Тотариал

скачать книгу бесплатно


Шаг за шагом, я вдруг заметила, как за мной волочится неприятное чувство. В народе его принято называть шестым. Ощущение что что-то не так. По дороге назад, я снова заметила эту влюбленную парочку, девушка все также хихикала, парень все так же прижимался к ее груди. Но шестое чувство шептало мне: “Ты их знаешь”. Наверное у каждого человека хоть раз была такая ситуация, когда проходя мимо незнакомцев, они начинают казаться до боли знакомыми. И силуэты этих двух людей вдруг тоже показались мне чертовски знакомыми. Чтобы успокоить свою внутреннюю тревогу, мои ноги сами понесли меня в ту рекреацию. А в голове я спрашивала себя: “Кто это? О чем мне их спросить?”

–

"Дорогой Мартин,

Я искренне надеюсь, что мои письма доходят до тебя. Другого способа связаться я пока не нашла. Колибри самые быстрые и незаметные птицы,мне сказали, что посыльных лучше них не найти. Они летят так быстро,что могут взмахом своих крыльев рассекать пространства. Ведь теперь нас могут разлучать не просто километры, но и целые планеты, миры. Мартин,мне страшно, я боюсь: а что если мы никогда больше не увидимся?

Помнишь тот день, когда под голубой луной ты сказал, что у нас с тобой тоже нет родителей? Я никогда вам не рассказывала о них, и вы решили, что я такая же сирота. В этом письме мне захотелось поделиться с тобой, что же случилось на самом деле с моей мамой и папой. Я всегда боялась предательства, они показали мне насколько это страшно и горестно. Моя мама бросила нас с отцом, до того как он умер, но это не все. Она изменила ему с фейри и долго извинялась за это, оправдывалась тем,что просто поддалась на чары. Мой отец был благородным и он простил ее. Он слепо поверил ей, хоть и был сильным мужчиной, но дал этой ничтожной твари второй шанс. Она не играла со мной, тянула из семьи все гроши и крошки. Она тратила все на себя и выпивку. Моя мать пила до потери пульса, пока вновь не изменила ему. Она предала его. Снова. Я помню ту боль,которую он пережил, и тогда мне подумалось – люди не меняются, Мартин. Люди, если нас так можно назвать, не меняются. Но потом я познакомилась с вами. С тобой и Джеффом. Тогда я подумала, есть лишь только небольшие единицы, кто хранит в своем сердце чистоту. И со всем моим страхом и душевными терзаниями, вы смогли заслужить мою любовь и доверие. Прошу, Марти, не держи зла на Джефферсона, он не собирался предавать тебя. Я и сама это не сразу узнала, но он все так же чист душой и ищет тебя вместе со мной.

С нетерпением жду встречи,

Элизабет."

–

– Через сколько минут звонок? – как можно вежливее обратилась я, мне все еще не хотелось отрывать их друг от друга. Но чем ближе я подходила, тем больше я узнавала в них своих знакомых.

Кровь жадно начала пульсировать в моих перепонках. Эти люди умудрились лишь одним взглядом загнать мне нож в спину. Боль оказалась такой жгучей и отвратительно глубокой. Я ощутила как меня потрошат изнутри, вырываю все органы и прокручивают их в мясорубке, а потом бережно в беспорядочном порядке устанавливают на места. Живот скрутило, к горлу подступил ком. Может меня сейчас вырвет? И ноги, словно ослушавшись меня, начали подкашиваться. В висках били отборные кувалды, но, вот досада, больше всего болело в тот момент мое сердце. Именно оно пропустило последний удар и раскололось вдребезги. Казалось его безжалостно растоптали берцами, а может просто вытерли грязь, как о коврик на входе в мою душу.

Две пары голубых глаз смотрели на меня, как нашкодившие дети. И никто из нас троих не смел нарушать тишину, мой вопрос так и повис в воздухе. Но как они могли? Прямо передо мной стояли Мишель и Джеймс! Они не просто стояли, ведь я знала, что секунду назад они мило флиртовали и обменивались поцелуями. Мишель – оборванка, кто первая приклеилась ко мне, назвавшись лучшей подругой. Она всегда была легкодоступной и мелочной, но она также была единственной, кто оставался рядом, когда я сбегала из дома. Это не влияло на мою популярность, но я думала, что это влияло на нашу дружбу. Может таких паразитов как она не исправить? А Джеймс? Он – редкостный придурок, но он же так отчаянно хотел стать моим парнем. Неужели это все тоже было ради статуса и общего признания? Неужели и из врагов не сделать друзей? Люди не меняются. Они все трусы и тараканы. Чертовы паразиты, жаждущие внимания! Рвотный рефлекс еще сильнее начал подступать к горлу, а из глаз, казалось, сейчас хлынут слезы.

Ни сказав ни слова я побежала в сторону кабинета. Одним движением руки я скинула все со стола в сумку. Учитель что-то яростно объясняла и предъявляла мне, но я ее не могла даже услышать. Все вокруг будто бы погрузилось в воду и голоса были такими тихими, отдаленными. Все чего мне сейчас хотелось больше всего на свете – это покой и одиночество.

Глава 9. Откровение

“Запела молотилка, причитая:

«Любви начало – в празднествах весенних,

конец её – в осенних сожаленьях».”

Джованни Пасколи, из цикла «В деревне»

Перевод Татьяны Берфорд

–

“– Зачем ты согласился!!? Он же не вещь, Джефферсон! Ты понимаешь это?? Ты только что отдал своего лучшего друга в руки этой бабке! ..ты только что предал его, ради обычной безделушки. – прежде кричав, тише и безнадежно закончила Элизабет. Она понимала, что этого уже не исправить, поэтому просто развернулась и направилась к выходу из пещеры.

– Постой, я объясню. Я никогда бы не поступил так с Мартином и сейчас я его не предал. – юноша был совершенно спокоен, он не собирался заставлять его выслушивать и не испытывал страха, он так же не собирался оправдываться. А просто рассказать задумку. Как все есть на самом деле. Правду. Даже если она не простит его и откажется слушать."

–

Френк

– Ну же, впусти меня, детка. Я ведь не спал с ней. Я могу все объяснить, если хочешь, – Джеймс долбился в мою дверь уже минут двадцать. И я совсем не могла понять его мотивацию, для чего ему все объяснять? И как он собирается оправдываться?

“Помни: нужно держать лицо,” – надев дежурную улыбку, я повернула дверную ручку и потянула на себя. На пороге Джеймс засверкал своей белоснежной улыбкой. Весь его вид говорил: “Наконец-то” . Даже странно, что пришел он, а не она.

– Да, конечно, проходи, любимый. Я все тебе прощу, – наивно с нотками раздражения заговорила я. Но первый его шаг на порог был встречен коленом в пах. Он согнулся пополам от боли и, мне, возможно, впервые было жаль его, ведь из нас двоих именно он выглядел жалким и беспомощным. Жаль не потому что я его ударила и он испытал физическую боль, а потому что он подвел меня и знал, что это чревато последствиями. Я совсем не хотела его выслушивать, но мне немного нравилось наблюдать как он страдает. Раньше я бы над ним посмеялась, но не сейчас, не тогда, когда сама утопаю в моральной боли.

– Уходи, – я устало поправила волосы, надрываться не хотелось да и сил на это не было.

– Дай мне еще один шанс, – к моему удивлению, его голубые глаза были наполнены терзаниями и мукой, безнадежно одурманены надеждой на мое благоразумие или же сострадание. Я усмехнулась, видимо Мишель обучила его актерскому мастерству. Сердце вновь защемило, но я не была готова это пережить снова.

– Проваливай! – я начала закрывать дверь, выталкивая ею Джеймса за порог.

– Подумай о нашем положении, – начал тараторить он в закрывающуюся щель, – Если мы расстанемся наши последователи снова разделяться. Малышка, мы такой хороший дуэт, у нас отличное будущее, если продолжать пиарить друг друга и объединять усилия. Неужели ты этого не понимаешь?

– Пфф, – и я еще позволила себе полюбить его. Идиотка! – Свали, придурок! И не подходи ко мне больше. Не смей прикасаться или пытаться заговорить. Я больше не желаю иметь ничего общего с тобой. Никогда.

– Я.. мне.. Френк… – он подставил ногу в проем, не желая уходить. Я в последний раз посмотрела в его наглое бесстыжее лицо, а в глазах читалось отчаяние. Тоже мне – страдалец. Джеймс тяжело вздохнул и попрощался, – прости, я сожалею.

– Я рада. А теперь на выход, – дверь хлопнула, по ту сторону послышались маты и нецензурная брань, видимо я ему что-то прищемила. Это были его первые настоящие эмоции за три месяца.

Я без сожаления поднялась по лестнице на второй этаж в свою комнату и достала с полки любимую книгу.

“Как же я по тебе скучала,” – бордовый переплет, словно цвет запекшейся крови, казался таким родным. Золотым цветом было четко выведено название "Кривой перекресток" таким сказочным и корявым почерком, будто это писал какой-то гоблин от руки в редакции. Перевернув обложку, я вытащила фотографию, на которой я и Джеймс весело улыбались, я подставляла ему “рожки”, а он корчил разные гримасы. По моей щеке снова покатилась непрошенная хрустальная слеза, которую я наспех смахнула, в надежде, что это поможет быстрее забыть причиненную мне боль. Меня снова использовали, для своих бесполезных игр. Перевернув снимок, на обратной стороне я в растерянности перечитала стих, который когда-то он написал для меня. Наверное, это были единственные его слова, которым еще можно верить.

У меня в шкафу скелет
Он лежит там много лет.
Френк, прошу тебя, молчи,
Вот. Возьми, мои ключи.
Помнишь, мать мою, родную?
Я по ней давно тоскую.
Никому не говорил
Как сердечно я любил,
Но ее я потерял
И срываться чаще стал…
Даже с кем уж сам не знаю
Эта боль была слепая.

Детка, всё прошло, взгляни:
Я же стал совсем другим.

Джеймс Коллинз.

“Какой же ты посредственный, Джеймс Коллинз” - с горечью пронеслось в моей голове. Чертов маменькин сынок!

Взяв с той же самой полки зажигалку, я медленно поднесла это яркое и всесильное пламя к фотографии. Огонь – это власть, а игры с нею очень плохи. Это было и правда его единственным откровением на мой счет. Я тихо, без эмоций смотрела как медленно догорают его признания. Как постепенно они превращаются в пепел.

Пронзительный писк врезался в мою голову. Не уверена, так ли выглядел мой конец или начало моего эмоционального перенапряжения. Сколько страданий я еще смогу вынести? В глазах резко потемнело, и я больше не могла контролировать свое сознание. Земля просто ушла из под моих ног. Может так все и закончится.

Глава 10. Палата номер 9

“Причина язвы не в том, что вы едите, а в том, что гложет вас.”

Вики Баум.

–

"Мартин шел по темному коридору за седовласой женщиной. Этот коридор освещался едким зеленым светом, что вызывало неприятное беспокойство где-то под ложечкой. Не было ни окон, ни дверей, по сторонам только черные, как сажа стены. В конце коридора покоилась синяя узорчатая дверь и все вело к ней, она манила так же сильно, как и свет в конце туннеля. Шейрон шагала прихрамывая, опираясь на палку, а в свободной руке была связка ключей. Должно быть они способны открыть любую дверь в этом пространстве.

– Как думаешь, Мартин, почему твой друг согласился на мой уговор? – хриплым голосом, но с доброй интонацией спросила старушка.

– Он вам верит, – без тени сомнения отозвался парень. Впрочем сомнения все же были, только он не смел их признавать.

– Правильно, но он со мной ничего не имел общего. Никогда. Разве тебе не кажется, что это слепая вера?

– Тогда, возможно, вы расскажите почему я здесь? – поинтересовался юноша. Разные мысли и замыслы бороздили сознание, он терялся в догадках.

– Это мы как раз с тобой сейчас и узнаем, – они подошли к двери,Вудворд долго подбирала необходимый ключ, прокручивая каждый. Она что-то невнятное бубнила себе под нас, и, наконец, выбрав подходящую отмычку, вставила ее в замочную скважину. Повернула раз. Щелчок. Второй. Снова щелчок. Скрип. Дверь отворилась."

–

Френк

– Ей нужен покой, мисс, – послышался грубый мужской голос.

Грудь сдавило от острой боли, голова закружилась, словно я три часа без остановки провела на аттракционах. Приоткрыв веки, я заметила как вокруг меня стояло огромное количество разных препаратов. Оборудование противно пищало и до невозможного раздражало мой слух. Белые стены окружили меня. Это больница? Что произошло? Я упорно пыталась вспомнить последние события, но при каждой попытке головная боль только усиливалась. Что-то щекотало мои щёки, я потянулась почесать, но вместо этого нащупала трубки и судорожно начала их поправлять. Канюля была проведена в нос и закреплена за ушами.

"Кислород" – заключила я, продолжая изучать происходящее. Рядом с моей кроватью стояла капельница, она также была проведена ко мне, вернее к моим венам. Тошнота стала следующим неприятным сигналом моего самочувствия. Что со мной? В голове продолжало трещать, я была не в силах зацепиться хоть за одну мысль. Ощущение, словно там поселились маленькие гномы с целью разрушить мою черепную коробку, они долбили кувалдами и размахивали бензопилами.

Ко мне подошел молодой, симпатичный медбрат. На вид ему около 22 лет, черные волосы, как перья у воронов, челка зачесана назад, карие глаза, как отборные зерна кофе. Он машинально поправил мне подушку, но заметив мои распахнутые веки принялся звать того, кто так старательно старался кого-то выгнать:

– Док, она очнулась, – его голос был таким прекрасным. Если представить как жемчуг медленно катится по шелковистой ткани, со всей своей грациозностью и плавностью, то именно эта картина характеризовала этот голос.

– Хорошо, оставь нас, – к моей койке подошел взрослый мужчина, с грубыми очертаниями лица.

"Пусть останется" – хотела сказать я, но вместо этого послышался лишь хрип и приступ тяжелого кашля.

– Фрэнсис, послушай. В вашем доме случился пожар, ты достаточно долго пребывала в помещении, и успела серьезно наглотаться угарным газом. В твоём положении вполне нормально сейчас испытывать головокружение, тошноту и сильный кашель, а также тебе свойственно сейчас ощущать слабость, сонливость и горький вкус во рту. Твой организм молодой, и, к счастью, тебя успели вытащить вовремя. Думаю ты родилась в рубашке, потому что на твоем теле не было ожогов, что означает пламя не коснулось тебя физически. Просто волшебство какое-то. Я думаю, ты быстро восстановишься. Не пугайся, из-за отравления твоим легким нужно восстановиться, чтобы снова самостоятельно функционировать. Сейчас ты дышишь с подачей чистого кислорода, – он показал на трубку, что была проведена мне в нос, – потому что в тебе много токсинов, которые организм не успел еще вытравить. И мы также помогаем тебе скорее восстановиться с помощью детоксикации через капельницу. Мы прогнозируем, что через неделю ты уже будешь на ногах.

А, и еще, к тебе отчаянно просится твоя подруга. Мне впустить ее? Говорить тебе сейчас будет сложно, из-за обильного количества грязного воздуха и стресса, поэтому просто кивни, если согласна.

Я, недолго думая, махнула головой, в знак отказа. Не хватало мне еще тут Мишель, которая как подборная крыса, рыщет везде, где сможет набраться новых сплетен и завоевать репутацию на фоне чужого несчастья. Подстилка, решившая спать с моим бывшем, теперь уже бывшим.

– Хорошо. Льюис, посиди с пациенткой, чуть что зови меня, – он подозвал ко мне того красавчика медбрата и вышел из палаты. Как же отвратительно я сейчас себя чувствовала. Слабость – это ещё мягко сказано.

– Из пожара тебя вытащили вместе с этой книгой, – заговорил он и показал мне ту самую книгу с красным переплетом и позолоченными буквами, – должно быть она для тебя многое значит. Хочешь я почитаю?

Я была безумно благодарна, ему за то, что он не стал говорить о том, что произошло, какие болезни у меня могли бы обнаружить еще. Он не стал говорить, о том, что могли бы ему рассказать мои подруга и родители (если, конечно, они тут были). Так же не стал говорить о себе любимом или же наоборот жаловаться на жизнь, чтобы расположить меня. Я улыбнулась на это предложение, тем самым, давая ему согласие. И он принялся читать своим ласковым бархатистым голосом:

– Их взору открылся чудесный мир. Мир сказок…

Глава 11. Сундук судеб

“Выживает не самый сильный, а самый восприимчивый к переменам.”

Чарльз Дарвин

Френк

– "Их взору открылся чудесный мир. Мир сказок…" – начал читать кареглазый обладатель столь мягкого голоса, так нежно, так волшебно, – "Мартин видел, как в воздухе кружатся в танце книги и чувствовал аромат корицы. Это была массивная комната, с потолком высотой в небо, здесь было довольно темно, лишь небольшие фонарики и свечи на столах освещали бегающих по помещению мизерных гномов. Милых, добрых и вовсе не с резкими очертаниями лица, как пишут в книгах. Одежда их отличалась от повседневной в нашем мире, она похожа на изношенные лохмотья. Из-за плохого освещения их цвет было довольно тяжело разглядеть. Не смотря на это, вокруг царила атмосфера колдовства и нескончаемых хлопот. В сгущающийся толпе маленьких человечков, было трудно не заметить огромную книгу на пьедестале.

– Что это? – не задумываясь спросил юноша, переводя взгляд на Шейрон.

– Идем со мной, Мартин, – перешагивая через порог, произнесла она, и закрыла за ними дверь в пустой коридор, – я всё тебе расскажу, но не сразу. Идем, идем, – повторяла она старческим голосом. Они шли мимо самых, наверное, больших, которые когда-либо видел парень стеллажей с книгами. Он поднял голову к небу, а там его встретили живописные созвездия, словно открытое небо возвышалось над ним, а может это оно и было? Книги самостоятельно перемещались с полки на полку по воздуху, как по волшебству.

– Где мы? – наскоро переобулся парень, изменив свой вопрос на более обширный. Его внимание поглощала каждая деталь в этом необычном уголке.

– Это место зовется "Сундук судеб". Отдельная меж мировая реальность, считается двадцать первым измерением, объединяющим все существующие. О его существовании знают катастрофически малое количество существ, – они уже подходили к пьедесталу с книгой, у которой,как оказалось, золотые страницы, невинные и драгоценные, – в этой книгизаписаны предначертанные предсказания судьбы, их невозможно изменить,если чернила прописали в ней что-то, значит так тому и быть. Скажи зачем твоему другу понадобился тот амулет? Что он так сильно жаждет изменить?

Глаза парня ярко засияли, ведь в них отражалась его душа, чистая и бескорыстная. Тихо, почти шепотом он произнес всего одно слово, – "Семью". Он посчитал, что подробности ни к чему, и правильно сделал. Шейрон не глупа, она поняла куда больше, чем можно было бы предположить."

– Льюис, – тихо прохрипела я, но и это было тяжело разобрать, и горло раздирало на части, при каждой такой попытке. Я положила свою руку на его, она была такая теплая. Парень все так же сидел у моей койки и читал. Тихо, с выражением. Мне показалось, что он устал, поэтому я постаралась остановить его подобным жестом. Он перевел взгляд с текста из книги на меня, а после на наши руки. Наверное, этот жест был странным и неестественным для ситуации, но другого способа привлечь внимание я не нашла.

– Френки, – он убрал свою руку и потянулся к тумбочке, взяв оттуда стакан с водой, – тебе нужно пить больше жидкости. Попей, – юноша поднес стакан с трубочкой к моему рту. Я сделала глоток, и ощутила, как вода бежит по пищеводу, и катится вниз к желудку. Боже, сколько я уже не ела? Я лежала в коме? И как долго я торчу в этой больнице? Мне столько всего ещё хотелось узнать, но я не знала как урезонить своё любопытство. Горло обожгло от очередного приступа кашля и в глазах замаячили черные мошки.

– Может ты хочешь поспать? – я отрицательно махнула головой, стараясь игнорировать недуг, – Тогда может ты хочешь, чтоб я ушел? – я снова покачала головой в знак отказа, – извини, – продолжал он, – я не знал тебя прежде, поэтому понятия не имею что тебя интересует и что бы ты хотела услышать.

Я осмотрелась, выискивая новый способ общения, нужно же как-то узнать определенные вещи. На тумбочке как раз лежал блокнот и карандаш, я показала на них.

– Хочешь что-то написать? – я кивнула, он подал мне эти предметы и помог сесть. Мне вдруг стало так приятно и тепло на душе, обо мне впервые за всю мою жизнь заботились. Конечно, я понимала, что это его работа, но я не могла избавиться от мысли, что людям свойственна такая искренность и доброта.

Я зажала карандаш между пальцами, но он то и дело выскальзывал из моих рук. Если карандаш падал на пол – медбрат его поднимал и вновь протягивал мне. Спустя несколько попыток мне все же удалось удержать его. И эту радость Льюис разделил вместе со мной. Он был терпелив и вежлив, как полагается работнику больницы.