скачать книгу бесплатно
– Да. – Киваю я.
Сухая горячая ладонь Руслана касается моего лица. Он гладит мои пылающие щеки, трогает косы, пропускает их между пальцев, играет ими… Горячее прерывистое дыхание опаляет висок, пробуждая тысячи мурашек. Они, как светлячки вспыхивают под кожей, заставляя меня пылать. Набираю в грудь побольше воздуха и не дышу – боюсь пошевелиться, пока Русик осматривает меня, как лошадь на базаре. На мгновение наши взгляды встречаются. Зрачки, затопившие радужку, полураскрытые губы, поверхностное, частое дыхание – все разом сбивает меня с ног, как боксерская груша. Не выдерживаю – расслабляюсь в его руках, почти приваливаясь к груди. Вдыхаю вкусные ароматы парфюма и сигарет. Впитываю исходящее от его сильной груди тепло. Его губы так близко… Еще миг, и Рус меня поцелует.
– Повернись, – хрипло шепчет Руслан, отшатываясь от меня, как от чумной. – Обопрись о стол.
Он резко дергает меня, разворачивая к себе спиной. Давит на плечи так, что я послушно опускаюсь грудью на прохладную столешницу. Не успеваю ахнуть, как рука Руслана сжимает бедро, тянется выше, к обтянутым кружевными трусиками ягодицам.
– Ноги шире, – сухо произносит он, продолжая гладить мои ноги, мять ягодицы.
– Рус, я…
– Замолчи, Лада. Сам знаю. Черт… – слышу, как протяжно визжит молния его брюк и шуршит фольга презерватива. – Или ты думала, я пущу тебя в свою постель… так? Без защиты? – Задыхаясь, произносит он. – После того как ты… Как драная кошка… Со всеми. – Пальцы Руслана оттягивают край трусиков в сторону. Во мне сухо, как в пустыне. Рус проходится по моим складочкам и остервенело сдирает трусики. Они невесомо опадают к щиколоткам.
– Ах! – вскрикиваю от его неожиданного болезненного толчка, ощущения сильных пальцев на коже.
– С-сука… Не нравлюсь тебе, да? – Руслан рычит сквозь сжатые зубы и с силой толкается. Так как любит – сразу на всю длину. – Ебарь твой поди лучше?
Сжимаю зубы от боли и молчу – пусть делает со мной, что хочет. Все равно мне больше нечего предложить… Кого я обманываю? Я не продам дом и никогда не заработаю миллион.
– Чего ты молчишь? – шепчет Рус в самое ухо. Двигается, растягивая меня твердым, как стальной кол членом. Вбивается, тяжело дыша мне в затылок, кусает за шею и хрипло стонет…
Что он хочет услышать? Что никого у меня не было и отец Левушки – он…
Рус зарывается носом в мои волосы и жадно вдыхает аромат детского шампуня… Господи, какая же я дура. И зачем я ему? Наверное, чтобы отомстить? Наказать за собственное заблуждение? Он легко поверил в неправду, не выслушав моих объяснений.
Руслан наматывает мои косы на кулак, задирает платье так, что оно болтается на талии и что есть силы вколачивается в меня. Трахает так жестко, что под нами громко скрипит стол. Того гляди рухнет, как мои глупые надежды… Его руки грубо обшаривают мой живот, тянутся к грудям и силой их сжимают. Он продолжает насаживать меня на свой член. Низ живота тянет от легкой боли, шея саднит от его укусов. Руслан ускоряется, еще немного, чуть-чуть и это закончится… Чувствую, что он на грани… Мученическое отражение моего лица от лакированной поверхности стола, пятна от вспотевших ладоней и слез, его хриплые стоны и рык сливаются в адскую карусель. Она крутится перед глазами, выбивая из груди воздух и лишая остатков сил. Желудок скручивает спазмом, в глазах темнеет…
Руслан последний раз притягивает меня к себе и протяжно стонет. Пульсирует внутри, выпуская всю свою ненависть ко мне…
– Уходи, – выдыхает он, разворачивая меня к себе и брезгливо одергивая сбившееся на груди мятое платье. – В следующий раз составим официальное соглашение и… график. – Произносит он и спешно покидает кабинет, оставляя меня одну…
Глава 3.
Руслан.
– Сынок, ты вечером приедешь? – входящий звонок от мамы взрывает повисшую тишину.
– Привет, мам. Что-то случилось? – лениво поднимаюсь с дивана и подхожу к окну. На ходу поправляю футболку и застегиваю ремень. Черт знает, для чего я продолжал так сидеть, она ведь давно ушла… Маленькая сучка, кому я мечтал отомстить. А судьба сама принесла ее в руки, как юркую золотую рыбку – скромную Ладушку с густыми косичками и пухлыми губками. Лживую дрянь, что заставила поверить во что-то большее…
– Русик, ты в своем репертуаре,– воркует мама. – Я же вчера предупреждала, что придут Щегловы с дочерью Ариной. Ну… та самая – умница, красавица и…
– Помню, мам. – Обреченно потираю лоб и распахиваю окно. Ворвавшийся в мой склеп воздух вытравливает кислые запахи сигаретного дыма, кальяна и другой запах – тонкий, едва уловимый. Зеленое яблоко, лимон, спелая клубника… Че-ерт!
– Сынок, ты что-то сказал? – протягивает маман нарочито веселым голосом. С утра успела принять на грудь.
– Я приду, мам. Разберусь с делами и подъеду. – Отбиваю вызов и оглядываю кабинет. Что, блядь, на меня нашло? Нахрена я согласился ей помочь? Я ведь хотел растоптать эту куклу, сравнять с землей за измену и выпустить кишки ее хлюпику. Тому, кто трогал ее живот и нежно его поглаживал… Она ему улыбалась. Трепала по щеке и целовала на прощанье. Я видел милующихся голубков своими глазами. Скрипел зубами, сидя за рулем, и смотрел, смотрел… Как завороженный наблюдал за потаскухой, которую был готов назвать любимой…
Набрасываю на плечи косуху и с силой захлопываю дверь кабинета. Вырываюсь на воздух, глубоко вдыхая его ароматные пары. Кавасаки плавится на парковке возле клуба. Надеваю шлем, завожу мотор и рву с места. Глаза слезятся от бьющего в лицо воздуха, а грудь распирает от странного, теснящего грудь восторга – я поставил ее на место… Унизил, как последнюю… И почему мне кажется, что причина не в этом, а в том, что Лада просто пришла ко мне?
Щегловых я знаю давно, а вот их дочь… Не думал, что тоже знаю. Познакомился в вип-кабинке моего клуба. «Умницу и красавицу» приводил Серый – рыжий лис и лучший друг по совместительству. И как «скромница» визгливо стонала подо мной, я тоже помню…
– Здрас-сте, – киваю Игорю Ивановичу, его супруге и той самой Арине. Она вмиг заливается краской и опускает взгляд. Скучно… И банально до тошноты.
Мать мечется от кухни к открытой летней беседке, орет на домработниц, суетится, стремясь угодить моей потенциальной невесте. Отец методично мешает угли в мангале и поддерживает беседу.
Прохожу к дальней стороне сада и сажусь на лавку возле большого искусственного пруда. Его зеркальная поверхность отражает небо и рябится от падающих со старой осины листьев. А через секунду искажается от другой картинки, выросшей за спиной: Арина…
– Привет, Рус. – Мямлит она, касаясь моего плеча. – Извини, что все так вышло. Не то чтобы я… – Арина краснеет, как рак, нервно облизывает губы, суетится взглядом по сторонам.
– Хочешь сказать, никогда не приезжаешь в клубы пьяная и не трахаешься с незнакомцами? – растягиваю губы в ленивую ухмылку. Как же они надоели – лживые сучки, корчащие из себя целок! Ненавижу… Смотрю на ее размытое в воде отражение, а вижу другое лицо – почти детское, с чистой нежной кожей и веснушками на носу, пухлыми маленькими губами и густыми русыми волосами. Я побоялся показать Ладу родителям – мы встречались всего три месяца, но их хватило, чтобы я поверил в ее искренность… И даже тогда я боялся их реакции… Простая девчонка, нищая, скромная, работящая. Так я думал тогда.
– Нет, конечно. Я никогда… – тараторит она.
– Арина, чего ты боишься? Думаешь, скажу твоим родителям? – прищуриваюсь.
– Да, боюсь. – Вздыхает она и томно проводит по моему плечу ладонью.
– И я… готова повторить. – Похотливо облизывает нижнюю губу.
– А как же свадьба? Они же привели тебя, как мою возможную невесту. Так? Игорю Ивановичу что-то надо?
Арина стыдливо отводит взор и краснеет. Точно надо – только что?
– Он хочет инвестиций извне. И покровительства твоего отца в одном деле. А я… Рус, я не против свадьбы и…
– Я понял. Можешь идти, я хочу побыть один.
– Я могла бы…
– Дать мне? Говори прямо, не люблю намеки. – Снова ухмыляюсь я.
– Да, Рус. Если ты хочешь, я могу быть только твоей, я…
Глазки блестящие, пухлые от прилившей к ним крови губы, дрожащие пальчики… Наверняка и в трусах потоп, потому что… хочет. Хочет, сука… А я растекся лужей перед другой. И весь день не могу выбросить из головы ее дурацкие косы.
– Я на сегодня сыт, Арин. Возможно, в другой раз.
Ее тихие шаги удаляются, даруя невероятное облегчение. Хотя… Может, вернуть Арину и попытаться вытравить мелкую сучку из головы? Интересно, куда подевался ее хлюпик? Закуриваю и набираю телефон Серого. Он отвечает после первого гудка. На заднем фоне слышатся женский смех, звон стекла и громкая музыка. Человек-праздник – что с него взять?
– Серый, ты можешь говорить?
– Да, брат. Сейчас отойду. Что стряслось?
– Ты помнишь Ладу?
– Да… – он отвечает спустя несколько секунд. – А чего ты вспомнил?
– Ты можешь выяснить, куда делся тот недоносок, которого ты… проучил?
– Фу-ух. Рус, нахуй она тебе сдалась? Забудь уже и… Я его тогда знатно отметелил, он и не понял за что.
– Узнай. Мне важно. И еще… Мне нужен кто-то из органов опеки.
– Ты накурился, старик? Несешь хрень и вообще…
– Серый, я прошу тебя узнать. Для меня это важно.
И почему мне это важно, черт? Чужой ребенок и чужая телка… Предательница, которой мне выдался шанс отомстить. Мысли о сладкой мести будоражат душу. Хочу видеть ее униженное лицо, растерянные глазки, дрожащие от неприятия ручки… Держись, Ладушка – мое покровительство дорого тебе обойдется.
Глава 4.
Руслан.
– Повторите, как его зовут?
Взгляд Анны Сергеевны не выражает ничего хорошего, в нем плещутся презрение и недовольство. Понимаю – я отвлек ценного сотрудника органов опеки от работы. «Приперся мажорчик и пытается качать права», – читаю на дне блеклых серых глаз.
– Аракчеев Лев Григорьевич. Но вы зря стараетесь, – добавляет она с издевкой. – Его мать лишена родительских прав. Из-за собственной халатности, между прочим. На малыша очередь из усыновителей стоит. – Анна Сергеевна тянется к лежащей на краю стола мятой папке и начинает ее энергично листать. Демонстрирует собственную занятость, понимаю.
– А так? – вынимаю из внутреннего кармана пиджака белый конверт, туго набитый купюрами, и протягиваю ей.
– Спрячьте немедленно! – шипит она. – Тут камеры везде! Да и сделать я ничего не могу… Вам-то это зачем? Отцом не вы записаны. – Ухмыляется она, поправляя дужку больших очков.
– А кто?
– Не ваше дело. Вы постороннее лицо Аракчеевой – не муж, не брат. И не родственник, насколько я погляжу. – Окидывает она меня оценивающим взором.
– Почему вы так решили? – отвечаю твердо. На самом деле сдерживать себя с каждой минутой становится труднее, хочется разнести ей кабинет к чертям.
– Ха-ха. Ну не может у Аракчеевых быть таких родственников. – Анна Сергеевна снисходительно разводит руками. – Вы ее видели? Сама дитя. Родила непонятно от кого, а теперь… И бабка еще эта…
– Слушайте, вы! У меня есть достаточно связей и денег, чтобы закрыть вашу гнилую лавочку на проверку. Кто записан отцом мальчика? – поднимаюсь с места и нависаю над столом.
– Сейчас… – шелестит она и с шумом открывает тумбу под столом. Достает толстую папку и торопливо листает странички. – Никто. Прочерк стоит. Она… и… отчество мальчику дала свое. Мамаша-то Лада Григорьевна.
– Как можно помочь Ладе вернуть права на сына? – смягчившись, добавляю я. Тетка выглядит испуганной – вот-вот ее удар хватит.
– Я не могу внести в закон изменения, – цедит она сквозь зубы. – Пусть подает документы на усыновление своего же ребенка.
– Что для этого надо? – тянусь к стаканчику с канцелярскими товарами и выуживаю из него нож для бумаги. Веду себя нарочито нагло и безжалостно, хотя тетку мне искренне жаль – она по-настоящему меня боится. И совершенно точно не может помочь. Тут нужна рыбка пожирнее.
– Молодой человек, есть семейный кодекс. – Анна Сергеевна виновато всплескивает руками. – Пускай восстанавливает родительские права через суд. Если успеет…
Не понимаю, что со мной происходит… Правильно Серый сказал – не нужно мне было в это лезть. Плевать на эту чокнутую! Позвоню ей и… Вспоминаю ее надтреснутый от слёз голос в динамике и сжимаю пальцы в кулак. Ее сученыш свалил, а разгребать дерьмо должен я?!
– Ну че, брат? – завидев меня, Серый отлипает от байка и подходит ближе. Хлопает меня по плечу. – Что такой смурной?
– Фуфло ты мне подогнал, а не помощь, Серый. Ни черта эта тетка не поможет.
– Как? И за бабки? Так, может, ты плохо предлагал? – Серега треплет вихрастую рыжеватую челку и выдавливает плотоядную улыбочку. Его фирменная уловка, между прочим. Все без исключения телки на неё ведутся.
– Нормально предлагал. И прекрати уже улыбаться, как дебил!
– Ладно, не бузи! Я ещё из образа не вышел. – Серый тянется в карман, достаёт пачку сигарет и закуривает.
– Мне нужен кто-то покрупнее. Хотя… Анна Сергеевна плела про закон и восстановление прав через суд.
– Рус, давай найдём этого ушлепка и привлечём к ответственности? – покручивая в руках шлем, протягивает Серый.
– То есть сначала ты избил его до полусмерти и заставил уехать из города, а теперь передумал и…
– Он отец ребёнка. Пусть помогает своей… шлю…
– Не надо. – Неожиданно произношу я.
– А что так? Жалко стало? Сама виновата. – Цедит Серый и, словно в подтверждение своих слов, сплевывает.
– Да, виновата. Наверное, позвоню ей и скажу, что не могу помочь. – Провоцирую Серегу.
– Так и сделай. Она о тебе не думала… тогда. Легла под этого урода, а теперь помощи пришла просить. Су*ка она…
– Да. Су*ка, предательница, шлюха. Что ещё? – сигарета в моих пальцах подрагивает. В висках вихрями бьется кровь, а в груди копится желание дать Серому по роже. – Жизнь сама все расставила по местам. Так говорят? Пусть теперь расхлёбывает и…
– Бля-я*ь, – тянет он и выпускает изо рта облако дыма. Отирает затылок и шумно выдыхает. – И все равно ее жалко. И пацана мелкого тоже.
– Спасибо, Серый. – Хлопаю его по плечу и сажусь на мотоцикл.
– За что? Я тоже, между прочим, не железный. Понимаю тебя…
Деньги в кармане куртки жгут грудь. Байк плавно режет встречный поток воздуха, входит в него, как нож в масло… Сливаюсь с воздушной массой и ничего не слышу. Ничего, кроме ревущего в ушах пульса. Выходит, Ладка все может сделать сама? Мне только надо подсказать? Разложить ей по полочкам про суд и усыновление?
Низ живота обдаёт горячей волной при воспоминании о том, что я заставил ее делать, а грудь теснится от растущего горького кома… Ей больше не придётся «благодарить меня за любезность»? А мне не придётся ее больше видеть… Испуганных серых глаз, пухлых губ… Справедливо. Честно. Правильно. Пускай бегает и обивает пороги казённых учреждений, требует справедливости, усыновляет собственного ребёнка. «Если успеет…», – вспоминаю слова Анны Сергеевны и крепче сжимаю руль. Я не могу все так оставить…
Глава 5.
Руслан.
– Руслан, я тебя правильно понял? – Игорь Иванович прищуривается и, шумно выдохнув, откидывается на спинку кресла. – Весьма необычная просьба. Хм… Эта девушка… Ее знают твои родители?
А это здесь при чём? Старому хрычу нужны инвестиции и связи моего отца, а я тот, кто надавит на рычаг. Сам не знаю, как эта сумасшедшая мысль взбрела в голову? В какой-то момент я вспомнил, что родной брат Игоря Ивановича судья. А сам Щеглов остро нуждается в деньгах… Неудачные сделки, пожар на складе, кража: все в один миг привело его к банкротству.
– Не волнуйтесь, Игорь Иванович. Никакого криминала нет. Лада Аракчеева не пьяница и не наркоманка. Я бы никогда…
– Я понял тебя, Русик. Секунду.
Он тянется к телефонной трубке и набирает брата. Диктует ему фамилию Лады и ее пацана, просит отсрочить усыновление ребёнка другой семьей. Спрашивает, какие есть лазейки у закона. В общем, говорит четко и по делу, заставляя меня расслабиться и поверить.
– Сложно помочь, Руслан. Весомых причин, чтобы суд отказал другой семье в усыновлении нет. Твоей… знакомой надо самой подать документы в суд на восстановление прав. И сделать это быстрее.
