скачать книгу бесплатно
Ездили кататься на хаски к Ксю, ты познакомился теперь и с ней – она такая молодец, ее проект детских профессий развивается. Делали сами сыр и играли с козликами и телятами на сыроварне – я сама была как ребеночек, смеялась и отдавалась процессу на полную. А Ксю так радовалась нам, фотографировала и снимала на видео. «Встаньте, встаньте сюда, я вас сфотаю с козлятами!». Исторический момент. Там мы сделали наше первое фото, которое увидел Инстаграм. Выложила первая я, за мной ты. Будто дождался разрешения. Или толчка?
Ну вот, мы официально объявили себя парой.
Потом уже в Москве тусили у тебя дома – по-прежнему не было соседей. Смотрели фильмы, ели, гуляли, много занимались сексом. Где мы только это ни делали… С нашего первого раза мы очень продвинулись. Казалось, только мы касались друг друга и уже не могли сдерживать себя. Во время празднования Нового года даже неловко было перед ребятами, настолько мы искрились желанием.
Столько страсти, чувственности и оргазмов. Такое тонкое ощущение друг друга, каждое прикосновение как нежный шепот на ухо, каждое проникновение как погружение в новые глубины, о наличии которых мы даже не подозревали. Глаза в глаза, кожа к коже, твое тело – мое тело, мое тело – твое. Я никогда раньше не испытывала… как это сказать… такой духовности в сексе. Да, наш секс не про физику, он про душу. До дрожи, до полного единения. И это так приятно.
Пытались начать смотреть фильм «Он и она» – Мари очень советовала, но не срослось. Начали целоваться, обниматься и… Ну, дальше ты знаешь сам. Все-таки мы встречались чуть больше месяца, это нормально, что гормоны бушевали. Или мы просто нашли друг друга?
«Он и она» я посмотрела уже совершенно при других обстоятельствах и уже без тебя. И так много мне дал этот фильм.
Вскоре подоспел мой запоздалый подарок. Ты преподнёс его в стильном чёрном конверте. Я возбуждённо раскрыла его…
«Большой театр». Чайковский. «Лебединое озеро». Балет…
Большой театр! Билеты на балет в «Большой театр»!
Как же я была счастлива, запрыгала и обняла тебя. Ты был счастлив от того, что так счастлива я. Улыбался своей широкой улыбкой.
В день похода, 16 января, мы с тобой серьёзно готовились к особенному свиданию. Я уехала домой наряжаться, ты остался у себя готовиться. А до этого мы почти не расставались. А тут прям как жених с невестой накануне свадьбы.
Я достала своё платье. Ещё ни разу его не надевала. Такие оставляют для особых случаев. Купила спонтанно в шоуруме у подруги, недоумевая, куда его можно надеть. Но я была в него влюблена и у меня были деньги.
Накрутила локоны, сделала вечерний макияж и натянула это обтягивающее, фиолетовое соблазнение с полностью голой спиной и очень тонкими скрещенными лямками из блестящих камней.
Когда ты увидел меня, просто дар речи потерял. Конечно, я такая красотка. Но почему-то всегда в этом сомневалась, хотя не скажу, что когда-либо сильно заморачивалась на эту тему.
Ты тоже шикарно выглядел в костюме. Да что уж тут говорить – ты просто красавчик с глянцевых обложек. И ты знаешь это. Помню, ты как-то забирал меня после косметологических процедур: чистка лица, пилинг – это точно был не лучший мой лук. Косметолог мельком увидела тебя в коридоре, когда впускала тебя в салон и потом остаток процедуры охала и причитала о том, какой ты красивый и что похож на кинозвезду и вообще тебе можно ехать сниматься в Голливуд. Даже не знаю, приятно мне было или нет. Скорее одновременно и то, и другое.
Иногда мне казалось, что у тебя слишком идеальная внешность. И это меня пугало. Хотя поначалу я не замечала, что это влияет на тебя. Я всегда избегала красивых мужчин, мне казалось, что красота их портит.
Что ты говорил мне своей красотой, которая очевидно меня так беспокоила?
А жизнь постоянно сводила меня с красавчиками. Они влюблялись в меня чуть ли не с первого взгляда. Как и ты, впрочем. Если понял тогда, что влюбился. Мы столько раз это обсуждали, но я так и не поняла, как все было на самом деле. Да, наверное, это одному Богу известно. Возможно, мне надо было научиться в этом чему-то. Может быть, я избегала на самом деле не красивых мужчин, а признания и принятия своей красоты? Может, никогда не верила в то, что я красива? Даже если не по классическим стандартам. И мои любимые мужчины через свою красоту по задумке Вселенной показывали мне мою красоту?
Мне нравилось, как я выгляжу, я принимаю себя. Но никогда не считала себя красоткой, потому что понятия о красоте в принципе очень субъективны.
Ты красив по меркам, принятым в обществе. Но ты красив и внутри. По-своему.
А я просто красива как я есть. Или я сама чего-то не вижу? Некоторые друзья считают, что я выгляжу как модель. Так что к чему я? К тому, что это все субъективно.
Да и какая разница? Внешность имеет поистине маленькое значение, но почему-то наш мир повернут на этом. Ну, в смысле не почему-то, а потому что мы все хотим признания и любви. Достижение внешней красоты – самый понятный способ это получить. От отсутствия этой любви все неврозы, психозы и перверсии. Особенно с появлением Инстаграм, фильтров, масок и прочей химии. Или, скорее, так было всегда? А Инста это все подсветила? Иногда я смотрю на все эти губы, волосы и груди и думаю: девчата, да и мальчишки, вы хоть знаете, насколько вы красивы? Сами по себе? Без этого всего? Почему вы не видите себя так, как вас вижу я? Иногда мне прям искренне жаль, когда я смотрю на фото «до» и фото «после». Для меня искренне фото «до» в 95 процентов случаев красивее. Тут просто вопрос блеска в глазах. У некоторых он появляется пропорционально объему груди.
Может, я и сама часто не вижу себя? Вспоминается эта волшебная песня Меладзе «Как ты красивааа сегодня…». Мы с тобой оба почему-то очень любим ее.
Истинная красота – она же в энергии, силе, харизме. Она прячется в уголках губ и изгибах бедер, в хитринке во взгляде и в сексуальности приоткрытого рта. Все знают – нет ничего и никого красивее влюбленной и уверенной в себе женщины. Да и мужчины. Может, потому ты мне кажешься настолько красивым? Ты влюблен, а я смотрю на тебя влюбленными глазами.
Но я не осуждаю, ты же знаешь. Кто я такая, чтобы судить? Я лишь маленькая частичка Бога, которая позволила себе здесь откровенно говорить с тобой.
Я заболталась… И о таких очевидных вещах. Уж прости мне это, я ведь женщина.
Времени до спектакля оставалось уже очень мало. Не подрассчитали с тобой. Как обычно…
Мы запрыгнули в твой мерс (ты привёз эту машину из Молдавии, мечтал о ней с детства и купил с рук у знакомого, уже довольно старенькую) и помчали.
Ты гнал. Ты вообще любишь гонять.
Ты мог бы стать супер гонщиком. Когда мы ходили с Мари и ее парнем (бывшим проф. гонщиком) на картинг, ты обогнал его и показал один из лучших результатов в клубе. Инструкторы трассы сказали, что до клубных прав тебе не хватило совсем чуть-чуть. А это был твой первый раз на картинге.
Мы ехали, я немного нервничала, что мы опаздываем (и почему меня раньше в принципе заботили эти вещи?), но играла такая музыка и зима была такой чудесной, что мы включили колонки погромче и шутили, хохотали, снимая забавные видосы в сторис.
Я снова завидовала сама себе.
На балете было чудесно. Мы оба завороженно смотрели с балкона на сцену. Музыка, ровные ряды подпрыгивающих танцовщиц, белизна костюмов… Отдельный мир. Ты сказал, что самое красивое в этом – симметрия балетного танца. Ты говорил, что тебе нравится, когда все так четко, аккуратно, симметрично. Ты называешь себя педантом. И даже запнувшаяся балерина в первой линии не испортила нашего впечатления. Или только моего?
После спектакля и ужина в нашем любимом ресторане мы полтора часа лежали в ванной у тебя дома и слушали классическую музыку. Любимого Ludovico. Мне кажется, именно с него началась наша совместная музыкальная эпопея. В целом всегда, когда мы вместе с тобой слушали музыку – это была какая-то невообразимая эйфория, космос, наркотические вещества в крови… Даже не знаю, с чем еще сравнить.
Вот и тогда… Я лежала на тебе спиной к твоей груди и мне казалось, что мы стали друг другом. В какой-то момент, когда уже прошло около часа (а мы все так лежали, не шелохнувшись), мне стало неловко и я подумала, что, может, сейчас надо заняться сексом или начать говорить, обернулась, посмотрела на тебя: ты головой откинулся на бортик ванны, глаза закрыты. Ты кайфовал… И почему я решила, что надо что-то делать? Я все еще стеснялась быть голой при тебе, тем более при свете и потому не могла расслабиться полноценно. Но когда я увидела тебя, растворившегося в воде, во мне, в музыке и в этом моменте, я тоже решила раствориться.
Ludovico качал нас на волнах остывающей воды, в теплом бежевом свете свечей, и эти капли на твоей смуглой коже, твои худые лодыжки и мой локон, выбившийся из неаккуратного пучка… Еще один момент навсегда затерян в нашей вечности так же, как и мы. Навсегда молодые, беспечные, мокрые от воды и наполненные любовью, растворившееся в коже друг друга в надежде быть любимыми всегда…
ПИСЬМО 9
5 февраля 2018 года
Прежде чем я начну писать о наших ссорах, я все же попишу еще о том, когда все было хорошо. Хочется продлить эту сказку. Даже если только в моем воображении.
Ты отвёз меня на мою Родину. Это было невероятно. Я не была там 16 лет и думала, что уже никогда не побываю. Это так удивительно, что мы с тобой встретились в огромной Москве два молдавана. Да. Ты вообще первый земляк, с которым я вот так случайно познакомилась!
Помню, как мы сидели в кафе, мы тогда ещё даже не понимали, что между нами что-то будет, и я предложила тебе посмотреть твою карту по Дизайну Человека. Когда ты назвал своё место рождения, я была так удивлена! И почти сразу ощутила невидимую связь между нами, которую чувствовала и ранее, но сейчас просто разрешила признать себе это.
Мы поехали к тебе домой спустя всего два месяца отношений. Выезжали ночью на машине и я очень капризничала – не хотела вставать и ехать (ты был немного в шоке, но сдержанно терпел). Просто мне всегда сложно даются ранние подъемы и ночные вылазки – сон для меня все. По крайней мере, был раньше. Теперь я мало к чему отношусь серьезно.
В дороге мы много смеялись, дурачились, слушали, как всегда, музыку и проживали приключения. Таможня на Границе России с Украиной – тот ещё вызов. Но мы справились без особых происшествий, хотя повод для волнения был: прецеденты на таможне у тебя уже были и не слабые, тебе в тот раз пришлось там простоять почти сутки под дулами нескольких оружий и пережить очень детальный обыск из-за наличия георгиевской ленточки, которую случайно обнаружил один из сотрудников (не стану вдаваться в подробности). Я очень злилась на всю эту прогнившую коррупционную систему, но постаралась не вестись на провокации таможенников, а они были. Особенно в одну из следующих поездок, когда меня брутальный лысый дяденька строго допрашивал на тему того, почему мы еще не женаты. Фамилия-то у тебя украинская. Он даже спросил, не хочу ли я, чтобы он тебе пригрозил, чтобы ты женился на мне и намекнул, что в следующую поездку хотел бы видеть мои документы с твоей фамилией. Все это было пошутя, полусерьезно, но суть была одна – он ждал от меня реакции. Я бы, наверное, посвятила тут еще пару абзацев данной теме, а то и больше, но это ничего не изменит, а я не хочу подпитывать этот эгрегор своей энергией.
Дома мы кушали вкусную традиционную кухню в местных кафе, общались с твоей семьёй и друзьями и как обычно предавались праздному наслаждению жизнью. Что может быть важнее? Казалось, все так хорошо. Ты привёз меня словно свою невесту (может, так и было?) и всем показывал как диковинку какую-то. Все улыбались и были милыми. А тебе без меня говорили, как разительно отличаюсь я от твоей бывшей девушки. В лучшую сторону, конечно.
Было ли мне это приятно? Сомневаюсь. Не люблю, когда меня сравнивают. Не люблю, когда кого-либо с кем-либо сравнивают. И что такое «лучше»? «Хуже»? Почему эти понятия все еще существуют? Мне кажется, русский язык достаточно могуч, чтобы позволить им уйти на покой. Хотя… все же в каких-то местах они могут быть полезны. Наверное.
Твой брат оказался таким теплым. Сердечно приветствовал меня и обнял как родную. Это очень тронуло меня. Мы все сидели за столом: я, ты, Влад, его жена и Мишаня, твой племянник. И все это было таким простым и легким, по-настоящему семейным – я чувствовала себя почти своей. Блудная дочь, которая спустя 25 лет вернулась на родину. И она ее приняла: в виде лучистой улыбки твоего брата, колких замечаний его жены, заливистого смеха племянника и вкусной домашней еды с запахом прошлого, которого никогда не было.
Это была идеальная картина, которую никто бы не стал рисовать.
А потом мы поехали в Кэлэраш – я там родилась. Просто представь, я родилась всего в полутора часов езды от места, где родился ты и прожил почти 20 лет! Меня, конечно, сразу увезли в Сибирь, но все равно это очень удивляет… Как устроена матрица. Мы нашли друг друга в огромной многомиллионной Москве. Два маленьких человечка. По воли Вселенной.
Мы подъехали к дому, где росла моя мама, поболтались в его округе, посмотрели центральную улицу и площадь этого махонького городка, заехали в дом, где жили друзья семьи. Все давно разъехались. Никого из знакомых не осталось. Я делилась воспоминаниями из детства, проживая и смакуя каждое заново: как вот за этим кустом я пряталась, когда мы играли в прятки с дворовыми ребятами, а вот тут мы подпрыгивали и рвали сочную шелковицу, а здесь под крышей дома вили гнезда ласточки. Вот тут мы играли в резиночку, а за этим столом в карты, а здесь покупали мороженое за 1 лей.
Я перенеслась в прошлое и ты был его частью. Скорее, ты даже создал его. Будто включил на стене проектор из моего прошлого, в просмотр которого мы погрузились вместе как в машину времени. И я была так благодарна.
Накануне я созванивалась с дедом, отцом мамы, хотела узнать, где похоронены его родители и сходить к ним на могилы. Дед сообщил, что на новом кладбище, но сказал, что не объяснит нам, где именно, слишком сложно, да и мы не найдём.
Но мы все равно пошли. Почему-то это было важно для меня. Впервые за много лет я была там, где родилась. Откуда начался путь моей жизни, такой неоднозначной, волнующей, часто тернистой.
Я хотела найти их могилы, просто увидеть их.
Мы сразу разбрелись с тобой в разные стороны, сосредоточенно вглядываясь в фамилии и лица на памятниках. Это было странно и грустно одновременно. Я знакомилась со столькими людьми, которые когда-то жили, любили и волновались, а сейчас их имена были врезаны в бетонные, железные и мраморные камни.
Помнят ли этих людей их близкие? Приходят ли к ним? Грустят по ним? Вспоминают весёлые моменты их жизни?
Пока я бродила среди грязного снега и рассматривала лица уже не живущих людей, я поняла, почему так хотела дойти до своих прадедов. Я хотела, чтобы их помнили. Я хотела, чтобы кому-то важно было прийти на их могилы и просто посмотреть, как они там. Хотя, совершенно очевидно, что они давно уже не там. И хотела, чтобы помнили о каждом человеке, которого я увидела на надгробиях – я помолилась, веря в то, что для кого-то тоже значимо – не забывать, где могилы их близких.
Чуть позднее я поняла, что не так велика необходимость ходить на кладбище, сколько хранить в памяти тех, кого уже нет физически с нами. Тех, с кого все начиналось и кем продолжилось.
Я не хочу, чтобы меня хоронили. Я говорила тебе это. Ни за что. Пусть это будет кремация. Не хочу, чтобы мои останки зарывали в землю.
Хочу быть ветром, и морем, и горами! И чтобы никто не чувствовал себя обязанным ходить ко мне. Но всегда держал меня в своём сердце.
Так, что это я об этом?! Умирать я собираюсь не скоро. Да я вообще умирать не собираюсь!
Хочу жить вечно!
Нет, быть вечностью!
Ну или, как минимум, стать симпатичной моложавой старушкой с кучей внуков и запасом забавных историй на каждый случай. И умирать уж тогда в своей большой теплой постели (как бабуля Роза в «Титанике») с видом на горы и океан в окружении спиногрызов. Смачно скурить последнюю самокруточку под кайфовый трек типа The XX или Sea Wolf (если к тому времени у меня сильно не изменятся вкусы) и отойти в мир иной, рассказав уморительную историю, после которой все семейство будет так ржать, что не сможет заплакать.
Я обошла уже всю правую часть кладбища. Здесь столько могил! Что-то я делала не так. Как-то из ума искала, пыталась понять систему. А какая тут система? Нууу, в смысле она наверняка есть, но вряд ли я ее узнаю и мне это как-то поможет.
А ты в левой части методично шёл по только тебе известному направлению. Правда, я потеряла тебя уже из виду.
Наверное, со стороны мы очень странно выглядели. Два молодых человека, нарядно одетых, ищущих что-то на кладбище. Мафиози будто какие-то.
Я уже отчаялась что-либо найти, замёрзла….Минут 40 колобродили тут как зомби. Все ботинки в грязи. И надежды мало.
И вот ты позвал меня…
Это все с нами происходит? Так таинственно. Я пробиралась сквозь кусты, грязь, заборы и заледенелый снег к тебе.
Ты стоял, опустив голову, и смотрел вниз и вперёд.
Сначала я увидела тетю Ларису, подругу бабушки. Она умерла от рака, как и бабушка.
Сердце мое встрепенулось: я четко ощутила, что прадеды рядом.
Фундамент их надгробий покосился, землю размыло. Памятники старые, заброшенные, поросли плющом. В самом конце на окраине кладбища. Даже это было очень по-киношному.
Мы их нашли. Ты нашёл.
Мы молча стояли с тобой и смотрели на такие знакомые и такие далекие лица. Я переводила взгляд с фото прадеда на прабабушку и обратно.
– Да, это они. Мои прадеды, – тихо сказала я.
Ты обнял меня за плечи.
ПИСЬМО 10
20 февраля 2018 года
У меня была субфебрильная температура. И никаких других симптомов. Со мной это часто бывало в жизни, но все равно неприятно. Вообще что приятного в болезни? То, что ты предоставлен сам себе и можешь делать все, что хочешь. Но это, мой милый, я поняла чуть позже. Говорят, что болезнь это единственное время, когда человек может на 100 процентов быть в здесь и сейчас. Что-то по мне не скажешь – одни укоры и самобичевание.
Периодически у меня был постельный режим, я лежала, мне становилось лучше, потом начинала шевелиться, пытаться что-то делать в этой жизни и температура снова росла. По сути, я никуда не спешила. Я нигде не работала и планов у меня тоже не было. Но наши затяжные праздники длиной в месяца три кончились и пора было что-то делать…
Когда мы с тобой познакомились, у меня был пик моего развития. Ну, на тот момент. Я была куратором образовательной бизнес-программы, на которую ты пришел учиться. Выступала перед аудиторией студентов с умными речами, а ты сидел на первом ряду. Ты говоришь, что я понравилась тебе с первого взгляда. Что у меня были стальные яйца до пола, которые тебя привлекли. Вот что нравится современным мужчинам в женщинах – сила, уверенность.
А, может, так было всегда? И что тогда плохого в феминизме? Может быть, мало кто понимает о чем у них там речь в истинности? Ну или будем откровенными совсем: может, многие мужчины боятся сильных женщин? Ходит тут слушок… Ладно, не будем об этом сейчас. Ты ведь, как мне казалось, сильных женщин не боишься. Даже напротив… Но, дорогой, как мы уже оба с тобой знаем, это продлилось недолго. В большинстве случаев, к сожалению, кто-то кого-то скушает. Такая уж у нас генетическая программа. Была.
Кто кого в итоге скушал у нас, любимый?
Тогда, в своей болезни, я совсем не казалась себе уверенной. Чувствовала, что тону… все глубже и глубже. А дна все нет.
Ты не сразу стал ухаживать за мной. Думал, что тебе здесь ничего не светит. Считал, что у такой как я (какой это? Сильной? Независимой? Яйценосной?) взрослый богатый мужчина на огромной крутой тачке. Но у меня его не было. Никогда.
Когда мы познакомились, я жила в одной комнате с подружкой в двухкомнатной квартире (во второй – ее беременная подружка с мужем) и только несколько месяцев назад стала зарабатывать приемлемые для жизни деньги после переезда в Москву. Но я была счастлива. Я праздновала начало своего крайнего дня рождения на набережной в Сочи в полночь под крики друзей и плеск вина, музыку Макса Коржа, да и в целом встречала каждый день как удивительное приключение.
Наверное, потому я показалась тебя такой. У меня не было настоящих яиц и папика, но я была наполнена искренней радостью и верой в самое лучшее.
А потом нас закрутил общий бизнес-проект. Меня позвали туда друзья, тебя – знакомые. Презентации, встречи, мечты о будущем. По 18 часов в сутки вместе. Кафе, кальянные, поездки по летней вечерней Москве с провожанием домой… Почти каждый день с определенного момента ты подвозил меня на своем шустром опеле.
Мне нравилось, как ты на меня смотрел. Внимательно, восхищенно, осторожно и…с надеждой. Ты был таким молодым. Я тоже, конечно. Но ты совсем зеленым. Стеснялся даже говорить. Это было так противоречиво. Твоя ослепительная красота – я знаю, что ты знаешь, что ты настолько красив (есть вещи, которые понятны всем и без слов) – и вот эта робость, воспитанность, аккуратность? Как это вяжется?
Ты так стильно одевался, причесывался, все руки в татуировках и эта твоя головокружительная белоснежная улыбка… Ух, сколько девчонок свел с ума помимо меня… Страшно представить (хотя я и знаю примерные цифры).
Но ты боялся долго смотреть мне в глаза. Это было так трогательно. Меня это забавляло. Признаюсь, тогда я не думала об этом всерьез. Просто знала, что ты есть. Симпатичный (ой да что уж там, просто скотски-свински-невозможно красив), всегда на подхвате, всегда под рукой… юный мальчик. Мне льстило, что ты увлечен мной. Мое же увлечение тобой тогда заканчивалось ровно там, где начиналось твое мной.
Вот такая правда, малыш, давно известная нам обоим.
Никто из нас точно не знает, как это началось. На протяжении всей нашей с тобой удивительной истории мы спорили о том, кто поцеловал другого первым. Но точно знали, что это было в машине после того, как ты в очередной раз подвез меня домой. Даже не помню, было ли это в Москве или когда мы поехали тусить и работать в Питер… Надеюсь, это был Питер. Хотя какая уже разница…
И все равно встречаться мы начали только спустя несколько месяцев.
Наш стартап быстро себя изжил, и я решила уйти. Долго не решалась, кстати.
И потом в своей болезни совершенно не понимала, что мне делать дальше. Какой следующий шаг? Планов ноль, без преувеличений! Мы все так привыкли жить по плану. Мы растем в такой среде, что просто обязаны что-то планировать. Учеба, карьера, семья. Мы как роботы с заранее записанной программой. Ну, по сути, оно так и есть, конечно. Но хотелось бы хотя бы иллюзию выбора… Быть роботом, машиной, отстукивающей свою программу, пускай, но хотя бы кайфовать, наслаждаться, удивляться! А не жить по списку. Ох, а я так раньше любила списки. Даже отмечала галочками походы в душ. Друзья смеялись, говорили, странно, что не отмечала походы в туалет. Прямо как в фильме «Мгновения Нью-Йорка» с сестрами Олсен. Помнишь, милый? Ну, вряд ли ты его смотрел, конечно. Это кино для девчонок. Вот и тогда, лежа в кровати, я страдала от того, что не знаю, чего хочу и что мне делать дальше. Я и сейчас порой страдаю от этого, дорогой, но уже более осознанно, слава богу.
Ты переехал ко мне. Мы стали жить двумя парами в двухкомнатной квартире.
Уверена, ты бы как и я сейчас недоумевал: почему мы так долго не переезжали в отдельную квартиру? Что нас останавливало? Хотя мы и тогда задавались этим вопросом.
Экономили деньги? Боялись ответственности? Или нас просто все устраивало? Наверное, все вместе. Мы еще много путешествовали и подолгу отсутствовали дома.
