скачать книгу бесплатно
– Предупреждаю о недопустимой перегрузке оружия, – отчеканил бесстрастный голос бортового компьютера.
– Принято, продолжай.
– Недопустимая команда.
Серафим устало вздохнул, но без раздражения. Сколько не злись, компьютер не мог пойти против заложенных протоколов безопасности. Поэтому пилоту пришлось включить прикрепленный к приборной панели личный КПК. После непродолжительных поисков он обнаружил необходимую информацию и заговорил вновь.
– Разблокировать испытательный режим. Код 1637706.
– Испытательный режим активирован.
– Выбрать протокол испытания систем вооружения. Код 225856.
– Начато испытание систем вооружения.
– А теперь, пожалуйста, подготовь тройной заряд носового орудия. Атака по шестой цели, автоматический расчет параметров выстрела. Завершить испытание после поражения цели.
– Параметры испытания приняты, – ответил бортовой компьютер после некоторой паузы.
Когда приготовления были завершены, а тонкие шпили Копий лорда высились впереди, Серафим сверился с навигационной системой и отдал свой последний приказ.
– Сорок секунд до цели. Разделяемся и выходим на позиции.
Первым, как и планировалось, был сброшен крупный кассетный боеприпас. Высоко в небе он разбросал целый рой небольших снарядов, которые имитировали массированную ракетную атаку. Конечно, для оборонительных систем Доминиона отражение подобного удара не было сложной задачей, но стало значительной нагрузкой, из-за огромного количества целей. Благодаря этому четыре ракеты с маскировкой, аналогичной Зетару, проскочили внешний периметр обороны и поразили свои цели. Их небольшой мощности хватало для уничтожения антенн, а большего, чтобы вывести из строя станции наблюдения, и не требовалось. На этом участие Эпсилон-1 и Эпсилон-5 заканчивалось.
Серафим уверенно держал штурвал и направлял свой Зетар по запланированной траектории. Прицел начинал мигать и издавать звуковой сигнал, когда корабль попадал в подходящее для выстрела положение, а пилот незамедлительно выпускал пару ракет. Первое Копье, второе, третье, и вот по штурвалу, а затем и рукам Серафима пробежала сильная вибрация. Зетар обладал продвинутой системой маскировки, но на такой малой высоте был уже визуально различим, хоть и с трудом. Огромное количество промахов компенсировалось ничуть не меньшим числом стрелявших, поэтому попадание неизбежно произошло.
Чем дальше продвигался Серафим, тем чаще корпус его корабля сотрясали удары, а в кабине раздавались сигналы тревоги, на которые он не обращал внимания. Наконец, из носа Зетара вырвалась яркая вспышка, прошившая корпус последней цели насквозь. Как подрубленные деревья друг за другом покосились огромные стволы зенитных орудий. Довольный проделанной работой командир Стрельцов поспешил обрадовать остальных
– Все Копья сломаны, можем придерживаться изначального плана.
– Хорошая работа, Эпсилон-6. Возвращайтесь назад, – поблагодарил его повеселевший Ален.
На несколько секунд на лице Серафима мелькнула улыбка, но затем оно снова стало серьезным. Было слишком много аварийных сигналов, поэтому требовалось оценить состояние корабля.
– Зета-26, дай сводку основных повреждений.
– Критический перегрев носового орудия. Утечка хладагента из нижнего радиатора. Нижний радиатор недоступен, эффективность системы охлаждения снижена до семидесяти процентов. Повреждение пятой и шестой секций магнитного контура реактора. Повреждение системы отвода тепла от реактора, эффективность отвода тепла снижена до восьмидесяти пяти процентов. Маневровый двигатель четыре недоступен. Повреждено управление вектором тяги левого маршевого двигателя. Накопитель прыжкового двигателя недоступен. Множественные повреждения обшивки и бронеплит. Повреждены шпангоуты четыре, одиннадцать и двенадцать, разрушен шпангоут четырнадцать. Остальные повреждения классифицированы как незначительные. Рекомендуется снизить энергопотребление.
– Неслабо нас потрепало. Снизь скорость охлаждения системы маскировки вдвое и отключи носовую пушку. Когда выйдем на прямую траекторию до Армады, то замедлись на четверть.
– Выполняю. Зафиксирован перегрев обшивки.
– Странно. Причина?
– Сбой контроллера системы охлаждения. Все тепло вместо радиаторов направляется в систему маскировки, которая нагревает обшивку.
– Что? Но она и тепло нормально не рассеивает, и сама разрушается. Немедленно восстанови нормальное направление теплопереноса.
– Было проведено семнадцать попыток. Контроллер не отвечает и блокирует любые действия над системой охлаждения. Инициирована процедура авторемонта.
– Ох, это может быть слишком долго, – сказал Серафим, глядя на динамику роста температуры, – Каков твой прогноз?
– Реактор перегревается, его разрушение неизбежно. Необходимо совершить посадку и отключить реактор.
– Да, я догадался. Ищи подходящую площадку и снижайся.
Пока автоматика занималась своей работой, Серафим решил связаться с остальными.
– Армада-главный, на связи Эпсилон-6. У меня перегрев, совершаю вынужденную посадку. Повторяю, совершаю…
Но закончить сообщение не получилось. Связь резко прервалась, как, впрочем, отключились и другие средства наблюдения. Серафим даже перестал понимать, куда направляется его корабль.
– Ну а теперь что?
– Пожар системы маскировки. Огонь перекинулся на другие части корабля.
Серафим вновь сверился с приборами.
– Да она пылает, как термит, и плавит обшивку! Кто вообще заложил в нее такой материал?
Уже более спокойной Стрельцов продолжил.
– Кабина должна выдержать, поэтому попытайся охлаждать главный компьютер смесью для пожаротушения. Ты не должна сгореть, Зета-26. И попытайся посадить нас.
– Принято, принимаю меры по самоспасению. Корпус стабилизирован параллельно горизонту. Определить местоположение не удалось, на момент потери связи корабль двигался в сторону территории Генериса. Начинается разрушение силового набора и магнитного контура реактора. Рекомендую катапультировать.
– Согласен. Это лучше, чем садиться вслепую. Спасибо за работу, Зета-26. Надеюсь, твой центральный блок уцелеет.
– Принято. Спасибо за беспокойство. Перевожу управление в ручной режим и перехожу в состояние повышенной выживаемости. Сохранены только базовые функции.
Буквально попрощавшись с кораблем, Серафим потянул за рычажок катапульты на тыльной стороне штурвала, но никакой реакции не последовало. Он потянул сильнее, затем попробовал активацию через терминал бортового компьютера, проверил состояние питания и наличие сигнала – все было в порядке. А катапультация так и не происходила. Ситуация складывалась хуже некуда. Автоматическое управление не восстановить, а времени оставалось всего ничего.
Через толстую обшивку кабины уже чувствовался жар полыхающего корабля. В скором времени магнитный контур термоядерного реактора прогорит достаточно сильно и не сможет сдерживать плазму внутри себя. Произойдет сильный взрыв, от которого на малом расстоянии не защитит даже внутренняя сверхпрочная капсула пилота. Но как отделиться от корабля, если катапультация не работает?
В голове у Серафима возник рискованный план. Его Зетар и так уже трещал по швам, так почему бы не спровоцировать разрушение? Гарантий не было, но кабина перед взрывом могла отлететь достаточно далеко, что ослабило бы воздействие от взрыва, особенно термическое. Оставалось лишь покрепче взять штурвал и прибавить ходу. Когда же появилось сообщение о дестабилизации реактора, Серафим резко потянул штурвал на себя и задрал нос корабля вверх. Быстро возросшая сила аэродинамического сопротивления как невидимая стена ударила по корпусу, разрывая тот на части. Одной из первых с гулким звоном отлетела кабина. Но не прошло и секунды, как взорвался разваливающийся остаток корабля.
Внешняя часть кабины сразу рассыпалась под напором атмосферы, обнажив бронированную капсулу. Ее внутреннее пространство уже заполнилось специальной пеной, необходимой для поглощения энергии удара. Она защитила пилота от взрыва, но предстояло еще выдержать столкновение с поверхностью. Тем не менее, остаток ударной волны ощутил на себе и Серафим. В его ушах дико звенело, а сдавленные легкие не могли нормально вздохнуть. Кожа жутко болела, так как через лопнувший компенсационный костюм просачивалась его вязкая прослойка.
За пару секунд падения в голове Стрельцова пронесся целый ворох мыслей, которые сводились к одному: лучше уж я, чем кто-то из ребят. Почти перед самым столкновением из глубин подсознания Серафима возникло: “Спасибо за двадцатилетнюю отсрочку. Я не умер здесь в прошлый раз и, надеюсь, успел сделать хоть что-то хорошее”. А затем яйцевидная капсула со страшной скоростью врезалась в поверхность. Боль была настолько невыносимой, что сознание Серафима окончательно угасло.
VII
Одинокий путник взбирался по пологому, покрытому жесткой коричневой травой склону холма. Сильный ветер мотал из стороны в сторону полы его рваного плаща, периодически обнажая металлическую броню под ним. Под весом тела ступни глубоко уходили в красноватый каменистых грунт, оставляя угловатые следы. Чем выше он взбирался, тем сильнее одежду сдувало в сторону, а на самой вершине плащ окончательно слетел, оставшись висеть только на левой руке. Обнажившееся стальное тело не могло являться бронекостюмом: в него физически не получилось бы поместить целого человека. Но это был и не простой андроид, ведь где-то в нем еще жила частица достаточно известного доминионского ученого Фридриха Оссбергера.
Фридрих стоял на вершине холма и смотрел электронными, светящимися голубым светом глазами на новый для себя пейзаж. Перед ним раскинулся Грааль – огромный город, построенный на обломках одноименного космического корабля. В свое время не все люди покинули Нью-Терру. Кто-то не нашел себе место в новом мире, других не устраивали порядки ни в одном из образовавшихся государств, а некоторые просто скрывались от закона. Подобные места стали называть дикими территориями, но в отношении этой планеты такой термин был не совсем корректен.
На Нью-Терре не везде царило беззаконие. Власть была в руках у самых сильных: у различных банд и синдикатов. Но нельзя сказать, что это было однозначно плохо. Постоянное противостояние удерживало хрупкий баланс, ведь никто не хотел развязывать настоящую войну. Благодаря этому и могли существовать простые люди. Конечно, им приходилось платить сборы за “защиту”, которые при этом никогда не становились непосильным бременем. Народ всегда мог уйти под опеку другой банды или даже самостоятельно разобраться с обидчиками, ведь на Нью-Терре оружие имелось в каждом доме. Повседневная жизнь здесь тоже была достаточно обычной: школы, больницы и даже своя промышленность. А сердцем “дикого” государства с бандитскими поборами вместо налогов стал Грааль.
Кто бы что ни говорил, но этот огромный и по-своему красивый город по масштабу не уступал трем столицам настоящих государств. В его центре в высь тянулось множество причудливых небоскребов, ведь каждый строил в том стиле, в котором хотел. Некоторые стояли отдельно, другие использовали в своей конструкции остов разобранного корабля первых колонистов. Вокруг плотно застроенного центра было разбросано огромное множество зданий поменьше. Здесь уже никто не экономил место, и дома перемежались с импровизированными парками. Дороги были широкими и достаточно удобными, хоть и переплетались без какой-либо системы. Весь город оставлял странное впечатление. Он казался лоскутным одеялом, сшитым из совершенно разных и несочетаемых частей, которые, тем не менее, при взгляде со стороны смотрелись очень гармонично.
Лишь через несколько минут завороженный увиденным Фридрих пришел в себя и натянул обратно плащ. Нужно было торопиться, а впереди еще предстоял спуск по-другому, гораздо более крутому склону. Он аккуратно соскальзывал вниз на своих испещренных царапинами ногах, иногда касаясь земли руками, чтобы сохранить равновесие и не упасть. Металлическое тело имело преимущества в плане прочности и выносливости, но даже у него были свои пределы.
Целью путника являлись останки разбитого космического корабля, лежащего у подножья холма. Конечно, можно было обойти преграду и не рисковать, но это заняло бы в три раза больше времени, которого у Фридриха почти не осталось. Требовалось попасть в оторванную кабину, лежащую под сильным наклоном немного выше по склону от места крушения. Проскользнув в одну из многочисленных брешей обшивки, он оказался внутри и звонкими из-за удара металла о металл шагами направился в оговоренное место. Это была небольшая комната рядом с единственной пассажирской каютой, предназначавшаяся когда-то для аварийной системы воздухообмена. Всю дорогу Фридрих что-то искал взглядом, но вокруг встречались лишь пустые отсеки: все сколько-нибудь ценное из них давно вынесли. Наконец он открыл дверь искомого помещения, но здесь стояли лишь помятые баллоны, выстроенные вдоль боковой стены. За третьим слева был прикреплен старомодный накопитель данных, считать информацию с которого искусственному телу не составило труда.
“Привет, Фрид! Рад, что ты добрался сюда. Извини, но встретить тебя не получится. У меня возникли некоторые проблемы. Но с тобой это никак не связано, поэтому план в силе. Главное – не унывай, мы же проработали и такой ход событий.
Теперь твой следующий шаг. Сейчас направишься в сторону города. Когда этот корабль упал, то оставил глубокую борозду. Используй ее в качестве указателя направления. Пройдя несколько километров, упрешься в стену. Вот тогда поворачивай влево и шагай вдоль нее, пока не дойдешь до ворот. Внутри, сразу после входа, будет двухэтажное здание. Там тебя должен встретить Зик – хозяин этого заведения. Скажешь, что пришел от Искателя. Он даст тебе корабль, а в нем найдешь дальнейшие инструкции.
Если вдруг увидишь погоню, то не стесняйся просить Зика о помощи, он их постарается задержать. Как избавиться от хвоста я тоже продумал, так что сильно по этому поводу не беспокойся, просто не мешкай. Мы тебя вытащим.
Надеюсь на скорую встречу. Серафим.”
В душе у Фридриха были противоречивые чувства. С одной стороны, его пугала перспектива остаться одному в столь ответственный момент. С другой стороны, до этого времени инструкции Серафима благополучно вели его мимо всех опасностей. Может быть то, что они никогда лично не встречались, заставляло сомневаться? “Но только он поддерживал меня все это время. По факту, Серафим Стрельцов – мой единственный друг”, – решил, наконец, для себя Фридрих.
Стена, вдоль которой нужно было идти, оказалась весьма длинной. Зик занимался перепродажей космических кораблей, а это была стоянка. С той стороны постоянно слышались стуки, звуки двигателей и возгласы людей, а вот снаружи не оказалось ни души. Но Фридриху постоянно казалось, что за ним кто-то следит. И не зря, ведь вскоре над головой пролетел десантный корабль Доминиона. Стало ясно, что пора поторапливаться, и он зашагал быстрее. Через несколько минут ходьбы под ногами появилась твердая дорога, вокруг – другие здания и люди, а затем и вход на территорию Зика.
Ворота были полностью открыты, и никто не ограничивал проход. Разве что несколько автоматических турелей вокруг заставляли задуматься, прежде чем сделать что-то глупое. Фридрих яснее стал понимать, по каким законам живет этот город. Прямо впереди было здание, о котором говорил Серафим, а за ним располагались многочисленные хозяйственные постройки. Ярко освещенное и оформленное растениями крыльцо так и звало зайти внутрь, разве что напрягали новые турели на стенах.
Внутри вошедшего встречал просторный светлый холл. Прямо перед ним находилась широкая стойка из необычной древесины, за которой сидела девушка приятной наружности и беседовала с мужчиной. Оставалось надеяться, что это и есть Зик. Он был невысокого роста, но очень хорошо сложен. Густая и седая с боков борода свисала до середины груди, а слегка пузатый живот виднелся через темно зеленый рабочий комбинезон. Осмотрев гостя, Зик начал разговор первым.
– Приветствую, путник. Думается, что послан ты был Искателем?
– Здравствуйте. Да, именно от него. Хорошо, что удалось вас так быстро найти, Зик.
– Быстро найти? Неужели гонится за тобой неприятель сейчас?
– Не знаю точно, но я уже видел корабль Доминиона очень близко.
– Что же, друг мой, медлить тогда нам нельзя ни минуты, – Зик достал из кармана карту доступа и протянул Фридриху. – Корабль найдешь во дворе. Аллея два, ряд двадцать восемь – вот его место, указатели подскажут тебе путь. Он готов отправляться, а внутри наш общий друг оставил все необходимое.
– Ох, спасибо! Не знаю, как вас и благодарить.
– Не стоит, друг, не стоит. Это Искатель все устроил, а я лишь выполняю его поручение. Но, чтобы усилия не пропали впустую, поторопись. Мы преградим путь погоне, – закончил Зик, хитро подмигнув свой помощнице.
Фридрих еще раз выразил благодарность полупоклоном и, махнув на прощанье рукой, со всех механических ног побежал искать корабль. Благо, это не было трудно, ведь у Зика царил идеальный порядок: все пространство разделялось на прямоугольные площадки, между которыми проходили дорожки с хорошо видимой нумерацией на земле и расположенных повсюду указателях.
Уже через десять минут Фридрих поднимался на борт. Это был старый ракетный корабль Доминиона легкого класса с минимумом модификаций. Приемлемая броня, средняя маневренность и никакого грузового отсека. Только минимум свободного пространства в кабине. Из стрелкового вооружения имелась лишь мелкокалиберная пушка, которой разве что разгонять зевак перед посадкой. Но зато очень удобной оказалась пусковая установка в нижней части корабля, вне боя убирающаяся в корпус. Она имела возможность поворота вокруг оси, что позволяло не только атаковать, но и отстреливаться от преследователей. Правда Фридриху совсем не хотелось вступать в бой, тем более в космосе.
Взлет прошел без происшествий, погони также видно не было. Это дало время еще раз изучить второй фрагмент инструкции Серафима. Но, когда корабль поднялся за пределы атмосферы, спокойствие его пилота быстро улетучилось. На радарах, а затем и камерах появилось несколько истребителей Доминиона, и они были явно быстрее и современней ракетного корабля. Для подготовки прыжкового двигателя требовалось время, которого Фридриху не хватало. Успокаивало только то, что сбивать сразу его не станут, а аккуратно выведут из строя энергосистему с близкого расстояния. Ученый имеет ценность только пока жив.
Но возвращаться обратно Фридрих не собирался. Он подготовил автоматику согласно инструкции Серафима и открыл люк в полу, появившейся здесь явно не без участия Зика. Там располагалась узкая, но достаточно удобная капсула, дверца которой уже была открыта. Фридриху осталось только запустить подготовленную программу для автопилота и забраться внутрь.
Тем временем истребители уже достаточно близко подобрались к цели. Биосканер на борту одного из них фиксировал едва различимый сигнал живого существа. Как и ожидали пилоты, противник предпринял попытку сопротивления. Пусковая установка вышла из корпуса и повернулась в их направлении. Одна за другой стали вылетать мощные ракеты с инфракрасным наведением, от которых, тем не менее, истребители уклонялись без особого труда. Но, когда дело дошло до четвертой, случилось непредвиденное. Эта ракета застряла в пусковой установке, а через пару секунд взорвалась.
Первый удар уничтожил только саму ракетницу, но задел остальной боекомплект внутри корпуса, что привело к его детонации. В результате от корабля осталось лишь рассеянное по округе облако мусора, а сигнал биосканера, естественно, пропал. Подобный исход являлся нежелательным, но приемлемым. Знания Фридриха Оссбергера были потеряны, но потеряны они оказались для всего мира, что устраивало руководство Доминиона. Теперь он официально считался покойником.
Несмотря на такую эффектную смерть Фридрих сидел на уже знакомой красноватой земле и ремонтировал поврежденную при посадке ногу. За его спиной дымилась раскалившаяся от входа в атмосферу ракета, а точнее замаскированная под нее спасательная капсула. Бывший беглец еще не до конца осознавал все произошедшее и раз за разом перечитывал последнее сообщение Серафима.
“Что скажешь, понравилось тебе кататься на “боевой” ракете?
Ну а если серьезно, то поздравляю, друг мой. Теперь ты почти наверняка свободен. После такого взрыва люди обычно не выживают, даже с металлическими телами. Поэтому тебя должны перестать искать, но лучше все же на время спрятаться и отсидеться. Сейчас пару дней пробудешь на месте посадки, необходимые припасы я оставил в капсуле. Когда Зик поймет, что за его конторой больше нет слежки, то пригонит сюда корабль.
В этот раз тебе дадут менее заметный гражданский аппарат. В бортовой компьютер уже будут загружены данные о предстоящем маршруте. Перелет будет долгим, чтобы запутать все следы, и должен пройти гладко. После ты окажешься на безопасной территории. Там будет нормальное убежище, где и дожидайся меня. Как закончу дела – сразу к тебе.
Еще раз поздравляю с началом новой жизни. Серафим.”
После ремонта Фридрих смог нормально встать и, расправив плечи, взглянул в сторону далекого Грааля. Хоть нынешнее тело и не было оборудовано тактильными сенсорами, но он будто бы чувствовал дуновения мощного теплого ветра Нью-Терры. В голове крутилась лишь одна мысль: “Свобода. Ведь это настоящая свобода. Старый я исчез из этого мира, а новый – растворился в нем, не оставив и следа. Даже не верится, что Серафиму удалось все это провернуть”.
Примерно через неделю маленький космолет совершал посадку прямо в снегах планеты Ромео III. Одна из опор покосилась на неровной поверхности, из-за чего корпус накренился и сел на брюхо. Это могло бы стать большой проблемой в дальнейшем, но мало волновало Фридриха сейчас – он никуда не собирался улетать, пока не встретиться со своим спасителем. Металлическое тело глубоко проваливалось в снег, из-за чего приходилось ползти по поверхности. Хорошо, что Серафим оставил точные координаты, и до едва заметной в ледяном склоне гермодвери было рукой подать.
Убежище оказалось подземным. После небольшого тамбура на поверхности пришлось довольно долго спускаться по вертикальной лестнице. А вот внизу было просторно – вошедший попадал в большой круглый зал со сводчатым потолком, от которого в разные стороны отходили коридоры в комнаты поменьше. Прямо перед входом находился более широкий проход, ведущий в еще одно вместительное, но заставленное ящиками помещение.
Фридрих стал осматривать свой новый дом, пока не нашел передатчик в одной из комнат. Он уже устал находится в информационном вакууме и желал узнать, что же сейчас твориться в мире. Тело робота позволяло подключиться напрямую к компьютеру, а все получаемые данные выводились как будто висящими в воздухе перед глазами. Фридрих продолжал ходить по убежищу, быстро просматривая новости, пока в один момент не встал как вкопанный. По механическим конечностям пробегала сильнейшая вибрация, что являлось следствием критического нервного возбуждения. Кончилось это тем, что отремонтированная в полевых условиях нога не выдержала и сломалась вновь. Металлическое тело со звоном рухнуло на пол. Но Фридрих даже не пытался встать, а лишь обхватил голову руками и бормотал будто в бреду.
– Нет, нет, нет. Только не это. Только не с тобой. Это ведь не может быть правдой? Ты ведь не мог умереть, Серафим? Зачем ты вообще отправился на эту проклятую планету?
Его душа буквально разрывалась на части от горечи утраты. Фридрих лишь единожды ощущал подобное, когда узнал о смерти брата. А в данный момент Серафим был его единственным близким человеком. Сейчас хотелось рыдать, но все, на что было способно это тело – лишь непрекращающаяся вибрация, вызывающая непрерывный поток предупреждений о сбое. Так Фридрих Оссбергер узнал, что спасший его от преследования властей Доминиона Серафим Стрельцов героически погиб во время военной операции армии Синергиума на Прометее.
VIII
Когда Серафим снова пришел в себя, то был охвачен нестерпимой болью. Кроме нее он больше ничего не ощущал: органы чувств не желали работать. Вся кожа будто горела. Конечности налились свинцом и совершенно отказывались слушаться. Попытка вздоха сопровождалась острой колющей болью, а еще казалось, что спина переломлена надвое. Неизвестно, сколько продолжалась агония, но постепенно боль от разных источников начала стихать и сливаться воедино, пока, наконец, не превратилась в монотонное гудящее ощущение.
В обволакивающей Серафима темноте стали возникать туманные картины, лица и события из прошлого, но связать из них хотя бы одно цельное воспоминание никак не получалось. Тело давало странный отклик на любое действие. Будто реакция есть, но какая именно – понять невозможно. Очень пугающие ощущения, с которыми, тем не менее, Серафим оказался уже знаком. Он четко осознавал, что умирает. Это было единственным кусочком памяти, что не размылся в угасающем сознании.
Казалось, что вокруг не существует времени. Все видения пронеслись будто бы за секунду, а каждое в отдельности длилось целую вечность. Но и они постепенно соединялись вместе, смешивали свои краски и превращались в новый, совершенно фантастический образ. Увиденное тоже казалось Серафиму знакомым, правда сейчас эти воспоминания не были ясными.
Он на огромной скорости несся сквозь космос к яркому оранжевому диску какой-то неизвестной планеты. Очень скоро ее цвет перестал быть однородным. Стали различимы апельсиновый облака, вращающиеся в воронках огромных циклонов и сыплющие во все стороны молнии. В разрывах между ними виднелась более темная, иногда доходящая до цвета застарелой ржавчины, земля. Но, по мере приближения Серафима, движение ветров в направлении его полета стало неестественно искажаться, расчищая огромный коридор шириной во много десятков километров. Теперь еще отчетливее стала видна поверхность. Крупные горы, пространная сеть глубоких каньонов, необъятные пустоши – все было окрашено в одну и ту же гамму от темно-оранжевого до коричневого. Лишь самые высокие вершины имели более светлый цвет.
Сначала казалось, что планета полностью лишена жизни. На ее пустынных просторах просто не могли существовать ни вода, ни растения, ни животные. Однако, через некоторое время Серафим смог уловить движение внизу. Спустившись еще немного ниже – что оно там повсюду. Но увиденное казалось слишком нереалистичным: на поверхности сражались сотни тысяч воинов. Они использовали совершенно разное вооружение и броню. Большинство принадлежали Земле, намного предшествующей освоению космоса. Об этом Серафим знал из копий древних книг. Лишь одно объединяло всех бойцов: они будто бы состояли из ржавчины. Когда кто-то получал критическое ранение, то рассыпался на большие оранжевые хлопья, которые медленно оседали на поверхность. Но тут же на его место прямо из земли поднимался новый солдат и сразу же бросался в бой. Каждую секунду сотни погибали, и сотни возрождались. Это была война без смысла и цели, без начала и конца, без победителей и побежденных.
В определенный момент все воины резко остановились и подняли головы к небу. Под их шлемами и касками не были видны лица, там жила лишь черная непроглядная пустота, в которой, тем не менее, чувствовались тысячи пристальных, озлобленных взглядов. Будто из этой бездны кричали и рвались наружу сущности всех когда-либо убитых и покалеченных. Такое жуткое зрелище привело Серафима в чувства. Он наконец понял, откуда помнил это видение.
Много лет назад на Прометее проводилась военная операция, результаты которой позволили Синергиуму там закрепиться и создать постоянную базу. Серафим тогда чуть не погиб, а пока находился без сознания, видел тоже, что и сейчас. Цепочка несвязных воспоминаний, странные ощущения в теле, оранжевая планета – все повторялось. Но в тот раз, когда воины остановились и начали поднимать свои взоры, он услышал очень мягкий и теплый, но совершенно нечеловеческий голос, который сказал: “Время еще не пришло. Есть то, что никто не сделает лучше тебя. Нужно лишь найти это”. Серафим зацепился за странный голос, как утопающий за соломинку, а затем очнулся. Раненых было много, и врач не мог терять больше времени, но последняя попытка реанимации, о которой попросил товарищ Стрельцова, оказалась успешной.
Сейчас же все происходило по-другому. Серафим продолжал движение и готовился на полной скорости столкнуться с поверхностью. Однако оранжевая земля на его пути стала оседать куда-то глубже, образуя огромную и идеально ровную воронку. По мере продвижения на ее дне стал виднеться теплый белый свет, который становился все интенсивнее, пока, наконец, полностью не окружил Серафима. В этот момент мир начал выворачиваться наизнанку: огромная планета из пыли и ржавчины свернулся в небольшой оранжевый шар и остался позади. А впереди был только лишь свет.
В этом новом месте уже не чувствовалось тяжести в теле, оно ощущалось свободно и легко, хоть увидеть его все еще не удавалось. А на душе царило полное умиротворение. Прошлые тревоги казались лишь миражом. Серафим не мог четко ощутить мир вокруг, но и покидать его совсем не хотел. Все годы после случая на Прометее он искал свое предназначение. Возможно, сделанное за это время и было целью поисков? Возможно, уже больше ничего не нужно, и в дальнейшей отсрочке нет смысла? Возможно, пора окончательно уйти на покой? Но, когда принятие мысли о собственной смерти уже произошло, неожиданно раздался тот самый голос.
– Рано. Еще слишком рано. Ты зашел так далеко, но придется вернуться. Им не справиться с грядущим.
Серафим не успевал понять происходящее. Какая-то странная сила сжала все его существо и потянула, как казалось, вверх. Увиденное ранее пронеслось перед глазами с невероятной скоростью в обратном порядке, сливаясь в одно пестрое полотно. А затем все исчезло.
Тьма все еще обволакивала тело, но теперь она не была абсолютной. Чувствовалось онемение в мышцах, как от действия обезболивающего. А затем раздался звон, чистый и монотонный. Звук резал слух своей интенсивностью. С течением времени он стал ослабевать и распадаться на отдельные тона, которые, в конце концов, сложились во вполне связные слова.
– Серафим! Вы меня слышите, Серафим?
Это был голос, но совсем не тот, что раньше. Сейчас говорил мужчина, достаточно молодой. В его слегка дрожащей речи чувствовалось волнение. Возможно, что это было предсмертной иллюзией, но попытаться ответить стоило.
