Стальное сердце и мертвые розы

Леся Флоги

Стальное сердце и мертвые розы

Самая страшная катастрофа – это последствия человеческой халатности.

Антон был готов поспорить, что далеко не каждый человек может себе представить, как в жизни выглядят десять миллионов рублей. В детстве ему казалось, что для того, чтобы хранить такие деньги, нужен целый сейф, как у Скруджа МакДака. Все эти связанные резинкой купюры могли исполнить любую мечту почти каждого человека, но Антон пытался их всячески не замечать. Он каждый раз открывал шкаф, даже не сейф с кодовым замком, а обычный платяной шкаф в их общей с возлюбленной спальне, чтобы убедиться, что все это – лишь очередной его кошмар. Но из раза в раз, когда тонкие пальцы касались металлической ручки дверцы шкафа, Антон приходил в ужас от накрывающей его волной реальности. Деньги неизменно лежали кипой, никем не тронутые, и мозолили ему глаза. Каждый, кто захочет, мог бы просто взять и украсть их, даже не догадываясь о том, как эти деньги близки и доступны каждому желающему. Всем, кроме Антона.

Каждую ночь после того дня, как его изобретения на всю страну признали изменившими современный мир к лучшему, Антону снился платяной шкаф, через неплотно сомкнутые дверцы которого сочилась густая кровь. Запах железа был такой сильный, словно разъедал стенки слизистой носа. Она просачивалась между кровавых купюр, выплаченных за достижения в науке, и все лилась, совершенно не собираясь останавливаться. Она принадлежала десяти миллиардам людей, живущих на нашей планете. И среди всех этих нескончаемых душ Антон думал лишь об одной.

Последний раз, когда Антон видел ее в живых, легкая улыбка девушки, растянулась по бледному, словно фарфоровому лицу в момент прыжка через алую лужу. Мутная поверхность отразила весь тот кошмар, что произошел спустя мгновение. Теперь к щекам любимой им девушки прилипали мокрые от крови веревки прежде лоснящихся волос, а лицо навсегда застыло в немом ужасе, не оставляя и намека на минутой ранее переполнявшие ее волнение и счастье. Она на мгновение обернулась, не прекращая бежать, чтобы взглянуть на следующего за ней Антона. И даже не подозревала, что его застывший в проеме дверей силуэт – это последнее, что она увидит, будучи в этом теле.

Антон понял, что улыбка тоже может быть последней. Но никто из нас не подозревает, какая именно.

***

2230 год. Красные лепестки мертвых роз и первый снег со смердящим запахом неизбежности – кровь с молоком. Земля под тяжелыми черными берцами была, как никогда ранее, сухой, совершенно без единого намека на когда-то царившую на ней жизнь. До того зелёная трава уже была бесследно выжжена после очередного нападения, оставив после себя лишь каменную пустыню.

Антон поднял глаза к небу, сквозь запыленные линзы противогаза посмотрел на тяжелые свинцовые тучи над головой, и на кончики его пальцев приземлилась снежинка. Такая крохотная, едва холодная, она моментально растаяла на еще горячей коже. Так медленно и падал снег на выжженную, намертво сухую землю, безмятежно пронзая еще не промерзший декабрьский воздух.

И не было бы причины для бешеного сердцебиения в груди ученого, если бы не пестрые алые пятна где-то высоко над светловолосой головой. С каждым мгновением лепестки наскоро приближались к земле – предвестники неминуемой смерти. Стремительно пронзая наполненный ароматом страха и крови воздух, яркие лепестки мертвых роз укладывались под ногами ученого. Выдохнув клубы теплого пара через противогаз, Антон всей грудью тяжело вздохнул. Этот вздох прозвучал оглушительно громко в таинственной тишине очередного дня. Дня, который может оказаться последним для Антона. Вокруг ни звука, словно тишина – апогей чего-то страшного и неминуемого. Лишь вдали слышался шум еще не закончившейся стрельбы и битвы за несбыточное выживание. Они скоро придут и за ним. А сейчас остается только давящая на слух до звона в ушах тишина.

Ученый смотрел на этот предсмертный танец снежинок и крепкой хваткой сжимал в кармане потасканного медицинского халата металлический жесткий диск. Мужчина продолжил путь, разнося эхом и пылью топот тяжелой обуви по сожженной Москве. Ежедневно город обволакивали серые неподъемные тучи, а затем начинали свой траурный танец лепестки алых роз.

Как только первый лепесток коснулся обреченной земли, начался апокалипсис. И лишь сейчас красные пятна смерти на небе разбавлял белый лед надежды, словно знак о последней битве. Первый снег в этом году не приносил радости окружающим, так как радоваться было некому. Единственные наводящие ужас улыбки запечатлелись на навеки застывших окровавленных телах. Пути назад нет, Антон первый развязал эту войну.

Позади бегущего по каменному песку ученого вихрем в воздухе поднимались отклеенные объявления и уже сухие лепестки цветов.

«Враг народа», – черные буквы впечатались в до того белоснежный, грязный лист бумаги. – «Признанный ученый Антон Кондратенко превратил искуственный интелект в смертельное оружие».

«Армия военных киборгов восстала против народа», – медленно опустился на землю потоптанный и рваный огрызок. – «Машины используют оружие против нас».

Ученый оперся плечом о военную машину для эвакуации людей, чтобы отдышаться. К огромному сожалению, никого спасти так и не удалось за пару месяцев неравной войны. Безжизненные, сожженные алым оттенком тела так и свисали из кабины, застыв с надеждой на спасение.

Антон не успел опомниться, как почувствовал на тыльной стороне ладони обжигающий лепесток. Он оступился и по неосторожности позволил ему кусающе коснуться незащищенного участка кожи. Ученый зашипел от боли и убрал руку в карман. Теперь времени оставалось мало, а с каждой секундой промедления жизнь, подобно песку в часах, безвозвратно утекала.

Натянув капюшон плаща, надетого поверх халата, под которым ранее мужчина скрывался от разъяренных глаз подверженных опасности жителей, Антон поспешил к виднеющемуся на горизонте домику, в подвале которого располагался бункер. За толстыми непроницаемыми дверями и находилась та самая лаборатория, где ученый, сам того не подозревая, подверг уничтожению мир. Целью было создание армии, защищающей свой народ на случай войны. Но что-то пошло не так, и стальные машины, используя встроенное окружение, принялись уничтожать все живое, в программе не фильтруя «свой» или «враг».

Сейчас поникший взор зеленых глаз в ореоле предательских морщин пронзал до боли в ещё бьющемся сердце разрушенный наполовину частный дом. Камень, обрамляющий стены жилища, осыпался от многочисленных взрывов неподалеку, а ныне безжизненно тусклая черепица обрушилась на мертвую землю, позволяя кровавым лепесткам припорошить деревянный, слегка обугленный пол чердака. Вместо чистых прозрачных стекол рамы защищали забитые доски, словно это помогло бы защититься на неопределенный срок от стального врага.

Еще месяц назад и каких-то восемь дней под хилой покатой крышей учащенно бились два сердца. Девушка с шелковистыми, черными, словно смола, волосами до последнего мгновения своей жизни сжимала в ладонях костлявые трясущиеся руки ученого. Голубые глаза в диком ужасе выражали боль и страх, пока копна взъерошенных темных волос седела под металлическим шлемом с электродами. Разноцветные тонкие проволочки протягивались до рабочего стола в лаборатории, на котором располагалась куча непонятных напуганной девушке механизмов и систем. Настраивая рабочий компьютер, Антон шептал покусанными бледно-розовыми губами утешительные фразы для хозяйки метавшихся в ужасе голубых глаз. Грудь его возлюбленной, Вероники, вздымалась от тяжелого и учащенного дыхания, а мурашки с каждым разом все сильнее штурмовали бренное тело. Жесткий диск подошел в разъем системного блока, прежде чем Антон начал сканировать сознание Вероники, чтобы сохранить в системе все ее чувства и воспоминания в виде набора цифр. Полоска загрузки сдвинулась с мертвой точки, когда ученый нехотя отпустил руку своей возлюбленной, и сканирующее устройство в виде нейро-очков плотно прилегло к глазам. Полоса загрузки на ярком экране, озаряющем небольшое помещение без окон, стремительно подгоняла числа процентов прямиком до ста. Реагируя на яркие, сменяющиеся картинки перед глазами, девушка вжалась пальцами в обивку кожаных подлокотников. Глотая ртом от поселившегося внутри страха наполненный запахом химических смесей воздух, Вероника старалась успокоиться, как и велел ей Антон. Снаружи раздался приглушенный взрыв, от резкого шума которого оба вздрогнули на своих местах, но не прекратили эксперимент.

– Еще немного, любовь моя, – слетело шепотом с мертвенно бледных губ озабоченного ученого. В зеленых глазах зеркально отображалась полоса загрузки. Еще один взрыв. Многочисленные стеклянные колбочки на пришвартованных у стен полках задребезжали друг о друга, словно во время землетрясения. Они близко. – Есть!

Антона лихорадило. Он прикусил верхнюю губу с чувством выполненной цели, когда всплывшее окошко загрузки исчезло, а все необходимые данные с бешеной скоростью сохранились в памяти съемного носителя. Почти тридцать лет бесценной человеческой жизни в виде маленькой металлической коробчонки. Девушка могла лицезреть до безумия радостное лицо пред собой, когда Антон снял с возлюбленной очки и принялся расстегивать шлем, облепивший череп ремнями и проводами, словно щупальцами. В первую очередь Вероника бросилась к Антону, хватая трясущимися холодными ладонями его бледное лицо, и принялась взбудораженно и наскоро его целовать. Горячие губы касались тонкой кожи с искренним и ощутимым отпечатком любви. Язык защипала соль. То ли от пота, то ли от засохших слез. Вероника отчаянно накинулась на мужчину с объятиями, пронзающими ученого до самого покалывания в сердце. Немое «не оставляй меня» проникало прикосновениями все глубже в душу и тем самым делало больнее обоим. Они знали, что конец настанет, и очень скоро, но хватались за любую возможность, даже за самую тонкую нить надежды на спасение.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.