скачать книгу бесплатно
– Кто?! Кто это с вами сделал? – рычит он, без приглашения ступая в прихожую…
Родион.
Может, не стоило ехать к ней сегодня? Кирилл отговаривал меня, да и нотариус умолял «не совершать столь опрометчивого поступка». Крепче сжимаю руль и сворачиваю с трассы в сторону уютного спального района – Полина живет именно там. Странно, что не в квартире отца. Выходит, их брак действительно был фиктивным? Почему меня это так заботит? Неужели, из-за ребенка? Если девочка наша сводная сестра, выяснить это не составит никакого труда.
Сверяю адрес и паркуюсь возле неприметной пятиэтажки из белого кирпича. Рядом с ней темнеют обшарпанные гаражи и ларьки с дешевым пивом. Ну и ну… Интересно, отец видел, в каких условиях живет его «супруга»? Парочка фотографий, свидетельских показаний соседей и… Дело в шляпе. Мы в два счета оспорим завещание, доказав незаконность брака.
Ободренный своими мыслями, поднимаюсь в квартиру. Наклоняюсь к двери, улавливая звуки, доносящиеся из прихожей. Слышу тихие шаги и что-то отдаленно напоминающее всхлипы. Значит, девочка не спит? Снова капризничает, а Полина ее успокаивает. Ловлю себя на мысли, что мне не хочется ее пугать. Однако, стук в дверь все равно получается громким и настойчивым.
– Кто там? – всхлипнув, спрашивает она.
– Откройте, Полина.
Она спешно проворачивает ключ в замке и рывком открывает дверь. Мне хватает секунды, чтобы заметить ссадину на распухшей губе и поблескивающие на щеках дорожки от слез. Возмущение взрывается внутри, как фейерверк. Мошенница, обманщица, расчетливая девка… Да, да, черт возьми! Но она женщина! Хрупкая и беззащитная… Какая мразь посмела поднять руку?
– Кто?! – почти рычу я. – Кто это с вами сделал?
– Что вы от меня хотите? Вы вот так являетесь в мой дом и… – бормочет она отворачиваясь. Понимаю – не хочет показаться слабой и уязвимой.
Поздно, детка… Я уже все увидел. И отвратительная картинка еще долго будет мне сниться в кошмарах.
– Кто? Я задал вопрос, – разворачиваю Полину к себе и обхватываю ее подбородок, всматриваясь в лицо. Ссадина на губе кровоточит, а на кончиках ресниц блестят слезинки. В огромных карих глазах плещется неприкрытый страх, грудь вздымается от частого, взволнованного дыхания… И чего я к ней полез? Мне-то какое до нее дело? Пришел ведь совсем по другому поводу?
Она молчит, позволяя мне себя рассматривать. Боится… Возможно, гораздо сильнее, чем мудака, ударившего ее. Темные глаза, гладкая кожа, покрытая россыпью светлых веснушек, ровный нос, длинные, почти черные волосы, струящиеся по плечам, как шелк – вот она какая – жена моего отца. Красивая… Очень красивая дрянь.
– Простите… – отрываю руку от ее лица, будто обжегшись. – Кто вас ударил?
Перевожу взгляд на неопрятный стол. На нем остатки пиршества – бутылки и объедки. Значит, в доме есть мужик… Вернее, ничтожество в мужских штанах. Полина прослеживает за моим взглядом, обставляя без ответа.
– Зачем вы пришли? Угрожать? Может, бить? А что – можете добавить, с меня не убудет, ведь…
– Прекратите, Полина… Романовна. Расскажите, что произошло?
– Вам? Шутите? Я вам не доверяю, Родион Максимович. И ваш отец не доверял. Думаю, причина, по какой он с вами не общался, была веской. Тогда почему я должна открываться перед вами? – Полина смотрит мне прямо в глаза, на мгновение позабыв о том, как выглядит.
– Я вижу, что вам нужна помощь. Какие бы ни были между нами конфликты, я могу помочь…
– Не можете, – обреченно шепчет она. – И не лезьте в мою личную жизнь. Дайте мне спокойно прожить эти шесть месяцев и получить причитающиеся мне деньги. Я решу свои проблемы сама.
– Полина Романовна, мы с братом намерены добиваться права на наследство через суд, – сбрасывая наваждение, говорю я. – Мы могли бы обсудить сумму отступных. Вы же понимаете, что с вашей стороны несправедливо захватывать все? К тому же мы тоже участвовали в создании завода – документы могут это подтвердить.
– Хорошо, я подумаю над вашим предложением. А теперь… уходите. Скоро проснется моя дочь, вы ее напугаете.
– Уверен, здесь есть, кому ее пугать и без меня, – бросив брезгливый взгляд на валяющиеся в углу кухни бутылки, отвечаю я.
– Я подумаю… Оставьте ваш номер телефона, я перезвоню.
– Полина Романовна, я не могу все это так оставить, вы же понимаете? Он же в следующий раз может вас убить. Отец знал о… Кто он вам?
– Он отец моей дочери. Нет, Максим Игоревич тяжело болел. Я целенаправленно не нагружала его своим проблемами. Они были ему ни к чему. Со мной все будет в порядке, – вздыхает она.
Из комнаты доносится детский плач. Полина кивает на прощание и убегает успокаивать дочь. А я не знаю, как правильно поступить? Вмешаться в ее жизнь или заняться своей? Что делать? Конечно, я забываю оставить ей номер телефона. Тихонько прикрываю дверь и возвращаюсь в машину. Запускаю двигатель, но уезжать не спешу… Не понимаю, что меня здесь держит?
Глава 3.
Родион.
Возле подъезда Полины толпятся подозрительные мужики. Один из них вынимает из мятого пакета две «полторашки» пива, другой ржёт и машет руками, рассказывая что-то, третий странно поглядывает в сторону подъезда, а потом переводит взгляд на окна второго этажа… Ума не приложу, как можно здесь жить? Перед глазами против воли всплывает лицо малышки. Она громко заплакала, а Полина тотчас подхватила ее на руки и прижала к груди. Девчонка тёрла глаза и размазывала по пунцовым щекам сопли, а Полина нежно ворковала ей на ухо, напрочь позабыв обо мне. Что заставляет ее жить с каким-то уродом? Подвергать опасности себя и дочку?
Двигатель урчит под сиденьем, а печь нагоняет в салон тёплый и терпкий воздух. Мне бы тронуться с места и свалить отсюда, но я не могу… Залипаю на омерзительной картинке, чувствуя, как внутри поднимает голову ярость. И пожалуй, брезгливость.
Почему отец выбрал ее? Почему Полина не высказала ему обо всех своих проблемах, а стойко молчала? Уважала, жалела папу? Уверен, что да… А ведь она могла бы потребовать новую квартиру и счет в банке? Но вместо этого продолжала жить с каким-то уродом и носить обноски. Тянусь за телефоном, не в силах принять решение самостоятельно. Может, брат подскажет, как в этой ситуации быть?
Местная пьянь продолжает ржать и распивать пиво, сидя на лавочке, а я набираю цифры телефонного номера брата.
– Кирилл, я только что был в квартире этой…
– Расчетливой дряни, я понял. И что, Родион? Удалось ее…
– Постой, не торопись. Мне нужен совет. У нее… С ней творится что-то страшное, Кир. Я даже не знаю, как описать в двух словах то, что я видел.
– Ну уж постарайся как-нибудь, брат.
– Ее избил сожитель, – шумно выдохнув, говорю я.
– Да ладно! А он… Ты его видел?
– Нет. Но я видел следы его… ничтожной жизнедеятельности: объедки и пустые бутылки от спиртного.
– Родион, ты догадался записать это на видео? – оживляется Кирилл. – Наверняка эта… Атаманова выпивает вместе с сожителем. Она расчетливая пьянь! Вот кто она!
– Да перестань, Кир. Она не пьет. У нее маленькая дочка, о чем ты говоришь?
– И что? Это мешает ей закладывать за воротник? Мы бы могли доказать в суде ее несостоятельность как жены. Да и о каком браке речь, если она не жила с папой? Она пришла к нам в рванье, ты сам видел, значит, отец не оказывал ей материальной помощи. Уже два факта из трех! – возбужденно тараторит Кир.
– А какой третий? – сухо произношу я.
– Заключение брака из-за выгоды. Получение гражданства или наследства. Ну тут все легко. Мы ее уроем только так, Родя!
Не знаю, почему меня совсем не радуют справедливые аргументы брата… Перед глазами всплывает испуганное лицо Полины… И девчушки, так на нее похожей. Темные глазки-пуговки, вьющиеся каштановые пряди… Справненькая, круглолицая, простуженная… Какое мне до них дело? До нее – странной запуганной женщины, которую выбрал мой отец? Почему же она молчала? Папе не составило бы труда разобраться с пьяным сожителем Полины.
– Не могу, Кир, – вздыхаю, потирая лоб. – Мне надо во всем разобраться. Ее выбрал наш отец, значит, на то была причина.
– Да перестань ты, Родя! Ты в шоколаде, а вот я… Мне позарез нужны деньги. Я какой месяц не могу вылезти из кризиса, а она…
– Ее избивают, Кир. Какая-то тварь поднимает руку на вдову нашего отца! Давай остынем и поразмыслим трезво, как нам поступить?
– Ты запал на нее, Родь? Я так и знал, – шипит он в динамик. – Тебе наплевать на мои проблемы, да, брат? Куда важнее какая-то… подстилка? С каких пор ты стал таким жалостливым? Вместо помощи брату ты…
– А с каких пор ты стал таким толстокожим? И в своих проблемам ты виноват сам, Кир! Полина здесь ни при чем!
– Ах она уже Полина?
Чувствую, что разговор заходит в тупик и сухо прощаюсь с братом. Он слишком нетерпеливый, чтобы грамотно управлять бизнесом. Страстный, молодой, рискованный… Легко соглашается на авантюры и так же легко расстается с деньгами. Я его полная противоположность. Бросаю телефон на переднее сиденье и трогаюсь с места. Мне надо узнать об этой Полине все. А кто мне может рассказать о ней? Правильно, сотрудники завода. Ну и… юрист моей фирмы. Я владею судоходной компанией, осуществляющей грузоперевозки по морю. Но служба безопасности у меня вполне достойная… Да и юрист толковый. Выезжаю с парковки, краем глаза замечая, как за машиной бежит человек.
– Стойте, да погодите вы!
Что есть силы давлю на тормоз. Он осторожно открывает переднюю пассажирскую дверь и лезет внутрь, наполняя салон запахом пивного перегара.
– Я… Это самое… У меня к вам разговор есть. Важный.
– А вы кто? – брезгливо произношу я. Денег ему надо или…
– Вам же надо у Польки наследство отжать? Так я помогу. Я кое-что про нее знаю. Вы можете надавить на нее, она как миленькая согласится, – злобно улыбаясь, произносит он.
– И что же это за информация?
– Э-э… Нет. Так дело не пойдет. Мне вознаграждение нужно. Информация стоящая, не сомневайтесь. Припугнете ее этим, она откажется от всего. И завещание порвет на ваших глазах.
Похоже, именно эта мразь поднимает на нее руку… И она же отбирает деньги и все пропивает. Вознаграждение, говоришь? Мне до боли в мышцах хочется ему втащить, но я сдерживаюсь, на ходу придумав другой, более изощренный план мести.
– Жду вас завтра в своем офисе. Вот адрес, – протягиваю мерзавцу визитку. – В десять утра.
– Приеду, – довольно произносит он.
Полина.
И почему я так дрожу? Зябко ежусь, словно испуганный, затравленный заяц. Родион пристально на меня смотрит, легонько сжимая пальцами подбородок. И в его черном взгляде нет ненависти или брезгливости… Возмущение, жалость, недоумение – да, но только не ненависть… Что ему от меня нужно? Деньги его отца, вот что… И пришел он за этим. Родион продолжает сверлить меня взглядом. Держит мое лицо в большой ладони и часто дышит. Разглядывает меня… Вот такую, как есть – избитую, жалкую, с опухшим от слез лицом и разбитой губой. А я ловлю себя на мысли, что от него приятно пахнет… Одеколоном и мятной жвачкой, дождем и свежестью улицы.
Наше молчание затягивается. Глубоко вздыхаю, возвращая мужчину в реальность.
– Простите…
Он отрывает от меня руку и переводит взгляд на грязный стол. Я не успела все убрать… Он просто пришел в неподходящее время. Увидел мою жизнь без прикрас. И меня увидел – жалкую и уязвимую. Родион отступает на шаг, будто подчеркивая непреодолимую пропасть между нами. Мужчина из высшего общества, богач и красавец, случайно оказавшийся в моем мире… И почему я сейчас его не боюсь? Я вообще после Петра никого не боюсь… Он выбил из меня страх, заменив его равнодушием. Родион терзает меня расспросами, а я отмахиваюсь от разговора, продолжая собирать со стола мусор. Да, я так живу… Вынуждена убирать чужие объедки, чтобы жить в чистоте. Правда, она сохраняется ненадолго… Завтра все начнется по новой: Петр купит спиртное и приведет в мой дом друзей…
– Я подумаю… – отвечаю, желая, чтобы Богородицкий поскорее покинул мой дом.
Возможно, он прав, а мне стоит подумать над его предложением поделиться наследством. Но сначала я все узнаю о нем. Почему Максим Игоревич не общался с сыновьями? Чем они его так обидели? Анфиска просыпается и начинает кричать. Подхватываю дочурку на руки, прижимаясь губами в пылающему лбу малышки. Все-таки заболела… Не представляю, где брать деньги на лекарства? Петр забрал у меня все… Я потратила последние деньги на такси до особняка Богородицких… Погруженная в свои мысли, успокаиваю Анфису, не сразу замечая, что Родион ушел… Он тихонько прикрыл дверь, стараясь не потревожить нас.
Держа малышку на руках, вынимаю из навесного шкафа коробку с лекарствами. Есть только жаропонижающее и физраствор. Может, надо было попросить у Родиона денег? Черт… И почему я решила, что ему не все равно?
Промываю Анфисе нос, обтираю горячий лобик и грудь мокрым полотенцем, даю крохе ложечку жаропонижающего сиропа. Все будет хорошо… Наверное… Потому что терпеть издевательства Петра у меня больше нет сил.
Переодеваю дочь и усаживаю ее в детский стульчик для кормления – его я тоже принесла из храма. Раскладываю перед ней игрушки, пытаясь продолжить уборку на кухне. В таком свинарнике я есть не стану… И тем более кормить дочь. Пока бульон варится на плите, мою раковину и настенную кафельную плитку. Остервенело тру столешницу, смывая пивные разводы.
Внезапно входная дверь распахивается. В прихожей слышатся тяжелые шаги и хриплое ненавистное дыхание. Явился-таки…
– Этот надушенный придурок, что к тебе приезжал, сынок Богородицкого?
Петр грубо сжимает мое плечо и разворачивает. Ненавижу… Как же я его ненавижу… Он дышит мне в лицо перегаром, с трудом держась на ногах.
– Да. И что? А ты… Ты его видел?
– Его крутая тачка стоит возле нашего подъезда. Парни доложили, я и пришел… Если бы не пришел, ты бы… Ты бы ему дала, а, Поля?
– Да! Такому, как он можно, – выплевываю в ответ. – А от тебя меня воротит, ясно?
Петр замахивается, чтобы меня ударить, но я опережаю его – отбиваю горлышко пивной бутылки о край столешницы и выставляю вперед осколок. Битое стекло поблескивает, едва не касаясь жирной грязной шеи Петра.
– Ты чего удумала, дрянь? – шипит он, отступая на шаг.
– Еще раз тронешь меня, пойду в полицию и заявлю на тебя. Ты меня понял? Признаюсь в убийстве и сдамся. Но и ты вылетишь из моей квартиры. Как пробка вылетишь. Только попробуй… И денег моих ты не получишь. Я ни копейки тебе не дам, слышишь? Ни копейки денег Максима Игоревича. Вон! Пошел вон из моего дома, ублюдок!
Не знаю, откуда во мне берется такая смелость? Я никогда так себя не вела с Петром… Боялась его угроз и терпела. Может, Родион так на меня повлиял? А, может, мое терпение, наконец, лопнуло? Истрепалось, как ветошь? Не представляю, что теперь будет с Анфисой? Ее заберут в детский дом, а меня поместят под стражу.
– Держись, гадина… Ты сама сделала выбор, – шипит Петр, подходя к окну.
Только сейчас замечаю, что машина Родиона до сих пор стоит возле дома. Это может быть только он…
Петр вылетает на улицу, а я беру кроху на руки, захлебываясь слезами… Вдыхаю аромат ее волос, целую в щеки, понимая, что скоро меня с ней разлучат…
Плачу, выплескивая накопившуюся обиду, не сразу понимая, что в дверь звонят…
Глава 4.
Полина.
Тихонько всхлипываю и на цыпочках подхожу к двери. Неужели, полиция? Так быстро? Участковый пункт находится недалеко, в квартале отсюда. Петр не успел бы управиться… Наклоняю голову и спрашиваю:
– Кто там?
– Здравствуйте, это врач из частной клиники «Лучший доктор». Я пришла посмотреть вашу малышку.
– А я… Я не вызывала врача.
– Не волнуйтесь, Полина Романовна, вызов оплатил мужчина… Высокий такой, видный. Вам не о чем беспокоиться.
Не знаю, что заставляет меня сдаться – звонкий и добродушный голос девушки, а, быть может, огненно-горячий лоб Анфиски, хныкающей и бессильно прижимающейся к моей груди? Мне сейчас совершенно точно нужна помощь… Мне и моей крохе.
– Проходите, – распахиваю дверь и впускаю гостью. – Можете не разуваться, я не успела убраться.
Слава богу, мне хватило времени придать кухне божеский вид. Взмахиваю ладонью, приглашая доктора расположиться за столом.
Она с любопытством смотрит на меня и тактично молчит, замечая ссадину на губе и распухший от слез нос… Просит разрешения помыть руки и переключает внимание на Анфису.
– Сколько малышке? Как давно болеет? Что беспокоит? – вопросы сыплются из нее, как из рога изобилия.
– Один год и один месяц. Заболела сегодня. Мне бы хотелось, чтобы вы ее послушали. И еще… – потупив взор, произношу я.
