Дом грозы

скачать книгу бесплатно

– Нет. Брайт Масон тут ни при чем. Она просто иная, которую переклинило, – и она решила всех поубивать. Я на ее месте хотел бы того же, – спокойно отвечает другу Фандер. – Якоб, я не думаю, что мы с тобой сейчас сможем поговорить по душам. Я плохой человек, сделавший плохой выбор. Я хотел власти, – ложь. – Я был тщеславен, – ложь. – Я конченый расист.

– Не говори так…

– Почему?

– Ты хоть иногда бываешь серьезным?

Да.

– Нет.

– Будь по крайней мере вежлив с теми, кто тебе помогает. Лю ни в чем не виновата.

– Круто. – Он улыбается, чувствуя, что это совсем не помогает разрядить обстановку.

– Она хорошая.

– Рад за нее. – Разговор превращается в перепалку. Напряжение растет, Якоб явно все сильнее злится, и Фандеру хочется дать самому себе подзатыльник, но исправить ситуацию не получается.

По какой-то причине найти правильные слова у Фандера никогда не выходило. Пока все делились тем, что на душе, он отшучивался, и это уже вошло в его натуру, стало частью характера. Он никогда не понимал, что сказать, чтобы обстановка вдруг стала благоприятной, собеседник расслабился, а разговор пошел в нужное русло.

– Ведешь себя как подросток!

Фандер молча сжимает балконные перила и кивает.

Так и есть.

– А мы вообще были подростками? – хрипло усмехается Хардин. – Ты вот помнишь себя подростком? Детство я помню… как что-то мерзкое. Отец злой, мать вечно уезжает в свой домик на море и торчит там месяцами. Подростковые годы помню хуже. С тех пор как мы начали принимать токсин, вообще мешанина в голове. И все время одно и то же: «Не веди себя как маленький, ты основа нового общества». У тебя было не так?

Это самое откровенное, что Фандер говорил другу за долгие годы, и ему теперь тошно оттого, что не делал этого раньше. Ему казалось, что притворяться проще, а теперь высказал все, что копилось в душе, как грязь под ковриком, будто стало легче дышать.

– Так, – глухо отвечает Якоб.

– Почему тогда ты остался человеком, а я нет?

– С чего ты взял, что ты не человек?

Фандер пожимает плечами и думает о том, что стал слишком много себя жалеть. Так не пойдет.

– Ненавижу твоего отца, – вдруг выплевывает Якоб. От этих слов у Фандера губы сами собой изгибаются в улыбку, уже не первую за последние десять минут. – И своего тоже. Но твоего больше. И отца Рейва, вот его больше всего ненавижу. Чертовы ублюдки.

Отец Рейва Хейза когда-то заварил эту кашу, отец Фандера стоял от него по правую руку, отец Якоба – по левую.

Хардину хочется рассмеяться, потому что у него были такие же мысли, которые ему некому было высказать. Так приятно их слышать, что в груди потеплело.

– Кто ты? Какая магия? Ты же тоже ненастоящий истинный?

– Мы с Лю много спорили. – Лицо Якоба посветлело. – Или экимец, или пинорец, может, илунженец. Ну, я обладаю какой-то молодой магией, так что я не смогу ею пользоваться. Глаза, как видишь, прежние. – Фандер кивает, у Якоба ярко-зеленые глаза траминерца. – Родители не сказали, кто я. Мы с ними не в ладах, да и я выяснять не хочу.

– Значит, таких проблем, как у Энга, у тебя не было?

– Нет. Почти ни у кого из тех, кого я знаю, ничего такого не было. Айрен Ито, если помнишь такую, стала жуткой медведицей, но это ей точно не навредило. Лис, кажется, испытывал какой-то дискомфорт, но ничего смерт… – Якоб замолкает и опускает взгляд.

– Ты знал, что с ним это происходит? – Фандер пытается не думать и не говорить о брате с другими, но не может.

Мысли про умирающего где-то там Энга медленно сводят с ума.

– Нет. Я уехал, когда все закончилось. К Рейву и Брайт. Они, кстати, спрашивали о тебе.

– Да ладно?

– Ну… не прям о тебе.

– Ясно.

Что ж все так плохо-то?

– Слышал, Лис начал встречаться с Бэли Теран. Помнишь такую?

Фандер давится воздухом и недоверчиво косится на друга.

Бэли – мерзкая капризная особа, которая в последний год существования академии была старостой у третьекурсников. Само «очарование»: вместо зубов клыки с ядом.

– Она изменилась. Доучилась в Аркаиме, стала ярой сторонницей иных, нашла свое место.

– И такое бывает… Рассказываешь мне поучительную историю о том, как перестать быть изгоем? Ну если Теран смогла, то я точно справлюсь, спасибо.

– Нет. Я тебя не учу. Но таких историй много, если хочешь знать.

– Не хочу, спасибо.

– Она когда-то, как и ты, помогла Брайт и Рейву.

– Потому что думала, что они дадут ей лекарство. Каждый ищет выгоду.

– Какая выгода была у тебя?

– Хм… – приготовились ко лжи. – Тщеславие, – ложь, – желание войти в историю, – ложь, – позлить отца, позволив Рейву угнать его катер.

Якоб молчит, не желая слушать эти глупости. Явно ищет новую тему для дружеской беседы.

– Ну а как вы с Нокой? Она хорошая девчонка. – Он косится на Фандера со странным выражением удовлетворения на лице. Явно что-то знает. – Грубоватая, конечно, но те, кого она любит, – счастливые люди.

О да.

– Я знаю, вы с ней не в ладах. – Точно знает. Просто кричит об этом. — Сколько раз ты ее ловил? По-моему, она была твоей любимой жертвой, – продолжает Якоб.

О да-а…

– Но Нока определенно хорошая. Лю ее любит, хоть та и бесится от всех этих нежностей, знаешь? Но она так заботится о твоей матери. И об Энге.

О-о да-а…

Пальцы Фандера сильнее сжимают подоконник.

– Хорошая.

– Я рад, что она едет с тобой. – Ударение на слове «она» заставляет напрячься. – И я рад, что ты на свободе, слышишь? – Якоб сжимает его плечо так крепко, что Фандер не верит, будто его никто не должен вот так по-дружески поддерживать.

– Почему? Блин, почему вы… – и задыхается.

– Эй, хватит. – Дурная привычка Якоба – говорить «эй». Так делают славные парни: начинают разговор с междометий, чтобы привлечь внимание и расположить к себе. – Я знаю, что мы разошлись, но… мы помнили о тебе, Фан. Честно. И все исправимо, если ты захочешь.

Якоб Блауэр – славный парень.

Фандер улыбается, и его улыбка выглядит как снисходительный оскал.

Чертова защитная реакция, всегда одно и то же.

– Если захочу, – кивает он.

– Захочешь, непременно.

Якоб знает что-то, чего не знает Фан, и это раздражает.

– Мы же захотели исправиться.

– Вот именно. Тебе не кажется, что момент упущен? Вам хватило смелости, а мне – нет, чего теперь ворошить прошлое? Все, я уже…

– Тебе тоже хватило смелости, – вдруг перебивает Якоб. – Пойти за своим отцом.

Фандер хмурится и смотрит на Якоба с подозрением.

– Стороны было две. На одной – мы, на другой – он. Мне кажется, в твоей голове все не так просто, как мы думаем.

Что бы ни значили его слова, Фандер им рад. Он благодарно принимает руку друга, а потом тот уходит с балкона. Эким, раскинувшийся под ним, невозможно огромен и завораживающе красив.

А в голове Фандера все не так просто, как кажется.

Сон, начинающийся снова

Фандер Хардин

Черные волосы падают на иссиня-белое лицо. Из уха стекает струйка крови. В предрассветных лучах мелькают, растворяясь в тумане, розовые волосы сирены. Картина страшная.

– ЭНГРАМ!

Кровь стынет в жилах, а крик застрял в горле.

Больше всего на свете Фандер хочет занять место брата. Больше всех на свете он ненавидит иных, которые все испортили. Это из-за них Энграм лежит на земле.

Фандер бежит так быстро, как может, но дорога все удлиняется, неизбежно отдаляя тело брата. Это из-за них. Это все по их вине.

Они стоят по обе стороны от тела. С разными глазами, разными волосами. Смуглые дорнийцы; белые как мел бреваланцы и почти прозрачные экимцы. И по центру, прямо над телом, – чертова розовоглазая сирена.

А у тела брата лежит, согнувшись, скорчившись от рыданий, прекрасная девушка с каштановыми кудрями.

– Нимея…

– Эй, вставай. – Нимея, сложив руки на груди, стоит над лежащим на полу Фандером и тычет его ногой в бок. Он щурится от яркого света, прикрывает лицо руками и кое-как переворачивается на спину.

Якоб ушел еще вечером, потому что на него не хватило места в крошечной квартирке. Лю и Нимея спали на диване, а Фандеру досталось место на пушистом ковре, зато с подушкой и тем самым шерстяным пледом, под которым вечером спала Нимея.

За весь вечер Нока не сказала ему ни слова и при любой возможности старалась держаться подальше. Она весьма любезно побеседовала с Пьюран в те короткие полчаса между вечерним и ночным сном, была улыбчивой и почти очаровательной. Только с Фандером она никогда такой не была, и приходилось следить за ней украдкой из своего угла.

И всякий раз, как взгляд Нимеи цеплялся за Фандера, она морщилась и плотнее сжимала челюсти, словно сдерживалась от крепкого словца. Хардин был явно лишним в доме Пьюран, и все его просто терпели.

Трижды за вечер разговор зашел про Энга. Трижды Нока менялась в лице и превращалась в тающее под солнцем маслице. Трижды сердце Фандера будто прокалывали ножом, да еще проворачивали его в ране, чтоб уж наверняка.

Ну что за восхитительный вечерок.

Фандер снова ушел на балкон и стоял там, занимаясь самовнушением, чтобы не возненавидеть окончательно и себя, и брата.