скачать книгу бесплатно
Страсть к отравлениям. Ты никогда не узнаешь, чем может закончиться твое чаепитие
Кэрол Эн Ли
Criminal Story. Психология преступления
Невероятная история преступлений самого печально известного серийного убийцы – британского школьника Грэма Янга. Весьма готичная британская криминальная история, действие которой происходит в послевоенных пригородах Лондона.
Летом 1962 года четырнадцатилетнего Грэма обвинили в отравлениях школьного друга и членов семьи, которые он осуществлял, добавляя сурьму в школьные ланчи, воскресное жаркое и утренние чашки чая. Суд над Грэмом, у которого диагностировали множественное расстройство личности, привел к его задержанию в Бродмуре, где он был самым молодым пациентом.
Но самый большой вред Грэм причинил после освобождения из Бродмура. Найдя работу в фирме по производству фототоваров, он готовил чай и кофе для своих коллег. И очень скоро у многих сотрудников начались ужасные боли в желудке…
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Понравилась книга? Знаем, что стоит прочитать дальше! В PDF-приложении или в конце книги вы найдете секретный промокод на скидку 40%
Кэрол Эн Ли
Страсть к отравлениям. Ты никогда не узнаешь, чем может закончиться твое чаепитие
«Это по-настоящему ужасная история.
Вы будете шокированы и удивлены».
ГРЭМ ЯНГ,
ДОПРОС ОТ 1972 ГОДА
Carol Ann Lee
A PASSION FOR POISON
Text Copyright © Carol Ann Lee, 2021
Originally published in the English language in the UK by John Blake Publishing, an imprint of Bonnier Books UK Limited, London.
The moral rights of the author have been asserted.
© Ермилова П.В., перевод на русский язык, 2023
© ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Введение
Краткая история отравлений
Ноябрь 1971 года, подходит к концу очередной смутный год. В Северной Ирландии не утихает война, пожилые британцы все еще привыкают к десятичной денежной системе[1 - Десятичная денежная система – денежная система, в которой основная денежная единица делится на 10, 100, 1000 разменных единиц. Великобритания и Ирландия стали последними европейскими странами, перешедшими на нее в XX веке. Фунт стерлингов (20 шиллингов или 240 пенсов) в 1971 году стал десятичным (100 пенсов).] и каждый раз при оплате спрашивают: «А сколько это в настоящих деньгах?» Президент Никсон наблюдает, как по Вашингтону маршируют полмиллиона человек, протестуя против Вьетнамской войны, в кинотеатрах крутят жестокие фильмы «Соломенные псы» и «Заводной апельсин». Детей не оторвать от просмотра «Сороки», «Мистера Бина», «Клэнгерса и Крэкерджека»[2 - Детские британские передачи.]. Их родители предпочитают «Автомобили Z», «Возможность на миллион», «Встречайте, Майк Ярвуд!» и «Линию Онедина»[3 - Развлекательные британские передачи.]. Глэм-рок совершает блестящий андрогинный дебют в мире поп-музыки и взбирается на его вершину, возглавляемый импозантным Марком Боланом[4 - Марк Болан – британский певец, автор песен и гитарист, лидер группы T. Rex.] на каблуках и в боа.
Арест кладовщика Грэма Янга в графстве Хартфордшир не тянул на громкое событие в британской истории даже в такой безрадостный год. И все же в мрачный полдень в городе Хемел-Хемпстед этот высокий, темноволосый и стройный молодой человек с острыми чертами лица сидит в полицейском участке на Комб-стрит. Зажав сигарету пальцами в никотиновых пятнах, он спрашивает сидящего напротив детектива:
– Вы читали «Балладу Редингской тюрьмы»[5 - Поэма Оскара Уайльда, написанная в конце 1897 года.], инспектор?
И тут же цитирует знаменитые строки Оскара Уайльда:
Любимых убивают все,
Но не кричат о том.
Издевкой, лестью, злом, добром,
Бесстыдством и стыдом,
Трус – поцелуем похитрей,
Смельчак – простым ножом.
Помолчав, он добавляет:
– Я, как видите, предпочитаю поцелуи.
Скоро мы поймем, почему преступления этого невзрачного молодого человека изменили ряд важнейших аспектов в британских законах, судебной медицине и работе органов власти. Слова Грэма Янга в полицейском участке перекликаются с позицией драматурга Джона Флетчера. Эпиграфом к его комедийной пьесе «Шансы» 1617 года служит фраза: «Яд – оружие трусов». Писатели обожают травить персонажей своих книг. Этот скрытный, таинственный и пугающий способ позволяет убийце нанести смертельный удар жертве с расстояния в несколько миль.
Яд чернилами течет по перьям огромного количества писателей-криминалистов, символизируя грех и предательство. Зачастую подобные истории вдохновлены реальными случаями отравлений. Так уж вышло, что отравители значительно отличаются от своих собратьев по убийствам: они одержимы жутким декадансом, который наполняет их преступления отвратительной неуместной ностальгией.
Яды стары как мир. В доисторические времена охотники обмазывали наконечники своих стрел змеиным ядом. Древние коренные жители Южной Америки мастерили смертельные дротики, используя для них сок растений и яд лягушек (в мире существует более 200 тысяч видов ядовитых животных, включая рыб, пауков, пчел, улиток и даже птиц). Греческим словом «токсикон» называли ядовитые стрелы, именно от него произошли знакомые нам слова «токсичный» (то есть отравленный ядовитой стрелой) и «токсин». Ядовитые стрелы упоминаются в работах греческого философа Аристотеля, который писал о кочевых скифах. Они пропитывали свое оружие смесью разлагающихся отходов и экстракта из гниющих змей. Такой яд быстро провоцировал у жертвы сепсис[6 - Сепсис или заражение крови – тяжелое инфекционное заболевание, которое развивается как системная воспалительная реакция при попадании в кровь инфекционных агентов или их токсинов.]. Аристотель также писал о своем коллеге, греческом философе Сократе, которого приговорили к смертной казни в 399 году до нашей эры за то, что он якобы развращал афинскую молодежь. В качестве формы казни Сократ выбрал яд и умер в окружении друзей, проглотив болиголов[7 - Растение также называют «отравителем Сократа».]. По легенде, это растение стало ядовитым после того, как на него попала кровь распятого на Голгофе Иисуса Христа.
Исследователи находили рецепты ядов, начертанные иероглифами в одном из старейших медицинских документов мира – папирусе Эберса[8 - Древнеегипетское медицинское сочинение, написанное иератическим письмом на папирусе. Наряду с папирусом Эдвина Смита, относится к старейшим из известных сохранившихся рукописей, в особенности текстов медицинского содержания.]. Первый известный египетский фараон Менес очень интересовался ядами, а одним из самых знаменитых самоубийств в истории считается отравление Клеопатры змеиным ядом. Отец китайской фитотерапии[9 - Фитотерапия – метод лечения и профилактики заболеваний человека и животных, основанный на использовании лекарственных растений.] Шэнь-нун экспериментировал с 365 видами трав, пока один из них не убил его. Первый китайский император Цинь Ши-хуанди отравился «эликсиром бессмертия»[10 - Считается, что император принимал «пилюли бессмертия», содержавшие ртуть.]. Яд был излюбленным оружием убийц в Древней Греции, Персии и Индии. Императоры Великих Моголов[11 - Империя Великих Моголов – государство, существовавшее на территории современной Индии, Пакистана, Бангладеш и юго-восточного Афганистана в 1526—1540 и 1555—1858 годах.] приносили в дар своим врагам пропитанные отравой одежды, а преступников приговаривали к смерти от яда.
Первый закон против отравлений сохранился в древнеримском праве. Диктатор Луций Корнелий Сулла издал соответствующий указ в ответ на серию убийств – на тот момент не менее шести римских императоров пали жертвами ядов. Жена императора Клавдия Агриппина отравила супруга, чтобы власть получил ее сын Нерон. Тот, в свою очередь, нанял некую Локусту[12 - Римская отравительница родом из Галлии. Считается, что ее услугами пользовались императоры Калигула и Нерон.] в качестве личной советницы по ядам. С ее помощью он избавился от матери, брата и нескольких жен, а также отравил сводного брата. В общей сложности 170 женщин признали виновными в злонамеренном применении яда во времена Римской империи. Согласно одной из теорий, ее упадок и падение вызвало отравление водопроводных труб свинцом. Это похоже на правду: симптомы свинцового отравления включают в себя истощение умственных способностей и снижение либидо, а некоторые императоры как раз проявляли признаки безумия, и население в целом страдало от снижения рождаемости.
Рим эпохи Возрождения стал свидетелем появления печально известной династии отравителей – Борджиа. Возглавляемая Родриго Борджиа, папой Александром IV, семья действовала беспощадно, чтобы сохранить власть в католическом духовенстве. Она расправлялась со своими врагами, кардиналами, епископами и дворянами с такой завидной регулярностью, что английский эссеист Макс Бирбом в своих работах отмечал: «Борджиа отбирали редкие яды для своих подвалов с такой же тщательностью, как выбирали вина». Согласно последним исследованиям, Лукреция Борджиа не заслуживала своей устрашающей репутации, зато ее брат, герцог Чезаре, был настоящим серийным отравителем и убил десятки людей. Борджиа любили испытывать токсины на нищих, экспериментировали с аконитом, стрихнином и другими ядами. Именно они изобрели смертельную смесь, известную как «кантарелла». Считается, что в ее состав входили жуки нарывники и мышьяк. Отравленное кантареллой вино жертвам подавали за ужином.
В Италии в XVI веке существовала необычная гильдия – Совет десяти. Алхимики этого сообщества травили людей за определенную плату и скрупулезно вели бухгалтерский учет в тонкой книжечке с пометкой «Совершенно секретно». Широко распространено мнение, что еще одна почтенная итальянская сеньора, Екатерина Медичи, тайно провезла во Францию свою коллекцию книг о ядах. Когда она вышла замуж за короля Генриха II, в народе ее стали называть Черной королевой. Она прятала смертельные зелья в маленьких флакончиках по шкафам королевской резиденции и экспериментировала с ними на заключенных и животных. Король жил в страхе перед женой, ее подозревали в отравлении его брата и будущей свекрови дочери. Последняя, кстати, скончалась, примерив пропитанные ядом перчатки. К концу XVI века Франция превратилась в настоящий рассадник отравителей. Знатные мужчины и женщины, а также богачи регулярно умирали от мышьяка. Это вещество называли «порошком для наследников». Известны случаи, когда его в умеренных количествах давали кормилицам и яд через грудное молоко убивал младенца-наследника.
В Англии часто, но неудачно покушались на жизнь королевы Елизаветы I. Испанцы, в частности, однажды наняли убийцу, который измазал луку ее седла ядом на основе опиума. В это же время на другом конце света китайские императоры так опасались отравления, что клали в еду брусочки серебра, а затем тщательно их изучали. Они считали, что драгоценный металл потускнеет, оказавшись в ядовитой пище. Но именно во Франции токсичные вещества представляли настоящую угрозу для членов королевской семьи и знати. Священники собора Парижской Богоматери выслушали столько исповедей отравителей, что в итоге в стране сформировали Огненную палату – особый трибунал для «ядовитых» преступников. Указами этого органа в итоге казнили более 400 человек. Центральной фигурой преступного мира в то время была гадалка Катрин Деэ. Больше известная как Ля Вуазен, Деэ продавала уникальный напиток из мышьяка, опиума, белладонны и аконита богатым женщинам, желавшим избавиться от мужа или ребенка. Ее признали виновной в покушении на убийство короля Людовика XIV, подвергли пыткам и сожгли на костре.
Именно женщины составляли костяк тайных сообществ отравителей, которые возникли в Италии в это же время. Они добывали токсичные вещества и учили приготовлению ядовитых смесей. Гадалка Иеронима Спара руководила тайным сообществом в Риме, которое оказывало услуги недовольным женам. Самой известной торговкой ядами была мадам Джулия Тофана, создавшая собственное смертельное вещество под названием «вода Тофаны». Долгое время ей удавалось оставаться в тени, пока по городу не поползли слухи, что она отравила римский водопровод. Под пытками Тофана призналась в убийстве 600 человек, в том числе двух пап римских. Ее казнили в 1659 году вместе с дочерью и тремя помощницами, остальных сообщников заживо замуровали в подземельях дворца Пуччи.
Считалось, что в яде мадам Тофаны содержался мышьяк. Веками его использовали как для лечения, так и с целью убийства. Бесцветный и безвкусный, он применялся в китайской медицине с давних времен, а греческий врач Гиппократ использовал его еще в V веке до нашей эры для лечения язвы желудка. Средневековые алхимики считали, что мышьяк – обязательный элемент эликсира бессмертия. К XVIII веку его снова начали применять в медицине. Мышьяк стал одним из главных ингредиентов раствора Фаулера – средства для лечения самых разных заболеваний, включая астму и сифилис. В 1890 году мышьяк назвали лучшим лекарством от лейкемии, и его до сих пор используют в рамках химиотерапии при острых формах рака. Дамы активно пользовались мышьяком в качестве косметического средства – например, добавляли в крем для лица. Встречались и более необычные способы сохранения красоты. Диана де Пуатье, любовница французского короля Генриха II (который был женат на специалистке по ядам Екатерине Медичи), была старше монарха на 19 лет. Каждый день она пила зелье из «жидкого золота», чтобы сохранить красоту. Диана верила, что это питье обладает магическими свойствами, если употреблять его в умеренных дозах. В 2009 году французские археологи вскрыли ее могилу и, к своему величайшему удивлению, обнаружили в ее волосах и в земле под останками следы золота.
Мышьяк часто фигурировал в громких судебных процессах викторианской эпохи. Он действительно был частью повседневной жизни огромного количества людей как нечто совершенно будничное. Внедрение систем страхования и доступность мышьяка привели к многочисленным убийствам и покушениям с использованием этого вещества. Отравителей, казалось, стало больше, чем когда-либо: Флоренс Браво, Мадлен Смит, Мэри Энн Коттон, Флоренс Мейбрик, доктор Криппен и Уильям Палмер – вот лишь несколько печально известных имен с «передовой» этого вида убийств. Наибольшую опасность в то время представляли женщины, потому что достать мышьяк им было проще и дешевле, чем получить развод. Правительство попыталось решить эту проблему, приняв закон о регулировании продажи мышьяка в 1851 году. Согласно постановлению, приобретать токсин могли только мужчины. Несмотря на это, многочисленные случаи отравления стали называть «эпидемией» и «колдовством нового времени».
В итоге убийцей «белого вдоводела»[13 - Неофициальное название мышьяка, который женщины использовали, чтобы овдоветь путем отравления супруга.] стала наука. Веками врачи бились над способами обнаружения и нейтрализации последствий отравления мышьяком. В рамках одного метода у жертвы брали пробу содержимого желудка и бросали ее в огонь. Если дым пах чесноком, наличие мышьяка в организме подтверждалось. В 1836 году английский химик Джеймс Марш разработал более надежный способ[14 - Проба Марша основывается на возможности восстановления соединений мышьяка до арсина с помощью сильных восстановителей. Исследуемую пробу помещают в одну пробирку с соляной кислотой и добавляют к данной смеси металлический цинк. Добавка небольшого количества сульфата меди ускоряет реакцию, активируя цинк. Выделяющийся газообразный арсин пропускают через раскаленную стеклянную трубку. При наличии мышьяка в пробе на месте нагрева наблюдается образование зеркала металлического мышьяка.]. Первой отравительницей, чью вину доказали с помощью пробы Марша, стала француженка, накормившая мужа мышьяковыми пирожными. С годами метод усовершенствовали, и это привело к значительному снижению количества смертей.
По иронии судьбы, научный прогресс сыграл с миром злую шутку. Специалисты разработали огромное количество способов для спасения жертв отравления, но в глобальном смысле их успех привел к миллионам смертей. Ядовитые вещества веками использовались во время мировых войн. Древние греки, римляне и китайцы использовали горящую серу, чтобы выкурить врага из укрытия. Византийцы в VII веке изобрели «греческий огонь» – вещество для уничтожения деревянных кораблей, способное гореть в воде. Его еще называли «древним напалмом». Пару столетий спустя люди придумали новый механизм для убийства – огнестрельное оружие. Его создание стало возможным благодаря открытию пороха китайцами.
В начале XX века мировые правительства стали массово использовать токсические вещества. 22 апреля 1915 года, когда солнце уже заходило над полями недалеко от бельгийского города Ипр, немецкие войска испытали свое новое химическое оружие – 168 тонн газообразного хлора. Один канадский офицер назвал это зрелище «смертоносной стеной, которая медленно катилась по земле, окрашивая юные листья на деревьях, весенние цветы и траву в болезненно-бледный цвет». Ядовитое облако ветром донесло до вражеских окопов, отравленные пары попали в глаза и глотки ничего не подозревавших солдат. Газ ослепил их, вызвал невыразимую боль, они задыхались и фактически сгорали заживо. В результате погибло более 7 тысяч солдат.
Химик Фриц Габер всю войну работал над созданием того, что сам называл «высшей формой убийства». У него был личный интерес к испытаниям газообразного хлора в Ипре, он возглавлял разработку еще более опасных видов химического оружия, в состав которых входили иприт и фосген. От их воздействия люди задыхались и впадали в безумие. После операции в Ипре Габера в Берлине считали героем, несмотря на немецко-еврейское происхождение. Спустя месяц после бельгийской операции в его честь устроили вечеринку, чтобы отпраздновать успех. Таланты Габера отталкивали многих, включая его жену Клэр – тоже именитого химика. Она называла ядовитый газ «варварством, подрывающим науку, которая должна делать человеческую жизнь лучше». В самом начале вечеринки Клэр выстрелила себе в сердце и умерла на месте.
В 1918 году Габер получил Нобелевскую премию по химии. 15 лет спустя, когда к власти пришла нацистская партия, ему пришлось покинуть родину. Он умер от сердечного приступа в изгнании, его лабораторию и исследования захватили нацисты. Позднее они применили полученную информацию для разработки «Циклона Б» – формы цианистого водорода, который затем разослали в концентрационные лагеря по всей Европе. С его помощью в газовых камерах убили миллионы евреев, включая членов семьи Габера. В Освенциме от газового отравления ежедневно погибало около 8 тысяч человек. На убийство всех обитателей одной камеры уходило всего 20 минут.
К концу войны, когда поражение Германии становилось все более очевидным, нацистские лидеры начали травиться пилюлями с цианидом. Это вещество использовали в гнусных целях с незапамятных времен – в основном из-за его высокой эффективности и скорости действия. Впрочем, у цианида есть и недостатки: его следы легко обнаружить после смерти жертвы, так как при вскрытии труп издает специфический запах. А однажды цианид вообще не сработал: русский целитель Распутин пережил покушение в 1916 году, когда его попытались убить отравленными пирожными и вином. Потом его застрелили и сбросили в реку Малую Невку. Зато в 1945 году цианид сработал как по писанному. В виде смертоносной таблетки он оборвал жизни Гитлера, его жены и собаки в берлинском бункере. Примеру фюрера последовали его бесчисленные военачальники, правительственные чиновники и сторонники нацистов. «Архитектор» Холокоста Генрих Гиммлер покончил с собой с помощью цианида во время захвата союзниками, так же поступил военачальник Герман Геринг накануне своей казни на Нюрнбергском процессе. Рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс и его жена Магда убили шестерых своих детей в бункере Гитлера 1 мая 1945 года, а потом покончили жизнь самоубийством, проглотив цианид.
Спустя 20 лет всего один случай отравления цианидом поверг в ужас несколько поколений американцев. На Хэллоуин 1974 года 8-летний Тимоти О’Брайан получил от своего отца Рональда Кларка О’Брайана кислую конфетку «Пикси Стикс» с цианистым калием. Той же ночью мальчик скончался в больнице. Как выяснилось, его отец надеялся рассчитаться с собственными долгами за счет страховой выплаты на сына. «Кондитера» Рональда Кларка О’Брайана казнили через смертельную инъекцию в 1984 году, но это убийство еще долго преследовало Америку, подкрепляя городские легенды об отравленных сладостях. В результате всеобщей паники некоторые больницы и полицейские участки начали бесплатно проверять хэллоуинские угощения на наличие яда.
Четыре года спустя цианистый калий засветился в ужасной истории помасштабнее. Американский проповедник Джим Джонс возглавил массовое самоубийство более 900 адептов своей секты «Храм народов» в Гайане. Сначала родители напоили отравленным фруктовым пуншем своих детей, а потом выпили его сами. Джонс умер вместе со своими последователями, но предпочел уйти из жизни, выстрелив себе в голову. Массовое отравление спровоцировал визит в «Храм» конгрессмена США Лео Райана и журналистов, решивших расследовать историю о нарушениях прав человека в секте. Четверо членов делегации в Гайану, включая самого Райана, были убиты на взлетной полосе адептами «Храма» при попытке улететь.
К тому времени яд и политика тесно переплелись между собой. В 1950-х годах ЦРУ и КГБ снабжали своих агентов С-таблетками, чтобы те смогли покончить с собой в случае разоблачения. Буква «С» обозначала «смертельно». Яд прятали в очках, авторучках и других мелких предметах. Они ничем не отличались от обычных вещей, но при нажатии активировали смертельный токсин. В пистолете-распылителе, из которого агент КГБ выстрелил в двух лидеров украинских националистов в конце 1950-х, содержался цианистый газ. В последующее десятилетие ЦРУ потратило огромное количество времени на разработку яда для убийства кубинского революционера Фиделя Кастро. Его сигары пропитывали ботулотоксином, в обувь засыпали соли таллия, аппарат для подводного плавания заражали туберкулезными бациллами. Кастро дожил до 2016 года и умер в возрасте 90 лет.
Тайные агенты регулярно прибегали к ядам. Это подтверждает ряд печально известных смертей, например убийство болгарского диссидента Георгия Маркова в 1978 году. Прохожий на улице ткнул его зонтиком, в котором была смертельная доза рицина. Политические убийцы и террористы находили все новые способы применения ядов, проводили операции с использованием нервнопаралитических веществ, таких как зарин и сибирская язва. Бывший офицер Федеральной службы безопасности России Александр Литвиненко медленно и мучительно умирал, выпив отравленный полонием чай. В ноябре 2006 года, незадолго до кончины, опубликовали его фотографию: изможденный и облысевший мужчина, прикованный к больничной койке. В 2018 году российского диссидента Сергея Скрипаля и его дочь Юлию нашли без сознания на скамейке в английском Солсбери – их отравили нервнопаралитическим веществом «Новичок». Скрипали выжили, но в ходе расследования по всему городу обнаружили целые залежи «Новичка», а 44-летняя Дон Стерджесс умерла, прикоснувшись к отравленному флакону духов.
В последние годы в косметологии возрождается применение ядовитых веществ. Один из самых опасных токсинов, известных человечеству, производит бактерия Clostridium botulinum – это ботулотоксин. Чтобы убить 20 миллионов человек, достаточно одного грамма. Существует несколько видов этого токсина, один из них в измененной и разбавленной форме входит в состав ботокса. Его используют для лечения серьезных проблем со здоровьем, таких как церебральный паралич и рассеянный склероз, а также для укрепления лицевых мышц с целью уменьшения морщин. Использование яда в погоне за красотой уходит корнями глубоко в историю человечества и возвращает нас к эпохе, когда отравляющие вещества принадлежали скорее к миру магии, а не науки. Шумерская богиня исцеления Гула слыла мастерицей чар и заклинаний и часто имела дело с отравителями. Яд широко распространился в литературе в качестве сюжетного приема: его варят коварные ведьмы в «Макбете», твердя заклинание: «Взвейся ввысь, язык огня! Закипай, варись, стряпня!»; госпожа Бовари травится мышьяком, а ядовитое яблоко из «Белоснежки» знакомо детям во всем мире. Даже история такого на первый взгляд безобидного персонажа, как Безумный Шляпник, из «Алисы в Стране чудес» Люьиса Кэрролла становится весьма трагичной, если копнуть поглубже. В прошлом шляпники обрабатывали войлок нитратом ртути – веществом, которое при комнатной температуре превращается в пар словно по волшебству. Шляпники волей-неволей дышали этими парами за работой и часто страдали от симптомов отравления ртутью, в особенности это касалось мозга и нервной системы. Отсюда и поговорка: «Безумный как шляпник».
Самым знаменитым из всех писателей, которые видели в ядах основной источник вдохновения, была, разумеется, Агата Кристи. Она заинтересовалась токсинами, работая в аптеке. Ее пригласили на должность помощницы фармацевта, когда она работала медсестрой в больнице во время Первой мировой войны. В процессе она получила обширные знания в области ядов. Когда началась Вторая мировая война, Кристи вызвалась работать добровольцем в диспансере больницы Университетского колледжа в Лондоне, где возобновила свое обучение. Будучи заядлой читательницей уголовных дел, в дальнейшем она основала несколько своих сюжетов на историях реальных преступников. Например, доктор Харви Криппен[15 - Американский врач-гомеопат и дантист, ставший фигурантом одного из самых громких дел об убийстве в криминалистике XX века. Убил жену и жестоко расправился над останками, чтобы избежать разоблачения. Был первым преступником, чье задержание стало возможным благодаря радиосвязи.] вдохновил Кристи на роман «Испытание невинностью», изданный в 1958 году.
Любопытно, что фармацевт, который обучал Кристи в английском городе Торки, стал прототипом злодея в одной из ее самых эзотерических работ «Вилла «Белый конь», опубликованной в 1961 году. Этот же роман неоднократно упоминали во время громкого судебного процесса в Олд-Бейли в июне 1962 года – считалось, что обвиняемый черпал из книги вдохновение. Сам преступник это отрицал. Тем не менее, книга сыграла не последнюю роль в его деле. Участвовавший в расследовании патологоанатом читал «Белого коня» и предположил – и, как выяснилось, оказался прав, – что отравитель использовал тот же необычный яд, что фигурировал в романе, – таллий. В истории Великобритании не было случаев злонамеренного использования таллия, пока на криминальную сцену не вышел юнец, одержимый этим и другими токсинами, – 14-летний школьник из Нисдена Грэм Янг.
I
6 Июля 1962 года
Олд-Бейли
Таллий одно время прописывали детям от глистов, затем признали опасным. Иногда его дают как лекарство, но тщательно выверяют дозу, она зависит от веса пациента. Теперь, кажется, им травят крыс. Этот яд не имеет вкуса, легко растворим, всюду продается. Нужно лишь одно – чтобы не заподозрили отравления.
Агата Кристи, «Вилла «Белый конь»
Пролог
Очарование трагедии
В то утро воздух за стенами центрального уголовного суда Олд-Бейли был насквозь пропитан серой и дымом. С начала недели в городе стоял плотный смог, что не на шутку встревожило свидетелей Великого смога 1952 года[16 - Великий смог – серьезное загрязнение воздуха, произошедшее в Лондоне в декабре 1952 года. Во время антициклона, принесшего холодную и безветренную погоду, загрязняющие вещества (в основном уголь) собрались над городом, образовав толстый слой смога.]. Тогда катаклизм унес жизни по меньшей мере 12 тысяч лондонцев. Несмотря на принятие Закона о чистом воздухе, в декабре 1962 года, когда ядовитый туман вновь окутал город, погибло еще 700 человек. Только тогда в законы были внесены дополнительные изменения. Запах в английской столице в тот день был не единственным напоминанием о том, насколько смертоносными могут быть химические вещества, особенно там, где законы не работали или умело обходились. В зале № 1 суда Олд-Бейли сидел еще один предвестник трагедии.
Здание Олд-Бейли располагалось в 200 ярдах к северо-западу от собора Святого Павла. Раньше на его месте стояла укрепленная римская стена, в честь которой учреждение и получило свое название. Средневековое здание суда было разрушено Великим лондонским пожаром в 1666 году. После восстановления оно, наряду с Ньюгетской тюрьмой, просуществовало немногим больше века. И суд, и тюрьму в дальнейшем снесли. Новое здание Олд-Бейли открыл король Эдуард VII в 1907 году. Три года спустя в зале суда № 1 состоялось первое сенсационное заседание. Доктора Хоули Харви Криппена приговорили к смертной казни за убийство его супруги Коры Генриетты.
За ним последовали другие громкие дела: Эдит Томпсон[17 - Осуждена и приговорена к смертной казни через повешенье в 1923 году за якобы пособничество в убийстве своего мужа Перси, которого зарезал ее любовник Фредерик Байуотерс. Прямых доказательств ее вины не обнаружили, тем не менее присяжные вынесли обвинительный приговор.], Джон Реджинальд Кристи[18 - Британский серийный убийца, за чьи преступления повесили невиновного Тимоти Эванса. Самого Кристи казнили в 1953 году – спустя четыре года после обвинения Эванса, которого реабилитировали посмертно.], Рут Эллис[19 - Последняя женщина в истории Великобритании, подвергнутая смертной казни. Была казнена после признания виновной в убийстве своего любовника Дэвида Блейкли.]. Ради них зеваки охотно занимали очередь за день или даже за два на Ньюгейт-стрит, чтобы успеть попасть на местечко на общественной галерее в зале суда. За год до того, как наш герой оказался на скамье подсудимых, участники и зрители процесса по делу о публикации романа «Любовник леди Чаттерли» на законных основаниях утверждали, что стали свидетелями начала моральной и культурной революции – в ходе разбирательства издательство «Пингвин Букс» оправдали по обвинению в непристойности[20 - Роман «Любовник леди Чаттерли» называли непристойным в языковом плане, после публикации в Великобритании министр внутренних дел приказал изъять тираж и запретить «непристойную литературу». Роман конфисковали в 1929 году и не издавали до 1960 года. Алэн Лейн, владелец издательства «Пингвин Букс», настоявший на публикации полной версии романа, попал под суд по Акту о непристойных публикациях. Процесс имел историческое значение и стал отражением конфликта поколений и классов. Издательство и владельца оправдали.].
В то время в правовой системе действительно происходили важные изменения. Сторонники кампании за отмену смертной казни воспользовались отвращением, вызванным в обществе казнью Рут Эллис – молодой матери, которая застрелила своего партнера-насильника в 1955 году. Движение получило всестороннюю поддержку. 6 июля 1962 года газета «Дейли Геральд» опубликовала петицию от имени графа Харвуда, которую подписали 6 825 человек. В ней премьер-министра Гарольда Макмиллана призывали отменить смертную казнь, а читателям напоминали, что некоторые категории убийств уже не караются смертью. В статье отмечалось:
«Повешение меньшего числа убийц НИКАК не повлияло на количество убийств. Ясно только ОДНО: закон в том виде, в котором он действует в Великобритании, абсолютно нелогичен. Преступник может избежать петли, но при этом смертный приговор выносят человеку, который в порыве гнева убивает выстрелом. Изменить закон и подвести ВСЕХ убийц под смертную казнь – значит повернуть время вспять. Но решение ЕСТЬ: навсегда избавиться от отвратительного ритуала повешения».
Описанная нелогичность закона косвенно отсылала к делу Джеймса Хэнрэтти, повешенного за три месяца до публикации. Хэнрэтти признали виновным в убийстве ученого Майкла Грегстена на трассе А6. Его возлюбленную Валери Стори преступник изнасиловал и пять раз выстрелил в нее. Чудесным образом ей удалось выжить. Это кровавое убийство стало одним из самых противоречивых преступлений нового времени – главным образом потому, что значительная часть общественности считала Хэнрэтти невиновным[21 - В 1999 году, после передачи дела Хэнрэтти в Комиссию по рассмотрению новых уголовных дел, образцы ДНК с нижнего белья Валери Стори и носового платка, принадлежавшего Хэнрэтти, подтвердили совпадение с образцами, предоставленными матерью и братом преступника. Доказательная ДНК в два с половиной миллиона раз с большей вероятностью принадлежала Хэнрэтти, чем кому-либо другому. В 2001 году его тело эксгумировали, чтобы извлечь ДНК. Она в точности совпала с ДНК, сохранившейся на нижнем белье и носовом платке.].
Хотя имя Хэнрэтти не упоминалось в статье, его тень незримо пропитывала чернила. Незамеченной осталась другая отсылка – «преступник, избежавший петли». Впрочем, газетных заголовков было достаточно, чтобы догадаться, о чем идет речь – о судебном процессе, который состоялся накануне в зале суда № 1 в Олд-Бейли.
Трижды постучав молотком, секретарь объявил:
– Всем встать, суд идет!
Зал наполнил нестройный скрежет стульев. Мгновение спустя открылась боковая дверь и вошел судья Мелфорд Стивенсон – в парике и отделанной горностаем мантии. Стивенсон родился в приморском городе Ньюки в графстве Корнуолл в 1902 году и с 1957 года занимал пост судьи в Верховном суде. Двумя годами ранее он возглавлял защиту Рут Эллис, но в ходе разбирательства практически ничего не сказал от ее имени. После вынесения смертного приговора Стивенсон объяснил, что его пассивность была пожеланием клиентки. Эллис заранее предупредила его, что хочет поскорее воссоединиться со своим мертвым любовником. На протяжении своей карьеры Мелфорд Стивенсон заслужил противоречивую репутацию. Он питал слабость к суровым наказаниям (в 1969 году отправил близнецов Крэй[22 - Братья-близнецы Крэй – преступники, контролировавшие большую часть организованной преступной деятельности в Лондоне на рубеже 1950-х и 1960-х годов.] за решетку минимум на 30 лет каждого) и редко стеснялся в выражениях. Однажды он назвал изнасилование одной молодой женщины «малоубедительным» только потому, что на нее напал бывший партнер. Иногда Стивенсон сухо и неуместно шутил. Одному обвиняемому, оправданному за изнасилование, он как-то сказал: «Вижу, вы родом из Слау. Ужасный город. Туда и возвращайтесь».
Дело, которое он рассматривал в июле 1962 года, стало громким значительно позже. В тот летний день судья удобно устроился в своем кресле, зрители в зале снова расселись по местам. Общественную галерею под стеклянным куполом заливал солнечный свет. Она выступала над залом, словно театральный балкон. На стульях сидели мужчины в костюмах и рубашках с открытым воротом, женщины – в летних платьях с наброшенными на плечи кардиганами. Зрители то и дело прикладывали ко лбам носовые платки и обмахивались сложенными в гармошку листами бумаги, спасаясь от духоты.
Место в первом ряду занимала очень симпатичная молодая женщина с темными волосами. Она ничем не выдавала своего волнения, только крепко держала за руку почтенную даму, стоявшую рядом. Под ними, напротив кресла судьи, бок о бок сидели стороны обвинения и защиты. Каждый раз, когда кто-то из участников заседания вставал, раздавался глухой стук – кресла, обитые зеленой кожей, как в театре, откидывались назад.
Места позади защиты занимали городские чиновники и члены коллегии адвокатов. Журналисты (исключительно мужчины) по обе стороны скамьи подсудимых уже строчили в блокнотах стенографические закорючки. Как опытные посетители судов, они понимали, что заседание долго не продлится – ложа для присяжных была пуста.
Какое-то время в зале царила тишина, если не считать низкого гула отопительных труб, случайных скрипов и сдавленного покашливания публики. Но тут раздался слабый звук шагов где-то под залом суда. Шаги становились все громче, и вот в зал вывели миниатюрную фигурку в окружении крепких охранников в форме.
Зрители на общественной галерее инстинктивно подались вперед. Молодая женщина в первом ряду крепче сжала руку пожилой дамы. На местах для прессы ветеран судебного репортажа из газеты «Дейли Экспресс» Арнольд Лэтчем вытянул шею, чтобы лучше видеть, его примеру последовал Питер Харрис из «Дейли Миррор». Оба журналиста давно привыкли к трагедиям, ужасам и необъяснимым историям, которые разыгрывались в Олд-Бейли каждый день. Криминальных репортеров сложно шокировать, но в тот день газетные статьи Лэтчема и Харриса в полной мере отразили специфичность заседания.
Обвиняемый открыл рот всего раз. Он подтвердил свое имя и адрес в пригороде Нисден, признал себя виновным по трем пунктам обвинения в незаконном и умышленном применении «вредного вещества». Затем он сел на край скамьи подсудимых, которую специально приподняли на один уровень с судейским креслом. Обвиняемый совершенно терялся в огромной, 16 на 14 футов, камере, с трех сторон защищенной двойным противоударным стеклом. Обычно в ней размещали десять и более обвиняемых в сговоре. Но Грэм Фредерик Янг был один. На момент суда ему исполнилось всего 14 лет.
Питер Харрис из «Дейли Миррор» описал его как «темноволосого и бледного парнишку, который и бровью не повел во время суда». Десять лет спустя репортер Арнольд Лэтчем будет вспоминать: «В тот летний день, 5 июля 1962 года, он расслабленно сидел на скамье подсудимых, скрестив ноги, в опрятном темно-синем школьном свитере и серых фланелевых брюках». Для заключенного из камеры под Олд-Бейли Грэм выглядел крайне необычно. Маленький, но долговязый, с острым лицом и аккуратно зачесанными направо черными волосами, он холодно поглядывал на судью, адвоката и репортеров – все они единодушно прозвали его Мальчиком-отравителем. Его бесстрастного взгляда избежала только общественная галерея. Грэм старательно отводил глаза от двух женщин, державшихся за руки.
Но вскоре его внимание привлекло движение на скамье адвокатов. Со своего места встал Эдвард Джеймс Патрик Кассен, отточенным движением пригладив свою черную мантию. Уроженцу Лимерика Кассену было под 60, во время войны он работал юрисконсультом для МИ5[23 - Национальная служба безопасности Великобритании.], первый кабинет ему выделили в тюрьме Уормвуд-Скрабс. В 1944 году он провел знаменитый допрос П. Г. Вудхауса насчет радиопередач, которые автор популярной серии книг «Дживс и Вустер» записал при финансовой поддержке нацистов для трансляции в США. Кассен входил в число шести консультантов Министерства финансов и зарекомендовал себя как строгий, но крайне справедливый служитель закона. Поговаривали, что заключенные даже присылали ему открытки.
Кратко описав детство Грэма (в жизни обвиняемого были вещи и поинтереснее), Кассен изложил суть жуткого дела: мальчик в течение нескольких месяцев подмешивал сурьму и тартрат калия сурьмы в еду своего отца, травил пакеты с ланчем школьного друга, а в чай сестры добавлял белладонну. Мотивы во всех трех случаях были неодозначными. Обвиняемый не ревновал и не желал смерти своим жертвам. Как объяснил Кассен, мальчик на скамье подсудимых просто хотел узнать, как каждое вещество повлияет на трех разных человек. Даже обвинение было вынуждено признать, что в действиях Грэма не было по-настоящему злого умысла. Он, скорее, проявлял «странный и опасный интерес» к ядам и на удивление неплохо в них разбирался. Кассен подробно описал симптомы, от которых страдали все три жертвы, и отметил, что им невероятно повезло остаться в живых. Отец мальчика заработал необратимое повреждение печени, не говоря о полученной психологической травме. Затем Кассен извлек из стопки бумаг перед собой лист «Вещественное доказательство № 25» и целиком зачитал заявление Грэма суду:
«Я крайне заинтересовался ядами, их свойствами и действием еще в 11 лет. В мае прошлого, 1961 года я купил 25 миллиграммов тартрата калия сурьмы в аптеке «Рис Лимитед» на Нисден-лейн. Через пару недель я опробовал этот яд на своем друге Джоне Уильямсе…»
Особое впечатление на публику произвел следующий отрывок:
«Отмеренные мной дозы не были смертельными, но я понимал, что поступаю неправильно. Я как будто впал в зависимость, только вот наркотики принимал не я».
При этом Кассен подчеркнул, что, хотя Грэм и травил домашнюю еду, суду стоит принять во внимание, что скоропостижная кончина его мачехи с этим не связана – вскрытие подтвердило смерть от естественных причин.
Закончив выступление, Кассен сел на место. Грэма в суде защищала 35-летняя Джин Саутворт. Уроженка ланкаширского города Клитеро, во время войны Саутворт работала дешифровщицей в Блетчли-парке и прошла через многое, чтобы добиться практики в коллегии адвокатов по уголовным делам. На тот момент в отдельных госорганах женщинам отказывали в работе. В дальнейшем Саутворт станет одной из первых женщин-судей в Англии.
Совершенно неотразимая, она спокойным тоном описала трагические годы взросления ее клиента, которые, будем честны, продолжались до сих пор. Отстаивать интересы Грэма в суде было поистине непросто. Свидетелей у защиты не было, а двое врачей, привлеченных обвинением, не стеснялись жестко и прямо высказывать свое профессиональное мнение. Одним из них был доктор Кристофер Фиш – выдающийся психиатр, он подробно побеседовал с Грэмом во время его предварительного заключения. Доктор Фиш заявил суду, что обвиняемый страдает психопатическим расстройством, которое и «толкнуло его на попытку убийства ради удовлетворения тяги к ядам». Свою точку зрения он подкреплял словами самого Грэма: «Я скучаю по своей сурьме. Я скучаю по силе, которую она мне дает».
На вопрос, что он думает о будущем мальчика, доктор Фиш ответил:
– На мой взгляд, ему необходимо содержание в специализированной больнице. В Бродмуре для него найдется место.
– Мальчик использует слово «зависимость», – вставил судья Стивенсон. – Что вы об этом думаете?
– Он одержим ядами из-за чувства власти, которым они его наделяют, – ответил Фиш. – Он считает себя крайне осведомленным в этой области.
– И каков ваш прогноз? – поинтересовался судья.
– Отрицательный.
– То есть вы считаете, что его поведение не изменится и в будущем он воспользуется шансом, если такой выпадет?
Психиатр ответил сразу:
– Думаю, вероятность крайне высока.
Затем встала мисс Саутворт, чтобы допросить свидетеля. Напомнив, как ее клиент отмерял количество отравы, она спросила:
– Доктор Фиш, вы согласны, что мистер Янг понимал, что такое смертельная доза?
– В каких-то случаях – да, – отозвался психиатр. – В остальных… нет.
– Вы согласны, что у него не было умысла убивать?
