняя полковника Кудрявцева, – который месяц шахты пустыми стоят. А мы тут скачем, как зайцы, или… как динозавры.
Он передернул плечами, вспомнив беспримерную битву со зверем. Это заставило мозги совсем расслабиться, отвлечься от проблемы, о которую бился практичный разум Ильина. Впрочем, кое-какие наметки у него были…
Дорога до столовой была короткой – по времени не больше пары минут прогулочным шагом. Но и за это время командир успел поставить коменданту задачу. «Жизненно важную», – как определил сам.
– Видел, Валерий Николаевич, что тираннозавр натворил на пластмассовой плантации?
В сердце коменданта кольнуло. Перед глазами опять встали искореженные, изломанные деревья; их длинные ветви, извивающиеся, подобно пожарным шлангам, выпущенным неопытными руками, и извергающими на почву струйки бесценной волшебной жидкости.
– Я уже распорядился Левину выгнать из ангара «Варяг» – с полным экипажем по форме два.
Ильин кивнул. Форма два означала, что «Варяг» сейчас выйдет на патрулирование, не имея на борту свой первый, и главный экипаж – во главе с самим полковником. Вторым экипажем командовал майор Цзы.
– Сколько у нас передвижных емкостей под жидкую пластмассу?
– Два десятикубовых танка, – тут же ответил Валерий Николаевич, – и по две смены работников на каждый. Готовы в бой хоть сейчас.
– Ишь, ты, «в бой!», – усмехнулся командир, – хотя ты прав. У нас сейчас каждая секунда – это бой. И противников у нас… не знаю пока сколько, и каких. Но нужно быть готовым ко всему. Согласен?
– Согласен, Александр Николаевич.
– Вот и отправляй свои танки в бой. Но помни! Главное – безопасность. Приказы майора обсуждению не подлежат. Действуй.
Комендант действовал на ходу, почти на бегу – отдавая распоряжение по рации своим самым надежным, проверенным не раз, помощникам – двум Сергеям. В столовую он ворвался разгоряченным, со своим главным оружием – рацией – наперевес. И тут же замер у порога.
В большом зале столовой естественно, витали вкусные запахи; Валерий Николаевич невольно отыскал взглядом главную «виновницу» этой волшебной ауры.
– Нет, – поправил себя комендант, – волшебной и бесконечно домашней атмосфера здесь была вчера, позавчера, и много дней до этого. А сегодня, сейчас, в ней больше тревожного ожидания, и надежды. Связанной, конечно же, с фигурой Александра Николаевича – вон он садится за стол рядом с Машей Котовой. И Зинаида, кстати, одной рукой пытается разгладить лохмы Анатолия, а другой не отрывает взгляда от главной на сегодня точки столовой – того самого столика.
Тракторист тем временем с жадностью, чуть ли не рыча, расправлялся с очередной переменой блюд. Но от центрального стола – Ильин не сомневался – тоже не отрывался. А когда командир поднялся, призывая всех к вниманию, тракторист сорвался со стула, и с руками полными снеди, помчался занимать свое постоянное место – в первом ряду совещания. «Именной» стул ждал его, как и самого коменданта, и Зинаиду, и…
– Нет, – Валерий Николаевич оглядел длинный ряд замерших в ожидании товарищей, – все остальные на месте. Даже Иринка с Бэйлой сдали смену, и сидят, готовые включится в полемику. Особенно Ирина, свет Васильевна. Эту командиру придется еще и осаживать.
Сам комендант – будь его воля – ограничился бы вот этим первым рядом. Вслух это ни разу не произносилось, но именно здесь расположился узкий круг людей, который когда-нибудь, в далеком будущем, назовут элитой – интеллектуальной, научной, военной… и художественной тоже. К последней категории Валерий Николаевич причислил, прежде всего, Иру Жадову, которая, несмотря на внушительные размеры (больше трех метров роста), по-прежнему ловко справлялась с музыкальными инструментами. Ильин даже как-то пытался поспорить на эту тему с командиром, выставив в качестве главного аргумента то обстоятельство, что в большом хоре на две с лишком сотни глоток (включая детей) истину порой отыскать ох, как нелегко.
– Согласен, – кивнул тогда Александр Николаевич, – повседневные проблемы мы решаем именно так; даже еще более узким составом – прежде всего со специалистами. Но вопросы, касающиеся будущего, самой жизни каждого из нас… нет, Валерий Николаевич, ты не прав. Предложения, скорее всего, будут именно от вас – от тебя, Алексея Александровича, Анатолия, доктора Брауна. Но одобрить наше решение должны все. И еще – прочувствовать причастность к общему делу. А это, доложу я тебе, совсем не пустяк.
Комендант плюхнулся на свой стул, и кивнул командиру: «Все распоряжения отдал; люди уже выехали». Кудрявцев в ответ не кивнул; он явно был уверен, что огромная махина организма, который представлял собой человеческий коллектив, сдвинулась с места, и начала медленно, но верно набирать ход – в верном же направлении.
– Итак, – встал командир, – сегодня коротко и по существу. Профессор Романов (взмахом ладони Кудрявцев остановил Романова, готового вскочить на ноги) сведет воедино все факты, и доложит нам, куда нас забросил очередной выверт судьбы. А пока я сам готов констатировать, что место, где мы оказались, имеет три важнейшие составляющие, без которых нам бы не удалось выжить – какими бы могучими магами и волшебниками мы не были. И эти три всем известных компонента – солнце, воздух…
– И вода! – выкрикнул тракторист, наконец-то проглотивший огромный кусок снеди.
– Да, – не стал отвлекаться на воспитание несдержанного товарища командир, – теперь по порядку. С воздухом, как мне представляется, пока никаких проблем нет. Доктор Браун доложил, что чего-то необычного – болезнетворных микроорганизмов, возбудителей аллергических реакций не обнаружено. И вообще (он отогнул рукав камуфляжной куртки и посмотрел на часы), за один час сорок две минуты, что мы находимся здесь, ничего необычного с этой стороны мы не ощутили. Или кто-то чувствует себя как-то… необычно?
Зал молчал.
– Хорошо, – продолжил командир, – второе. Вода. Сержант Левин, доложите!
– Центральный источник функционирует в обычном режиме, – начальник охраны вскочил и вытянулся во весь трехметровый рост через два стула от коменданта, – насос исправно качает воду в резервуар Цитадели. Она полна, а это…
– Все знают, – велел продолжать командир, – не отвлекайся.
– Резервная линия – от реки, увы, не работает. Самой реки тоже не наблюдается. Хотя не мешало бы сгонять в разведку…
– Вместе сгоняем – позже.
– Трубы куда-то ведут, товарищ полковник. Канализация работает исправно.
– Хорошо. Это все?
– Позвольте мне, Александр Николаевич, – комендант не мог не подняться; ведь это именно его идея, горячо поддержанная Александром Салоедом, сейчас выводила проблему воды на качественно новый уровень.
– Говори, – кивнул командир.
– У нас еще четыре пруда – во внешнем поясе. Да вы и сами видели пару из них, из Северного поста. С ними – на первый взгляд – все в порядке. А это – с учетом размеров – сто на сто метров, да на десять метров глубины – четыре по сто тысяч кубов воды. Чистой и свежей – благодаря материалу, из которого эти пруды изготовлены. Два пруда зарыблены, но два вполне можно использовать, как альтернативные источники.
Толик Никитин сидел рядом с Ильиным. Теперь и он вскочил – не спрашивая никакого разрешения.
– Чистые, говоришь, да свежие? Чистые, может быть. А температура в них на солнышке с каждой минутой… Скоро вода в них закипит, и будем мы на ужин есть уху – целых две сотни тысяч кубометров. Не обожрись!
Полковник Кудрявцев на эмоциональный всплеск души тракториста отреагировал лишь довольным кивком:
– Вот мы и перешли к нашей главной проблеме – солнцу. Где у нас тут Ульянова? Готова доложить?
– Готова, Александр Николаевич, – «баба Люба» была бледной, но вполне спокойной, сосредоточенной, – по моим прикидкам, два… ну, три дня растения выдержат. Самые засухоустойчивые – неделю, не больше. Так что самое время заканчивать совещание и бежать собирать, что еще можно. Пока все не превратилось в сухофрукты. Холодильники у нас есть. Так что долго протянем.
– А потом? – опять вскочил с места неугомонный Анатолий, – баранов летающих есть будем?
– Надо будет, съедим, – одернул его командир, – а ты, Анатолий, говори по делу. Есть предложение – докладывай.
– Крышу надо строить, командир, – горячо отреагировал тракторист, – надо всем городом. И микроклимат внутри заранее запрограммировать. Для вас это, товарищ полковник, раз плюнуть!
– Раз плюнуть, говоришь? – усмехнулся полковник, – я то плюну! А ты площадь этой крыши подсчитал? Сколько лет мы ее будем строить? За это время не только деревья – мы сами в мумии превратимся.
– Вот, Александр Николаевич, – Котова тут же сунула под нос командиру калькулятор, – с учетом скатов, да всяких нахлестов и обрезков, надо будет перекрывать не меньше миллиона двухсот тысяч квадратных метров. Разделить на производительность нашего пластмассового производства?
– Дели, – разрешил полковник, – но доложишь позже. А пока есть еще предложения?
Тракторист открыл было рот, чтобы продолжить, но тут не выдержал комендант. Он сильно дернул товарища за рукав, и тот плюхнулся на мягкое сидение. А сам Ильин вскочил, и запнулся, не зная, с чего начать. Кудрявцев с Котовой поощрительно улыбались ему, и Валерий Николаевич набрал полную грудь воздуха.
– Я тут вспомни, как мы с Ларисой и внучком в последний раз в Эмираты ездили.
Супруга, которая сидела за спиной Ильина с внуком на коленях, чуть слышно вздохнула; комендант почти сбился с мысли, но справился, продолжил:
– Там как раз наша сегодняшняя проблема была. Такое же жаркое солнце, и мы – вместо деревьев и кустарников. Ну, и всего остального – прудов там…
– Не тяни, Николаич, – теперь тракторист дернул товарища за рукав.
– Так мы там спасались под тентами. Одна проблема была – каждые полчаса надо было лежаки двигать – вслед за солнцем. И свой, и Лорин… в общем, все три.
В зале раздались смешки, и чей-то совсем не злой возглас: «Жили же люди!».
– Здесь, – полковник остановил взгляд на коменданте взгляд, – такой проблемы не будет.
– Как так?! – раньше Ильина отреагировал Анатолий, снова вскочивший с места.
– Каждый мог заметить, – начал объяснять Кудрявцев, – что солнце с самого начала было не в зените. Тени, пусть небольшие, но есть. Так вот – за прошедшие час сорок восемь минут ни одна из теней не выросла, и не уменьшилась. И вообще не сдвинулись с места ни на гран. А это означает, что надежд на скорый вечер, и ночь практически нет. Что касается предложений… мне понравилась твоя аналогия с курортом, Валерий Николаевич. Как ты там… позагорал под тентом, а потом?
– Потом в отель, конечно же.
– А там, – мечтательно закатил глаза тракторист, – кондиционеры, все включено… вино с водкой бесплатно. Хаммамы, массаж, танцы до упаду. Точно?
Он скосил хитрый глаз на соседа, и Валерий Николаевич невольно кивнул. Но ответил Никитину командир:
– Вот это мы и возьмем за первоначальный план. Строим тенты, пропускающие лишь нужное количество солнечного излучения – хоть какую-то часть садов и огородов спасем. А потом начнем строить купол – с учетом не только солнца, но и всех других опасностей. Судя по тому, что мы уже видели, любое изменение ситуации может стать катастрофическим.
– Еще каким, – пробормотал рядом тракторист, но его скорее всего, услышали все, – динозавры с дубинками бегают, птицы железом дерутся; другие таким дерьмом какают, что не знаешь, куда бежать. Что еще?
– Алексей Александрович, – полковник поднял с места профессора, – задание вам. Прошерстить всю «Википедию». Предусмотреть все виды возможных катаклизмов – от кислотных дождей до града размером… с цитадель; от ураганов до извержения супервулкана. И, конечно же, меры противодействия им. Вот это ты должен будешь доложить, как только мы приступим к строительству нашего «отеля» – точнее, крыши над ним. Понятно?
Профессор кивнул
– Ну, тогда заканчиваем, – полковник опять глянул на часы, – пора браться за наши тенты.
– Товарищ полковник! – буквально возопил тракторист, подпрыгивая на месте, – я же как раз об этом не успел сказать! Можно ведь все деревья сохранить! И огороды, и пруды!
Люба Ульянова сидела метров за пять от тракториста; теперь же она в одно мгновение оказалась рядом с ним, загородив обзор сидящей рядом Бэйле.
– Да я, Толик… хочешь, я прямо сейчас расцелую тебя?!
Никитин от неожиданности опять сел и вцепился в супругу. А потом расплылся в улыбке, вцепившись в руку Бэйлы:
– Меня есть кому целовать. А ты пока садись сюда, на мое место, а я речь говорить буду. Можно, товарищ полковник?
– Говори, – разрешил командир, – только покороче, по существу.
– А я всегда по существу говорю, – пробормотал тракторист, поворачиваясь к залу; теперь его услышали немногие – тот же комендант, и, конечно же, Кудрявцев.
Анатолий хитро улыбнулся залу, и неожиданно… запел. Причем песенку довольно известную; детскую и изрядно похабную:
«Я проснулся в шесть часов,
Нет резинки от трусов!
Вот она, вот она…»
– Бац! Бац! – Валерий Николаевич только теперь понял, зачем Никитин отошел подальше от первого ряда – конечно же за пределы крепких ладошек Бэйлы и Любы Ульяновой.
Но их успешно заменила Маша Котова, «наградившая» его двумя крепкими затрещинами, и еще зашептавшая – громко и зло:
– Ты что поешь?! Здесь же дети!
– Да я же не до конца, – тракторист почесывал затылок, но по-прежнему улыбался, – тут самое главное слово – резинка. Представьте себе (он повернулся к Марии, точнее – к командиру) наш стандартный блок метр на полметра на полметра. И программу, что в него заложит товарищ полковник – до застывания пластмассы.
– Какую программу? – Кудрявцев улыбался; он, скорее всего, уже догадался о задумке тракториста, но отнимать у него лавры первооткрывателя не хотел.
– А вы этому блоку нашепчите, товарищ командир, что-то вроде: «Ты – кусок резины. Мягкий и необычайно пластичный – можешь растягиваться до бесконечности». Ну, до бесконечности нам не нужно, а в реечку квадратным сечением в два с половиной сантиметра вытянуть будет не проблема. Сколько это будет реек из одного блока, Марья Васильевна? А в час – учетом десяти имеющихся форм, и десяти минут на одну партию?
– Двадцать четыре километра, – тут же подсчитала Котова.
– Должно хватить, чтобы каркас надо всем садом сколотить. Точнее, склеить, – поправился Анатолий, – это я по привычке – вспомнил, как раньше в лесничестве пленкой теплицу покрывали. Теперь так же действовать будем, только со знаком «минус» – не обогревать наши «теплицы», а охлаждать… ну и остальные плюшки – это уже вопрос к специалистам. К тебе, баба Люба.
«Баба Люба» уже стояла на ногах.
– И где мы эту пленку возьмем?
– Да из тех же блоков, – пожал плечами тракторист, – только теперь будем тянуть их по широкой стороне. А товарищ полковник «прикажет» ему растягиваться в пленку… толщиной, хотя бы, в миллиметр. Тоньше не надо – она ведь застынет; порезаться можно. Так что – вперед, и с песней. Сколько там времени понадобится, чтобы перекрыть весь сад?
Мария Васильевна шустро сновала пальцами по кнопкам калькулятора без его вопросов.
– Вот, – предъявила она, наконец, всем маленький экранчик, – из одного блока получится двести пятьдесят квадратных метров «пленки». В час это пятнадцать тысяч… Так что на сад площадью в семь с половиной гектаров понадобится… всего пять часов. Плюс каркас, плюс монтаж…
