скачать книгу бесплатно
– Черниговского, – закатываю глаза. – Нужен от тебе, Ев?
– Я долффна знать противника в лицо, – откусив шоколадку, отвечает Ева. – Стратегия – вот что главное в борьбе с врагом. Спроси у нашего историка Артема Ивановича, он подтвердит мои слова. Мы должны всё знать об этом старом мошеннике – слабости, грешки, скандальные истории, порочащие его имя. Все! – Ева кокетливо загибает пальчики, перечисляя «грехи».
– Не такой уж он и старикан, – бубню я, отхлебывая горячий чай. – Зайди в Гугл, Ев. Наверняка его наглая рожа сейчас на первых страницах всех известных в городе инфоресурсов.
– Та-ак, посмотрим свежие новости «Информ-ТВ». У них самые скандальные статьи! – Ева забывает о чае и спешно набирает запрос в поисковой строке. – Ура! Ты была права, Тамилка, как в воду глядела! – вскрикивает она и с придыханием читает. – «Известный предприниматель и владелец самого крупного в регионе предприятия по обслуживанию сельскохозяйственной техники выиграл суд у проворовавшегося компаньона». И это только заголовок. Тами, он же красавчик! Почему ты молчала? Молодой, высокий и брутальная бородка ему идет. Такой… весь из себя порочный искуситель.
– Он урод! – вспыхиваю я. – Подонок, способный перешагнуть через женщину с ребенком. У таких нет совести и сердца, Ева. Думаешь, мне хотелось обсуждать его внешность? Они…он… – от негодования щеки затапливает румянцем. Я залпом выпиваю малиновый чай и отворачиваюсь к окну. – Ничего у меня не получится, Ев. Кто я… и кто он? – выхватываю из рук Евы телефон и пялюсь на фотографию Черниговского, чувствуя, как темный острый взгляд пробирает до костей даже с экрана. – Давай телефон отца Вити. Я использую последний шанс, а там… будь что будет.
– Сейчас найду, – Ева листает список контактов. – Записывай, Тами: Мелентьев Вадим Семенович. И звони давай – у тебя через десять минут урок.
Киваю и торопливо набираю цифры телефонного номера…
Глава 4.
Вацлав.
– Вацлав Александрович, я насчет Нестеровой, – голос человека, получившего приличное денежное вознаграждение, должен звучать именно так – пружинисто и хлестко. Как свистящий возле уха хлыст.
– Внимательно слушаю, Андрей Борисович. – Признаться, я удивлен – с частным детективом Синельниковым мы разговаривали менее часа назад.
– Да, но… я поставил телефон Тамилы Нестеровой на прослушку и…
– Выкладывайте, – бросаю в динамик. – У меня мало времени.
– Тамила звонила адвокату Мелентьеву.
– Черт! – цежу сквозь зубы. Стул подо мной возмущенно скрипит, когда я поднимаюсь с места. – Кому она еще звонила? Мне важен каждый контакт, даже незначительный.
– Инне Сергеевне Малышкиной – очевидно, няне ее дочери. Женщина числится в базе фирмы, предоставляющей услуги нянь и домашнего персонала. Ничего особенного… – извиняющимся тоном произносит Синельников.
– Няня? Больше никому?
– Борисовой Еве Алексеевне – учителю русского языка и литературы. Тамила Нестерова учитель химии и биологии в одной из лучших городских гимназий, вы не знали?
– Интересно. Сколько ей лет? – спрашиваю, пряча любопытство за нарочито равнодушным тоном. Мне нужно все знать об этой хитрой лживой фурии. Уверен, Нестерова выведет меня на своего муженька.
– Двадцать семь.
– Хм. Выглядит старше. – Добавляю зачем-то. – Спасибо, Андрей Борисович. Вы славно потрудились.
В ответ на мою похвалу Синельников грохочет в динамик что-то невразумительное. Отбиваю вызов и опускаюсь в мягкое, пахнущее кожей кресло. Учительница, значит? Выходит, малышка Тами не такая простая, раз вышла на Мелентьева – Ярик упоминал его, как одного из опытнейших адвокатов. Я не могу допустить апелляции. Если Мелентьев раскопает наши с судьей Бобровой «взаимные договоренности» – мне конец. Мысли походят на скоростной поезд – разрушительные и внезапные, они сносят к чертям мою самоуверенность, обнажая позабытый страх. Пожалуй, давно я его не испытывал. Так и вижу мое фото на первой полосе всех журналов и громкие лозунги: «Предприниматель Вацлав Черниговский замешан в деле о подкупе судьи!».
– Регина!
– Звали, Вацлав Александрович? – секретарша вырастает в проеме через секунду. Красивая крашеная блондинка с выражением «всегда готова» или «хочу» на лице. Ри облизывает нижнюю губу, накручивает на палец перманентную прядь и выставляет вперед обтянутую чулком ножку. Надевает на лицо маску томного созерцания. Хочет казаться умнее, хотя это ей и не требуется: ее умение работать ртом с лихвой покрывает отсутствие интеллекта. Но… не сегодня, детка. Басов не любит ждать.
– Мне закрыть дверь? – певуче протягивает она.
– Я уехал, Ри. Срочные вопросы переводи на замов. – Встречаюсь с ее вмиг потускневшим взором.
– Ты… вы сегодня будете? – Регина кокетливо улыбается и опускает взгляд.
– Я не обязан отчитываться. – Рычу, возмущенный ее наглостью. Еще не родилась та, кому бы я докладывал о своих планах.
– Простите… Хорошего дня. – Лепечет Ри мне вслед.
***
Дом Владимира Басова только снаружи кажется неприметным. Впрочем, как и его хозяин. Добротный двухэтажный особняк из белого кирпича скрывается от любопытных глаз высоким забором (тоже довольно простым и некрасивым) и живой оградой из берез и тополей. Глушу мотор и выхожу из машины под плачущее монотонным дождем небо, чувствуя приближение чего-то неотвратимого – беды, неприятности или преступления… Все, что связано со Стеллой Басовой – катастрофа. Она сама – зло во плоти, от которого я безуспешно бегу. Я могу уехать в другую страну, убежать в уютный домик на берегу океана и наслаждаться жизнью за чтением книг и рыбалкой, но от себя я не могу убежать… Выгнать мысли, буравящие меня каждое утро, воспоминания, вспыхивающие в мозгах яркими всполохами. Никогда ее не прощу… Я не любил ее: я продал ей свою жалкую душу взамен капельки внимания – снисходительного отношения госпожи к рабу. И да… я ненавижу себя за это. За слабость, превратившую меня в молящее о жалости ничтожество, пресмыкающееся и не имеющее гордости. Я все потерял из-за нее… Потерял тех, кто любил меня и кого, возможно, любил я. И я поклялся себе не допустить повторения.
Усилием воли я изгоняю воспоминания и открываю калитку. Распахиваю дверь, отделявшую меня от встречи с дьяволом долгие годы… Как бы мне хотелось, чтобы ее не было. Но я не могу отказать Басову – слишком многим я обязан старику.
Внутри дома прячется королевская роскошь. Шаги гулким эхом прокатываются по стенам, увешанным картинами. Здесь живет царственная тишина или смерть, запечатленная в лицах на портретах. В недовольное дрожание тяжелых хрустальных люстр, свисающих с куполообразного потолка, вплетается голос Басова:
– Здравствуй, Слава. Спасибо, что приехал. Проходи. – Он взмахивает ладонью в сторону кабинета. Невысокий и сухопарый – его появление заставляет меня вздрогнуть и поежиться. Я боюсь его – худого старикашку, когда-то держащего в страхе город.
– Хорошо выглядите, – криво улыбаюсь я.
Басов проглатывает неудачный комплимент и молча ведет меня по нескончаемым темным коридорам. У него может быть именно такой дом. И в этом доме не может жить никто другой. Кабинет Владимира Юрьевича выглядит вполне рабочим – удобный дубовый стол в центре комнаты, лампа и куча бумаг, лежащих в беспорядке. Разве что глубокое и громоздкое кресло кажется безвкусным, подчеркивая хрупкость и тщедушность своего хозяина.
– Слава, через две недели мой юбилей, – со вздохом протягивает он. – На банкет в честь празднования из Америки прилетит Стелла.
– Вы же знаете, что мы давно… – слежу за его кривоватыми пальцами, мелодично постукивающими по столу, и превращаюсь в грязного мальчишку из прошлого – того, кого он подобрал и научил всему. Будто и не было этих лет…
– Послушай, Вацлав, мне не нужны твои слова. Ты вообще можешь не отвечать. Говорить буду я. Тебе нужно выполнить все в точности. – Чеканит Басов.
– Чего вы хотите?
– Ты должен жениться на Стелле. Я тяжело болен. Мне нужен человек, способный позаботиться о моей дочери.
– Владимир Юрьевич, что вы…
– У Стеллы есть дочь Карина – моя внучка.
– Я знаю об этом.
– Стелла утверждает, что Карина твоя.
– Вы прекрасно знаете, что этого не может быть. – Парирую я, чувствуя, как обжигающая капля пота бежит между лопаток.
– Тебе придется доказать, что не ты отец девочки. Ты же любил мою дочь? Что изменилось за эти годы? Быть может… ты женат?
– Нет, но… собираюсь жениться в ближайшее время.
Ни фига себе заявление! Как теперь выпутываться из этого? Басов недоверчиво сканирует меня взглядом и тянется к телефонной трубке…
Глава 5.
Вацлав.
«Жениться… Жениться…» – глупое вранье отравляет внутренности, словно яд. Как я мог вновь попасться на удочку Басова? Вместо твердого ответа, достойного мужчины, я ухватился за призрачную возможность избежать незавидной участи. Попал в созданную мной ловушку, из которой не выпутаться… Басов делает вид, что поверил мне. Старику хочется потешиться, понаблюдать за моими жалкими потугами, а мне ничего другого не остается, как держать ответ.
– Так что, Славик, придешь на юбилей со своей женщиной? Буду рад увидеть твою избранницу.
– Обязательно, Владимир Юрьевич. Уверен, она с удовольствием выгуляет свои шикарные наряды. – Ухмыльнувшись, отвечаю я.
– Стелла задохнется от ярости! – Басов потирает руки, предвкушая реакцию дочери. Улыбается так приторно, что я морщусь. Мы оба знаем, что новость о женитьбе – вранье. Но старику мало чувствовать мою беспомощность – он хочет наказать меня. – Как увидит на твоей невесте шикарные бриллианты, вечернее платье стоимостью в дом и изящное меховое болеро, так и… В общем, бедная Стеллочка. Увидит тебя, Славочка, и еще локти будет кусать, что все так… вышло. Каким ты стал высоким, сынок! Я ведь помню тебя желторотым пацаненком, худым и сутулым. Да-а… Стеллка моя дура. Дура и есть…
Я пытаюсь вернуть лицу нормальное выражение, но, признаться честно, выходит хреново – в мыслях то и дело мелькают цифры, которые мне предстоит потратить на «бриллианты и меха». Яр убьет меня, когда узнает! Он из тех, кто болезненно воспринимает перемены. Суды, атаки кредиторов, скандалы с обманутыми Нестеровым заказчиками – ума не приложу, как его тонкая душевная натура выдержала испытания и достойно из них вышла.
Басов угощает меня горьким кофе и вежливо выпроваживает. Мы вновь бредем по темным лабиринтам, в которых старый крот ориентируется, как никто. Я почти не сомневаюсь, что Басов построил себе подземный бункер – на случай облавы или голода.
– До скорой встречи, Слава. – Басов распахивает дверь, впуская в свой «склеп» порцию пахнущего дождем воздуха. Я жадно вдыхаю и, кивнув на прощание, застегиваю плащ – я так и не разделся, сидя в его кабинете. Под ногами шуршит гравий, когда я иду к машине. Ветер взвивает полы плаща и теребит висящее над колодцем ведро. Пахнет дождем. Запускаю руку в карман и нащупываю телефон.
– Ярик, есть разговор, – сажусь в машину и завожу двигатель.
– Слушаю, Вац.
– Звонил частный детектив Синельников – Тамила Нестерова вышла на Мелентьева.
– Черт! Как же так? Вадим опытный адвокат. Мне съездить к нему?
– Хм. А ты знаком с ним настолько, чтобы… – сомневаясь, протягиваю я.
– Еще как! У Вадима недавно умерла жена – он сынишку сам тянет. Пойдет на любое нарушение за деньги. Боже, неужели опять нам придется платить, чтобы получить то, что по праву принадлежит компании?
– Выходит, придется. Звони Мелентьеву и попроси отказать Нестеровой в подаче апелляции. Пусть найдет для нее убедительные доводы.
– А что будешь делать ты?
– А я напугаю ее. Не вижу иного выхода. Потребую освободить дом в ближайшее время, хотя меня куда больше интересуют офшоры Нестерова. Куда-то ведь он дел мои деньги? И деньги заказчиков. А дом… Он лишь повод.
– Хорошая мысль, Саныч. – В динамике слышится плеск воды. – Пригрози этой чокнутой чем-нибудь.
– Чем, Яр? Я не головорез.
– Скажи, что похитишь ее дочь и будешь держать в подвале, пока куколка Тами не выдаст местонахождение своего муженька. Или реквизиты счета с денежками.
– Заканчивай мыть посуду и дуй к Мелентьеву, умник!
Вглядываюсь в сгущающиеся за окном сумерки, пытаясь изгнать из головы мысли. Они клубятся, как воронье, назойливо возвращая меня в далекое прошлое.
– Эй, щенок, куда ты смотришь? Это же Стелла – дочь хозяина. – Вздрагиваю от хриплого голоса Васильича. Роняю инструменты и прячу грязные от машинного масла руки за спиной. Что этот ангел делает в гараже отца?
– Ха-ха! Он по ходу мозги растерял при виде нее. Глянь, Жека, как руки заплетаются? Слава, смотри в обморок не упади, если девчонка заговорит!
Мужики мерзко ржут, а я наполняюсь тихой яростью. Встречаюсь со взглядом высокой блондинки, любопытно наблюдающей за моим унижением.
– Привет, я Стелла, – она протягивает мне руку, а я тяну ладонь в ответ. На полпути отдергиваю ее – руки слишком грязные, чтобы касаться ими девушки.
– Я Вацлав, – улыбаюсь в ответ. – Ты к отцу пришла?
– Я упала с мотоцикла, – девчонка виновато опускает взгляд на разодранные коленки. – Вы можете помочь? Не хочу, чтобы папа ругался. – Она хлопает длинными ресницами, а я чувствую, как в груди зарождается жар. Он щекочет, царапает, разгораясь сильнее. Если бы я тогда знал, что в нем я и сгорю…
– Не скажу. И сам починю. Только… у меня есть маленькое условие, – улыбаюсь, по-прежнему пряча грязные руки за спиной.
– Какое же? – кокетливо шепчет Стелла. Поправляет длинную светлую, как пшеничное поле, прядь и улыбается.
– Научишь меня кататься на моцике?
– Вац, ты чего трубку не берёшь?
– Не слышал, Яр. Поставил на беззвучный режим.
Утираю пот со лба, как вор, застигнутый врасплох, и возвращаюсь в реальность. Ослабляю галстук и приоткрываю окно: мне душно, несмотря на вечернюю прохладу. От одной мысли о Стелле меня бросает в жар.
– Мелентьев все сделает. Апелляции не будет. Но тебе лучше завтра наведаться к Нестеровой.
– Спасибо, Яр. Так и сделаю.
Не хочу выходить из машины и идти домой. Становиться жертвой болезненных воспоминаний, похожих на стайку голодных шакалов. Не могу объяснить причину, по которой еду домой к Олегу Нестерову – возможно, мной руководит месть. Или чертова досада на весь мир и людей, делающих мне больно.
Еду по освещенным центральным улицам, а затем петляю между особняков элитного коттеджного посёлка. Паркуюсь недалеко от дома Нестерова и всматриваюсь в темные панорамные окна, зловеще поблескивающие в свете фонаря. Вот зачем я сюда приперся? Оценить масштаб того, что мне причитается? Или почувствовать, что сам могу причинять боль и управлять чужими жизнями? Проклятый дом не покроет и трети украденных денег. Запускаю двигатель, намереваясь уехать, но замечаю выскочившую из-за угла маленькую красную машину. Она подъезжает к дому. Водительская дверь распахивается, являя взору синеглазую фурию. Она обходит машину и бережно освобождает из детского кресла девочку в розовой куртке… Прижимает дочку к груди, целует ее щеки и что-то щебечет, а ребёнок смеётся в ответ. Когда-то у меня тоже была семья. В далеком прошлом, похороненном вместе с моими любимыми… Шумно выдыхаю и убираюсь подальше от этого места…
Глава 6.
Тамила.
– Понимаете, Тамила Аркадьевна, закон несовершенен и в нем есть лазейки, которыми умело пользуются опытные адвокаты и судьи. – Вадим Мелентьев аккуратно поправляет золотистую дужку очков и окидывает меня «понимающим» взглядом. Во всяком случае я квалифицирую именно так грустный, наполненный живым участием взор мужчины. – Я тоже… пережил смерть жены и прекрасно понимаю ваши чувства, но… Верховный суд удовлетворит ходатайство Черниговского из-за огромной суммы долга вашего супруга. Увы, вам придется смириться и попробовать жить дальше. – Шелестит он, состроив кислую мину.
– Вы предлагаете мне не тратить деньги и отказаться от апелляции?
– Именно так. Закон полностью на стороне потерпевшего. Проданный на торгах дом не покроет и половины суммы, поэтому…
– Я поняла, Вадим Семенович. – Подхватываю с пола мокрый зонт и медленно поднимаюсь. – И… что же мне делать? Вы осознаете, что у меня отнимут ребенка? Я даже ипотеку взять не могу… – с досадой добавляю я. – Моя зарплата, какой бы высокой она ни была, не покроет наши нужды…
«И мои нужды на лечение», – хочется добавить, но я тактично умалчиваю о болезни.
– Я помогу вам, Тамила Аркадьевна, – Мелентьев вскакивает с места. Суетится вокруг меня, нервно отирает лоб и виски, снимает очки, затем снова их надевает. Чувствует вину? – Можно купить студию или комнату в общежитии. Для начала. – Вадим примирительно поднимает ладони, словно убеждая меня. – Понимаю, вам трудно это представить себе, но… Поверьте, это временно.
– Вадим Семенович, я выросла в маленькой деревушке недалеко от Тбилиси. Я знаю, что такое тяжелый труд. И тяжелые бытовые условия тоже. Меня не напугать общежитием. – Улыбаюсь, почувствовав облегчение. – Но… я не прощу себе, если не попробую. Я подам апелляцию. Буду защищать себя сама. Получу отказ – что поделать? Зато я буду знать, что использовала все средства. Спасибо вам…
– Тамила, вы только потеряете время! Вы же…
– До свидания.
Мелентьев что-то бормочет мне в спину, а я спешно выхожу на улицу, чувствуя, как внутри поднимают голову две сестрички-злодейки – боль и дрожь. Приваливаюсь к мокрой от дождя стене адвокатской конторы и достаю из сумочки контейнер с таблетками – совсем недавно Игорь Анатольевич поменял мне лечение, заменив привычные препараты «супермощными и современными американскими пилюлями». Именно так он их называет.
