скачать книгу бесплатно
Танюшкины звёзды
Татьяна Ивановна Летова
Что такое мир детства? Это вселенная, в которой много тепла, доброты, веселья и фантазии. На страницах книги Татьяны Летовой звёзды становятся ближе, мечты реальнее, а виды за окном красивее. Писательница обладает богатым опытом общения с детьми, так как всю жизнь проработала педагогом дошкольного образования. Она научилась понимать своих воспитанников и узнала их самые сокровенные мысли. Это нашло отражение в рассказах, очень ярких, живых, правдивых. А опыт работы в газете «Подольский рабочий» и в журнале «Подолье» позволил Татьяне Летовой отточить писательское мастерство. Интересные сюжеты появились также благодаря стремлению автора понять и помочь ближнему, творить и созидать каждый день своей жизни.
«Танюшкины звёзды» – сборник рассказов не только о детях, но и о взрослых, которые в душе остались детьми. Пусть вместе с ним в вашем сердце теплится огонёк детства, а мир видится радужным калейдоскопом света!
Татьяна Летова
Танюшкины звёзды
Сборник рассказов
* * *
© Летова Т. И., стихи, 2019
© Издательство «Союз писателей», 2019
Танюшкины звёзды
Я так давно прошу маму сводить меня в звездонарий. Она неправильно называет дом, где показывают звёзды. Говорит, что это планетарий. Вот смешная. Но я с мамой не спорю, а просто знаю, как он правильнее называется и всё. Мне об этом подружка Иринка в детском саду рассказывала. Почему только мама меня туда не ведёт? Непонятно. Всегда говорит, что ей некогда. А когда ей будет когда?
Однажды мама сказала мне, что наш папа улетел в космос, потому что работает космонавтом. Теперь я хочу знать о папиной работе всё. А где ещё можно узнать о космонавтах? Конечно, в звездонарии.
Думаю, что папа летает среди звёзд на своей космической ракете. Часто представляю, как он открывает дверь, резко и, хохоча, выпрыгивает наружу, широко расставив руки в стороны. Крепко привязанный толстой верёвкой к носу ракеты, он летает и летает себе в космосе. Зачем он это делает, пока не знаю.
Может быть, папа собирает звёзды для опытов? Насобирает их полный мешок и в свою ракету засовывает. А потом рассматривает каждую звёздочку, любуется ею. Самые симпатичные складывает в коробку. У меня тоже есть своя коллекция звёзд. Правда, мама называет их камнями и всё время обещает выбросить. Она просто не знает, что они падают с неба. Наверно, мне их папа оттуда бросает. А когда он прилетит домой, подарит ещё парочку новых звёзд. Как мне будет завидовать Ирка!
Сегодня за завтраком, ковыряя вилкой в тарелке, я изо всех сил старалась показать маме, как мне грустно. Она сидела напротив меня, ела свой любимый «Геркулес» и думала о чём-то. Моя мама маленькая и худенькая, но всегда говорит, что ей надо следить за своей фигурой. Как это следить? В фуражке и с биноклем, как пограничник?
Наконец мама обратила на меня внимание.
– Татьянус, ты что возишься? Давай быстрее, а то мы с тобой в садик опоздаем.
Мамочка часто называет меня Татьянусом. А ещё двуликим Татьянусом. Говорит, что я хитренькая и у меня два лица. Сколько ни рассматривала себя в зеркало, второго не видела.
– Я грущу.
– Почему? Что случилось? Может, тебя кто-то обидел?
– Нет, никто не обижал. Просто настроения нет, – сказала я, вздохнув, и добавила: – В звездонарий опять хочу.
Почему такая взрослая девочка, как я, должна всегда делать то, что не нравится: вставать рано утром, есть глазастую яичницу или скользкую кашу, чистить зубы, надевать колготки и идти в садик? Особенно не любила я советские противные коричневые колготки с растянутыми коленками. Интересно, взрослые тёти их носили? Почему не разрешают многое и не водят туда, куда давно хочется?
– Мы обязательно пойдём в планетарий, Танюш, я обещаю тебе.
– Ладно. А нас опять дядя Котофей повезёт в садик?
– Сколько можно тебе говорить, что его зовут Тимофей. Дядя Тимофей.
– Всё равно странное имя. Просто Котофей звучит смешнее. Как в сказке, которую ты мне читала. И усы у него такие же длинные, как у кота. Вот у моего папы-космонавта правильное имя – Владимир.
Мама вздохнула и поцеловала меня.
Мы с дядей Котофеем не дружим. Он не верит, что наш папа летает в космосе. А ещё не любит, когда девочки играют в космонавтов. Он часто мне указывает на кукол, мирно сидящих на диване в ожидании хозяйки, и напоминает, что пора бы снять мой космический шлем, который он называет ведром, и начать укачивать кукол. Когда Котофей в первый раз пришёл к нам в гости, я вышла поздороваться. Я была в шлеме. Ну и что, если настоящего скафандра у меня пока нет? Его скоро привезёт папа из космоса. А дядя посмотрел на меня, поцокал языком, покачал головой и спросил:
– В снеговика играешь?
– Нет! В космонавта.
– А почему ведро на голове?
– Это шлем, не понятно, что ли? Как у моего папы. Он космонавт и сейчас летает в космосе.
– Девочки в космонавтов не играют! И в какой галактике летает папа?
– В самой лучшей! – сказала как отрезала я.
Мне стало обидно за мой шлем, за папу и ещё за какую-то галактику. И я решила сменить тему:
– А вы носите колготки на работу?
Услышав мой вопрос, дядя погрозил мне пальцем и потом долго говорил маме то ли о моём питании, то ли о воспитании. Его усы смешно прыгали, то поднимались, то опускались. Наверно, они забавно щекотали Котофея. Я расхохоталась. Мне показалось, что маме тоже будет очень весело. Но она взяла меня за руку и отвела в другую комнату.
Вечером, когда мама пришла за мной в детский сад, она попросила закрыть глаза. Я услышала, как щёлкнула замочком мамина сумка. Мама что-то доставала оттуда.
– Можно уже? – тихо спросила я.
– Пока нет.
– Ну можно уже? Теперь можно! – ответила сама себе я и открыла глаза.
Мама улыбалась и держала в руках два билета.
– Мы идём в звездонарий, мамочка?
– Да, Татьянус, в субботу мы идём с тобой в звездонарий!
Из детского садика мы не шли, а бежали. Во-первых, пошёл сильный дождь, а зонтик мама всегда забывает дома. А во-вторых, нам было очень весело.
Я всё время спрашивала, как там наши билеты в сумке. Не намочил ли их дождик? Но мама всё надежно спрятала…
В субботу утром к нам пришёл Котофей. Он поводил усами из стороны в сторону и спросил:
– Ну, и где больная? Как же ты маму не уберегла-то, Татьяна?
– Мы… это. Мы до ниточки.
– До какой ещё ниточки?
– Так мама сказала, что мы до ниточки промокли. А до какой – не знаю.
Потом мы поили маму горячим молоком, давали ей лекарство и укрывали тёплым одеялом. Я видела, как бедная мамочка смотрела на меня грустно-грустно. Я слышала, как она шептала мне, потому что громко говорить не могла:
– Танюшка, прости. Жаль, билеты пропадут в планетарий.
– Мамочка, если они пропадут, то будут неприятно пахнуть, как та колбаска, которую ты вчера выбросила? Ой, мне жаль билетики!
Котофей спокойно наблюдал за нами. И вдруг он сказал:
– Ничего, не пропадут! В планетарий с твоей дочерью, Наташа, пойду я. Собирайся, Татьянус Космонавтович! А мама пусть поспит, ей выздоравливать надо.
Народу в звездонарии было очень много. Неужели у всех этих мальчиков и девочек папы тоже космонавты? Здорово! Котофей крепко держал меня за руку и посматривал по сторонам. Сначала мы пришли в огромный зал. Я увидела здоровенные шары, но это были ненастоящие планеты. Слово, похожее на конфеты, кажется – макеты. Тётя рассказывала нам с Котофеем и всем остальным о Солнечной системе.
Вдруг я увидела звёзды. Такие же, как у меня в коробке дома, и парочка в кармане, я их взяла из дома на всякий случай. Но эти были очень большие. Они лежали на подставках. Я так обрадовалась, что не удержалась и, вырвав свою руку из Котофеевской руки, подбежала поближе к звёздам.
– Смотрите, смотрите, звёзды! Откуда они у вас? Тётенька, вы их тоже нашли в песочнице, как и я?
– Нет, девочка, это метеориты. Камни буквально с небес упали на землю.
– Я же говорила – говорила, что они с неба! Мама тоже их камнями называет. Знаете, кто эти звёзды бросает на землю? – заявила я, став в позу сахарницы, подбоченившись и задрав нос. – Мой папа! Он космонавт. У него этих звёзд в небе полным-полно. Ему не жалко.
Тут дядя Котофей не дал мне договорить, взял снова за руку и увёл в другой зал.
– Татьяна, это что за поведение? Даже в твоих бурных фантазиях должна быть мера, – строго сказал он и быстро-быстро зашевелил усами.
Я опустила голову и загрустила. Но долго грустить мне не пришлось. Мы пришли в другой зал. Он был ещё больше прежнего. Много сидений, как в кинозале. Мы тихо сели и стали ждать. Потом выключили свет. Пришлось покрепче взять за руку Котофея, а вдруг ему станет страшно?
Я думала, что включат кино, а включили ночь. Все увидели звёздное небо. Так много ярких звёздочек я ещё никогда не видела! Тётя снова что-то рассказывала, а я внимательно смотрела на небо. Где-то там мой папа. Жаль, что я его ни разу не видела. Почему только он не прилетает к нам с мамой? Непонятно.
Насмотрелась я вволю. Потом дядя Котофей повёл меня в другой зал.
И тут я не поверила своим глазам, я увидела папу. У меня дома на картинке в книжке про космонавтов был нарисован космонавт в серебристом скафандре и с огромной стеклянной головой. Почти такой же стоял сейчас передо мной. Только кто же спрятал папу за стеклом в этом звездонарии?
– Дядя Котофей, смотри! Это же мой папа! Папа, папа!
Я начала стучать по стеклу. Котофей пытался взять меня за руку, но я вырывалась и снова звала папу. Почему он не приезжает так долго к нам с мамой? Вот почему. Он стоит здесь и не может даже пошевелиться. Как ему помочь? Мне стало так обидно и страшно, что я не сдержалась и заплакала.
– Папа, папочка. Пойдём домой. Выходи оттуда. Дяденька Котофей, пожалуйста, вытащи оттуда папу. Я тогда больше не буду называть тебя Котофеем!
– Таня, это всего лишь скафандр для космонавта. Пойдём дальше. Тут ещё так много интересного.
– Самое интересное здесь! – кричала я. – Здесь мой папа!
Я взывала очень громко. Смотрела на папу и не понимала, почему он меня не слышит. Котофей, наверно, испугался, сказал мне стоять здесь и никуда не уходить. А сам куда-то быстро ушёл.
– Папа, пойдём домой, – причитала я уже значительно тише. – Там мама болеет. Мы её сегодня лечили, но она всё равно кашляет и не говорит громко. Только шепчет. Может, ты ей поможешь? Подари ей тоже звёздочку. Она и выздоровеет.
Папа всё равно молчал.
Сколько я так простояла на одном месте, не помню. Прислонившись лбом к холодному стеклу и, вздрагивая от икоты, я смотрела на папины ноги. Подбежал Котофей, дал мне бутылку с минеральной водой. Икота мешала пить.
– Пойдём домой, Татьянус, – сказал дядя Котофей.
– Пойдём.
Мы уже почти вышли из зала, как мне захотелось вернуться. Я снова вырвалась, подбежала к папе, достала свои звёзды из кармана и бросила на пол.
– Я больше не хочу собирать твои звёзды. Забери их обратно.
Новогоднее перемирие
Мы с моей сестрёнкой Милой любим спорить. Не проходит и дня, чтобы я не кричал на неё, доказывая что-нибудь. Но взрослый и грамотный взгляд шестилетнего брата ей абсолютно не важен. Наши споры заканчиваются тем, что я могу не сдержаться и замахнуться на неё. Подниму руку и смотрю на Милку, строго прищурив глаза и сжав губы. Это всё, что я могу себе позволить, ведь мужчины не бьют женщин, а мальчишки девчонок тем более.
Милка же никогда не сдерживается. Ей мало того, что она делает мне обидно, она ещё и больно может сделать. Моя младшая сестрица и замахивается на меня, и щипается, и толкается, и даже может укусить своими молочными острыми зубами.
Ей три с половиной года, должна же она уже повзрослеть когда-нибудь? Но у меня такое ощущение, что ей всего лишь три. Какая же глупая моя сестра!
Самое неприятное то, как она меня называет. Папа строго зовёт меня или Александром Владимировичем, или просто – сын. Мама ласково и с улыбкой называет меня Сашенькой или Шуриком. Вот именно второй вариант и выбрала моя сестра. Но только из-за больших проблем с буквами, которые она не выговаривала, Милка произносила так:
– Мой блат Сулик.
Другие варианты её не устраивали. Потом она конечно научилась произносить звук Р, но этот Сулик приклеился ко мне, как скотч к бумаге.
По дороге домой из детского садика мы вместе с мамой зашли в торговый центр. Большой и разноголосый магазин, в котором все суетились и бежали наперегонки в разные стороны, был празднично украшен к новогоднему празднику. Мама говорила, что очень любит праздновать Новый год.
Её глазки горят, когда она смотрит на украшенные ёлки, которые выстроились в витрине магазина как солдатики на параде. Такие же наряженные, блестящие и стоящие прямо и гордо.
От восторга мама охает и ахает, всплескивает руками и улыбается. Она такая хорошенькая, наша мамочка. Я просто заглядываюсь на неё снизу вверх. Но когда я опускаю глаза и вижу Милку, тоже расплывшуюся в улыбке, то мне тут же расхочивается, ой нет, мне расхачивается… В общем, мне уже не хочется самому улыбаться.
Милка, как и мама, очень любит Новый год. Конечно! Ей Дед Мороз всегда дарил те подарки, о которых она мечтала. Чудесным образом Милкины пожелания сбывались всегда. И, кстати, не только в Новый год. На протяжении всего года стоит моей младшей сестре сказать волшебное слово «Хочу!», как мама с папой бегут исполнять все её пожелания. Вот и сейчас сестрица улыбалась, хитро прищурившись и поглядывая на огромный кукольный дом.
– Сулик, смотри, какой красивый дом!
– Никакой я тебе не Сулик. Я для тебя Александр Владимирович, запомнишь ты это когда-нибудь?
– Нет, ты Сулик, Сулик, Сулик, Сулик! – запричитала Милка и топнула ногой.
Я молча втянул носом воздух. Наверно, с воздухом я набрал и терпения, о котором часто напоминает папа. Он всегда говорит: «Александр, наберись терпения!» Я набрал его побольше, потом шумно выдохнул и за маминой спиной показал Милке кулак. В ответ сестра показала мне свой розовый язык, сморщив одновременно нос и зажмурившись.
– Я скажу твоему Деду Морозу, чтобы он вместо кукольного дома принес тебе танк! – прошептал я Милке.
– Не нужен мне твой танк! Забери его себе.
– Спасибо, Милочка! Ха-ха. А ты останешься без подарочка в этом году.
– Мама, – захныкала сестрёнка, – Сулик хочет обмануть Дедушку Мороза!
– Нет никакого Мороза, Милка! – зло сказал я.
