скачать книгу бесплатно
– Сюда кто-то идет. По коридору.
– Как?! Но там же никого…
– Где ствол? Я же брал с собой! Где он? – зачастил Химик звенящим шепотом. В динамике зашуршало, потом стукнуло. – Есть! Что это такое… ДА ОТКУДА ОНИ ЗДЕСЬ?!
Донесся низкий протяжный звук – не рык, его точно издал не зверь, но и не человеческий крик, а что-то вообще непонятное. И потом – выстрелы. Три подряд, за ними, с секундной паузой, четвертый. И вскрик. Шелест, стук шагов… или костыля по полу? Звук удара – и опять два выстрела, но уже тише, как будто стреляли из дверного проема или даже в коридоре. Громко стукнула дверь и наступила тишина. Пригоршня застыл в кресле, сдавив подлокотники, бессмысленно таращась на интерком.
– Химик! – шепотом позвал он. – Химик, эй! Химик! Ответь!
Ответа не было.
Глава четвертая
Пригоршня достал магазины из всех пистолетов, кроме одного, который вместе с «СПС» из сейфа Шульца сунул в две кобуры на поясном ремне. Запасные магазины рассовал по карманам, а на ремень еще повесил нож. Проверил ведущий на стрелковую галерею люк – заперт изнутри; проверил дверь внизу лестницы – заперта снаружи, из депо.
Зайдя в кабинет, послушал интерком, негромко позвал: «Химик!» – тот молчал. Пригоршня вышел в коридор, но тут из динамика что-то донеслось, совсем тихо, и он метнулся обратно. Замер, вслушиваясь. По комнате – той, откуда с ним говорил Химик – кто-то ходил. Или что-то. Вроде, оно дышало, но ни зверь, ни человек так не дышат: вибрирующая горловая хрипотца с едва различимым свистом. Короткими такими посвистами, на вдохе и на выдохе. Когда ОНО прошло близко к динамику, Пригоршня различил шарканье, ну или что-то похожее. Потом легкий шорох, совсем слабый стук… ОНО то ли трогало мебель, то ли что-то сдвигало. Скрип, шуршание. Тишина.
Выпрямившись, Пригоршня отошел от стола. Что ему делать – затаиться и не издавать ни звука? Не надо неведомому врагу знать, что в южном крыле кто-то есть. Или побыстрее валить отсюда в Зону? Точно, пора валить! Что для этого нужно? Рюкзак, припасы в дорогу, хотя бы немного, и патроны к пистолетам. Побольше патронов. А еще, очень желательно, автомат.
Все инструменты находились внизу, в мастерской при депо, но в хозблоке на дальней полке он нашел старое долото и молоток. Против ворот внизу это все, как зубочистка против танка, зато дверь оружейки, раз уж магнитный замок деактивирован… Надо попробовать.
Он опустился на колени, приставил долото к замочной скважине под стальной ручкой и принялся бить. Размеренно, сильно, будто кузнец, кующий клинок. Потом все быстрее, со злостью, исступленно, а затем, успокоившись, снова размеренно. ГРУХХ! ГРУХХ! – разносилось по коридору, по всему южному крылу.
Плечо заныло, Пригоршня прошелся по коридору, повращал руками и вернулся к двери. Минут через десять в замке треснуло, хрустнуло. Он рванул качнувшуюся дверь на себя – есть!
Двери в оружейках всегда как минимум двойные: помимо внешней, стальной, обязательно должна быть еще одна – решетчатая. Так положено. Пригоршня уже приготовился к тому, что в ближайшие полчаса будет долбить второй замок, но обнаружил, что дверь-решетка сдвинута в сторону на колесиках. Это почему так? Сбой из-за выброса, и автоматика случайно сработала? В одном месте вообще все отключилось, в тамбуре плита упала, а тут – вторая дверь сама раскрылась? Ну, хорошо, раз так.
Фонарик висел на ремне, Пригоршня отстегнул его и включил. Обвел комнату лучом. Боковые, не капитальные стены были закрыты стальными прутьями от пола до потолка, на вентиляции тоже решетка.
В углу стояла пирамида на пятнадцать ячеек, пять заняты «Вихрями», малогабаритными автоматами новой модели СУ-3Г. Глушители, складывающиеся вбок приклады и магазины на тридцать шесть патронов. Магазины – снаряженные и пустые – лежали в ящиках тумбы, и там же было четыре цинка с бронебойными патронами СП-8, дырявящими вполне серьезные броники.
Вот, уже дело! Пригоршня взял один «Вихрь», вставил полный магазин, поднял, целясь в стену, сдвинул флажковый предохранитель, потом вернул его на место и набросил на плечо ремень автомата.
Ган-порно, так это называл Витя. Он невесело усмехнулся. Да уж, похоже. Это когда у настоящего мужика при виде развешенного на стене или стоящего в пирамиде оружия глаза начинают сверкать, в груди становится горячо, а рука сама собой возбужденно тянется к стволу… не к тому, что в штанах, а к огнестрелу. Пригоршня к оружию относился положительно, но настоящим почитателем все же не был. Ну, не тащился он от всяких смертоубийственных механизмов, для него они были просто рабочими инструментами.
На полке в деревянной подставке стояли десять пистолетов «Грач» – такой же был у Пригоршни – лежали магазины, на восемнадцать патронов, поблескивали цинки с боеприпасом. Дальше были два шкафа, один – нормальный железный ящик, а второй напоминал цилиндр со сдвижной выпуклой дверцей. В первом обнаружилось несколько ножей в чехлах, десять пар специальных армейских перчаток, разгрузки.
Пригоршня выглянул в коридор проверить, не объявился ли там какой-то монстр, на ходу догладывающий косточки несчастного Химика, и вернулся к шкафу-цилиндру. На дверце не было ручек или каких-то отверстий. Что ж там внутри? Ее, наверное, можно просто сдвинуть… так и есть. Открылась небольшая камера с единственной полкой и углублением-гнездом в центре. В нем, прикладом кверху, стояло короткое черное ружье.
Он задрал брови, рассматривая незнакомую машинку. Из чего она состоит вообще? Будто каменная или пластиковая, раскрашенная под черный камень. Гладкая, текучие линии, ни одного острого угла, корпус цельный, словно отлит, а не составлен из различных частей. Широкий кожаный ремешок пристегнут к двум скобам, изогнутый приклад плавно переходит в то, что у обычной винтовки называется ствольной коробкой, дальше короткий ствол овального сечения. Пригоршня достал оружие из гнезда. Неожиданно легкое. В руках лежит… приятно. Ремешок мягкий, бледно-рыжего цвета. И чем эта штуковина стреляет? Ничего похожего на приемник для магазина не видно.
На конце ствола было овальное отверстие, забранное решеткой из того же непонятного материала, что и все остальное. Причем решетка не вмонтирована в ствол, такое впечатление, что она вместе с корпусом выдута из черного стекла. Кстати, и скобы для ремешка такие же. Черт знает что! Пригоршня вышел в коридор, задумчиво оглядел его и шагнул в кабинет зампотыла, изучая винтовку. Вот тут… да, рычажок – короткая выгнутая штуковина, единственный выступ на гладкой поверхности. А, нет, есть второй: спусковой крючок, тоже непривычной формы, тонкий и длинный, плавно изогнутый.
Когда он сдвинул рычажок, оружие тихо загудело, и по крошечным отверстиям, идущим, как оказалось, поверху ствола, побежала череда алых огоньков – все быстрее и ярче. Он направил винтовку на шкаф с сейфом. Вдавил вогнутый спусковой крючок. Ход у того был тугой, пришлось заметно напрячь палец.
Огоньки на стволе погасли, гудение смолкло, а из ствола в шкаф ударил луч дрожащего марева. Такое бывает летом над разогретой крышей или над асфальтом в жару. Отдачи не последовало, но тело привычно ждало ее, и Пригоршня качнулся вперед, переступив с ноги на ногу.
Шкаф, куда уперся луч, треснул и смялся, дверцу вбило внутрь, а боковые стенки раскорячило. Пригоршня в испуге отпустил крючок, и тот сам собой медленно вернулся обратно. Луч искажения исчез.
– Ух, мать… – прошептал он.
– Что ты сделал? – донеслось из интеркома, и он подскочил, чуть не заорав с перепугу. Это было даже неожиданнее, чем то, что винтовка сделала со шкафом!
– Химик! – сипло выдохнул он. – Чтоб тебя разорвало! Чтоб тебя смяло, как вот шкаф этот! Ты живой! Предупреждать надо!
– О том, что живой? – уточнил Химик.
– Что у тебя произошло?!
– Тише ты. Напали на меня.
Алые огоньки снова забегали по стволу, в корпусе загудело. Пригоршня передвинул рычажок-предохранитель обратно. Гудение смолкло, огоньки погасли. На ослабших ногах он прошел к креслу, сел, поставил ружье между колен стволом книзу и спросил негромко:
– Почему тише?
– Они где-то здесь. Я заперся, но не хочу, чтобы услышали и вернулись.
– Кто – они? Я думал, тебе конец! Думал, опять один остался! Что случилось, рассказывай!
Химик придвинулся ближе к микрофону и зашептал:
– Это измененные. Их тут шестеро… было. Кто такие измененные, знаешь?
– Вроде так называют зомбаков?
– Никаких зомбаков нету. Измененные – живые люди. В определенной конфигурации излучение Зоны гасит работу неокортекса…
Пригоршня, подняв руку ладонью вперед, перебил:
– Знаешь, что я сейчас тебе скажу?
Химик помолчал.
– Пошлешь меня подальше. Потому что ты не знаешь, что такое неокортекс, и вообще раздражен.
– Смекалистый. Яснее говори, интеллигент хренов!
– Пригоршня, интеллект – это не порок, а подспорье в жизни, – назидательно прошептал Химик. – Ладно, слушай: у нас в мозгу есть три области. Мозг рептилии, самый древний, мозг млекопитающего – чуть современнее, и кора, то есть неокортекс. Он появился относительно недавно, благодаря нему мы… люди. То есть, можем мыслить рационально. А в тех двух областях сидят самые базовые эмоции и все основные инстинкты. Это если сильно упрощать. Так вот, излучение выжигает неокортекс, управление переходит к более древним отделам мозга. Измененные – вполне живые, а не зомби, никаких этих дыр в головах и сгнивших лиц. Но они не умеют за собой следить, грязные, воняют. Еще у них надпочечники, чуть что, гонят волну адреналина, поэтому они агрессивные, сильные и быстрые. Мы ведь тоже, если стресс, можем горы свернуть, правильно? А у них, считай, вся жизнь – один яростный бессмысленный стресс. От этого и от своего образа жизни они очень быстро изнашиваются и дохнут. Но пока живы… Опасные сволочи. И еще они каннибалы. Хотя измененные – уже не люди, на мой взгляд, поэтому пожирание людей для них как бы и не каннибализм. Все понял?
– Я все понял, – ответил Пригоршня. – Я только не понял, какого черта эти твои измененные зомбари делают в Комплексе?
– Они сидели в клетках. Их биологи в лаборатории исследовали.
– А! И на клетках – магнитные замки?
– Вот именно. Главное, я ж туда заглядывал, видел, что измененные валяются вповалку. Уже когда я сам давно очнулся – они лежали неподвижно, понимаешь? Была полная уверенность, что мертвы. А получается, это просто их выброс надолго оглушил. Если бы не нога, я бы тогда вошел в клетки, проверил тщательнее, но мне было не до того. Вижу – не шевелятся, как и все люди в моем крыле. Значит, умерли. А они оклемались под утро и вышли, потому что замки были деактивированы.
– И что ж ты, все шестерых завалил? – уважительно спросил Пригоршня.
– Троих, – поправил Химик. – Первого в комнате, второго в коридоре, третьего чуть позже, выследил в вольере. А где еще трое, не знаю. Где-то бродят. Поэтому я теперь нервный и весь обвешан стволами.
– Вот и у меня новый ствол, – похвастался Пригоршня, пристукнув винтовкой по полу. – Я таки оружейку раскупорил. Там по большей части обычные «Вихри» да «Грачи», но еще нашел… сам не знаю что. Стреляет оно не пойми чем. Прозрачным лучом таким. По шкафу вот выстрелил – в гармошку.
– Пригоршня, – вздохнул Химик, – к новому оружию надо сначала примериться.
– Так вот я и примерился об шкаф. Не учи копченого, господин ученый. Чаще твоего со стволами дело имел.
– С этим – не имел. Это силовик. Силовая винтовка. Она работает от артефакта, так называемой «пустышки», там используется заряженные «пустышки» и вместе с ними…
– Ах ты ж! – Пригоршня отпрянул от ружья в своих руках и чуть его не выпустил. – Хочешь сказать, там в корпусе спрятан арт из Зоны?!
– Вернее, две половинки. Мы не знаем как, но «пустышка» внутри разделена на части. Они генерируют когерентное излучение, пучок резонирующих высокоэнергетических частиц… Э, ладно. Я, честно, ни разу не стрелял из силовика и почти не имел с ними дела.
– Да он же облучает, наверное, артефакт этот!
– «Пустышка» не радиоактивна, даже заряженная. Я слышал, там такая схема: когда сдвигаешь предохранитель, происходит то, что в лаборатории называли «первичным накоплением резонанса». Чем больше пауза перед выстрелом – тем сильнее будет энергия пучка при соскоке в более низкое энергетическое состояние. Это как бы всплеск такой, вроде направленного выброса…
– Погоди! – перебил Пригоршня. – Что ты сказал? «Мы не знаем как»? Так ствол не в твоей лаборатории склепали?
– Нет-нет, что ты. Это чужая технология.
– Что значит – чужая? Чья – чужая?
– Да не знаем мы. Эту штуку нашли в Зоне. Говорят, есть еще несколько таких, у разных людей. Кто их сделал, неизвестно. Мы заполучили две, первую исследовали, распилили на части. А вторая попала в Комплекс только что, ее поместили в оружейную вашего крыла. Дальше нужно было оформить документы, и ее бы отправили к нам. Это же не просто так – притащили патрульные из Зоны подобный девайс, и сразу в лабораторию. Есть целая процедура, все по инструкции.
– Ладно, ладно, – сказал Пригоршня. – А если его пять минут подержать, то есть включить и не стрелять? Или десять? Оно что тогда, может стену разнести? Или ту плиту, что бункер перекрыла?
– А может, взорвется от перегрузки? – предположил Химик. – Хотя вряд ли, там, наверное, предусмотрен предохранитель. И насчет несущей стены с плитой я тоже не уверен. Вот взломать с помощью силовика дверь мастерской внизу… А, Пригоршня? Как тебе идея?
– Не знаю, может, и получится. Для начала надо понять, где бродят оставшиеся зомбари.
– Да говорю ж, не зомби это…
– Стоп! – Пригоршня вскочил, схватив силовик и вслушиваясь.
– Что? – прошептал Химик.
– Я, вроде, услыхал что-то. Погоди-ка…
– Откуда услышал?
– Из коридора, тут больше неоткуда. Но это ж не могут быть твои измененные зомби, а? Как им сюда попасть, в мое крыло? Надо проверить!
Он пошел к раскрытой двери, вжав приклад в плечо и выставив вперед ствол.
– Пригоршня, а та шкатулка, что ты нашел в сейфе, в порядке? – зашептал вслед Химик. – Ящичек из титанита? Я же знаю, что в нем. Мы можем это использовать…
– Погоди ты! – прошептал в ответ Пригоршня и резко подался вперед, выставив ствол за угол. Там никого не было. Зато звук стал отчетливей: вроде что-то скреблось, а еще стучало. И доносились все это… Доносилось… Оно доносилось из оружейки, дверь которой он не закрыл!
Ничего не понимая – это состояние для него в последние сутки стало типичным, что не радовало – Пригоршня поспешил вдоль стены коридора. Какого черта, что может шуметь в той комнате? Местный домовой буянит?
Возле проема остановился. Заглянул. Фонарик он забыл в кабинете, но красные лампочки в шкафу-цилиндре по-прежнему горели, правда, свет от них слабый, но хоть какой-то. Что там? Точно: скребут, а еще стучат. Стук медленный, ритмичный и какой-то механический.
Сдвинув предохранитель, он шагнул в комнату, повел стволом из стороны в сторону. Ничего подозрительного не увидел и сделал еще шаг. Звуки раздавались совсем близко, источник был прямо перед ним. Доносились они будто из пустого воздуха посреди комнаты. Пригоршня сделал третий шаг и подумал, что источник не впереди, а левее и, похоже, сверху… То есть выше его головы…
Там что-то шевельнулось, и он дернулся, поворачиваясь. Ствол силовой винтовки поднялся.
Из-за перекрывавшей вентиляцию решетки на него глядело молодое бледное лицо с тусклыми глазами. Пустыми, дикими.
Изнутри к решетке протянулась тощая рука, грязные пальцы с обломанными ногтями заскребли по металлу, потом зомбак подался вперед и стукнул в прутья лбом. Через пару секунд – еще раз. И еще. С хриплым горловым клокотанием втянул в себя воздух, издав короткий свист, выдохнул. Опять стукнул. Глаза, в которых не было и тени мысли, пялились на Пригоршню.
Осознав, что все это время алые огоньки бегут, ускоряясь, по стволу, а блестящая черная винтовка в руках уже не просто гудит, но мелко вибрирует, он вдавил спусковой крючок.
На этот раз лаг перед выстрелом был раза в два дольше, чем когда Пригоршня стрелял в шкаф. Силовой луч вколотил решетку внутрь вентиляции. Прутья сломало и погнуло с раздирающим скрежетом, голову юного зомбаря смяло. Вроде, по вареному яйцу в скорлупе вмазали молотком. Пригоршня даже отскочил, испугавшись, что на него брызнет из вентиляции, но нет – не брызнуло, только закапало. Темная густая жижа.
Он перекинул обратно предохранитель, повесил силовик на плечо и подумал о том, что, возможно, только что пробил себе путь в северное крыло.
* * *
– Как ты сказал? В ухо? – Пригоршня поднес к лицу пластиковый шприц, в прозрачном наконечнике которого было заключено облачко плотной черноты. Две иглы зловеще торчали из отверстия в наконечнике. – А ты не загнул ли, кандидат? В ухо себе это вставить!
– Не в ухо, а в основание ушной раковины, снизу, за мочкой, – терпеливо повторил голос из интеркома.
– Под ухо себе эту зловещую штуковину воткнуть, да?
Химик вздохнул:
– Пригоршня… ты же боец? Воевал?
– Пехота.
– Смело воевал, пехота?
– Кругляш на грудь получил.
– Медаль, что ли? Ну вот. Ранения были?
– Дважды. Один раз серьезное, два месяца по госпиталям.
– И боишься теперь? Стыдно, Пригоршня.
– Потому что это не нормальная пуля или клинок, а какое-то аномальное паскудство из Зоны.
– Между прочим, я себе такое же, гм, паскудство, то есть второго «партнера», вколол двадцать минут назад.
– Извращенец. Вставляешь себе в тело всякую гадость и радуешься. Так, ладно, объясни мне еще раз насчет этих «партнеров».
– То, что ты держишь в шприце, является частью артефакта под названием «клякса». А два отделенных от «кляксы» сгустка называют «партнерами».
