скачать книгу бесплатно
Через несколько минут все стихло. Все, кроме шума в ушах. Я осторожно отвела руки в сторону.
– Всем оставаться на местах! – послышался звучный голос генерала. – Это может быть уловкой!
Я сомневалась, что его приказ относится к нам, мы и так не могли покинуть свое место, но на всякий случай замерла, даже дышать перестала. Снаружи раздались еще несколько одиночных выстрелов, какая-то возня, глухие удары, а потом дверца фургона резко распахнулась и голос капитана Морана громко поинтересовался:
– Все целы? Вылезайте. Только осторожно!
После секундного замешательства мы на ощупь потянулись к двери. Я из повозки едва не выпала, очень уж кружилась голова, но Моран удержал меня, поставил на ноги и велел сразу отойти подальше, чтобы не мешала другим.
– И чтобы машина не зацепила, если решит падать дальше, – добавил он.
На улице оказалось гораздо светлее: фонари повозок продолжали работать, рассеивая тьму вокруг, но сами повозки теперь стояли безумно и нелепо. Я по-прежнему не понимала, что произошло. В ушах еще шумело, а перед глазами все расплывалось. Я бестолково оглядывалась по сторонам, постепенно отходя все дальше от почти перевернувшегося фургона.
Минуту спустя картинка сложилась. Поперек дороги лежало огромное дерево. Наш фургон тоже развернуло поперек, боком он завалился на дерево, потому и не опрокинулся полностью – уперся в ветки. Теперь один ряд колес висел в воздухе, а на втором повозка опасно балансировала. Если ветки сломаются, она упадет.
Рядом с накренившимся фургоном стояла одна из маленьких повозок. Она, очевидно, успела затормозить. Другую раздавило деревом, и из нее двое солдат сейчас пытались вытащить выживших пассажиров. Еще одна лежала на боку в углублении рядом с дорогой. Та маленькая повозка, что ехала за фургоном, тоже смогла остановиться, ее повернуло лишь чуть-чуть. В основном именно она сейчас и освещала происходящее.
А происходило следующее: трое мужчин стояли посреди дороги на коленях со сцепленными на затылке руками под прицелом ружей двух варнайских солдат. Трое солдат Магистрата лежали на земле чуть дальше. Над двумя склонились их товарищ и маг, которого я снова опознала по длинным волосам и одежде, похожей на женское платье. Третий лежал в стороне отдельно, и им никто не занимался.
Я вдруг поняла, что ему уже никто не нужен: молодой парень был мертв. Непроизвольно прижала ко рту руку, хотя не смогла бы закричать, даже если бы захотела.
– А я говорил вам, Шелтер! – крикнул где-то позади полковник Ридд. – Но вы меня не послушали!
– Заткнитесь, – огрызнулся генерал.
Голос его прозвучал подозрительно громко и опасно близко. Я снова повернулась, намереваясь отойти подальше, и едва не уткнулась лицом в широкую грудь. Реакция у Шелтера оказалась лучше: он успел резко затормозить до нашего столкновения и тут же сделать шаг назад.
Я подняла на него испуганный взгляд, а генерал вдруг нехорошо сощурился. Сильные пальцы легли мне на подбородок – куда осторожнее и бережнее, чем можно было ожидать – и подняли голову, поворачивая лицо так, чтобы на него лучше попадал свет фонарей. Вторая рука потянулась к моим волосам, чтобы приподнять их. По телу прокатился озноб: в этой руке был зажат пистолет, генерал лишь отвел в сторону большой палец, чтобы подцепить прядь, а рукоятка тем временем коснулась моей макушки. Мне захотелось втянуть голову в плечи, но я боялась пошевелиться. Даже вдохнуть боялась.
– Просто царапина, – констатировал Шелтер, отпуская. – Подойди к Этьену, – он взглядом указал на мага. – Пусть залечит, чтобы не было проблем.
Я кивнула и шагнула в указанном направлении, а генерал – к стоящим на коленях мужчинам, спрашивая их, кто они и чего пытались добиться. Один что-то глухо ответил, но я не разобрала: уже очутилась рядом с ранеными солдатами, мое внимание переключилось на них. Над одним колдовал маг, а второй пока просто корчился от боли, товарищ зажимал рукой рану на его груди.
– Мастер Этьен, поторопитесь, – попросил здоровый солдат. – Макс совсем плох.
– Мне что, разорваться? – огрызнулся маг. – Пуля не задела ничего важного, он может подождать. Этот ждать не может.
– Ему больно…
– А кому из нас легко? Тебе чего?
Последний вопрос был адресован уже мне. Взгляд мага скользнул по моему лицу, после чего тот подавил тяжелый вздох и процедил сквозь зубы:
– В очередь встань. Сначала эти двое.
Я послушно остановилась, растерянно глядя на стонущего у моих ног мужчину. Повинуясь странном порыву, опустилась рядом с ним на колени и коснулась рукой головы, осторожно погладила влажные от пота волосы.
– Тише, тише, – прошептала я едва слышно, как любила нашептывать, танцуя на кухне перед открытием шоколадницы и желая хорошего дня и настроения себе и гостям. – Не думай о боли, думай о хорошем. О доме, о маме. О шелесте травы и поцелуях солнца. Великий Тмар придет и заберет твою боль себе, потому не думай о ней. Тише, милый, тише. Думай о тепле очага, у которого тебя ждут…
Я повторяла слегка переделанные присказки, которые слышала с детства. Мама шептала нечто подобное мне, когда я болела или разбивала коленки. Ее шепот велел думать о хорошем: о конфетах и добрых сказках, о любимых куклах и праздничной ярмарке, о великом Тмаре, что смотрит сверху, улыбаясь, и заботится о людях. Шепот убаюкивал, боль уходила, и вскоре я выздоравливала, а коленки заживали.
Конечно, я понимала, что подобного чуда с серьезным ранением не произойдет, но парень, лежавший на земле, вдруг как будто успокоился, задышал ровнее и перестал стонать. Я почувствовала на себе косой взгляд мага, но тот ничего не сказал.
– Расстрелять и повесить на деревьях, – вдруг донесся с другой стороны дороги холодный голос генерала.
Я не заметила, как снова оказалась на ногах и вернулась к стоявшим на коленях мужчинам. Рядом уже собрались все трое офицеров и еще трое солдат, один из них выглядел довольно помятым. Возможно, его вытащили из повозки, на которую упало дерево.
– Но, генерал, они сдались, – с налетом возмущения возразил немолодой полковник. – Мы должны взять их в плен.
– Сиран еще вчера подписал капитуляцию, – отрезал Шелтер. – Война закончилась в тот момент, и законы военного времени – тоже. Это просто разбойное нападение, в результате которого мы потеряли троих.
– Они тоже, – тихо заметил капитан Моран, кивнув куда-то в сторону углубления рядом с дорогой, в котором так и лежала перевернувшаяся повозка. И, судя по всему, не только она.
– Вот и прекрасно, – в голосе генерала не было ни сомнений, ни торжества, на которое намекало слово «прекрасно». – Тех троих тоже надо будет повесить рядом с этими, чтобы было лучше видно. И неповадно другим. А ты чего здесь опять?
Только после его вопроса я поняла, как близко подошла, влекомая не то любопытством, не то тревогой за троих неизвестных. Все мужчины тут же посмотрели на меня, даже стоявшие на коленях сиранские партизаны и те двое, что держали их на прицеле. Как ни странно, в этот раз я ничего не почувствовала: ни смущения, ни неловкости. После удара головой я вообще чувствовала пугающе мало, лишь генералу удалось прикосновениями вывести меня из равновесия.
– Магистр Этьен занят, – спокойно объяснила я.
– Тогда иди к своим, – велел генерал, неопределенно махнув рукой в сторону жмущихся друг к другу девушек. Они так и стояли рядом с накренившейся повозкой. Господин Драгз, немного ошалевший от происходящего, стоял с ними.
Генерал отвернулся и пошел прочь, показывая, что он все решил и решение менять не собирается. Полковник и капитан переглянулись, а я посмотрела на тех, кому только что вынесли смертный приговор. Все трое были довольно молоды, но уже в том возрасте, когда мужчину дома обычно ждут жена и пара ребятишек. Сердце застучало тяжело и горестно. От жалости и невозможности что-либо изменить. Собственное положение на секунду показалось не таким безысходным: ведь я пока была жива и еще далека от своей судьбы, то есть столицы Варнайского Магистрата, куда нас везли.
Я подняла взгляд на солдата, что стоял рядом со сдавшимися сиранцами. Тот по-прежнему держал в руках оружие, но не смотрел на пленников. Сально ухмыляясь, он смотрел на меня. Кажется, даже облизнулся. Я испуганно попятилась.
А потом снова все произошло так быстро, что я смогла осознать случившееся, лишь когда оно закончилось. Один из партизан резво вскочил на ноги и выхватил оружие из рук отвлекшегося на меня солдата. Тут же приложил его задней частью ружья и выстрелил. И еще раз, и еще…
Кто-то толкнул меня, повалил на землю и накрыл собой. А кто-то просто упал рядом. Раздалось несколько выстрелов, и опять все стихло.
– Цела? – спросил прямо над ухом капитан Моран, поднялся и предложил помощь мне.
Я только судорожно кивнула, с трудом выпрямляясь. Меня шатало. Мимо черным вихрем пронесся генерал, ворча себе под нос:
– Почему я все должен делать сам?
Еще два оглушающих грохота снова разрушили едва восстановившуюся тишину ночного леса: генерал Шелтер вернулся к двум оставшимся в живых пленным – третьего, схватившего оружие, кто-то убил – и невозмутимо выстрелил в голову сначала одному, потом второму.
И повернулся к как раз поднявшемуся на ноги рядовому – тому, чье оружие забрали.
– Куда ты смотрел? – глухо и угрожающе прорычал он.
– Виноват, господин генерал, – простонал тот, зажимая рукой нос: из него ручьем текла кровь. – Отвлекся.
– Тебе же хуже, – лаконично прокомментировал Шелтер.
Я вздрогнула и резко втянула в себя воздух, когда он быстро вскинул руку и снова выстрелил. Только что поднявшийся на ноги солдат упал, чтобы не встать уже никогда.
А я опять зажала себе рот руками, хотя оттуда не вырвалось ни звука. Зарыдала тоже совершенно беззвучно, но оттого не менее отчаянно.
Глава 5
– Я слышала про Великого Магистра Варнайского Магистрата. Он адепт темных сил, некромант, сам себя поднявший из могилы после того, как смерть однажды настигла его. Он отвратителен внешне и внутренне. Он смог оживить себя, но тело его стремится к разложению, поэтому ему постоянно нужны новые свежие непорочные девицы. Он проводит с ними ночь, воплощая свои самые извращенные фантазии, наслаждается страхом, болью и отвращением. Пьет их как эликсир жизни. Те, кто провел с ним ночь, как правило, умирают от ужаса к утру. Или сходят с ума. Или накладывают на себя руки.
Шатенка по имени Нада, вторая по старшинству в нашей компании, рассказывала свою историю зловещим полушепотом, глядя в огонь.
Военным пришлось на ночь разбить лагерь в лесу, поскольку расчистить дорогу и вытащить вылетевшие с нее повозки оставшимся в живых солдатам было не под силу. Младший магистр Этьен, вылечив всех, кого смог, в том числе генерала, которому шальная пуля оцарапала плечо, и мою голову, невозмутимо заплел длинные волосы в косу и заявил, что на сегодня он исчерпал силы.
– Мне нужен отдых. Сон и еда. Завтра с утра я уберу дерево и верну на дорогу все машины без проблем.
– Сон? В этом проклятом лесу? – полковник Ридд хмуро посмотрел на темную стену деревьев, словно выискивая взглядом притаившегося варга. – Что ж, удачи нам всем. Кто проснется живым, не забудьте закопать остальных в землю, прежде чем уйти.
– Не нагнетайте, полковник, – осадил его генерал. – Варги боятся огня. Разведем костры вокруг лагеря и поставим дозорных, которые будут за ними следить.
– Вашими стараниями у нас всего четыре солдата осталось, – непочтительно огрызнулся Ридд. – Да нас трое. Плюс гражданский и толпа девиц, которых надо сторожить, чтобы не разбежались.
– Не разбегутся, – холодно и уверенно заявил генерал, снова бросив на нас безразличный взгляд. – Заберем у них обувь. Босиком ночью в лесу, в котором бродят варги, ни одна из них добровольно лагерь не покинет.
Когда он это говорил, я мысленно согласилась с ним, но сейчас, слушая Наду, склонялась к мысли, что варги не так страшны, как тот, кто ждет нас в столице Варная.
– А что такого извращенного он делает? – почти шепотом спросила совсем еще юная девчушка, светловолосая и сероглазая. Ее звали Кристин.
Нада подняла на нее хмурый взгляд.
– То, что ни один порядочный мужчина, чтящий Тмара, с женщиной делать не станет. Если тебя отберут, сама узнаешь.
Я едва не подавилась чаем. Военные не планировали делать привал, поэтому никаких особых припасов с собой не везли. Только чай и небольшие брикеты из злаков и сушеных ягод, слепленных между собой медом. По крайней мере, это то, что досталось нам. Самим варнайцам, сидевшим вокруг отдельного костра, могло достаться больше.
– А что, могут не отобрать? – осторожно уточнила я.
– Могут, – кивнула Нада. – Сначала девушек отбирает этот господин, – она едва заметно кивнула в сторону Драгза, – а потом Магистр выбирает уже из предложенного на свой вкус.
– И что делают с теми, кто ему не понравился? – едва слышно спросила еще одна девушка с такими же пепельными волосами, как у генеральского адъютанта. У нее было какое-то цветочное имя, то ли Лилия, то ли Роза, я не запомнила. – Их отпускают?
В ее голосе прозвучала надежда, которая тут же отозвалась эхом в моем сердце. Если так, то у меня есть шанс избежать страшной участи. В конце концов, я действительно уже не так молода и свежа, как другие. Измотана работой, ранними подъемами и бесконечной беготней по шоколаднице, когда и присесть-то нет времени. Я старая. На моих руках сохнет и трескается кожа, под глазами залегли тени. Весь последний год ко мне уже никто не сватался. Почти. Пару раз интерес проявили вдовцы вроде отца. И когда я отказала, последний оскорбленно дернул плечом и заявил: «Так и сгниешь одна. Кому еще через год ты будешь нужна?» Я искренне считала, что лучше уж сгнить одной, чем ложиться в постель к такому.
Так, может быть, возраст защитит меня от притязаний Магистра?
Я осторожно скосила глаза на костер варнайцев: не слушают ли нас? Вдруг решат, что мы тут побег обсуждаем?
Из меня моментально вышибло дыхание. Генерал Шелтер о чем-то тихо переговаривался с магистром Этьеном, и оба бросали в мою сторону взгляды, только маг делал это быстро и максимально незаметно, а генерал не стеснялся прожигать темными глазами насквозь. Как и все, он сидел у костра на земле, длинные ноги заметно ему мешали. Мундир был расстегнут, волосы взъерошены. В руках он держал кружку с дымящимся чаем, но не подносил ее к губам, словно забыл о ней.
Следовало отвернуться. Сразу, быстро, даже не показывать, что заметила его взгляд, но я не смогла. Словно он снова держал меня за подбородок и заставлял смотреть на себя, в темные, сейчас по-настоящему черные, глаза. Показалось, что я уже никогда не смогу отвернуться, никогда не смогу отвести взгляд, что он проглотит меня, выпьет душу как настоящий демон. По телу прокатилась дрожь ужаса и отвращения.
Все еще глядя на генерала Шелтера, мысленно я снова увидела молодого солдата. Того, что смотрел на меня, похотливо улыбаясь. Да, в тот момент он был мне отвратителен, но я не ожидала, что минуту спустя ему хладнокровно прострелят голову. Вот только что он жил: смотрел, улыбался, вероятно, что-то там фантазировал, его сердце билось, он дышал… И все. Одна ошибка – и он мертв. Без разбирательств, без шанса оправдаться.
С той секунды, когда мертвое тело рухнуло практически к моим ногам, генерал Шелтер перестал казаться мне воплощением мужской силы и грубой красоты. Он стал воплощением смерти и ужаса, жестокости и беспощадности – и в этом я не видела ничего красивого или хотя бы просто привлекательного. Стало понятно, что одно неверное движение, слово или жест – и он точно так же растопчет мою жизнь. По щелчку пальцев, без угрызений совести и сожалений.
Шелтер моргнул, отвернулся – и наваждение пропало. Я наконец смогла вдохнуть.
Как долго я просидела, не дыша? Мне показалось, что прошла пара минут, но судя по разговору – мелькнуло лишь мгновение.
– Мечтай! – фыркнула Нада в ответ на вопрос пепельноволосой девушки. – Все, кто не понравился Магистру, идут в качестве развлечения дворцовой страже. И еще неизвестно, что хуже: ночь с восставшим из мертвых или с десятком разных мужчин.
Рядом кто-то испуганно заплакал, но я не разглядела кто. Я смотрела на огонь, мои глаза тоже заволакивала пелена слез. Великий Тмар, ну почему, когда повозка пыталась перевернуться, я не разбила голову насмерть? Зачем все еще жива? За что мне это? За брезгливость? За то, что не захотела жить, как все женщины живут в Оринграде? Как все это вынести? Или как спастись от страшной участи?
– А если выживешь? – вдруг спросила сидящая рядом со мной Амаранта, девушка с необычным разрезом глаз и черными, как у Шелтера, волосами. Тоже еще совсем молоденькая, но на вид боевая. – Если Магистр выберет тебя, но ты выживешь после ночи с ним? Не сойдешь с ума от страха и отвращения. Ему за эти годы навезли много женщин и продолжают привозить. Не может же он спать по-прежнему со всеми. Наверняка со временем игрушка ему надоедает. Что происходит тогда? Ее отпускают?
– Ее скармливают дракону, – раздался над нами мрачный и серьезный голос.
Мы все как одна вздрогнули и охнули, отшатнувшись. Когда Шелтер успел встать и подойти? Почему никто этого не заметил? Он стоял рядом со мной и Амарантой. Та настороженно отползла, а я не смогла пошевелиться, словно парализованная его близостью. И хотя сейчас генерал не держал меня взглядом, а скользил им по всей «коллекции», я все равно смотрела на него, запрокинув голову. И лишь боковым зрением видела, что адъютант стоит рядом со своим генералом.
– Драконов не существует, – неожиданно для самой себя возразила я. – Это сказки.
Вот зачем? Шелтер опустил глаза, под его взглядом я сразу почувствовала себя очень маленькой и бессмысленной. Примерно как букашечка. Генерал возвышался надо мной как гора, стоял, скрестив сильные руки на широкой груди, и снова давил взглядом, пытаясь размазать по земле за внезапную дерзость.
– Думаешь? – он не улыбался, но его голос прозвучал насмешливо. – Возможно, ты просто не все знаешь о мире и Варнайском Магистрате.
Рядом раздался какой-то звук, и я неожиданно легко перевела взгляд на Морана. У того глаза не улыбались, а откровенно смеялись. Он прижимал ко рту кулак, пытаясь удержать рвущийся наружу смех, но плечи все равно предательски вздрагивали.
Интересно, что смешного он во всем этом находит? Или у варнайцев такое странное чувство юмора?
– Ладно, девушки, марш в палатку, – велел вдруг генерал. – И желательно спать, а не рассказывать друг другу страшилки. Обувь снимайте и оставляйте у входа. Утром получите обратно.
Ослушаться никто не посмел.
Глава 6
Палатка не предполагала размещения семи человек, даже если это хрупкие девушки, но зато нам было не холодно. Было душно. Я оказалась у самой дальней стены, и поначалу меня охватила паника. Подумалось, что тут воздух кончится быстрее всего, и к утру я задохнусь. Однако вскоре обнаружилось, что плотная водонепроницаемая ткань палатки крепится к земле лишь в отдельных местах, а между ними ее можно приподнять – она неплохо тянулась – и дышать. В эту щель, конечно, дуло, отчего ноги в тонких, местами уже порвавшихся чулках покрывались мурашками, но зато я чувствовала приток свежего воздуха, что немного успокаивало.
Совсем немного, потому что будущее сейчас виделось таким же темным и безрадостным, как холодные глаза генерала Шелтера. Рассказ Нады поселился в груди холодной змеей. Она ворочалась, складывалась кольцами, шипела и жалила изнутри, медленно убивая. Слишком медленно. Одинаково пугала как перспектива ночи с некромантом, так и вероятность стать игрушкой на ночь для толпы стражников.
Надо было выйти замуж. Да, пришлось бы терпеть пощечины и подзатыльники, как терпела моя мать. И она, и Анна Кроули в свое время терпели. И обе спали с мужчинами, с которыми не очень-то хотелось спать. Никто не умер. Зато своим браком они были защищены от любых других притязаний, пользовались почетом и уважением в обществе.
Впрочем, нет. Мама умерла. И мне до сих пор казалось, что умерла она именно от тоски жизни с нелюбимым человеком. Но все равно это не то же самое, что бесчестие, насилие и издевательства в чужой стране. У нее хотя бы была я, и какое-то время мы были по-настоящему счастливы вместе.
А что будет у меня?
От этой мысли дышать снова стало тяжело: душили слезы. Я приподняла ткань палатки выше, прижалась к зазору лицом, подставляя его холодному ночному воздуху. В лагере уже все стихло, только двое караульных остались бдеть: следить за кострами, которые должны отпугивать варгов. Сейчас они, судя по приглушенным голосам, сидели в центре небольшой поляны, на которой разбили лагерь, у костра.
Я вдруг поняла, что если приподнять ткань еще немного, то я смогу вылезти из палатки с той стороны, с которой меня не увидят.
«Босиком ночью в лесу, в котором бродят варги, ни одна из них добровольно лагерь не покинет», – сказал генерал. И был прав: это сущее самоубийство. Шансов выжить почти нет, но их все равно чуть-чуть больше, чем в столице Варнайского Магистрата. Я не смогу жить ни после ночи с Магистром, ни после ночи с дворцовой стражей. Поруганная честь лишит меня возможности хоть когда-нибудь вернуться к отцу и – что гораздо хуже – покровительства Тмара. Да и просто я стану противна сама себе, останется лишь один путь: все-таки сигануть вниз с ближайшего достаточно высокого обрыва.
Так зачем проходить через это, если можно попытаться сбежать сейчас? Да, босиком по лесу. Да, рискуя угодить в пасти варгам. Но отсюда я еще могла вернуться в Оринград. Малюсенький шанс все-таки оставался. Мы уехали далеко, но пока еще расстояние можно одолеть пешком. Пока еще я могла вернуться в отцовский дом.
Варнайцы не станут преследовать. Если только удастся нырнуть в темноту леса незаметно для караульных. Никто просто не сможет меня найти. Да и искать не будут. У них нет собак, которые могли бы взять след, а я далеко не так важна для коллекции, чтобы тратить на мои поиски драгоценное время генерала Шелтера, который очень торопится в столицу.
Убедив себя, я попыталась просунуть голову в щель между землей и незакрепленным краем палатки. Соседка, которая, несмотря на все волнения, спала, недовольно заворочалась из-за моей возни. Я замерла, стараясь не дышать и дожидаясь, когда она успокоится. А то еще поднимет шум случайно, привлечет внимание караула…
