скачать книгу бесплатно
– Думаешь, она, отбиваясь, расцарапала б его лицо, если бы он стоял перед ней? – уточнил комиссар, рассматривая тело и лениво жуя сорванную травинку.
– Не факт, но возможно, – ответила Эвелин. – И всё же… Скажи своим, чтобы детально рассмотрели тело, мало ли заметят что… – комиссар согласно кивнул, и воительница продолжила: – Он был выше жертвы. Опять же, это можно понять по характерному следу от веревки, идущему немного снизу вверх. Мужчина. Однозначно. Женщина действовала бы более изощренно, да и тут сила нужна.
– Смотря какая женщина, – Хадвин глумливо хмыкнул, бросая на Эвелин насмешливый взгляд.
Воительница окинула комиссара тяжелым взглядом и медленно, вразвалочку двинулась навстречу. Он следил за её приближением, всё ещё посмеиваясь.
– Такая женщина, как я, – вкрадчиво произнесла Эвелин, останавливаясь возле Хадвина, – не стала бы возиться с веревками, а ограничилась бы одним ударом. – Стремительно мелькнуло лезвие кинжала в её руке. Хадвин тоненько пискнул: одна рука воительницы крепко держала его шею, не давая дернуться, а вторая прижимала острие оружия к ребрам комиссара. Женщина склонилась к самому уху и томно прошептала, сильнее прижимая кинжал к телу мужчины: – Бить нужно сюда, под углом, снизу вверх. Так можно достать сердце.
Хадвин нервно сглотнул и едва слышно прохрипел:
– Я понял…
– Хорошо, – холодно сказала Эвелин и резко отпустила руки. Комиссар от неожиданности качнулся, а потом схватился за своё сердце. Помощники Хадвина и городская стража оторопело смотрели на воительницу. Их смятение на лицах и попытки решить, что это сейчас было, так отчетливо читались на лицах, что женщина поспешила примирительно поднять руки: – Всё в порядке ребята, я просто комиссару показывала, как могут убивать. Эксперимент. Правда, Хадвин? – последнее она выделила голосом.
Хадвин махнул рукой, давая понять, что всё нормально, а потом достал из своего мятого пиджака сигару, поднес к самому носу и глубоко втянул носом её аромат.
Эвелин мысленно корила себя за несдержанность. Чуть не попала в неприятности на глазах у всей стражи. С таким количеством свидетелей потом не отмахаешься от обвинений. Страх в глазах случайных зевак её радовал: не повадно будет лишний раз лезть, да и на руку репутации, но всё же надо осторожнее.
Сумасшедшие дни, лишающие её холодного ума. Эвелин устало потерла шею и откинула назад волосы. Надо закончить уже с этим делом и скрыться от пристального внимания. Его внимания… Она знала, что отец Джеймс смотрит на неё, для этого не нужно было поворачиваться. Вот только в отличие от всех остальных он не боялся её, почему-то была уверена. Скорее, изучал, как тогда в обители… Не собиралась поворачиваться. Планировала быстро договорить с комиссаром и уйти. Но… обернулась. Взгляд синих глаз служителя сиял… восхищением… Эвелин растерянно выдохнула, не ожидая такого. И раньше, чем её сердце успело взволнованно ускорить свой бег, отец Джеймс отвернулся. Впервые он сам отвел взгляд, сосредотачиваясь на молитвеннике, что держал всё время в руке.
Женщина прокашлялась, пытаясь избавиться от неожиданно охрипшего голоса, и быстро заговорила, обращаясь к Хадвину:
– Девушку убили в другом месте, сюда принесли и уложили. Мусора на участке много, но конкретно это место расчищено. Вокруг ничего. Ни разбитых стекол. Ни веток. Ни бумажек. Убийца, очевидно, готовил его заранее. А это дает право утверждать, что убийство не было случайным. Из посторонних предметов я бы обратила пристальное внимание на вот эту разбитую бутылку: земля под ней влажная, значит, она разбилась недавно, проливая содержимое. Можно узнать, где продают алкоголь в таких бутылках, затем поспрашивать соседей, кто-то что-то мог видеть. Ну и, конечно, вложенная в руку жертвы красная роза…
– Создатель! Какое несчастье! Я только что узнал! Какое горе! Как же так?! – причитал на ходу спешащий к ним отец Патрик.
– Черт принес ещё одного, – раздраженно проворчал Хадвин. Эвелин редко соглашалась с комиссаром, но тут полностью разделяла его чувства. Ещё один служитель – это, пожалуй, слишком.
– Такая юная, красивая, – жалобно подвывал отец Патрик, поочередно то заламывая руки, то обнимая молитвенник. Небесно-голубые глаза служителя, полные слез, посмотрели на Хадвина с мольбой. – Комиссар, вы должны найти виновного! Такое не должно больше повториться…
– Конечно, отец Патрик, не беспокойтесь, найдем, – уже более миролюбиво сказал Хадвин.
Эвелин решила, что увидела и услышала на сегодня достаточно, поэтому развернулась и не прощаясь направилась прочь. Правда, недалеко. Следующая фраза заставила её резко остановиться.
– Роза! – воскликнул отец Патрик. – Опять цветок в руке! У прошлой убитой тоже был цветок…
– Лилия, – холодно и немного надменно промолвил вдруг отец Джеймс, окидывая служителя Патрика внимательным взглядом. – В прошлый раз у убитой в руке лежала лилия.
Отец Патрик смахнул с уголка глаз проступившую слезу и принялся бормотать молитвы. Эвелин переводила изумленный взгляд с отца Джеймса на комиссара и обратно. Судя по реакции Хадвина, тот тоже удивился осведомленности молодого служителя.
– Прихожане рассказывали, – бросил отец Джеймс воительнице, недовольно хмурясь.
– Я ничего не спрашивала, – медленно проговорила женщина, по-новому смотря на служителя, чувствуя неясную тревогу.
– Вы громко подумали, – голос его вернул бесстрастность. Сдерживаемый внутри гнев угадывался лишь по цвету глаз отца Джеймса, что стали ярче. – Это все в городе знают. И мне эту историю посчитали нужным пересказать несколько десятков раз разные люди. Прошу извинить, раз отец Патрик здесь, то в моем присутствии уже нет нужды.
Эвелин провожала его высокую фигуру взглядом до тех пор, пока толпа не поглотила его силуэт, и только потом позвала Лесли и побрела прочь от чужого последнего пристанища.
Глава 5
Её план: забыть на остаток дня про утреннее событие и прогуляться по городу – потерпел крах. Эвелин не могла ни о чем другом думать. Любопытство уже через пару часов привело её в кабинет комиссара, где она попросила материалы дела и отчеты по прошлому убийству. Право посмотреть эти документы дома, а не при комиссаре, пришлось отвоевывать грязным шантажом, но Эвелин было не привыкать. Пять минут споров, угроз и… победа!
Женщина уютно расположилась за столиком под навесом. Она всегда его занимала, когда ела в таверне. С этой позиции открывался вид на балкон её дома. Привычка всегда быть начеку заставляла воительницу обращать свой взор на второй этаж, где располагалась её комната. Вряд ли кто-то из воров осмелится проникнуть в её дом: умом понимала, но ничего с собой поделать не могла. Сейчас же эта привычка была откинута. Всё внимание воительницы занимали расположенные перед ней листы и зарисовки тела убитой.
– Не помешаю?
Эвелин от неожиданности вздрогнула, с губ сорвалось ругательство. Перед столиком стоял отец Джеймс и испытывал её взглядом. Она не сразу поняла, что не так, от этого стала пристально рассматривать его в ответ.
Одежда! На нем вместо одеяний служителя была темная строгая рубашка, жилет и классические брюки. Смотрелось элегантно. И… необычно. Её откровенный взгляд и удивление развеселило его. Отец Джеймс широко улыбнулся.
– Отец Джеймс, вы умеете улыбаться? – её шок не уместился внутри и вырвался вместе со словами.
– Да, – ответил он, пряча улыбку, оставляя веселым лишь блеск глаз, – ещё я умею смеяться, но думаю, это будет не к месту. Я присяду? – он, не дожидаясь её ответа, сел напротив.
– Вы меня преследуете? – настороженно спросила она. – Второй раз за последние дни вы оказываетесь рядом. Я не верю в такие совпадения.
– На сей раз я целенаправленно пришел, чтобы пообедать с вами, – спокойно ответил служитель.
– Зачем? – не поняла она.
– Зачем пришел? Или зачем обедать? – решил уточнить он, попутно поднимая руку, подзывая официантку.
– Зачем искали моего общества, – грубо пояснила Эвелин, начиная терять терпение.
Он поймал её взгляд своим прямым и серьезно сказал:
– Вы мне интересны.
– Почему?
Её искреннее недоумение вызвало у него смех. Он громко и открыто рассмеялся, чуть запрокидывая голову назад. Его обычно серьезное лицо искрило сейчас задором и радостью, легкостью, присущей в основном молодым людям. Она невольно залюбовалась его красотой. Восхищение почти сразу разбавилось грустью. И Эвелин впервые осознала, насколько он был… юн…
Настроение стремительно портилось, желание забрать документы и уйти к себе, не дожидаясь еды, росло с каждым мгновением.
– Простите, Эвелин, – он почувствовал её перемену и снова стал серьезным. – Я ни в коем случае не хотел вас обидеть. Вы, правда, мне интересны, как человек. А теперь, когда я поселился в вашем доме, я смею надеяться на дружбу и на совместные трапезы, хоть иногда. Всё-таки соседи.
– Другого жилья не нашлось? – раздраженно спросила она. Расшифровать, что стояло за его словами, было сложно, но поверить в искренность ещё сложнее.
– Скажем так. Этот район относительно безопасен: сказывается ваше присутствие. Здесь приемлемые цены на комнату. Плюс неплохо кормят, да и до церкви недалеко. Я удовлетворил ваше любопытство?
Эвелин скептически хмыкнула и снова уставилась в разложенные бумаги. Решила, что открытое игнорирование подскажет служителю, что ему здесь не рады. Подошла официантка спросить, что будет заказывать новый постоялец.
– То же самое, что и моей прелестной спутнице, – негромко сказал отец Джеймс.
Прелестной спутнице? Эвелин медленно перевела взор с бумаг на мужчину, одаривая его тяжелым взглядом. Она чуть дождалась ухода официантки. Зубы сводило от злости и желания избавить обитель Кравина от одного служителя. Воительница подалась ближе к мужчине, чуть наклоняясь через стол, негодующе сузила глаза.
– Я не знаю, какую вы игру затеяли, отец Джеймс, – её голос сочился ядом. Звучавшую угрозу она не думала прятать. – Но лучше вам держаться от меня подальше. Ради вашего собственного блага.
– Что вас смутило в моем поведении и моих словах? – невозмутимо поинтересовался мужчина, не пряча взгляда и открыто смотря в ответ.
– Всё! Сначала вы каким-то чудом появляетесь в таверне, где я пью, потом на месте преступления! Затем селитесь в доме, где я живу! А теперь непонятные комплименты! Интересна? Прелестная спутница? Серьезно? Вы в зеркало себя видели? Вам двадцать пять! Какая я вам спутница?
– Не думал, что возраст имеет значение для обычного человеческого общения, – с легкой иронией произнес он, а потом, словно поддавшись эмоциям, тоже наклонился в её сторону, становясь взволнованее, опять переходя на «ты», – или ты сейчас не об этом?
Собственный выпад сразу показался Эвелин глупым и неуместным. И правда, что это с ней? При чем тут возраст? Они же просто говорили… Просто она… и… Мысли стали путаться. Причина изначальной злости ускользала, принося растерянность…
– Мне не нравится! – выпалила она невпопад, пряча за грубостью неожиданное смятение.
– А мне нравится, – он стал ещё немного ближе, – говорить правду. Я нахожу вас интересной и привлекательной. Почему я должен это скрывать?
Это не было похоже на игру, да и на флирт тоже. Он говорил искренне. Именно это и ставило Эвелин в тупик. Она не могла понять, как себя надо вести. Внезапно посетившая мысль, что, возможно, он со всеми такой, больно кольнула. Эвелин невольно поморщилась.
– Я не хотел вас расстроить, простите… – даже голос звучал искренне.
Его ладони вдруг накрыли её сжатые в кулаки руки. Прикосновение было таким, как она себе и представляла. Теплым, сильным, уверенным, волнующим… Её пальцы непроизвольно расслабились. Несколько секунд сумасшествия и промелькнувшего желания сидеть так с ним долго… а потом она опомнилась. Вместе с ним. Мужчина одернул свои руки и отодвинулся, откинулся на спинку стула. Глаза на неё не спешил поднимать. Впрочем, и она тоже.
Затянувшаяся пауза сильно нервировала, а воспоминания прикосновения заставляли смущаться. И впервые в своей жизни Эвелин захотела трусливо сбежать. Как глупый подросток… Это злило и шокировало одновременно. Когда официантка принесла еду, воительница облегченно выдохнула, а когда услышала такой же со стороны служителя, то невольно улыбнулась, радуясь, что глупо сейчас себя чувствует не одна она.
Ароматы свежеприготовленного мяса взбудоражили дремавшую в ногах Лесли. Собака приподнялась, усаживаясь, положила морду на ногу хозяйки и тоненько заскулила. Блестящие, черные глаза выражали смирение и молили об угощении, заглядывали в душу, ища там совесть. Эвелин не реагировала, тогда Лесли негромко тявкнула и снова заняла просящую позицию на ноге.
– Отстань, ты же ела полчаса назад, – проворчала женщина, но всё равно отрезала кусочек мяса и отдала Лесли. – Всё… не мешай! И не капай мне слюнями на штаны!
Лесли заглотила угощение и перебежала к мужчине, повторила трюк с поисками сочувствия, укладываясь на его ногу и заглядывая в глаза.
– Лесли! – позвала Эвелин, но собака не реагировала. – Иди сюда! Не приставай!
– Всё в порядке! Она мне не мешает, – служитель ласково погладил собаку и угостил её кусочком мяса. Лесли решила не ограничиваться одним подношением и добавила к морде, лежащей на ноге, свою лапу.
– Джеймс, прогони её… – недовольно произнесла Эвелин, поражаясь наглости своего питомца. Очевидно, чары мужчины действовали не только на представительниц прекрасного пола среди людей, но и на собак.
От её неофициального обращения Джеймс едва заметно улыбнулся, а Эвелин нахмурилась, сердясь на себя.
– Давай договоримся, – сказал он, решив сразу погасить её недовольство, – в неформальной обстановке, вне стен обители или наедине, будем просто Джеймс и Эвелин. Никаких отцов, господинов…
Наедине… Просто Джеймс и Эвелин… Она поспешила выкинуть из головы дурацкие мысли, что при этих словах настойчиво просились, волнуя. Согласно кивнула.
– Что узнала из бумаг о предыдущей жертве? – спросил Джеймс, бросая взгляд на документы, что лежали в папке на краю стола.
Эвелин не могла решить: вопрос подозрительный или всё же просто вежливый, для поддержания разговора? Несколько секунд на обдумывание, и женщина довольно улыбнулась.
– Расскажешь все сплетни, что принесли тебе прихожане, тогда поделюсь информацией от комиссара, – сказала воительница, мысленно ухмыляясь: представила, как бы перекосило Хадвина от разглашения закрытой информации, – но при условии хранения тайны. Служителю же можно верить? – решила она предъявить последний аргумент.
– Не знаю, можно ли верить служителю, но мне верить можно, – парировал тот, смотря прямо в глаза.
Странная уклончивая фраза. Странный изучающий взгляд. Загадки, которые воительница решила оставить на потом. Эвелин вопросительно приподняла одну бровь, ожидая начала рассказа. Джеймс жестом указал на её остывающую еду, ещё раз угостил Лесли и сам возобновил трапезу. Рассказывать начал, только когда официантка унесла пустые тарелки.
– Не хотел портить аппетит грустными разговорами, – пояснил он. – Итак, Кристен Браун, девушка двадцати лет, примерная прихожанка, в седьмой день недели бывала в обители. По рассказам её все любили. Единственная дочь у своих родителей. Кто-то говорил, что она была в кого-то влюблена, кто-то утверждал, что за ней ухаживали… – он недовольно нахмурился, последующую фразу произнес слегка брезгливо: – Ничем не подтвержденные слухи. Я слышал разные версии одной и той же истории. Рассказал наиболее популярную.
– Её нашли убитой на окраине Кравина недалеко от западных ворот, – в свою очередь продолжила она. – Задушена. Следов борьбы обнаружено не было. Нападавший, как и в случае с нашей второй убитой, напал со спины. В руке цветок. Белая лилия. Судя по зарисовке, убийца аккуратно положил тело. В показаниях соседей и родителей ничего существенного. Только общие данные, – Эвелин задумчиво покрутила в пальцах кончик своего локона, а потом немного пожевала его, размышляя уже вслух сама себе: – Надо бы самой поговорить с родителями и подружками девчонки. Люди Хадвина могли что-то упустить из вида.
– Не думаю, что будет польза. Я говорил с родителями Кристен, – сказал вдруг Джеймс, – они до сих пор убиты горем, ничего вразумительного сказать не могут. Твердят о её чистоте и невинности, о красоте души…
– А что они ещё скажут служителю? – усмехнулась Эвелин. – Что она сбегала по ночам, что с подружками вино пила в таверне? Что она с соседским парнишкой уединялась иногда в снятых комнатах таверны? Это они должны были сказать служителю?
– Это предположение? – спросил он, устремляя на неё внимательный взгляд. – Или проверенная информация?
– Меня вот удивляет совсем другое, – Эвелин откинулась на спинку стула и нахально уставилась на мужчину, – я говорю о непристойностях в поведениях молодой особы, а юный служитель воспринимает это спокойно. А где же причитания о нравах? Где призывы к благочестию?
– Если это необходимо, то могу пригласить тебя на беседу к отцу Патрику, – он никак не отреагировал на её провокацию.
– Ох, уволь… – воительница содрогнулась при мысли о том, что будет сидеть возле светловолосого служителя, чьи небесно-голубые глаза вызывали у неё желание скрыться.
– Он не нравится тебе? – Джеймс заметил, как переменилось её лицо.
– Неприятный тип и всё, – она решила не вдаваться в подробности.
– А я?
– Что ты?
Эвелин поняла, что спрашивал Джеймс, но хотела, чтобы спросил сам: приятен ли он ей. Хотела подразнить и заставить отвести глаза первым… Она окинула его изучающим дерзким взглядом, кончик своего локона снова прикусила и медленно пожевала.
– Создатель, – выдохнула она пораженно и тут же тихо ругнулась. Кожа покрылась мурашками ужаса. Эвелин осознала, что именно сейчас делала… флиртовала… Внутри всё похолодело. – Создатель, – снова зашептала она, стала нервно складывать бумаги в папку, собираясь поскорее избавиться от наваждения, у которого было лицо служителя Создателя.
Джеймс никак не комментировал внезапную активность воительницы, лишь глазами следил за её движениями.
– Отец Джеймс! Как я рада вас видеть! – воскликнула подбежавшая к их столику Кассия. – Надеюсь, моя сестра несильно утомила вас своей грубостью?
Последний вопрос Кассии вызвал у Эвелин бурю возмущения, разом выветривая недавнее смятение и растерянность, возвращая привычное состояние духа.
– Что вы, – промолвил Джеймс, переводя взгляд с девушки на воительницу, – столь красивая женщина не может меня утомить.
И хоть сказано это было обычным, вежливым, ничего не выражающим голосом, Эвелин стало жарко. Двусмысленность фразы захватила её чувства. Правда, всего на мгновение. Сестра снова разом отрезвила её.
– Вы так галантны! И всё же прошу простить, если что не так…
– На минутку, – процедила сквозь зубы Эвелин, грубо схватила сестру под локоть и потащила за собой в сторону. Потом остановилась и резко развернула на себя, заставляя смотреть в лицо. – Ты говоришь только от своего имени! И извиняешься только за себя! – процедила она сквозь зубы. Сдерживать ярость было крайне сложно, кулаки непроизвольно сжались. – Запомни это раз и навсегда! И ещё! Моя личная жизнь, мой возраст, мои помыслы и планы тебя не касаются!
– Тогда не лезь в мои! – рассердилась в ответ Кассия.
– Перестану, когда ты уже начнешь зарабатывать и жить не за мои деньги!
– Я скоро выйду замуж и перееду от тебя!
– Отлично! И кто же счастливец? – съязвила Эвелин.
– Отец Джеймс! – тихо сказала девушка и с опаской глянула через плечо сестры на всё ещё сидящего за столом служителя.
