скачать книгу бесплатно
Мой любимый пианист
Миранда Ли
Любовный роман – Harlequin #75
Ради карьеры Николас уехал из родной Австралии и покинул возлюбленную. Живя в Нью-Йорке, он не перестает задаваться вопросом: любит ли его еще Серина? Однажды он решает вернуться и узнать ответ…
Миранда Ли
Мой любимый пианист
Глава 1
Николас двигался с несвойственной ему медлительностью, выходя из такси рядом с домом. Он устал как собака и совсем не чувствовал привычного возбуждения, охватывавшего его, когда удавалось отыскать и вывести в свет очередной удивительный талант.
Хотя стоит признать, что, стоя за кулисами, в то время как перед публикой выступает новое дарование, невозможно пережить тот же всплеск адреналина, который получаешь, когда сам выходишь на сцену. Однако за последние десять лет Николас успел выяснить, что быть человеком, обеспечившим успех новой звезды или проекта, лишь немногим хуже.
И все же сегодня пульс Николаса ничуть не участился, когда его последняя протеже удостоилась многочисленных оваций искушенной нью-йоркской публики. Разумеется, Ник был очень рад. Очень милая девушка и прекрасная скрипачка. Просто он почему-то не ощущал тех чувств, которые обычно его переполняли. И что уж кривить душой, ему было на это наплевать.
Может, приближался кризис среднего возраста? В конце концов, в следующем году Николасу исполнится уже сорок. А может быть, он просто устал. Карьера в шоу-бизнесе быстро выматывает – как исполнителей, так и промоутеров. Слишком много взлетов и падений. И бесконечные переезды.
Николас очень быстро возненавидел гостиничные номера. Поэтому он в конце концов и приобрел жилье в Нью-Йорке и Лондоне. Эти деньги не были потрачены зря. Его квартира в Нью-Йорке за прошедшие шесть лет троекратно выросла в цене. Лондонский особняк оказался не столь впечатляющим вложением финансов, но Ник уж точно не остался внакладе.
– Сегодня все прошло хорошо, мистер Дюпре? – вежливо поинтересовался швейцар, открывая дверь. В его голосе явно прозвучало легкое беспокойство. Вероятно, Николас всем своим видом излучал усталость.
– Просто замечательно, Майк, спасибо.
– Это хорошо, – кивнул тот в ответ.
Николас бы с радостью дал парню чаевые, но Майк упорно отказывался их принимать от жильцов – только от гостей. На Рождество Николас не мог отказать себе в удовольствии вложить в открытку чек на кругленькую сумму и насильно всучить ее швейцару. При этом обещая смертельно обидеться, если Майк откажется от его рождественского подарка. Николас, правда, подозревал, что швейцар отдает большую часть этих денег тому, кто, по его мнению, нуждается в них больше. Это было бы вполне в его духе.
Консьерж – приятный молодой человек, сидевший за столом в фойе, поднял взгляд на Николаса.
Чед учился на третьем курсе юридического факультета и по ночам подрабатывал, чтобы оплатить занятия в колледже. Промоутер всегда восхищался людьми, способными упорно трудиться, поэтому молодой человек тоже удостоился небольшого подарка на прошлое Рождество.
– Сэр, для вас письмо, – произнес Чед.
– Письмо?
Николас нахмурился, направляясь к столу консьержа. Писем он не получал давненько.
Молодой человек улыбнулся:
– Почтальон принес его днем, уже после того, как вы уехали в театр. Должен признаться, нам оно подняло настроение. Вы сами поймете, когда увидите адрес. – С этими словами Чед протянул Николасу ярко-розовый конверт.
Надпись гласила:
«Мистеру Николасу Дюпре, Бродвей, Нью-Йорк, Америка».
– Боже правый, – криво усмехнувшись, прокомментировал Николас.
– Хорошо быть знаменитым, – отозвался Чед.
– Полагаю, я не настолько знаменит.
По крайней мере, теперь. Пресса предпочитает брать интервью у артистов, а не у антрепренеров. Николасу довелось участвовать в телевизионном шоу лишь однажды, пару лет назад, после того как мюзикл, который он продюсировал, удостоился нескольких престижных премий. С тех пор – ничего.
– Оно пришло аж из Австралии, – добавил Чед, и сердце Николаса на мгновение замерло.
Что-то – возможно, шестое чувство – предупреждало: не следует переворачивать конверт и смотреть на имя отправителя…
– Похоже, оно от какой-то дамочки, – продолжал Чед, которому, судя по всему, не терпелось побыстрее выяснить, кто именно прислал письмо.
Однако Николас не имел ни малейшего желания удовлетворять любопытство консьержа.
– Полагаю, от какой-нибудь давней поклонницы, – произнес он, спрятав конверт во внутренний карман. – Которая до сих пор не знает, что я ушел со сцены. Спасибо, Чед. Спокойной ночи.
– О… э… Доброй ночи, сэр.
Закрыв дверь своей квартиры на десятом этаже, Николас вытащил письмо и перевернул конверт.
Желудок болезненно сжался, стоило мужчине прочесть имя отправителя. Письмо не от нее. Неужели Николас, несмотря ни на что, ожидал, что Серина наконец-то пришла в себя и осознала, что не может жить без него?
Преодолев смятение, мужчина почувствовал, как пробудилось любопытство. Письмо было от дочери Серины, которую он очень непродолжительное время считал своей. Фелисити Хармон родилась через десять месяцев после того, как он в последний раз переспал с Сериной, и ровно через девять месяцев после ее свадьбы с Грегом Хармоном.
Николасу до сих пор было трудно смириться с тем, что его бывшая возлюбленная сделала в тот вечер. Было очень жестоко вернуться в его жизнь и пробудить новые надежды.
Потребовались долгие годы, чтобы пережить отказ Серины вместе поехать в Англию. Однако со временем он сумел понять и принять – по крайней мере, так мужчине казалось – тот факт, что ее любовь к семье и жизни в Роки-Крик была гораздо сильнее чувств к нему. С тех пор Николас избегал возвращения в родной город – даже ни разу не навестил свою мать.
Однако именно Серина спустя несколько лет сумела его отыскать.
Николас считал, что он уже успел забыть свою любовь. У него были другие женщины – много других женщин. Правда, ни с одной из них он вместе не жил и уж тем более не собирался жениться. Николас должен был сообразить, что его сердце по-прежнему принадлежит Серине – тринадцать лет назад оно взмыло в неведомую высь, стоило вышедшему на поклон после выступления музыканту увидеть в зале свою прежнюю возлюбленную. Николас хорошо запомнил тот день, поскольку он впервые выступал в Сиднее после долгих лет, проведенных вдали от Австралии, и в особенности от Роки-Крик.
Когда после концерта Серина появилась в гримерке, музыкант потерял дар речи. Стоило Нику взглянуть в ее прелестные, наполненные слезами глаза, как он притянул женщину к себе и запер дверь. Они занимались любовью на диване с отчаянной страстью, с неутолимым голодом и заснули, изможденные, в объятиях друг друга.
Когда Николас проснулся, она уже ушла, оставив записку с извинениями. Серина призналась, что просто не смогла противиться искушению побыть с ним в последний раз. Умоляла не следовать за ней. Серина собиралась выйти замуж за Грега Хармона через несколько недель, и ничто не смогло бы заставить ее передумать. Николас до сих пор помнил последний абзац слово в слово:
«Твоя жизнь похожа на игру на пианино, Николас. Именно об этом ты всегда мечтал – выступать. Я поняла это сегодня вечером. То, что между нами существует, – это не любовь, Ник. Это что-то другое. Если я поддамся этому чувству, оно меня уничтожит. Ты сможешь все пережить, Николас, сможешь существовать без меня. Я знаю это».
Что ж ему это удалось. Он все пережил. Он существовал.
И несмотря на это, стоило мужчине получить розовый конверт из Австралии, его сердце бешено забилось. Вспоминая былое, Ник понимал, что Серина была бессильна противостоять их взаимному притяжению. Как любовники они с самого начала идеально подходили друг другу, а ведь у обоих это был первый опыт…
Николас покачал головой, вспомнив ту ночь. Если бы он знал, что случится в будущем, то ни за что на свете не согласился бы пойти вместе с Сериной на выпускной бал, как настояла миссис Джонсон.
В те дни у Николаса не было времени на девушек. Единственной его страстью была музыка.
Нельзя сказать, что девушки за ним не бегали – наоборот. В восемнадцать лет он был высоким, красивым парнем со светлыми вьющимися волосами и холодными синими глазами, которые девчонки считали сексуальными. Почти все одноклассницы с радостью согласились бы пойти с ним на выпускной бал. Но Николас не хотел сложностей, которые неизбежно связаны с началом нового романа. Тогда он думал только о своей карьере. Ник мечтал об одном – стать одним из лучших исполнителей в мире. Он уже без конкурса был зачислен в Консерваторию Сиднея и через пару месяцев собирался туда переехать. Жизнь в Роки-Крик, городе, который он с детства ненавидел, подходила к концу.
Но мать Николаса очень хотела, чтобы сын пошел на выпускной бал, поэтому он поддался на уговоры своей преподавательницы музыки и пригласил Серину, еще одну ученицу миссис Джонсон. Ник посчитал – как выяснилось впоследствии, ошибочно, – что уж с ней-то точно не будет никаких проблем. Общаться тоже будет несложно – они всегда могут поговорить о музыке.
Представьте себе его изумление – и шок, – когда молодой музыкант приехал за девушкой на машине своей матери и его взору предстало прелестное видение. На Серине было платье без бретелек глубокого синего цвета из переливающейся ткани и туфли на высоком каблуке. Прекрасно очерченные ноги оказались очень длинными.
До сих пор Николас видел Серину только в школьной форме, без макияжа, с волосами или заплетенными в косу, или собранными в хвост.
Внезапное преображение – распущенные локоны, макияж, платье, открывавшее вполне сформировавшуюся фигуру, – заставляло девушку выглядеть старше и потрясающе сексуально. Один взгляд – и Николас ощутил такое сильное желание, какого еще никогда не чувствовал. Он весь вечер пожирал Серину глазами. Танцевать с ней было одновременно и счастьем, и мукой.
К тому времени, как они ушли с бала и он повез Серину домой, Ник был совершенно измучен. Ее родители отпустили свою дочь с ним при одном условии: он не поедет с ней на частные вечеринки выпускников, которые почти всегда превращались в оргии. Николас ничего не имел против, поскольку был не из тех, кто пьет и занимается сексом.
Однако внезапно оказалось, что он хотел Серину даже больше, чем сразить весь мир своей виртуозной игрой. Но Ник прекрасно понимал, что об этом и речи быть не может. Хотя бы потому, что его спутница, по всей видимости, была еще девственницей – как и он сам.
Но когда они уже подъезжали к Роки-Крик, рука девушки скользнула по его бедру. Ник посмотрел ей в глаза и прочел в них такое же отчаянное желание, как то, что сжигало его самого.
– Не вези меня домой прямо сейчас, – хрипло прошептала Серина.
Большего поощрения Николасу не требовалось. Он свернул с главной дороги на узкий проезд через заросли, который привел их в укромное местечко у ручья.
Там все это и началось. Сначала просто поцелуи, затем неловкие прикосновения, которые становились все смелее… Вскоре слетела одежда, и, прежде чем Ник осознал, что происходит, он уже протискивался в нее. Юношу не остановил даже вскрик боли. К тому моменту он уже не мог ни думать, ни контролировать себя. Уже после того, как все закончилось, Николас запаниковал, потому что не использовал презерватив.
– Твой отец меня прибьет, если ты забеременеешь, – простонал он.
– Не в этот раз, – на удивление спокойно отозвалась Серина. – Не сегодня. У меня только что закончились месячные. Если верить одной хорошей книге, это значит, что сейчас можно.
Николас вздохнул с облегчением.
– Завтра я поеду в Порт и куплю презервативы. В следующий раз будет лучше, – пообещал Ник.
– Мне и сейчас понравилось, – отозвалась Серина, чем немало его удивила. – Это было чудесно. Сделай это еще раз, Николас.
И он сделал это. Теперь уже медленнее, с удивлением заметив, что девушка тоже достигла пика. К тому времени, как Ник отвез Серину домой, было уже почти два часа ночи, он понял, что без ума от нее.
Каким-то чудом им удалось держать свой роман в тайне все лето. Николас каждый вечер крадучись выбирался из своей комнаты и встречался с Сериной за ее домом.
Встречаться открыто они начали куда позже. К тому времени Николас уже учился в Сиднее и молодые люди виделись редко. Однако при каждой встрече они почти все время проводили вместе, отговариваясь тем, что играют вместе на пианино, ходят в кино или на пляж.
Но нежелательная беременность – как и ранняя женитьба – не входила в планы Николаса, он ведь собирался стать всемирно известным пианистом.
И все же Ник всегда чувствовал, что Серина – единственная девушка на всем белом свете, которая идеально ему подходит, что они однажды поженятся и она станет матерью его детей. Казалась абсурдной мысль, что Серина может быть с другим мужчиной, не говоря уже о том, чтобы родить от него ребенка.
Тем не менее это произошло – и этот ребенок написал ему письмо.
Николас вскрыл розовый конверт и вытащил белый лист бумаги с набранным на компьютере текстом.
«Дорогой мистер Дюпре!
Здравствуйте. Меня зовут Фелисити Хармон. Я живу в Роки-Крик, мне двенадцать лет. Я староста нашей школы и помогаю учителям организовать праздник, посвященный окончанию учебного года, который состоится в субботу вечером двадцатого декабря. Мы надеемся собрать средства для местной пожарной бригады.
В этом году вместо обычного концерта запланирован конкурс молодых талантов, и нам очень нужен судья. Этот человек должен быть известным, потому что тогда придет много народу. Вы самый знаменитый человек, который жил в Роки-Крик, и я подумала, что стоит написать вам и попросить приехать на один вечер. Моя учительница фортепьяно, миссис Джонсон, говорит, что вы, скорее всего, не согласитесь, потому что живете в Нью-Йорке. Но она еще сказала, что вы были очень хорошими друзьями с моей мамой, поэтому можете приехать, если я вежливо попрошу. Возможно, вы этого не знаете, но мой папа не так давно погиб. Он помогал тушить ужасный лесной пожар в Виктории прошлым летом, и на него упало сгоревшее дерево. За день до этого он сказал мне, что нашей местной бригаде нужно лучшее оборудование, чтобы сохранить город в безопасности от лесных пожаров. Было бы очень хорошо купить новый грузовик. Но они очень дорогие.
Я уверена, что, если вы приедете и будете судить этот конкурс, мы получим целую кучу денег. Вы могли бы остановиться в нашем доме, потому что у нас как раз есть свободная комната. Внизу я написала мой электронный адрес – на всякий случай. Пожалуйста, сообщите мне о вашем решении как можно скорее, ведь концерт состоится всего через три недели.
Искренне ваша,
Фелисити Хармон.
P. S. Я взяла розовый конверт, потому что подумала: так он будет выделяться из других писем и быстрее найдет вас.
P. P. S. Если все так и получится, пожалуйста, приезжайте!»
«Пожалуйста, приезжайте!» Это смешно. Попробовал бы кто-нибудь его удержать!
Если бы Грег Хармон по-прежнему был жив, Николас даже не подумал бы о том, чтобы вернуться в Роки-Крик. Он бы вежливо отклонил эту, безусловно, трогательную просьбу, а потом прислал бы ей чек на солидную сумму в качестве компенсации за разочарование.
Но перед ним только что призывно помахали морковкой. Серина теперь вдова…
Она была его ахиллесовой пятой. Всегда сводила Николаса с ума. Однажды эта женщина погубит его.
Глава 2
Серина смотрела на свою дочь, не веря собственным ушам. Смелое заявление Фелисити о том, что она сумела уговорить Николаса Дюпре стать судьей на их благотворительном конкурсе, на некоторое время лишила ее дара речи.
– Но откуда ты узнала, как с ним связаться? – наконец сумела произнести Серина.
Самодовольное выражение, появившееся на лице девочки, донельзя напомнило матери ее отца. Ее настоящего отца, а не того, который вырастил малышку.
– Я и не знала, – ответила Фелисити. – Я написала ему письмо, а на конверте просто указала «Бродвей, Нью-Йорк». И он его получил!
Серина не без труда сделала глубокий вдох, моля небеса о спокойствии.
– И?..
– Я дала ему свой электронный адрес, и мистер Дюпре вчера вечером прислал мне ответ.
– А почему ты мне об этом не рассказала еще вчера?
– Его письмо пришло уже после того, как ты легла спать.
– Фелисити! Ты прекрасно знаешь, что мне не нравится, когда ты сидишь за компьютером поздно ночью!
– Да, знаю, прости, – без малейшего раскаяния извинилась девочка.
Серина сердито посмотрела на дочь. Фелисити была весьма целеустремленным и, на свою голову, слишком умным ребенком. Не говоря уже о ее музыкальном таланте. Миссис Джонсон уверяла, что эта девочка была самой одаренной ее ученицей после…
Серина сглотнула. Нет, это происходит не с ней!
– Фелисити, я…
– Мам, пожалуйста, ну, не злись на меня, а? – попросила девочка. – Я должна была что-то сделать, иначе бы на наш конкурс никто не пришел, кроме родителей. А так будет целая куча народу. Может, собранных денег хватит даже на то, чтобы купить один из этих новых грузовиков, как папа хотел. Мама, я ведь затеяла это ради папы.
И что на это можно было сказать? Ничего. Фелисити обожала своего отца и была сломлена, когда тот погиб. Грег Хармон, в свою очередь, не мог на нее нарадоваться, так и не узнав правду. Серина сумела сохранить свой секрет. Никто не знал всей правды.
