скачать книгу бесплатно
Наемники смерти
Антон Кравин
Виктор Глумов
Андрей Левицкий
S.E.C.T.O.R. #2
Любой, кто хоть раз был в Секторе, стремится проникнуть в его сердце – Глубь. Говорят, некоторые из тех, кто добирались туда, возвращались измененными, а большинство исчезало бесследно. Еще говорят, что именно там можно найти разгадку тайны Сектора.
Данила Астрахан берется выполнить задание – проникнуть в Глубь – и получает ключ от нее. Теперь Даниле предстоят девяносто километров пути: через искажения, через вымершие города, где живут лишь призраки прошлого и мутанты, через гиблые земли, населенные порождениями Сектора. А группа опытных наемников уже направлена на перехват экспедиции, и командует ими старый враг Данилы, упорный и беспощадный.
Поход начался. В Секторе нет правил. И ключ от его тайн нужен всем!
Андрей Левицкий, Виктор Глумов, Антон Кравин
Наемники смерти
Часть первая
Москва, Первый пояс опасности
Глава 1
Ветви хлестали по щекам, хватали за рюкзак. Данила мчался за идущим по следу Зулусом, здоровенным псом породы риджбек, – и не успевал! Легкие рвало, мышцы сводило судорогой. Берцы скользили по траве, а камуфляжные штаны промокли от росы. Надо успеть до восхода! Хамелеоны не любят солнце и с рассветом становятся агрессивней.
Он выслеживал эту тварь уже несколько часов – хитрая бестия дважды обманывала его, петляла, путала следы.
Химки, ближнее Подмосковье, а будто по диким землям бежишь: серый предрассветный воздух пахнет зеленью и хвоей, птицы заливаются… Ни шума автострады, ни бензиновой гари. И даже тропинок не осталось, непроходимые дебри кругом.
Пролесок закончился внезапно. Небольшая передышка – хватая ртом воздух, Данила Астрахан присел и на взрыхленной земле рассмотрел след босой человеческой ноги. Сплюнул. Вот уж повезло! Неугомонный Зулус понесся дальше и теперь шуршал в малиннике впереди.
Восстановив дыхание, Данила двинулся по следам. Из тумана выплыли очертания забора – накренившегося, ребристого, в пятнах ржавчины. Где-то впереди заскрежетала сталь – Данила выхватил обрез и шокер, прицелился в заросли. Высокая, в человеческий рост крапива задвигалась, и появилась рыжая башка Зулуса, пес мотнул головой – скорее, мол, неповоротливый хозяин! Пес нырнул в крапиву, Данила – следом, защищая лицо.
За забором была стройка, брошенная двадцать лет назад, когда появилась область, названная впоследствии Сектор. В огромном котловане образовался пруд, прилегающая территория заросла кустарником; к строительному вагончику вела тропа, там, видно, жили бомжи. Зулус подал голос. Басистый лай отражался от стен бетонных великанов, множился и затихал в их пустых утробах. Данила бросился на звук. Обогнул расписанный граффити недострой и остановился перед бетонным колоссом, крыша которого терялась в тумане.
Завидев хозяина, Зулус залаял с удвоенной силой, завертел головой: там оно, там! Плохое, чужеродное! По стене полезло! Иди, выгони его, а я убью!
Обогнув здание, Данила вошел в дверной проем, пес рванул следом, замер, прислушиваясь.
– Ищи! – Данила указал на лестницу.
Пес помчался наверх, перескакивая через ступени. Данила – следом, с обрезом и шокером наготове. Пока Зулус деловито обследовал этаж, он притаился у спуска. Это его тридцатый хамелеон. Можно сказать, юбилейный. Наверное, это что-то значит. Как и любой ловчий, Данила Астрахан был суеверным. Те, кто все время рискует жизнью, против желания начинают верить в небылицы.
И хорошо бы на этом юбилейном хамелеоне завязать: вольных ловчих все меньше, прижимают со всех сторон. Уехать бы, зажить спокойно – никаких предрассветных погонь, свой тренировочный комплекс, дом у теплого моря. «Вот для этого, – напомнил себе Данила, – ты здесь и сидишь. И хамелеонов тебе понадобится еще не один десяток».
Передышка закончилась.
Обыскав этаж, пес устремился выше и заскулил, глядя на обвалившийся лестничный пролет.
– Ждать здесь! – приказал Астрахан, ухватился за торчащий из стены прут арматуры, проверил его на прочность – сойдет. Оттолкнулся от пола, подтянулся рывком и повис на железном перекрытии. Снова подъем. Вытолкнуть себя на бетонный пол. Метнуться к стене и выхватить обрез. Есть!
Теперь – прислушаться и затаиться. Без пса опасно: у хамелеонов отличный нюх, и они умеют бесшумно подкрадываться. Тишина, лишь кровь колотится в висках. Встать. Тихо, на цыпочках обследовать этаж за этажом.
На сером бетоне стены отпечатался первый солнечный луч. Данила поднялся, смахнул каплю пота и, переступая через кучи строительного мусора, двинулся по длинному коридору с рядами одинаковых дверных проемов. Видимо, здесь проектировалось офисное здание.
Первый дверной проем. Шагнул внутрь – пусто. Второй проем – пусто. Дальше осторожность притупилась, и Данила действовал на автомате.
Ничего не обнаружив, он взбежал на третий этаж, уловил едва различимый шелест и рванулся на звук. Это в конце коридора, последняя или предпоследняя комната справа. Замедлил скорость. Ладонь вспотела, и он поудобнее взял обрез. Шаг. Еще шаг. Чем ближе он подходил, тем отчетливей шелестело, что-то чуть слышно урчало и пощелкивало.
Главное – застать врасплох, выстрелить и, пока тварь корчится, долбануть ее шокером. А потом все просто. Вот она, комната. Данила шагнул в проем и сразу же прижался спиной к стене, целясь перед собой.
Загрохотало, поднялся пронзительный крик. Астрахан выстрелил прежде, чем понял, что случилось: здесь ночевали птицы – не то вороны, не то голуби. Они разом сорвались с мест и заметались по комнате, поднимая пыль, а потом хлынули в окно, оглашая окрестности криком.
Данила выругался, сплюнул. На улице, прямо под окном, подвывая, разорялся Зулус. Высунувшись, Данила глянул вверх и влево. По отвесной стене ползло существо, отдаленно напоминающее человека: две руки и ноги, голова, туловище, а вот пропорции искажены, как на рисунке дошкольника. «Пятый этаж», – оценил Данила, ловя в прицел бледный бок твари.
Грянул выстрел. Хамелеон вздрогнул – его бок разворотило, – но не отцепился от стены и продолжал ползти. Подтянулся, исчез в окне пятого этажа левого крыла. Данила рванул туда.
Лестничный пролет. Еще один. Очередной длинный коридор. Повернуть! Это было третье окно с краю. Теперь можно не осторожничать. Раз – комната, два – комната… На полу – кровь вперемешку с зеленоватой слизью и перьями. Идти по следу. Поворот – Данила влетел в комнату. Тварь сидела на подоконнике: тощий, совершенно лысый антропоморф с зеленовато-белой кожей. Глаз нет. Вывернутые ноздри, синеватые приоткрытые губы, во рту – какая-то пленка, редкие зубы. Бок разворочен – желтоватые гранулы жира вперемешку с сукровицей. Руки вскинуты и вывернуты. Кожа бугрится и меняет цвет, пальцы удлиняются… Хамелеон принимает новую форму!
Палец сам нажал на спусковой крючок, и тварь вышвырнуло на улицу, к заждавшемуся Зулусу. Астрахан с места, где сидел хамелеон, спрыгнул на козырек балкона, оттуда перебрался на балкон третьего этажа, сбросил обрез. Нет времени бежать по лестнице. Тварь может очухаться и покалечить собаку!
С балкона второго этажа он прыгнул в траву, перекатился и, волоча ушибленную ногу, побежал к Зулусу, с урчанием рвущему хамелеона.
– Фу! Зулус! – орал он. – Пшел вон! Фу!
Пес с визгом отлетел в сторону, получив сильный удар по брюху, а подскочивший Данила попытался ткнуть шокером, но хамелеон с неожиданным проворством метнулся ему под руку. И вскочил, наградив ударом твердой башки в подбородок. Искры посыпались из глаз. Данила повалился на спину, выпустив шокер, а хамелеон вдруг очутился прямо на нем, в шею впились длинные пальцы.
И тут же на горле хамелеона капканом сомкнулись челюсти подскочившего сзади Зулуса. С рычанием пес мотнул головой, сбросил тварь с хозяина. Извернувшийся Данила схватил шокер – хорошо, тот упал недалеко, сел, протягивая руку, с криком: «Отпусти его! Фу! Пошел прочь!!!»
Зулус, разжав хватку, отпрыгнул. Данила ткнул в хамелеона шокером, рывком поджав ноги, чтобы не коснуться твари, в которую впился разряд.
Пулей эту дрянь можно только затормозить, а вот электричества хамелеоны не переносят. Жертва забилась, пустила пенную слюну и сдохла.
Тяжело дыша, он сел на корточки. Зулус тоже сел, хвост его бил по асфальту. Хамелеон теперь напоминал черт те что: челюсти перед смертью вытянулись, прорвали кожу и походили на раскрытый клюв, руки истончились, поросли перьями, грудная клетка выгнулась… Мерзость! Тварь мелко подрагивала.
Данила ногой перевернул хамелеона на спину, вынул из ножен тесак и одним ударом перерубил ребра у грудины. Надев перчатки, вставил между ребер реечный расширитель и с хрустом раскрыл грудную клетку хамелеона. Скальпелем вырезал коричнево-розовый комок размером с кулак – железу, единственное, что никогда не меняется у этих тварей, и вытащил ее с помощью хирургических щипцов.
Вынув из кармана герметично закрывающийся контейнер с физраствором, Астрахан поместил железу туда и проговорил, скупо улыбнувшись:
– Крупная. На много потянет, можно отдыхать пару недель. Как ты на это смотришь, Зулус? А если не отдыхать, а работать, скоро мы отсюда свалим…
Он не договорил – зазвенел телефон в чехле на ремне. Чертыхнувшись, Данила вытащил трубку, посмотрел на экран и поднял брови. Этот человек в последний раз звонил… год назад? Полтора? А сам Данила не звонил ему еще дольше. И что ему понадобилось?
Трубка трезвонила и дрожала в руке. Вдавив клавишу, Данила поднес телефон к уху, сказал:
– Да, что тебе?
– И это вместо «привет», «как дела»? – осведомились в трубке. – Вежливее надо быть, Данила Тарасович.
– Что тебе?
Голос собеседника стал серьезным:
– Есть дело. Загляни ко мне сегодня вечером. Обязательно.
– Не интересуюсь, – ответил Данила и уже собрался отключиться, когда услышал то, что заставило его снова прижать трубку к уху.
– Сын, если выполнишь мое задание, заработаешь столько, что хватит до конца жизни и еще останется. А если не выполнишь – тебе конец, я первый наведу на тебя Ловчий клуб. Будь сегодня вечером у меня – это не просьба!
И потом отец Данилы, профессор Тарас Петрович Астрахан, отключился. Первый, чтобы сын не успел сделать это раньше.
Данила несколько секунд молча глядел на трубку в своей руке, потом сунул ее в чехол и бездумно потрепал Зулуса за ухом. Пес зевнул и облизнулся. Данила снял перчатки, обтер кисти антибактериальной салфеткой и, закинув рюкзак за плечо, пошел к оставленному у въезда в лес мотоциклу.
* * *
Мотоцикл фыркал, извергал клубы дыма. Солнце начало припекать, Данила вспотел и покрылся пылью. Брылы Зулуса трепал ветер, пес жмурился и отворачивался. В коляске ему было неудобно, он устал и хотел пить.
– Потерпи, – пробормотал Данила, не стараясь даже перекричать шум мотора. – Скоро приедем, дядя Геша даст тебе и воды, и еды.
Зулус взглянул на хозяина и зевнул. Астрахан тоже зевнул. Пыль набилась в рот.
Некогда Рублевское шоссе было престижнейшим районом: коттеджи, правительственная трасса, дача Президента… Теперь у него дом в Комарове, и все олигархи, нувориши, воры свалили туда же, а Рублевка опустела. Местные, коренные – и те разбежались из деревень. Деревянные дома и кирпичные коттеджи здесь стоили одинаково, точнее, ничего не стоили – живи, кто хочешь.
Если не боишься, что ночью на твой огород придет хамелеон, злой и голодный.
Или что очередной особо сильный Всплеск вырубит всю электронику.
Или что мародеры, пьяные ловцы, подгулявшие военные или проводники заявятся в гости.
Если ты вообще не боишься ничего.
Генка-Гоша-Момент не боялся, он органично вписывался в безумие окружающего мира, поэтому жил себе на Рублевке, уже третий коттедж сменил. Данила ехал вдоль сплошного забора метров пять в высоту. Вот и дыра – здесь были ворота или шлагбаум, но их давно нет. Он свернул, мотоцикл покатился между коттеджами, по-прежнему фыркая и воняя. Навстречу не попалось ни одной машины, ни одного человека.
Зулус, кажется, задремал, значит, хамелеонов поблизости тоже не было.
Перед четвертым справа домом Данила остановился, заглушил мотор, забрал из коляски рюкзак с контейнером и обрез. Зулус выпрыгнул и теперь нарезал круги, обнюхивая кусты, траву, кирпичный забор. Данила подозвал его, ухватил за ошейник и потащил к коттеджу: калитка отсутствовала, на нестриженом газоне валялся мусор, оставшийся с прошлых пикников – придется Гене скоро новое жилье подыскивать, это проще, чем все здесь убирать.
Данила позвонил в домофон.
– Кто ты, бро? – спросил Момент.
– Ловчий.
Зулус коротко гавкнул – представился.
– Момент, сейчас открою.
Прошла минута. Астрахан почти выкурил сигарету, Зулус успел пометить фонарный столб. Наконец дверь открылась.
– И правда, – удивился Генка, опуская ружье, – прива, бро! Какими судьбами, ловчий?
На самом деле «ловчий» было не его прозвищем, а названием всех охотников на хамелеонов. Данила Астрахан до сих пор не обзавелся ником. У всех в Секторе и округе имелись прозвища, как у Момента. Но есть люди, к которым они не липнут, вот и Данила был, наверное, из таких, и обращались к нему другие люди либо по имени, либо по фамилии.
Они обменялись рукопожатиями. Зулус сунулся было в дом, но Момент перехватил его:
– Извини, бро, момент, я Эльзу запру.
– А чего так? Они ж дружили всегда.
– Ощенилась, – лицо у Момента дернулось. – Подержи Зулуса, ладно? Я моментом метнусь.
Дверь снова захлопнулась. Прошло минут десять, а то и больше: Данила сел на крыльцо, выкурил еще сигарету. Во дворе было тихо, спокойно. Ветер трепал тряпье, высыпавшееся из перевернутого мусорного бака, поблескивала радужной пленкой черная лужа у стены. Данила даже задремал – не заметил, как рядом присел на корточки Момент.
– Все, бро, запер я ее. Дунем?
Данила не курил ничего, кроме табака, и Гена об этом знал, но все равно предлагал каждый раз. Для него это было естественно, как налить другу чая или коньяку.
Припекало солнышко, Астрахан щурился и чесал шрам, протянувшийся от скулы до виска. Момент сопел рядом.
– Э-э-эх, – мечтательно проговорил он, – бро, а ведь когда-нибудь наступит день, и мы откроем бойцовский клуб. Я стрельбе парней учить буду, ты – рукопашке. В Сектор буду ходить ради удовольствия, а не когда припрет.
– Угу, – буркнул Данила и щелчком отбросил бычок. – Десять раз откроем, а потом еще дважды. Хрен ты что в этой стране откроешь – теперь на все монополии.
Момент вздохнул:
– Ну так уедем. Уедем отсюда к чертям! Да понимаю, что нет выхода. Но иногда так мечтается сладко… Вот загорелся твоей мечтой, да! Потому что без мечты, ну, никак. Человек без мечты превращается в тварь ползучую. А так вроде и есть, к чему идти, не зря небо коптим. Поехать… да вон хоть в Португалию, да, или в Испанию. А то и в Бразилию какую-нибудь, ты ведь туда хотел? Лицензию прикупить и забацать свой клуб. Красота… Че, не согласен разве?
– Согласен, – кивнул Данила, вставая. – Так и будешь на пороге держать?
Момент вскочил:
– А, да, пошли!
Поднялись по ступенькам следом за хозяином. Данила с Зулусом вошли в дом. Здесь было полутемно, и хламом Гена оброс – мама не горюй. Пакеты с мусором стояли в коридоре, над ними вились мухи. Зулус сунулся понюхать и оглушительно чихнул.
– Ты бы их хоть во двор вынес, – проворчал Данила.
– Зачем?
– Да воняют же, елки. Ты что, сам не чувствуешь?
– Да мне как-то по фиг… Ну ладно, ладно, ща вынесу.
На кухне Данила расчистил кусок стола, сложив в кучу одноразовую посуду и обрывки промасленной бумаги. Момент налил Зулусу воды, поставил миску на пол и принялся разогревать какую-то еду. У плиты Гена приплясывал, мотал светлыми дредами, с которых сыпалась пыль. Этот плечистый молодой парень, расслабленно-мягкий в движениях, во вьетнамках на босу ногу, широких шортах и футболке цвета героинового прихода, со своей заплетенной в две жидкие косички бородой (по настроению Генка подвешивал к косичкам колокольчики), был одним из лучших проводников в Секторе.
Его уважали, его побаивались – стрелял он без промаха и дрался даже в самом «убитом» состоянии без ошибок.
Рядом с ним невысокий жилистый Данила выглядел совсем несолидно.
