скачать книгу бесплатно
Начнает отчитывать её, как лицей.
Безъязычное мягкое тело,
Сжалось в море перин несмело.
Похоть, блуд, страсть, желанье —
Всё, что вынесла она, но не страданье.
Боже, заткнись, умоляю, прошу.
В коридоре шаги. Пусть заходит – спешу.
Он в пальто, со шляпой и чёрными глазами,
В эту игру он играет слезами.
Встала, подлетела, обняла,
Она повисла на нём, как змея.
Офицер робко глянул, отвёл взгляд.
Забирай. Я устал. Я расстроен, помят,
Словно угол любовной записки,
Которую она кидала по списку.
Он целует её в макушку, одевает в пальто.
Они уйдут, когда в комнате станет темно.
Даже свечка с верой неспешно горит,
Что ж до него – он покойник. Убит.
Ночь. Один. Шумно где-то внутри.
Но вокруг тишина – оглянись, посмотри.
Оттяни край бледного лезвия. Ну, же, заставьте.
Или он, или ты.
Жизнь во лжи.
Но смерть в тиши.
Январь.
Он нереальный, а я существую
Он закидывает стопку резко, без замедлений, а затем занюхивает старую корку хлеба, которую зубами теперь хрен разгрызёшь. Потом идёт сигарета, неумело взятая трясущейся рукой. Как тяжело быть дрессировщиком, когда твой зверь просто воздух.
Сколько они прошли? Сколько они, блять, прошли? Танцы в темноте, рассветные разговоры на крыше с бутылкой вина, тихий шёпот в темноту, из которой отзывается родной голос. Они шли к этому постепенно. Никто из них двоих не решался идти раньше другого. Только вместе.
А может это всё его воображение? Может он выдумывает это всё себе? Никакого тебе тепла перед вечерней рекой. Никакой тебе специфической, чувственной любви. Никаких эмоций. Никакой ласки вперемешку с кровью. Нет. Не может быть, что бы этого всего не существовало.
Он мысленно хочет сжечь его фото, поднося его к маленькому огоньку тонкой белой свечи, но затем понимает, что и фотографии его у него нет. Если бы он мог, он делал бы его фотографии каждый день, каждый час, каждую секунду. Он бы каждую неделю покупал новый фотоальбом и с любовью подписывал каждую фотографию глупыми фразами и датой.
«Зачем?»
Он не знает, что ему чувствовать. Он не знает, как вести себя. Он не знает, что делать, когда вдруг оказывается, что человек, с которым он живёт, кажется, душа в душу, – ненастоящий. Об этом не пишут в книгах или френдли-группах в ВК.
А что делать дальше? А как жить? Напоминает чем-то физический абьюз – человек насильно удерживает около себя другого человека, а потом жертва не может жить без своего мучителя.
Человек просто теряет себя.
Он выпивает ещё одну стопку и сжимает волосы на голове. В грудине давит куда-то внутрь, разрывая мышцы, кости и хрящи.
«Когда же это всё закончится?»
На фоне играет плацебо.
Protect me from what I want. Protect me from what I want. Protect me from what I want.
Protect me. Protect me.
Тошнит.
Март.
Вальс
Сегодня ночью мне приснился он. Такой молодой в чёрном деловом костюме и с потухшими глазами. Он стоял на сцене на неровных досках, куда падал тусклый свет, а сзади него нелепо и ярко висели красные кулисы. Он чётко и ясно читал с листочка что-то важное: про любовь или жизнь. А в зале никого не было, за исключением меня за последним столиком, глупо закрывающимся тенью самоненависти.
Дочитав, он разорвал листок и кинул остатки в зал. Невидимые зрители с ненавистью грызли друг другу глотки, желая получить ненужную часть его внутреннего мира. Он тяжело и прерывисто задышал, будто что-то невероятно страшное сейчас случится. Я задержал дыхание, будто подглядывал очень страшную тайну.
Вдруг он упал. Я слышал, как что-то хрустнуло, но он даже не вскрикнул от боли.
Тишина поглотила зал.
Тишина давит на голову.
От тишины стискиваются зубы.
Не выдерживая, я бросаюсь к сцене, но мгновенно оказываюсь в бескрайнем море снега.
Холод сковывает пальцы.
И я понимаю, что делать.
Я посинелыми руками копаю чистый снег.
Я ногтями ковыряю заледеневшую землю.
Я запихиваю снег в рот, не чувствуя языка.
Я стою на коленях в белом море в одной рубашке и тонких штанах.
Я перекопаю всё поле, потому что знаю, что где-то под удушающим снегом лежит он.
Такой молодой в чёрном деловом костюме и с закрытыми глазами.
И он ждёт чего-то важного.
Любви
Или
Жизни.
Январь.
Могила заросла
В голове только его силуэт, который, согнувшись, замертво падает.
Я чувствую его боль, обжигающую снегом плоть.
Мне всегда было интересно, что именно с ним там произошло.
Почему он упал ночью под единственный негорящий фонарь?
Чувствовал ли он что-нибудь ещё?
О чём он думал до падения?
Раз за разом я вижу одну и ту же картину, пульсирующую в висках.
Я не знаю, как к этому относится.
Не знаю, как перестать крутить эту пластинку в царапинах.
Хочешь, я сочиню для тебя песню?
Хочешь, напишу про тебя текст?
А может…
Нарисуй мой портрет.
Я не умею рисовать.
Научись. У нас вся жизнь впереди.
Ты столько не проживёшь.
Поэтому нарисуй, пока я ещё живой.
Я нарисовал. Но нарисовал слишком поздно.
Тебя уже не было.
Я помню твоё лицо: эти тёмные волосы, эти серые глаза и эти утончённые губы.
Я всё-всё-всё помню.
Краски потекли, мешаясь друг с другом и капая на пол.
Портрет превратился в мутную, грязную кашу.
Тебя не могло быть. Я рисую только существующих.
И вот он снова идёт ночью по дороге в аптеку за бинтами. Фонари, играя в чехарду, горят с перебоями. Вокруг безумно холодно, а он всегда одет не по погоде. Из людей никого. Эта дорога мертва, как и мрачный лес рядом с ней. Вдруг он останавливается, сгибается и сделав пару шагов, падает.
Тишина.
Он лежит в сугробе в темноте.
Я стою вдалеке но, к сожалению, всё вижу.
Мне очень плохо оттого, что я не был рядом и не смог помочь.
Извини, пожалуйста.
Октябрь
Новая глава
Как бы сильно ты не обнимал меня на балконе, пока куришь, я всё равно не почувствую любви. Я буду закрывать глаза на приготовленный завтрак для меня, на поцелуи на ночь, на глупые милые шутки. Я вижу лишь твои руки перед собой, чувствую боль в теле и хруст костей.
Я вижу всё. Я чувствую всё. Я осознаю всё.
Я осознаю всё.
Сколько раз я кричала это в лица друзей? Сколько раз эти слова эхом доносились до меня? Сколько раз это «я осознаю всё» осознавалось?
