скачать книгу бесплатно
Годовщина. Завтра. У меня тоже, ведь из памяти не стирается тот важный для нас с тройняшками день.
Внутри что-то взрывается, и я разлетаюсь на атомы, но сохраняю равнодушный вид. Терплю жидкий азот, что разливается по венам. Заполняет всю меня, и на смену лихорадке приходит полное обморожение чувств и эмоций.
Ведь ровно шесть лет назад мне провели ЭКО.
– С чего ты вообще взял, что все произошло в тот же день? – отмерев, сипло спрашиваю я. Мы стоим у столика, за которым устроились дети. Не хочу, чтобы они стали свидетелями непростого разговора, поэтому даю им меню. В то время, как они отвлекаются на картинки блюд, я чуть оттесняю Адама к проходу. – Обычно материал обрабатывают и отправляют на криоконсервацию, – обозначаю порядок, но Туманов кривится.
– Я уточнял. На следующее утро, одумавшись, позвонил в лабораторию и приказал уничтожить все. Но они промолчали, а я не стал докапываться до сути, – шокирует своей беспечностью. – Чуть больше месяца назад, когда узнал о своем диагнозе, подослал кое-кого, чтобы осторожно спросила, – отводит взгляд, недоговаривая. Скрывает своего «шпиона».
– Что за диагноз и откуда вдруг взялось бесплодие? – во мне просыпается врач.
– Я не буду говорить с тобой об этом, чертовка, – впервые теряется Туманов. – Неважно, – отмахивается. – Факт в том, что у меня единственный шанс обзавестись ребенком. Я думал, нанять суррогатку, если материал сохранился по сей день, но… – делает паузу, косится на чертят, которые втроем превратились в один большой локатор. – Не хотите в игровую зону, пока еду ждем? – предлагает, быстро сориентировавшись.
– А можно? – и в меня одновременно стреляют три пары глаз. Жалостливо так, с надеждой и азартом.
– Можно, – протяжно выдыхаю я, поддавшись их обаянию, но на Адама зыркаю недовольно. Распоряжаться вздумал моими детьми, как родными! Надо это прекращать. Нельзя, чтобы чертята привязывались к нему. Но они, кажется, уже начинают…
Василиса игриво подмигивает Адаму и раньше всех мчится в детский городок, оборудованный в дальнем углу кафе. Следом выплывает из-за стола Ксюша, кокетливо взмахивает ресничками, теребит юбочку и догоняет сестру. Макс уходит молча, но на полпути все-таки оборачивается и кивком благодарит… Туманова! А меня словно не существует для собственных детей!
– Ты им понравился, – бурчу тихо.
– Я всем нравлюсь, – самодовольно хмыкает Адам и отодвигает стул. – Присаживайся.
Жду, что Туманов устроится напротив, но он вдруг занимает место рядом со мной. Придвигается ближе и укладывает одну руку на стол, а вторую – на спинку моего стула. Заключает меня в плотное кольцо, чтобы я не смогла вырваться, пока не договорим.
– Итак, в клинике сообщили, что в криобанк в тот день ничего не поступало, – продолжает беседу, пока я задерживаю дыхание, чтобы не впустить в себя его аромат. Дурманящий и дорогой. Запах богатства, власти и… настоящего мужчины. – Никаких данных за конкретную дату нет. Значит, использовали сразу. Для какой-то счастливицы, – нагло ухмыляется, будто случайная мать его сына джек-пот выиграла.
– И ты хочешь сделать ее несчастной? – парирую я.
Вбираю носом воздух, тону в смеси цитруса, бергамота и миндаля. Закашливаюсь, пытаясь отогнать отключающий разум аромат. Но он успел окутать меня всю, впитаться в полупрозрачную ткань платья и проникнуть под кожу.
Отклоняюсь, увеличивая расстояние между нашими с Адамом лицами. И с вызовом смотрю ему в глаза.
Его жертва не я. Знаю это, потому что лично выбирала донора из криобазы. Мало того, что по характерным чертам и возрасту он на Туманова не похож (я внимательно изучила описание), так еще и «из старых запасов».
Нет, сноб и хам не имеет никакого отношения к моим детям. И слава богу.
– Ну, не факт, я же не обижу, – опять намекает на деньги, вынуждая меня устало закатить глаза. – Осталось выяснить, кто она.
– Почему ты так уверен, что твой драгоценный материал незамедлительно пустили в дело? – пытаюсь достучаться до его здравого смысла, если зачатки не утонули в море самолюбия. – Что, если он просто не подошел по каким-то параметрам? Морфология, подвижность… – сосредоточенно перечисляю.
– Агата, – обрывает меня Туманов. – Нормально все у меня с подвижностью, – едва ли не рычит. Я невольно зацепила его мужское эго.
– Я о другом, Адам, – качаю головой. – Его могли действительно утилизировать, а ты гоняешься сейчас за призраками.
– Выбора нет, – мгновенно тускнеет. – Я должен попробовать все варианты. – В глазах появляется пустота, а огненно-карие всполохи стремительно гаснут. Словно по щелчку пальцев Адам меняется. Выглядит осунувшимся и глубоко несчастным. – Всего-то нужно достать имена тех, кто делал ЭКО в тот единственный день. Проверить их детей тестом ДНК. И…
– И отнять ребенка? – наношу очередной удар, пока Туманов раскрылся. И отправляю его в нокаут.
– Договориться, – произносит хрипло. – Не получится забрать сына, так хотя бы добиться встреч. Ну и… обеспечивать его. В противном случае мне даже наследство завещать некому будет. Мое положение безнадежно, – тяжелый тон пропитан горечью.
Вместо надменного сноба передо мной – обычный человек, надломленный и растерянный. Совсем, как я, восемь лет назад…
О нет, Агата, нельзя жалеть мужчин! Как они никогда не жалели тебя…
Но разбитое и истерзанное, но по-прежнему широкое сердце побеждает в смертельной схватке с горьким жизненным опытом. Рука сама тянется к столу и накрывает сжатый кулак Адама. Из моих уст непроизвольно льются слова:
– Из любого положения есть выход, Адам, поверь мне, – забывшись на секунду, говорю откровенно. Невольно обнажаю собственную рану. – Когда одна дверь закрывается, открывается другая, но главное – её не пропустить. Жизнь сама подкинет решение, – слегка улыбаюсь.
Внезапно вспыхнувший взгляд мечется на наши сцепленные руки на столе, возвращается к моему лицу, останавливается на губах, которые я нервно облизываю. Взволнованно закусываю нижнюю и замираю.
Туманов подается вперед, наклоняется. Оказывается так близко, что наше дыхание соединяется. Аккумулируется, уплотняется. Достаточно одной искры, чтобы произошел взрыв.
Адам задумчиво смотрит на мои губы, долго и пристально изучает. Но потом вдруг хмурит брови, стискивает челюсти, начинает напряженно скрипеть зубами. И отводит взгляд. Словно сам себя не понимает.
Я – тем более…
***
– Мне клубничный, – тонкий писк прерывает наш с Адамом контакт. И очень вовремя.
Одергиваю руку, как от огня, откидываюсь на спинку стула и оборачиваюсь на Ксюшу, которая по-хозяйски следит за официанткой. Прищурившись, она наблюдает, как девушка снимает с подноса стаканы с молочным коктейлем.
– Они одинаковые, – по-взрослому, спокойно поясняет Макс.
– Адам специально так заказал, чтобы мы не ссорились, – хихикает раскрасневшаяся Василиса. Наверняка больше всех в детской зоне баловалась. В нее точно при рождении вечный двигатель встроили.
Туманов молча поднимается, обходит стол и садится напротив. Видимо, чтобы быть как можно дальше от меня. Я же, наконец, получаю возможность дышать полной грудью, не рискуя быть одурманенной его ароматом и поверженной неправильной близостью. Мне категорически не нравится моя реакция на этого мужчину. Нечто подобное я чувствовала лишь однажды, но второй раз по тем же стеклам не пойду.
Делаю вдох. Надеваю привычный панцирь. А все внимание – на детей.
– Мне с красной трубочкой, – продолжает Ксюша спор ради спора, однако остальные не откликаются на провокацию.
Схватив стакан буквально из-под носа у сестры, она шустро падает на диван рядом с Адамом. Васька занимает место с другой стороны. Таким образом близняшки быстро окружают мрачного, напряженного мужчину и отвлекают его своим щебетанием. Невольно любуюсь моими девочками, а потом перевожу взгляд на потеплевшего Туманова. Вижу, как уголки его губ дергаются и ползут вверх, и сама не могу сдержать улыбки.
Эти трое выглядят так гармонично вместе. В какой-то миг кажется, что они даже похожи. Особенно, когда одновременно устремляют на меня свои глаза. Малышки что-то спрашивают, но я не могу сосредоточиться на их словах. Пульсация крови и шум в ушах перекрывает все остальные звуки, а мысли превращаются в хаос.
Прикрываю глаза и устало массирую виски. От жары, наверное, давление поднялось.
– Мама, в игровой зоне все было нормально, я проследил, – прийти в себя мне помогает короткий «рапорт» сына.
Макс демонстративно приближается ко мне, галантно подает коктейль и, метнув победный взгляд в Адама, важно садится рядом. На место, где буквально несколько минут назад едва ли не обнимал меня Туманов. Сын вздергивает подбородок и всем своим видом показывает, что он – главный мужчина в моей жизни. Безусловно, так и есть, но почему вдруг в нем проснулась ревность?
Замечаю, как он укоризненно косится на сестер, облепивших «дядю», и многозначительно буравит меня черными бусинами, но больше не произносит ни слова. Бойкотирует Адама. Я же шумно вздыхаю. Макс прав – общение чужого мужчины с моими детьми к добру не приведет.
– Ролекс Дайтона, – неожиданно прорезает повисшую тишину хриплый голос Адама. – Неплохая копия, – кивает на запястье ребенка.
Кошусь на часы сына, слишком строгие и громоздкие для мальчика, но мне фраза Туманова абсолютно ни о чем не говорит. Я не разбираюсь в моделях – всего лишь покупаю то, что просит Макс.
– Не лучшая копия, – выпаливает сын, забывая о бойкоте. – Циферблат неточный, а еще на обратной стороне… – подрагивающими от возбуждения пальцами расстегивает ремешок. Макс воодушевлен тем, что, наконец, хоть кто-то разделил его увлечение, хочет поделиться знаниями, похвастаться, но внезапно вспоминает, кто именно перед ним! Мужчина, которого он заочно записал во враги нашей семьи. – Неважно, – прячет руки под стол.
Туманов с интересом и азартом сканирует Макса, размышляя, как пробить его оборону. Только собирается открыть рот, чтобы сказать еще что-то, как я его прерываю. Хватит добиваться расположения моих детей!
– Адам, вы никуда не опаздываете? – нагло выпроваживаю его и специально перехожу на вы. – У генерального директора сети клиник должно быть много важных дел, – напоминаю, как он угрожал мне на первой встрече. – Кстати, зачем это вам? – намеренно изображаю недоумение.
Хотя я правда не понимаю, с какой целью он покупал клинику и почему обратился к такой мелкой сошке, как я? Или у него была договоренность с моей мамой? Нет, не хочу верить, что она пошла бы на такую авантюру ради денег.
– Хм, – ухмыляется он, четко распознав мой подтекст. – Обожаю все, что связано с репродуктивностью. Больше процесс, конечно, – подмигивает мне, заставив закашляться. Макс тем временем рядом превращается в статую. Не нравится сыну, когда ко мне проявляет внимание чужой мужчина. Да и мне неловко. – Но в последнее время интересует именно результат. Ты знаешь о моей цели, Агата, – резко становится серьезным. – Я хочу найти сына.
– У тебя есть сын? – встрепенувшись, ревниво уточняют близняшки.
Плохо, очень плохо.
– Будет, если ваша мама мне поможет, – не унимается Адам. Как же двусмысленно при этом звучат его слова!
– Не манипулируй мной через детей, – рявкаю на него, разозлившись, и достаю телефон. – Вызвать такси? И что с твоим телефоном?
– Вчера потерял, а номер свой не помню, – пожимает плечами и спотыкается о мой неодобрительный взгляд. – Что? Я почти постоянно нахожусь за границей, недавно в Россию прилетел из-за… – посматривает на детей и на этот раз не позволяет себе лишних слов. – Кхм… В общем, не зубрил я временный номер, зачем мне?
– Утром на звонок мне девушка ответила, – признаюсь я тихо и опускаю ресницы. Провожу пальцем по дисплею. – Я хотела права вернуть, – оправдываюсь, каждой клеточкой чувствуя проникающий под кожу взгляд Адама.
– Ася, наверное, – бубнит он. – Роме можешь позвонить? Уверен, что эта… девчонка, – вновь себя сдерживает при детях, – не упустила шанс у него остаться.
Киваю, нахожу контакты фитнес – клуба, выбираю сотовый – и передаю Туманову. Стараюсь не вникать в его разговор, лишь мельком поймав информацию об Асе. Значит, утром об Адаме я сделала неправильные выводы. Впрочем, это ничего не меняет.
– Ваша пицца, – официантка ставит на середину стола блюдо, а сама улыбается Адаму и заметно кокетничает. При нем девушки начинают вести себя неадекватно. Причем делают это будто машинально. На инстинктах.
Но Туманову не до «юной соблазнительницы». Вместе с Ксюшей они синхронно опускают глаза на пиццу, задерживают дыхание и одинаково морщатся.
Вдохнув, впускаю в себя запах – и виновато смотрю на дочь. Не уследила. Зря Адаму доверила заказ.
– Мамочка, меня сейчас стошнит, – жалобно тянет Ксюша. И нос зажимает пальчиками.
– Аналогично, – поддерживает ее Адам и отдает блюдо официантке. – Переделайте. Я просил без лука и болгарского перца, – тон становится жестче, чему девушка явно не рада.
– Фу-у, – Ксюша закрывает рот ладонями.
Василиса принимается лихорадочно размахивать руками, чтобы прогнать резкие запахи. Потому что слова дочки о тошноте – не каприз и не пустая угроза. Есть продукты, которые Ксюша не воспринимает настолько, что мы всей семьей от них отказались.
– Я окошко открою, – подскакивает Макс с места.
Надо сыну помочь. И дочь отвлечь. А я погружаюсь в ступор. Не могу глаз отвести от Адама и Ксюши, которые двигаются одинаково. И мимика похожая.
– Дыши, принцесса, и руки вытри, – совладав с собственным отвращением, Туманов пытается помочь ребенку. – Влажные салфетки вонь перебьют, – смеется он и сам ладошки ей протирает.
Ксю хихикает в ответ. Отвлекается, смущается от оказанного ей внимания и подавляет рвотные позывы.
– Ух, пронесло, а то бы сейчас ка-ак… – с преувеличенным облегчением выдает Васька и тушуется под обиженным взглядом сестры.
Пиццу на замену нам приносят молниеносно, видимо, чтобы не гневить Адама. На этот раз без «запрещенных» добавок. И Ксюша как ни в чем не бывало принимается за еду. Васька ковыряет свой кусочек – у нее никогда нет аппетита, хоть что ей предложи.
А вот Макс жадно накидывается на завтрак, плавно перетекающий в обед. Ест с охотой, забыв, что должен сохранять каменное лицо перед Тумановым. Но пицца оказывается лучше, чем их невидимая война.
На протяжении обеда мы с Адамом практически не разговариваем. Лишь изредка перебрасываемся задумчивыми взглядами.
Из кафе уходим молча. Даже дети затихают, плетутся медленно, шаркая ножками, выглядят утомленными, как вареные раки.
На парковке нас встречает Роман, приглашает Адама в свою машину с водителем, а сам не слишком уверенно держится на ногах. Кривится, когда друг его по плечу хлопает, встряхивает издевательски и говорит что-то громко. От резких движений и звуков Рома хватается за голову, мычит что-то невразумительное и только потом окидывает нас с детьми уставшим, мутным взглядом. Ясно, кто минувшим вечером «перегулял». Напрасно я была плохого мнения о Туманове.
– Агата? – через минуту до Романа, наконец, доходит, кто я. И его болезненно красные глаза округляются от шока, а потом сужаются ехидно и стреляют в Адама. Но тот остается невозмутимым. Как и я.
Ничего не объясняя, прощаюсь и оставляю друзей наедине. Чертята сами рассаживаются по автокреслам, машут ручками Туманову, ввергая Рому в еще больший шок – и устраиваются удобнее, чтобы уснуть в дороге.
По привычке включаю кондиционер и только потом, ощутив желанную прохладу, слегка улыбаюсь. Бросаю взгляд в боковое зеркало, вижу, как отдаляется автомобиль Романа, и стискиваю руль.
В воцарившейся тишине я могу спокойно подумать, но решение по-прежнему не приходит. Обычно мне всегда мама помогает советом, но… не в этот раз.
Идеал второй. Глава 10
Агата
Вихрь сознания бросает меня в прошлое. Пальцы будто заклинило. Получается очнуться, лишь когда доносится скрип подушечек по бумаге. Среди царящей в кабинете клиники тишины отчетливо слышу собственный тяжелый вздох. И открываю, наконец-то, карту.
Некоторое время гипнотизирую влажные отпечатки на уголках, а потом заставляю себя впиться взглядом в свою же историю.
Многочисленные анализы, показатели… УЗИ и заключение, которое когда-то я вычитала до дыр. Мечтала, чтобы все исчезло. Оказалось страшным сном, что привиделся в бреду. Но диагноз «бесплодие» до сих пор гордо красуется в моей карте, будто насмехаясь.
Уже не так больно. Три маленьких, но очень вредных пластыря залепили раны. Кровь еще сочится, но выжить можно. Есть ради кого…
Покосившись на телефон, настороженно свожу брови. Из нового детсада с утра еще не звонили. Значит, все в порядке? И чертята ничего не натворили? Верится слабо…
Нет сигнала и от Адама. Но почему-то мне кажется, что он не отступит так легко. Поэтому сегодня я как на иголках.
– Так, Агата, соберись!
Перелистываю горькие «воспоминания». Переношусь в день ЭКО. В тот самый, когда были проведены пункция и оплодотворение. Затем – несколько мучительных дней на телефоне, короткие доклады врача, как развиваются «детки», подсадка. Первый тест. ХГЧ-мониторинг. УЗИ…
Встряхиваю головой, приводя мысли в порядок. Но они так и норовят хаотично разлететься.
Нервничаю.
Меня интересует донор. И я нахожу нужный пункт в договоре.
– Все правильно, – с облегчением выдыхаю.
Тот самый номер в криобазе. Описание донора в точности, как я выбирала. Лучшего из всех, что предложила клиника.
– И это не Адам, – шепчу в спутанных чувствах. – Не Адам.
