скачать книгу бесплатно
* * *
Ничего удивительного, что в ту ночь мне не удается сомкнуть глаз. Я почти решаюсь покинуть деревню, пока все остальные спят. Так мне не придется встречаться со всей толпой утром. Но если я не останусь, то не услышу свое задание. Тогда я потеряю всякую надежду когда-либо вернуться домой, упущу шанс на восстановление чести и возможность попасть на небеса к богине.
К тому же у меня точно не получится уйти, не разбудив Иррению. Она отказалась спать в своей постели и заявила, что останется со мной, пока это возможно.
Птицы за окном громко чирикают, отсчитывая последние секунды моей безопасной жизни в деревне. Я ненадолго прикрываю глаза, но тут же воочию вижу отцовское лицо. Выражение разочарования, унижения и гнева на нем. И все из-за меня.
Могла ли я ошибаться? Могла ли принять за гнев обычное удивление? Разве мог отец так быстро отвернуться от меня? Спустя столько лет тренировок, которые нас сблизили.
Я вспоминаю день, когда наши отношения изменились. Это произошло десять лет назад. В тот же день я осознала: мать никогда не сможет больше меня любить.
Меня всегда дразнили за нескладную фигуру. Даже в детстве у меня были широкие плечи, коренастое и мускулистое телосложение. Я знала, что не похожа на сестер, а ровесники не забывали об этом напоминать. Отец тогда почти не обращал на меня внимания, ведь я была всего лишь дочерью номер шесть. Шестым крушением надежд. У него никогда не было на меня времени.
Мне быстро надоело, что меня дразнят за внешность, которую я унаследовала от отца, а он даже не смотрит на меня.
В конце того года всех восьмилеток выстроили в линию и приказали выбрать будущее ремесло. Дети по очереди подходили к отцу и объявляли, чем они планируют заниматься всю оставшуюся жизнь. Затем их отправляли к наставнику учиться выбранному делу.
Когда настал мой черед, отец посмотрел на меня буквально мгновение и сразу отвел взгляд, словно стыдился моего существования, и тогда я произнесла:
– Я хочу быть воительницей.
Помню, как сама была поражена сказанным. Я планировала стать ювелиром, как мать и сестры.
Но тогда отец впервые по-настоящему на меня посмотрел. Впервые меня заметил.
– Расмира, не отнимай у нас время. Назови реальное для себя занятие.
Я не отвела глаз и постаралась вести себя уверенно.
– Дай мне свой топор.
Отец выполнил просьбу, несмотря на недовольные взгляды и смешки деревенских жителей. Он достал из перевязи на спине топор, который не могли сдвинуть даже Иррения и Ашари, и протянул его мне.
Я приняла оружие. Подняла его над головой. А затем бросила так, что топор вонзился в ствол ближайшего дерева.
Я ощутила правильность этого действия. Я бесконечно наслаждалась изготовлением безделушек, но именно это было делом всей жизни. Особенно теперь, когда отец смотрел на меня с гордостью. И я повторила:
– Я хочу стать воительницей.
Отец сам отвел меня к наставнику Беркину. По пути он сообщил мне:
– Во всем слушайся наставника Беркина. Если ты справишься и станешь лучшей в группе, то я назначу тебя своим наследником и следующим правителем деревни.
С тех пор я завладела вниманием отца безраздельно. Он следил за моими тренировками и сам давал наставления, разговаривал и, наверное, даже по-своему любил. Мать же потеряла мужа. Когда она осознала, что пути назад нет, то стала относиться ко мне так же, как отец относился к ней самой. Я стала изгоем, объектом для насмешек и придирок по всяким мелочам. Я стала постоянным источником ее разочарования.
Я находила утешение в оттачивании мастерства обращения с оружием, но это лишь отдаляло нас друг от друга еще сильнее.
Я не совершила ровным счетом ничего, чтобы заслужить ненависть собственной матери. Каким образом я могла повлиять на поведение отца? Я пыталась его игнорировать, чтобы заставить лучше обращаться с женой, но тогда со мной не разговаривали оба родителя. Этого я вынести не могла.
Похоже, я так отдалилась от матери, что она предпочла рискнуть бессмертием души, лишь бы не провести остаток жизни с нелюбимой дочерью.
Но не отец! Я – его гордость и отрада. Он не отправит меня в Лихоземье с невыполнимым заданием. Он не сможет так поступить. Ему нужен наследник. Ему нужна я, чтобы передать бразды правления деревней. Он не разрешит совету назначить мне слишком сложное испытание. Наверняка оно будет сложным, но выполнимым. То, что я смогу быстро выполнить и вернуться домой с честью.
С этой мыслью я, наконец, задремала.
* * *
Я остро чувствую на себе взгляды окружающих по пути на центральную площадь. За плечами у меня навьючен вещевой мешок и секира в перевязи. Рядом шагает Иррения, однако она молчит. Да и вряд ли можно что-то сказать идущему на смерть человеку.
Я стараюсь отогнать мрачные мысли. Я иду не на смерть. Отец меня выручит. Он меня любит и сумеет убедить совет.
Этим утром воздух необычайно морозный, и у меня по всему телу пробегают мурашки, несмотря на теплые меха. Я замечаю колыхание жесткой травы, разлетающиеся у меня из-под ног камешки и жужжание насекомых, особенно отчетливо разносящееся в утренней тишине. Сестра сжимает мою руку в безмолвной попытке поддержать, пока я иду сквозь глазеющую толпу.
– Неважно, что они думают. Богиня – свидетель произошедшего. Ты попадешь в рай, как и должно быть. Я не смогу жить счастливо без на-дежды на встречу.
– Спасибо тебе, сестренка.
– Ты постараешься выполнить его во что бы то ни стало, поняла?
– Выполнить что?
– Порученное задание. Каким бы оно ни было. Обещай! Обещай вернуться ко мне!
Она снова готова разрыдаться, поэтому я быстро отвечаю:
– Да, я обещаю. Я постараюсь выполнить испытание.
Я и сама не уверена, были ли эти слова ложью.
* * *
– Расмира Бендраугго, дочь Торлона, подойди.
Уже второй раз отец обращается ко мне подобным образом. Будто не является упомянутым Торлоном. Должно быть, он просто притворяется. Делает вид, что не держит любимчиков, до объявления маттугра. Я твержу так про себя, чтобы не дать угаснуть последним искрам надежды.
Кажется, вся деревня явилась посмотреть, как меня отправляют в ссылку. Кол, Сигерт, Хавард и Торрин оказываются в передних рядах. Они передают друг другу кулек с семенами мырквы и сплевывают их шелуху на землю, будто собрались поглазеть на одно из актерских представлений.
Почему так тихо? Даже дети не шепчутся в стоящей передо мной полукругом цепочке людей. Не слышно ничего, кроме щелканья этих проклятых семян.
Я делаю шаг вперед и пристально смотрю на отца.
– Расмира… – он запинается и позволяет сорвавшемуся голосу на короткое мгновение выдать его настоящие чувства.
Я совершаю ошибку, посмотрев на стоящую слева от него мать. Она старается спрятать улыбку, но я все вижу. Мать в восторге от всей ситуации.
– Расмира, – делает отец еще одну попытку, – ты – моя дочь. Я сам тебя обучал, как и наставник Беркин. Нельзя делать скидку на то, что ты девушка. Многие женщины в древности проходили подобные испытания, да и ты сама ничем не уступаешь остальным ровесникам. Войдя в лабиринт, ты приняла на себя ответственность, заявила, что готова быть воином. Ты обманула нас. И так как ты – моя дочь, то тебе назначается особая задача.
Я выпрямилась. Вот оно. Он даст мне выполнимое поручение, и я смогу избежать смерти.
– На протяжении веков, – продолжает отец, – мы были деревней охотников. На нас лежит ответственность снабжать мясом Пераксоло в виде ежегодной Дани. В результате наши дети вынуждены голодать, охотники выбиваются из сил, а дичь в лесах вокруг деревни встречается все реже.
Я запуталась. Я должна буду обеспечить жителей пропитанием? Я могла бы научиться охотиться. Я могу убить зираптора, насколько сложнее может оказаться поимка вальдезавра?
– Поэтому, – объявил отец, – твой маттугр – убить бога Пераксоло.
* * *
Что они хотят?!
Я прокручиваю слова в голове не менее трех раз, пока до меня начинает доходить их смысл.
– Если ты выполнишь возложенную миссию, то будешь удостоена величайшей для любого смертного чести. Пред тобой распахнутся…
Я перестаю слушать. Это не имеет значения. Он не мог сказать ничего, что бы смягчило потрясение.
Я должна убить самое могущественное в наших землях существо.
Как же должен презирать меня отец, чтобы поручить такое?! Он позаботился о том, чтобы я никогда не смогла вернуться домой. Ведь никто не может убить бессмертного бога.
– …настало время покинуть деревню, – тем временем говорит отец. – У тебя было достаточно времени попрощаться со всеми. Отправляйся же, или будешь навеки изгнана из рая Рексасены.
Я не осмеливаюсь взглянуть на лицо матери, чтобы не увидеть радости в ее глазах. Не хочу на это смотреть, как и на лица тех, с кем я тренировалась бок о бок. Мне и без того хватает хруста скорлупок, сопровождающих каждый мой шаг. Я бросаю быстрый взгляд лишь на немногих дорогих мне людей. Салвания, Тормиса, Алара, Ашари и Иррения. Пять сестер прижимаются друг к другу со слезами на лицах, их глаза светятся любовью.
Их образ – последнее, что я вижу, прежде чем повернуться спиной к дому.
Последнее, что я вижу, прежде чем покинуть прежнюю жизнь и отправиться на верную смерть.
Часть вторая
Лихоземье
Глава 5
Птицы пронзительно кричат с верхушек деревьев хинны. Я фокусируюсь на их тускло-коричневом с серым оттенком оперении. Представляю, что сама могу летать и способна унестись подальше от этого ужасного места.
Последний раз я шла по этой тропе вместе с Торрином.
В этот раз я придерживаюсь дороги и уже совсем скоро оказываюсь на памятной поляне, где прошлой ночью производилась выплата Дани Пераксоло.
Пераксоло. Бог, которого мне поручено убить.
У меня невольно вырывается горький смешок. Богов нельзя убить. Мне никогда не вернуться домой. Мне предназначено умереть. Отец отправил меня на верную смерть.
Вот и все. Дальше в Лихоземье никто из деревни не заходил. За этой чертой – лишь гибельная чаща.
Но я должна идти дальше. Если я остановлюсь, то воспоминания навалятся с прежней силой. Я просто не могу себе этого позволить.
На севере и на западе находятся остальные деревни. Серавин – на юге. А на восток… отправился караван с дарами для Пераксоло. Я до сих пор вижу следы на почти неразличимой тропе, которой пользуются лишь раз в год, когда бог увозит всю нашу провизию.
Я иду по этому следу.
Чем дальше я углубляюсь в чащу, тем больше вокруг диких животных и растений. Усеянная шипами лоза цвета свежей крови вьется между корней деревьев. Лоза усеяна ягодами насыщенного синего оттенка. Я никогда не видела этих ягод раньше, но уверена, что они ядовитые. Съедобные растения просто не могут быть такими яркими. Побеги плакучих деревьев пробиваются между толстыми стволами уже выросших. Белесая кора полосками отслаивается с ветвей, именно поэтому мы и называем их плакучими.
Как только я ступаю на слой сухой листвы, устилающей каменистую поверхность, шаги становятся отчетливее. Ползучая змееловка размером в два моих обхвата маскируется под цвет тропинки и поджидает неосторожную добычу. Если не знать, что искать, то запросто можно и не заметить. Я перешагиваю через нее. Спустя несколько сотен метров я натыкаюсь на уже захлопнувшееся растение с едва торчащим из него извивающимся хвостом. Змееловка плотнее сжимает створки, и змея затихает.
Из укрытия в листве деревьев за мной пристально наблюдают чьи-то желтые глаза. Однако нападения не происходит, из чего я делаю вывод, что я слишком большая добыча для хищника, которому принадлежат эти глаза. Далеко-далеко впереди я вижу очертания горных вершин, полускрытых облаками. Если дорога не свернет, то я приду прямиком к подножию гор. Интересно, там ли находится дом Пераксоло.
Я делаю привал, чтобы отпить из фляги и съесть немного засушенного мяса вальдезавра. Ночь наступает совершенно незаметно, однако я продолжаю путь. Останавливаться и спать небезопасно. Следует соорудить убежище. Но я продолжаю двигаться, чтобы мысли не нагнали меня.
Я оборачиваюсь на каждый шорох. Ночью в чаще Лихоземья раздаются совсем другие звуки. Прон-зительные трели хищных птиц слышны издалека в усеянном звездами небе. До меня доносятся потрескивания ветвей и громыхание камней. Повсюду стрекочут насекомые. Сложно определить, близко ли находятся источники всех этих шумов. Еще сложнее решить, безопасно ли зажигать факел.
Поэтому я просто продолжаю идти.
Секиру я сжимаю в руках и готова пустить ее в ход при малейшем намеке на опасность. Я пытаюсь сохранять бдительность, но усталость от двух бессонных ночей причиняет почти физическую боль.
Становится все трудней и трудней отгонять непрошеные мысли.
Меня преследуют лица Хаварда, Торрина, Сигерта и Кола. Я представляю их удобно устроившимися в постелях, довольными и гордыми своим поступком.
Какое-то время я тешу себя мечтами о том, как прокрадусь обратно в деревню, вырублю парней одного за другим, отволоку за периметр, привяжу их к деревьям и оставлю на растерзание зирапторам.
Пожалуй, даже возможность поимки и угроза изгнания из рая меня не остановят.
Когда ноги начинают подкашиваться, я нахожу самое крупное дерево вдоль дороги и сажусь спиной к стволу с топором наготове.
Луна сегодня почти полная. На ее фоне я вижу силуэты пролетающих птиц, какие-то – совсем крошечные, другие – с мою руку величиной. Я наблюдаю за их охотой, прислушиваюсь к их гомону. Стоило мне вытянуться без движения, как холод стал просачиваться сквозь одежду. Я достаю из мешка запасные шкуры и натягиваю их на себя.
Затем замираю и гадаю, переживу ли я эту ночь.
* * *
В какой-то момент я задремала, но внезапно просыпаюсь от солнечного тепла, заливающего мое лицо с еще закрытыми глазами.
Вот только это не солнце.
Оно не пахнет кровью и разложением.
Я стараюсь не шевелиться, лишь шарю руками в поисках топора. Слава богине, он на месте!
Я приоткрываю глаза.
Разверстая пасть зираптора всего в сантиметре от моего лица. Монстр принюхивается, затем касается языком моей кожи. Оглушительный клекот едва не лишает меня слуха.
Страх сковывает меня по рукам и ногам.
Внезапно я осознаю: несмотря на неопределенность будущего, я не хочу умирать.
Действуя инстинктивно, я настолько быстро, насколько могу, подставляю рукоять секиры под смыкающиеся челюсти. Красно-оранжевые глаза зираптора полыхают огнем, а мышцы под шкурой напрягаются в попытках перекусить препятствие и добраться до моей шеи.
