скачать книгу бесплатно
– Подложных?! – возмутился Штиль. Он сильно волновался и тискал на груди свой сиреневый халат. – Я как раз его изучал! Свисток Аэрона подлинный! Вы слышите, подлинный!
Один из вороноголовых шагнул к нему с угрожающим видом, и Маша вдруг очень испугалась за старика, она закричала что было сил, одновременно с Денисом, почти хором.
– Не бейте его! Он же старенький!
Вороноголовый замер. Соколиноголовый поднял маску на лоб, и Маша увидела строгое лицо в морщинках.
– Во имя Отца Ветров, с чего вы взяли, дети, что Управление Погодой бьет людей?
– Ага, не бьете? А мне руку больно очень! – заорала Маша.
– Это провокация, – проворчал второй вороноголовый и взял девочку за другую руку подчеркнуто бережно.
– Мой помощник не собирался никого бить, он просто хотел разъяснить уважаемому жильцу, что тот больше не является официальным экспертом по артефактам семи ветров и его мнение может быть принято к рассмотрению, но не может считаться истиной! Так ведь?
– Так точно, – ответил первый вороноголовый.
– Пожалуйста, я поделюсь всеми своими исследованиями, предоставлю материалы… – Штиль говорил тише, но волновался еще сильнее. – Артефакт подлинный, я уверен.
– Не обижайте ее! – встрял Денис.
– Уважаемые жильцы, успокойтесь и вернитесь к вашим делам, Управление Погодой разберется. Все известные артефакты подлежат учету, ни один не пропал, так что вопрос со свистком надо будет изучить более тщательно. О девочке позаботятся, не сомневайтесь, отправят домой или найдут новое место жительства, – с этими словами человек в соколиной маске снова направился к двери. Маша тихо шла следом, ее аккуратно держал за локоть человек с вороньей головой. Вдруг Денис сорвался с места, подбежал к Маше и схватил ее за руку. Она почувствовала, как ее ладони коснулось что-то маленькое, плетеное, круглое. Мальчика тут же оттащил вороноголовый. Маша догадалась – что бы ей ни дал Денис, предмет надо спрятать и вообще не подавать виду, будто у нее есть что-то в руках! Поэтому она прижала неведомый кружочек большим пальцем к ладони, чтобы не потерять, а остальные пальцы растопырила, показывая, будто ее руки пусты.
– Что это такое ты делаешь? – спросил его человек в соколиной маске, быстро взглянув на Машу. Та стояла с самым невинным выражением лица, вытянув руки по швам, и не делала попыток убрать предмет в карман.
– Попрощаться хотел! Не могу поверить, что она оказалась преступницей, – признался мальчик окружающим. – Такая славная девочка. Вы не обижайте ее.
– Какой добрый мальчик, – протянул соколиноголовый с иронией. – Дедушку не бейте, девочку не обижайте. Я тебя запомню. Люблю добрых людей.
Денис развел руки и ухмыльнулся. Отец подошел к нему, обнял за плечи, исподлобья глядя на соколиноголового. Тот спокойно повернулся и пошел к двери, вороноголовые направились за ним. Маша шла, с замиранием сердца глядя на входную дверь. Сейчас она увидит Сиреневую круглицу…
Глава 5. Первое знакомство с Управлением Погодой
Город Машу разочаровал – круглица снаружи дома выглядела почти так же, как коридор в квартирах Дениса и Штиля, только была намного шире. Больше всего она напоминала подземный переход или метро. Стены плавно закруглялись, переходя в потолок и пол. Круглица выглядела очень старой, почти ветхой – стены с трещинами, замазанными бледно-лиловой краской, в потолке узкие отверстия, в которые видно темно-синее звездное небо. Некоторые отверстия казались деформированными. Маша поняла, что они были искусственными, выветрились или осыпались от старости, но никто не подумал их отремонтировать.
В стенах виднелись двери, почти такие же, как та, из которой Машу вывели птицеголовые – тяжелые, металлические, с маленьким крыльцом на три ступеньки. Правда, украшены они были по-разному. На каждой двери была чеканка с неповторимым узором. Кто-то приделал треугольную крышу крыльцу, кто-то выставил у ступенек горшки с растениями, кто-то положил коврик…
Маша обернулась, чтобы запомнить двери Дениса. На них была чеканка с изображением книги с растрепанными страницами, над которой был выбит номер дома «18», а вокруг двери, прямо на стене, краской была нарисована рамка из переплетенных цветов колокольчика.
Вдоль всей улицы были вывешены фонари со стеклами сиреневого цвета и лиловыми лентами на некоторых. Люди, которые встречались на пути, с опаской отходили в сторону, многие кланялись. Девочка была поражена обилием всевозможных запахов, она даже уткнула нос в воротник халата. Запахи доносились от людей – чеснока, вареной курицы, апельсинов, роз, корицы, лука, свежей выпечки…
Маша обратила внимание, что, несмотря на не очень приятную смесь ароматов, одеты горожане были шикарно. Намного лучше, чем семья Смельчаковых. В моде здесь были куртки и плащи из черного бархата с лиловым подкладом, брюки и юбки из сиреневого шелка, высокие сапоги с крохотными крылышками на щиколотках. У каждого в одежде присутствовал сиреневый или фиолетовый цвет – будь то шарф, лента, пояс, перчатки, что угодно. И почти все носили маски зверей или птиц, пришитые к маленьким вязаным шапочкам.
Внезапно Машины спутники остановились. В середине коридора по полу тянулась металлическая полоса. Вдруг она с лязганьем отошла в сторону, открыв рельсы. Подъехал маленький поезд – впереди человек на чем-то вроде мотоцикла, только едущего по рельсам, к нему цеплялись узкие вагончики без крыши, как на «Американских горках». В каждом было по два кресла друг напротив друга. Всего вагончиков было четыре, а человек на мотоцикле был водителем поезда и носил шапочку, как у летчика – с защитными очками и с длинными ушами, которые должны были застегиваться под подбородком, но на самом деле просто болтались, доставая до плеч.
– Проезд пятнадцать градин за круглицу, за каждого, – флегматично сообщил водитель.
– Управление Погодой, служебное пользование, до конца, – ответил соколиноголовый, водитель разочарованно вздохнул. Они сели в вагончики, с Машей сел вороноголовый. Девочка не могла понять из-за его маски, смотрит ли он прямо на нее или куда-то еще, поэтому так и не решилась ни рассмотреть предмет, что дал ей Денис, ни убрать его в карман. Тем временем большой палец начал затекать. Маша сложила ладони вместе и опустила руки на колени, а сама принялась рассматривать круглицы. Поезд двигался не очень быстро, лишь немного быстрее, чем шли люди, но все же это напоминало спокойный вариант «американских горок», потому что круглица шла то вверх, то вниз, то неожиданно сворачивала, то петляла. Маша вспомнила, с каким удовольствием рассказывал Аэрон о том, как воздушные странники любят строить и создавать, обдувая камень, и представила себе хохочущего Аэрона, летающего по Сиреневой круглице, стараясь как можно сильнее ее запутать.
Они проезжали мимо жилых домов. От обилия железных дверей рябило в глазах. Сиреневый цвет фонарей все раскрасил в лиловые, фиолетовые, розоватые оттенки. Потом показались магазины – двери в них были стеклянные, но с мелкой кованой решеткой. Здесь даже были витрины, такие же зарешеченные, как и двери, так что через них было трудно что-либо разглядеть. Но над дверью каждого магазина висел знак на чугунной стрелке, на одной это была железная книга, на другой расческа, на третьей калач, на четвертой сапог, так что, в принципе, и без витрин было понятно, где хлебный магазин, а где парикмахерская.
Сиреневая улица вильнула еще раз, и вагончики въехали в синие ворота. Здесь было в общем-то все то же самое – витрины, кованые знаки на магазинах, железные двери. Только фонари были синими, на стенах висели кашпо с мелкими синими цветами, жители тоже предпочитали носить одежду синего цвета. У Маши кольнуло в сердце при виде синих бархатных плащей – они напо мнили ей плащи Сквозняков в Как-о-Думе.
Когда они проехали через голубые ворота, двери оказались деревянными, правда, с металлической обивкой, вместо кованых знаков висели деревянные щиты с нарисованными золотой краской калачами и расческами, люди предпочитали носить небесно-голубое полотно, в моде были длинные приталенные пиджаки, а на шапочки пришивались золотые шнурки, похожие на фальшивые косы. Рельсы здесь не прятались под металлические щиты, и лязганье, досаждавшее Маше на протяжении всего пути, прекратилось. Однако коридоры были такими же запутанными.
Зеленая круглица походила на джунгли – здесь было много вьющихся растений, посаженных в кадки, они поднимались на стены, тянулись к широким отверстиям в потолке, обвивали круглые лампочки на стенах. Двери были выкрашены в зеленый цвет и совсем терялись на фоне зеленых стен. Витрины в магазинах были без решеток, и Маша видела сквозь заляпанные зеленой краской стекла беспорядок внутри, небрежно сваленный товар на полках, покупателей в пестрых ситцевых юбках или клетчатых штанах с плетеными корзинами в руках. Маски зверей и птиц были пришиты не к шапочкам, а к обычным резинкам, словно на утреннике в детском саду.
На Желтой круглице было светло, словно в солнечный день, и не только от желтого цвета – в потолке зияли трещины, отверстия казались проломленными, из-под поезда шмыгали во все стороны кошки и куры. Вдоль стен, между деревянными дверями, на которых желтой краской были нарисованы номера домов, стояли кадки уже не с цветами, а с овощами, которым, несмотря на яркость Желтой круглицы, явно недоставало солнечного света и воды.
Оранжевая круглица была хуже всех. Стены здесь были исписаны и изрисованы, вместо потолка торчали жалкие обломки стен. Видно было, как сверху пролегают остальные круглицы, переплетаясь, как лианы. На полу – вонючие стоялые лужи, в стенах – глухие тяжелые двери. Магазинов здесь не было, хотя спутники миновали три вывески с изображением рюмки и пивной кружки. Зато вдоль стен сидели прямо на земле торговцы, разложив свой товар на бумаге или линялых платках. Грибы, репа и глиняные кружки валялись прямо под ногами прохожих. На улицах народу было немного, что показалось Маше странным. Однако на каждой двери висело по восемь электрических звонков. Фамилии жителей были написаны прямо на стене, хотя, конечно, их невозможно прочитать, когда едешь мимо на поезде…
Девочка терялась в догадках, что могло быть на Красной круглице: какие жители, дома, магазины? Однако ни того, ни другого, ни третьего там не оказалось. Потолок был цел, стены, хоть такие же облупленные, как и везде, тоже целы. На них – длинные лампы одна за другой, без перерыва. На семь красных – одна белая. Вместо дверей – арки, внутри которых было темно. И неясный шум, металлический стук, лязганье, скрежет, только очень далеко. И впервые за весь путь лишь запах пряностей, запах укуси-ветер.
– А что, здесь никто не живет? – громко спросила девочка.
– Конечно, нет, здесь только фабрика порокуса, коммуникации и Управление Погодой, – ответил водитель, птицеголовые проигнорировали вопрос. – Приехали, кстати.
Они сошли с поезда, и водитель, развернувшись на петле из рельсов, поехал обратно в поисках более выгодных клиентов. Маша ждала, что они подойдут к какому-нибудь величественному подъезду, с огромной надписью над солидным входом «Управление Погодой», со статуями или растениями перед широкими ступенями. Но они просто вошли в одну из темных арок. Маше стало не по себе – в темноте, которая ждала их за аркой, отчего-то не светил даже фонарик колокольцев. Этого просто не могло быть. Она занервничала, попыталась вырвать свой локоть из руки вороноголового, попятилась. Ей в голову в очередной раз пришла мысль, что плохая идея была привязать ленту-маячок на свисток Аэрона, который вдруг всем стал так интересен. Она уже почти готова была щелкнуть пальцами, чтобы вернуть себе ленту и свисток и перенестись в комнату Дениса, ко второй ленточке, пусть даже с вороноголовым…
– Не бойся, девочка, здесь стоит завеса для посторонних. Буквально минута-другая, и ты все будешь видеть, – сказал кто-то из ее спутников.
В этот момент Маша почувствовала, что ее ноги не касаются земли. Она не просто повисла в темноте, ее еще при этом волокло куда-то, то вниз, то вверх. Ее начало тошнить.
– Слабенький вестибулярный аппарат, – с сожалением сказал кто-то, подхватывая ее на руки, когда у девочки закружилась голова. В тот же момент вокруг все прояснилось.
Они находились в полукруглой комнате – когда-то тут явно было несколько туннелей, у которых снесли часть стен. В нишах стояли столы, за которыми работали люди в таких же темных раздвоенных плащах, как у соколиноголового. На стенах висели зеркала, незнакомые приборы, много барометров, в том числе с красной стрелкой и точно таких же без нее. На столах лежали стопки бумаг и разобранные ветряки. Из комнаты вели четыре арки, за тремя была тьма, а за четвертой, самой большой, напротив, было светло. Там толпились люди, лежали ящики, тюки, оттуда доносился шум. Над этой аркой была надпись «Выход на Обветренные пустоши».
Машу подвели к одному из столов в нишах. За ним сидел пожилой человек, лысый, но зато борода у него была заплетена в косу. Он непрестанно кашлял и чихал, и при каждом чихе с отпечатанных листов, лежащих перед ним, взлетала вверх черная пыль. Пахло от него луком, но не очень сильно.
– Арест по форме 13 б, регистрируйте, пожалуйста, – заявил соколиноголовый, снимая маску и кладя ее на стол. У него было усталое лицо с глубокими грубыми морщинами, придававшими ему брезгливое выражение. Вороноголовые встали по бокам от ниши, задернув за спиной Маши штору. Они как бы оказались в крошечной комнате с одним столом, освещенной лишь светом настольной лампы.
Все Машины вещи разложили на столе и тщательно изучили. Обшарили карманы, даже у джинсов. Загадочную вещь Дениса девочка по-прежнему прятала в руках. Зачем-то оба старика долго рассматривали сквозь лупу заднюю сторону ее зеркальца. Потом мусолили в пальцах ленты, те, что дал Аэрон, и те, что Маша взяла из дома. Бородатый фыркнул при виде книги, соколиноголовый на это пожал плечами. В кармане халата обнаружился конвертик от маминого любимого чая. Маша представила, что утром, после душа, мама, наверное, надела свой халат и пошла на кухню попить чай, по рассеянности опустив конвертик в карман. Это вызвало такой приступ тоски по дому и родным, что Маша заскрипела зубами. Девочка напряглась, когда рука бородатого потянула за шнурок с ее амулетиком, но он всего лишь рассмотрел горный хрусталь и шапочку колокольцев и убрал руку.
– Что это за шапочка, от куклы? – уточнил старик.
– Почти, – не стала вдаваться в подробности Маша.
– Итак, вещи – два пучка разноцветных лент для привлечения воздушных странников. В одном пучке – семнадцать, в другом – одиннадцать. Зеркало-стекло, задняя крышка чистая, без следов Заклинаний. Бумажный конверт, происхождение не установлено. Кулон с кристаллом кварца. Шапочка от куклы. Свисток деревянный. Кольцо каменное, камень предположительно белый халцедон. Книга «Сказка о Радужном ветре», автор Федор Ветровичев. Одежда – халат розового цвета, белый тонкий свитер, жилет из кожи, брюки черные, ботинки черные. Маска отсутствует, документы отсутствуют, значок школы отсутствует, – зачитал вслух бородатый. – Состав преступления?
– Сговор с Ткачами Заклинаний, мракобесие Радужного ветра, изготовление и хранение подложных артефактов семи ветров!
– Брр, – помотал головой бородатый. – С чего вы взяли? Был бы сговор с Ткачами, были бы Заклинания, а у нее ничего подобного! Мракобесие – просто смешно, изъятая книга как раз свидетельствует об обратном. А что конкретно вы считаете подложным артефактом семи ветров?
– Нам поступил сигнал! – Соколиноголовый оперся руками о стол. – Девочка не из Каменного Сердца и вообще не из каменных городов, посмотрите на ее одежду, внезапно оказывается на Сиреневой круглице. Проверьте ваши списки проходящих через «Выход на Обветренные пустоши». Утверждает, что ее принес по воздуху Аэрон, который, к тому же, дал ей вот этот свисток! Утверждает, что родителей у нее нет, дома нет!
– Много фантазий. Одеться ребенок мог как угодно, если решил сбежать из дома так, чтобы ее не нашли, поэтому и родителей не называет. Где ее нашли, прямо на круглице?
– То-то и оно – в башне с ветряками, прямо на лестнице! Утверждала, что не знает, как ею пользоваться – показания свидетелей.
– Так это Смельчаковы дали сигнал? – уточнила Маша, но спорящие не обратили на нее внимания.
– Обычная домовая воришка, застряла на лестнице без энергии, старалась втереться в доверие… Вполне логичный путь для сбежавшей из дома. Это ваша работа, работа отдела городских Управителей, а не наша. Ребенок наверняка из Каменного Сердца, постарайтесь установить происхождение и назначьте исправительные работы.
– А свисток?
– Если ребенок выдает свисток за подарок Аэрона, это уже изготовление и хранение артефактов семи ветров, так, по-вашему?
– Формально, да… – растерялся соколиноголовый.
– А если бы она паспорт себе фломастерами нарисовала, это уже изготовление поддельных документов? А когда ребенок пытается расплатиться в магазине игрушечными деньгами с бабочками – он фальшивомонетчик? Вы собирались ее сбросить в Трехзубую пропасть за деревянный свисток? – бородатый уже откровенно потешался над соколиноголовым, он побросал перед собой все свои бумаги и потирал глаза, якобы слезящиеся от смеха. – Все, забирайте ее в свой отдел. Мое время слишком ценно для такой ерунды.
– Стойте! Вы помните Штиля, отставного главного эксперта по артефактам семи ветров? Он провел независимую экспертизу этого свистка и признал его подлинным!
– Штиль? – Бородатый тут же утратил чувство юмора. – А его-то сюда каким ветром занесло?
– Она оказалась в его доме, лестница и башня с ветряками – как раз над его квартирой! Там же мы ее и арестовали! Откуда она узнала о нем, как не от Ткачей Заклинаний? Зачем принесла ему свисток?
– Ну, Штиль все же отставной эксперт… И вы наверняка помните, какие были обстоятельства его отставки. Даже не знаю… Стоит ли беспокоить высшее Управление Погодой из-за какого-то свистка?
– Я уже все слышал, – вдруг раздался голос над столом. Маша вздрогнула и подняла глаза – в зеркале отражался высокий солидный мужчина с черными с проседью кудрявыми волосами, закутанный в бархатный плащ с меховым воротником, в розовых пушистых наушниках. Маша потеряла дар речи – от неожиданности и от вида важного дяди в пушистых наушниках. Отражение жило своей жизнью – за шторой не было никого, кроме них троих.
– Мне доложили, что вы арестовали человека, взяв в качестве улики мою книгу! – добавил грозно мужчина из зеркала. – И я решил лично проследить за ситуацией.
– Федор Ветрович, ну вы же знаете, что если человек интересуется Радужным ветром, это уже подозрительно, особенно столь юная…
– Вот я и хочу узнать мнение девочки об этой книге, – перебил его мужчина из зеркала.
– Мне просто было скучно у Штиля, – обрела дар речи девочка. – Все остальные книги такие занудные, а у этой название, как у сказки…
– Ты прочитала?
– Да, это оказалась совсем не сказка, – ответила Маша – Но было очень интересно. Это вы писатель? Я раньше вообще не слышала о Радужном ветре и Ткачах Заклинаний, но вы очень смешно их описываете.
– Надеюсь, вам все ясно? – грозно обратился Федор Ветрович к соколиноголовому. – Книга привлекла внимание ребенка и вызвала именно ту реакцию, на которую я рассчитывал.
– Конечно-конечно, но свисток, – забормотал соколиноголовый. – Мы же только из-за свистка, плюс загадка – девочка в башне…
– Про башню и девочку вам доходчиво объяснили, – ледяным тоном сказал Федор Ветрович. – Берите девочку под свою опеку. Что же касается свистка – подарки сыновей ветра невозможно отнять, вы же знаете! Если вы его отняли – это уже доказательство, что он не подлинный. Свисток – экспертам и в хранилище, девочку – на исправительные работы и в розыск. Желаю всем попутного ветра!
Он отвернулся от зеркала, продемонстрировав всем спину, и его отражение пропало. Бородатый подскочил к зеркалу, повернул его лицом к стене и отковырнул ногтем крошечную плетеную розочку, приклеенную сзади. После этого он с облегчением вздохнул, отер со лба выступивший пот и обратился к сокологоловому:
– Угораздило же вас связаться с его книжкой.
– Честно говоря, я даже ее не читал, все как-то времени не было, – оправдывался соколиноголовый.
– То-то и оно! Не читали, а изымаете, да еще и обвинения строите на ней. Уф, хорошо, девочка ответила, а промолчала бы, как бы мы выкрутились? С этой его книгой столько проблем, столько конфликтов, да еще он отслеживает каждое ее упоминание по со-зеркалу. Где только время на это находит. Что касается меня, я вообще не понимаю, как может Верховный Управитель Погодой требовать от Управления Погодой отдать средства в другие службы.
– Это какой-то грабеж самого себя! – поддакнул соколиноголовый.
– Простите, – удивилась Маша. – А разве он вас сейчас не слышит? Сейчас как рявкнет…
– Я же снял со стекла Заклинание связи, не услышит, – отмахнулся от нее бородатый. – И в ближайшие пять минут не проверит. Ты бы лучше, раз такая умная, сказала, наконец, свой адрес и кто твои родители.
– Их нет в этом мире, меня принес Аэрон… – начала Маша.
– Мы это слышали уже от свидетелей. Ладно, дорогой коллега, с девочкой все ясно. Определите ее на исправительные работы и подыщите приют, пока не нашлась семья. Надоест работать – сама скажет, где ее родители. А нет – пусть трудится. Человеком вырастет. Свисток я передам в хранилище, как и велел Федор Ветрович, а то еще проверит. А книгу следует Штилю вернуть с извинениями. И больше про нее не упоминать там, где есть созеркала, – бородатый хлебнул воды из стакана, снова взял в руки плетеную розочку и приклеил ее обратно. Зеркало развернули лицом, штору отдернули.
Соколиноголовый взял под мышку книгу, девочку за руку и побрел к одной из темных арок.
Глава 6. Исправительные работы во «Вкусняшке»
Маша спрятала в карман маминого халата подарок Дениса, так и не взглянув. Девочка шагала следом за соколиноголовым, с тоской оглядываясь на светлую арку, которая, как она догадывалась, вела прочь из города. Думала о ленточке-маячке и свистке, который сейчас спрячут в сейф. Ее немного смущало, что подарок Аэрона отняли, ведь она точно знала, что он подлинный. Может быть, свистку нужно время, чтобы вернуться к хозяйке?
В принципе, в том, что она лишилась свистка, не было ничего страшного, при желании можно было щелкнуть пальцами и вернуть его. Маша раздумывала, не настал ли момент вернуть свисток с леточкой-маячком и наконец-то избавиться от докучливых Управителей Погодой. Но тут же вспомнила пропахшую валерьянкой маму Дениса и поняла, что, если сбежит в его дом, ей по-прежнему негде будет жить. А так пока все складывалось неплохо – обвинения сняты, жилье подыщут, к тому же она получила много информации об этом мире.
Хотя Маша еще многого не понимала. Например, она совершенно запуталась в семи ветрах. Выходило, что их всего шесть – северный, южный, западный, восточный, ветер удачи и ветер перемен. Седьмой ветер получался, когда эти шестеро объединялись. Если ветра связаны с радугой, то почему нет красного ветра? Если седьмой ветер Радужный – там должен появиться красный цвет! В радуге семь цветов – красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый.
Кстати, почему здесь вместо фиолетового сиреневый, или это не принципиально? Понятно, что это один цвет – синий с красным – только оттенки разные, но все же странно… И еще было непонятно – если у них все делают ветра, гонят караваны кайтов, строят города, крутят ветряки, обеспечивая людей электроэнергией, существует целое Управление Погодой, занимающееся ветрами, почему же никто не верит, что ее принес по воздуху Аэрон? Разве это не должно быть в порядке вещей – тот же Аэрон построил Сиреневую круглицу, крутит на ней ветряки. Они для него колокольчики развесили. Почему всех так удивляет, что он может пообщаться с Машей? Хотя, действительно, Маша вспомнила, что он стал с ней особенно любезен только после того, как она назвала себя Сквозняком. Может, он и вправду принял ее за сестренку-ветерок, а не за человека, а с людьми он не разговаривает?
Машины размышления прервались, когда соколиноголовый привел ее в свой кабинет. Здесь был обшарпанный складной стол и такой же стул самого жалкого вида, огромная картотека во всю стену и узкое окно с видом на пещеру. Свет из окна падал на бледно-серые грибы, подступившие к самому стеклу. Пахло сырой землей, общественным туалетом и чуточку чесноком. Запах чеснока тут же был объяснен. Усадив Машу на стул, соколиноголовый потянулся к одному из ящичков картотеки, достал оттуда флакон с изображением чесночной головки и щедро им опрыскался.
– Бе-е-е, какой ужас, что это вы делаете? – Машу аж передернуло.
– Настроение у меня поганое, вот что, – соколиноголовый продолжал прыскаться. – Надо дать понять окружающим: со мной сегодня лучше не разговаривать.
– Перестаньте, мне сейчас плохо станет! – Маша закрыла нос и рот рукавом халата.
– А мне хорошо, да? – огрызнулся соколиноголовый. – Вел под арест такой лакомый кусочек – Аэрон, артефакт, происхождение неизвестно, и вот на тебе, бытовуха, сбежавший ребенок, воришка, исправительные работы. Вместо повышения – отчитали! Вместо премии – нахамили! Ничего, я еще и Смельчаковым за донос выдам! Пять человек в трехместной квартире на Сиреневой круглице! Они у меня попляшут, я их обратно на Оранжевую сошлю!
– Вам не стыдно?! – возмутилась девочка. – Это столько лет вы, значит, плевали на то, что их пятеро в трехместной квартире, а как только у вас настроение испортилось, сразу решили навести порядок?
– А тебе-то что? Чего ты возмущаешься? Они же на тебя донесли. Если бы не они, сидела бы сейчас в квартире у Штиля или гуляла бы, где хотела.
– Не знаю, какие у вас законы, но точно знаю – закон от вашего настроения не зависит! Или вы раньше его нарушали, или теперь нарушили, когда решили их наказать за донос, который вас разочаровал! В любом случае вас самого накажут! – Маша вдруг вспомнила Илью Улетевшего, обожавшего всяческие законы. Как она по нему, оказывается, соскучилась…
Соколиноголовый тем временем ошарашенно присел на краешек стола. Он почесал подбородок указательным пальцем и сказал тихо:
– Это я не всерьез, это я сгоряча. Они, конечно, не виноваты ни в чем. Я просто так кричал, пар выпускал. А ты, оказывается, тоже добрая девочка. Я люблю добрых людей, – он вдруг ухмыльнулся совершенно по-людоедски и полез куда-то наверх, в свою картотеку. – Есть у меня одно место на примете. Добрые люди там работают, совсем как ты. Тебе понравится. Ты там быстро вспомнишь и адрес, и папу с мамой. И тебе станет стыдно, оттого что ты обо мне сегодня так плохо подумала.
Он расхохотался так, что Маша оторопела. Ей пришло в голову, что нужно извиниться, однако не оставляло ощущение подвоха. Она не ошиблась. Соколиноголовый определил ее в самую грязную и дымную корчму на Оранжевой круглице.
У «Вкусняшки» не было вывески. Над потрепанной деревянной дверью прямо по штукатурке было выведено черными буквами название корчмы. Рядом с ней пахло почти так же, как в кабинете соколиноголового – общественным туалетом и чесноком. Хозяин вышел к ним навстречу – его предупредили с помощью со-зеркала с Заклинанием связи. Он был низенький и толстый, белый и безволосый. Он был похож на ком теста, который для смеха нарядили в грязную оранжевую футболку, а в верхушку воткнули вразнобой два вареных яйца вместо глаз. От него сильно несло вареной курицей, как от Штиля.
– Еще раз здрасьте, Трепка, – поздоровался с ним соколиноголовый.
– Здрасьте-здрасьте… Что, нищенка, беспризорница? – неожиданно тонким голосом спросил он. – На что она мне?
– Исправительные работы, – процедил соколиноголовый.
