скачать книгу бесплатно
ГАНШИН. Я об этом и говорю. Вам будет легче получить их, пока забои простаивают. Как только вы разрешите проходку… Боюсь, после этого вряд ли вы услышите такие признания, как сегодня. Даже от друзей.
КЛИМОВ. Таких признаний я и не хочу слышать. Особенно от друзей.
ГАНШИН. Буду рад поздравить вас с успешным завершением дела. Пока же могу сказать, что мне очень интересно познакомиться с вами. (Представляясь.) Советник юстиции Ганшин.
КЛИМОВ. Инженер-майор Климов.
Обмениваются рукопожатием.
КЛИМОВ (задерживая руку прокурора). Почему все врут?
ГАНШИН. Все? Это сложный вопрос.
КЛИМОВ. Проходчики, бригадир, взрывник?
ГАНШИН. Это одна часть вопроса.
КЛИМОВ. Начальник строительства?
ГАНШИН. Это другая часть вопроса.
КЛИМОВ. Бывший директор комбината?
ГАНШИН. Вы имеете в виду Владимира Андреевича? Это третья часть вопроса.
КЛИМОВ (занимает «прокурорское» место). Советник юстиции Ганшин, вы привлекаетесь в качестве свидетеля…
ГАНШИН. Я предполагаю… всего лишь предполагаю, что одна из причин – пенсии вдовам. По существующему законодательству семьям погибших на производстве назначаются пенсии в определенных размерах. Если же человек погиб из-за нарушения им самим правил техники безопасности и это доказано, пенсии соответственно уменьшается.
КЛИМОВ. Намного?
ГАНШИН. Намного.
Из-за окна доносится автомобильный гудок.
ГАНШИН. Вас ждут.
Климов и Ганшин уходят. Некоторое время в гостиной никого нет. Потом из алькова появляется ПРИЕЗЖИЙ. Останавливается у окна, смотрит на главную улицу. Быстро темнеет. Приезжий подходит к телефону. Решившись, набирает номер.
ПРИЕЗЖИЙ. Квартира Степановых? Можно Веру Голубеву?
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Я слушаю… Алло!.. Говорите же!.. Алло!.. Алло!.. Алло!..
IV
Поздний вечер того же дня. В гостиной горит настольная лампа. За пишущей машинкой КЛИМОВ. Сверяясь с записями, печатает, двумя пальцами, но довольно бойко. Стеклянная дверь спальни освещается, в гостиную выходит ВЕНГЕРОВ. Он в пижаме.
КЛИМОВ. Я вас разбудил? Извините. Я думал, вы еще на поминках… (Продолжая печатать.) Ну и как там было?
ВЕНГЕРОВ. О чем вы, собственно, хотите спросить? Было мне весело? Или интересно?.. Не пора ли нам, Юрий Иванович, объясниться?
КЛИМОВ. Секунду! (Допечатал фразу.) Можете прочитать.
ВЕНГЕРОВ. Да я и так представляю, что вы там написали.
КЛИМОВ. Правду о том, как и почему произошел взрыв.
ВЕНГЕРОВ. Все-таки вам следовало пойти на поминки… Четверо детей, старший студент, младший первоклассник… специальности никакой, а держалась вдова хорошо… Правду… А вы когда-нибудь задумывались, что это такое – правда?
КЛИМОВ. Знаете, Владимир Андреевич, лет пятнадцать назад я с удовольствием поговорил бы на эту тему. Что такое правда, как она соотносится со справедливостью, насколько справедлив или несправедлив существующий порядок пенсионного обеспечения. Армия научила меня видеть границы моих возможностей и обязанностей. Мне предписано принять участие в экспертизе. Я это сделал. Причины взрыва установлены, оформлены в виде акта – вот он. Прошу вас ознакомиться и поставить свою подпись.
ВЕНГЕРОВ. А если я не согласен с вашими выводами?
КЛИМОВ. Речь может идти лишь о том, есть ли у вас факты, опровергающие мои выводы.
ВЕНГЕРОВ. Вас, следовательно, не волнует, как ваши выводы скажутся на семьях погибших? На интересах дела, которым живет весь город? На судьбах ваших друзей?
КЛИМОВ. Очень волнует. Поэтому я не имею права вдаваться в рассуждения на общие темы.
ВЕНГЕРОВ. Хотел бы я знать, Юрий Иванович, что вы сейчас думаете обо мне! Особенно в свете моего намерения помешать вам выполнить свой долг.
КЛИМОВ (взял со стола конверт, извлек листок, читает). «Венгерову тоже не верьте, ему выгодно все замять. В свое время, став директором комбината, он добился постановления Совмина о строительстве города. Город строился, а рудная база истощалась. Настолько, что встал вопрос о консервации производства. Открытие богатой руды на «Маяке» дало ему возможность уйти на повышение, а нынешнее руководство комбината вынуждено расхлебывать то, что он заварил. Лихорадочная поспешность строительства рудника – она и способствовала несчастному случаю…»
ВЕНГЕРОВ. Поздравляю. Вот вы и нашли основного виновника. Можно взглянуть? (Взял листок, пробежал взглядом.) Вот, значит, как это выглядит со стороны!
КЛИМОВ. А на самом деле не так?
ВЕНГЕРОВ. Об этом я сейчас и думаю… Да нет, так… Сдавались дома, один за другим, а мы ночами считали, на сколько еще хватит руды – на год или больше? И, конечно же, «Маяк» был спасением…
КЛИМОВ. А зачем нужно было вообще начинать строительство города?
ВЕНГЕРОВ. А куда было селить молодежь? Десять тысяч приехало из Москвы в первый год. И по шесть-семь – в последующие. В бараки? В балки?.. И в конце концов: «Маяк» есть, руды на десятилетия… Соблазнительно, конечно, сказать сейчас, что я всегда верил в будущее этого края. Верил или не верил, а деньги на геологию отпускали, поиски всячески форсировали… Но я о другом. Весной у меня всегда бессонница. И вот лежал сейчас, думал. Как ни храбрись, а жизнь уже позади. И что в остатке? Да только и есть – этот вот город… Да, этот город, и больше нет ничего… Вас, надо полагать, такие мысли еще не одолевают?
КЛИМОВ. Извините, Владимир Андреевич, но сами-то вы согласны, что правда – в моем варианте акта?
ВЕНГЕРОВ. Возможно. Только какое это имеет значение?
КЛИМОВ. То есть? Если правда не будет вскрыта, все останется как было!
ВЕНГЕРОВ. А все и останется как было. Ну, нараздают «строгачей», снимут вашего друга Дроздова… А жаль, он дельный руководитель. И все вернется на круги своя. Потому что рудник нужно пустить как можно быстрей. И нет другого способа форсировать проходку, чем деньги. Большие деньги… Есть и моральный аспект. По традиции семьям погибшим улучшают жилищные условия, дают пособия. Но главное – пенсии. Это давняя, правильная традиция. Человек, который спускается под землю, должен быть уверен: если с ним что-нибудь случится, его семья не будет знать нужды.
КЛИМОВ. Да нет же! Наоборот! Человек, который спускается под землю, должен быть уверен, что с ним ничего не случится! Разве не так?
ВЕНГЕРОВ (подошел к столу, взял листок). «Так обстоят дела. Вы, похоже, порядочный человек, но правды вам не добиться. Так что не стоит тратить нервы. Подписывайте то, что вам подсунут, и возвращайтесь в Москву. Ваш доброжелатель…» По-моему, этот человек вас хорошо знает. Во всяком случае, он предугадал вашу реакцию. Или даже спровоцировал.
КЛИМОВ. Какова же она?
ВЕНГЕРОВ. Вы завелись. Кругом враги. Зажимают правду. Да никто ее не зажимает! Вам что важно: чтобы все знали правду или чтобы она была зафиксирована в этих бумажках? Так ее и так все знают. Погибших не вернуть. А людям здесь жить. И вся жизнь их связана с тем, как быстро рудник войдет в строй. Всё: жилье, транспорт, снабжение, соцкультбыт. Допустим, подпишу я ваш акт. И сразу проходка останется без людей…
ГОЛОС ПРИЕЗЖЕГО (из алькова). Фигня!
ВЕНГЕРОВ. Это вы сказали?
КЛИМОВ. Нет.
ПРИЕЗЖИЙ (появляется в гостиной). Это я сказал. Фигня, что проходка останется без людей. Они же там по штуке в месяц имеют!
ВЕНГЕРОВ. Будет меньше. Я про это и говорю.
ПРИЕЗЖИЙ. По восемь сотен? По шесть? Без разницы. Этих двоих похоронить не успели, а в городе уже шу-шу: на проходке два место освободилось.
ВЕНГЕРОВ. Люблю досужие разговоры! А вы сами – пошли бы?
ПРИЕЗЖИЙ. Кто меня возьмет!
ВЕНГЕРОВ. А вы представляете себе, что это за работа?
ПРИЕЗЖИЙ. Еще бы нет. Три года вкалывал. Там же, на «Маяке».
ВЕНГЕРОВ. Почему же ушли?
ПРИЕЗЖИЙ. Так получилось. (Климову.) Так что не берите в голову, на проходке народу не убудет. А заработки как упадут, так и поднимутся, сколько раз так бывало.
ВЕНГЕРОВ. Свидетельство в мою пользу. (Приезжему.) Судя по настроению моего коллеги, нам сосуществовать еще… некоторое время. А коли так, представьтесь хотя бы. И удовлетворите мое любопытство: что за мистика сопутствовала вашему появлению? В двух словах.
ПРИЕЗЖИЙ. В двух словах? А о себе вы тоже можете в двух словах? (Протягивает документы.) Вот паспорт, смотрите.
ВЕНГЕРОВ. Зачем мне ваш паспорт?
ПРИЕЗЖИЙ. Потому что вы из тех людей, который проще всего обманывать с помощью документов. Вот – трудовая…
ВЕНГЕРОВ. Что ж, поглядим… (Листает трудовую книжку.) «Электросила», слесарь-сборщик…» Рудник «Маяк», бурильщик пятого разряда…» В самом деле. «Уволен в связи с окончанием трудового договора…» Три года назад. А дальше… что это? «Мангышлак, водитель вездехода». «Принят – уволен». Полгода не проработал. «Камчатское пароходство, матрос». «Принят – уволен». «Астраханский рыбпром, моторист…» Пили, что ли?
ПРИЕЗЖИЙ. Вот, сберкнижку гляньте. Видите? Восемь тысяч шестьсот рублей!
ВЕНГЕРОВ. И что?
ПРИЕЗЖИЙ. Если бы пил, было бы у меня столько на книжке?
ВЕНГЕРОВ. Это убедительно свидетельствует о вашей благонадежности. Теперь я спокоен. (Возвращает документы.)
ПРИЕЗЖИЙ. Веселый вы человек. Всё – с усмешечкой. Так пошутите еще разок. Вас здесь все знают. Позвоните, чтобы меня взяли на проходку. Позарез нужно. Позвоните, что вам стоит!
ВЕНГЕРОВ. Интересно получается. Когда я прошу рассказать о себе, вы меня, как выражается моя дочь, отшиваете. И тут же – позвоните.
ПРИЕЗЖИЙ. Расскажу. Всё. Никому не рассказывал. Я из Ленинграда, слесарем на «Электросиле» работал. После армии женился. Сын. Жили плохо, денег мало, квартиры нет. Завербовался сюда. Чтобы было всё. Приехал, познакомился с девушкой. Предложил: давай вместе. Ты одна, я один. Честно сказал: через три года уеду, к семье. Согласилась: давай. И три года жили. Понимаете? Считал, нормально. Пришел срок, уехал. Она проводила, слова не сказала. Вернулся домой, купил кооператив. Всё как хотел. А что-то – не то. Однажды позвонил сюда: вернусь, примешь? Нет. Вышла замуж. За одного тут, он возле нее еще до меня крутился. Ну, нет так нет. Даже лучше, совесть спокойна. И вдруг всё – под откос. Семья, дом. Пил, просыпался. Куда-то ехал, летел. Куда? Зачем? И однажды, в пятницу утром, будто кто сердце в кулак сжал: нужно – сюда. Ни секунды не медля. Как билет достал, как летел – не помню. И только тут услышал про взрыв. Вы говорите – мистика. А нет? Она же только в пятницу утром узнала, что муж погиб!
ВЕНГЕРОВ. А муж – кто?
ПРИЕЗЖИЙ. Разве я не сказал? Славка Голубев!
Пауза.
КЛИМОВ. Вы ее видели?
ПРИЕЗЖИЙ. Нет. Боюсь. Сначала нужно отмыться. Понимаете? Изнутри. И денег заработать. А это быстрее всего на проходке.
КЛИМОВ. У вас же есть деньги.
ПРИЕЗЖИЙ. Эти? (Показал сберкнижку.) Туфта. (Венгерову.) Извините. Сам написал. Для Астрахани восемь тысяч нормально. А на Камчатке можно и двадцать пять написать. На милицию действует. И на некоторых особ прекрасного пола.
ВЕНГЕРОВ (подошел к столу, написал несколько слов, отдал записку Приезжему.) Отнесете начальнику отдела кадров.
ПРИЕЗЖИЙ. Спасибо.
ВЕНГЕРОВ. Не за что. (Климову.) Я вижу, мои аргументы не произвели на вас впечатления?
КЛИМОВ. Нет. Я вынужден настаивать, чтобы вы подписали мой вариант акта. Или же предоставили факты, опровергающие его.
ВЕНГЕРОВ. Факты… (Перечитал акт.) А у вас они есть? Вы пишете: «обрывок самодельного приспособления». А если этот провод случайно оказался в завале? Где остальная часть?
КЛИМОВ. У рабочих. Потеряться не могла, мы осмотрели каждый камень.
ВЕНГЕРОВ. У рабочих? Так возьмите! И приобщите к доказательствам. Не сомневаюсь, что они охотно вам его отдадут. Ведь вы стоите на страже их интересов! Вот тогда вы будете вправе требовать, чтобы я подписал акт. Только сделайте это быстрее…
Вдалеке, еще слышный, раздается тяжелый взрыв.
ВЕНГЕРОВ. Что это? (Звонит.) Диспетчерскую «Маяка»!.. Алло, в каком забое возобновили проходку?.. Во всех?.. Понятно. (Положил трубку.) Говорят, работа возобновлена с вашего разрешения.
КЛИМОВ. Вы против?
ВЕНГЕРОВ. Наоборот. Это снимает фактор времени. Можете не спешить!.. (Ушел.)
Свет в спальне погас. Климов убирает со стола бумаги. Приезжий перечитывает записку.
КЛИМОВ. Что он написал?
ПРИЕЗЖИЙ. Вот я и думаю… (Читает.) «Оформите подателя сего на проходку. С немедленным предоставлением общежития. Сукин сын, но работать будет. Венгеров».
КЛИМОВ. Пойдете?
ПРИЕЗЖИЙ. А куда деться?
КЛИМОВ. Но это же унизительно!
ПРИЕЗЖИЙ. Зато верняк.
КЛИМОВ. Кажется, я чего-то не понимаю. Ложь – зато выгодно. Бесчестье – зато верняк. Даже сама жизнь вроде бы так, сбоку припеку!.. Дайте мне вашу трудовую книжку.
