скачать книгу бесплатно
Утонув в своих печальных мыслях, я не заметил, как подошёл к воротам своей школы. Я остановился. Мимо меня с криками и смехом проходили другие школьники. Все они спешили поскорее спрятаться от противной осенней измороси в белом двухэтажном здании, называемом учителями домом знаний. Кто-то бросал на меня недовольные взгляды, кто-то с осторожностью обходил. На Земле проживало семь миллиардов людей и никто не видел во мне хорошего друга. Я с ужасом смотрел вперёд, не решаясь идти дальше. Сердце бешено колотилось в груди. Я вспомнил Погорелова. И не зря.
Его холодный кулак с лёгкостью рассёк в воздух и с ненавистью врезался в мой нос. Он меня выследил, понял я, прежде чем плюхнулся в лужу. В глазах потемнело. Жаль, что на улице была не зима. Может быть, тогда снег смягчил бы мое падение. Я схватился руками на лицо и понял, что из моего носа пошла кровь. Моему страху не было предела. Такого со мной ещё никогда не происходило. Я понимал, что мне нельзя плакать, иначе меня просто тут затопчут. Я вытер кровь рукавом, гадая, пропадёт ли это пятно после стирки или нет. Мама же меня убьёт! Погорелов ударил своим правым ботинком по луже и грязная вода полетела мне в лицо. Я услышал смех его дружков:
– Эй, Блашка! Что-то ты неважно сегодня выглядишь!
– Ну да, просто рядом нет его новой подружки, чтобы защитить, – злобно прошипел Погорелов. – Да, Стёпа?
В данную минуту я чувствовал себя загнанным в ловушку зверем. Даже если я сейчас убегу домой, это не решит мою проблему. Это будет всего лишь отсрочка. На один день. А завтра всё повторится. Я знал это, но не видел никакого другого выхода из данной сиуации. Я попытался вскочить на ноги, чтобы резко дать дёру. Но мой обидчик изо всех сил меня толкнул в грудь и я снова упал, зацепив рукой какого-то старшеклассника.
– Эй, придурок, совсем чокнулся?! – нервно выпалил тот.
Окружающие начали толпиться, глядя на это ужасное представление. На их лицах я видел нескрываемое желание насладиться моим очередным позором. И я не мог их понять. Неужели ни у кого из них нет сердца? Мне было больно. И снаружи и внутри, если так можно выразиться.
Дома я оказался минут через двадцать. Сняв с себя все мокрые и грязные вещи, я бросил их в стиральную машинку и включил самый быстрый режим. До прихода мамы с работы было ещё полно времени. Нужно было сделать так, чтоб она ничего не заметила. Я не хотел её расстраивать. Я решил, что в школу сегодня я уже явно не вернусь. Впервые в своей жизни мне придётся прогулять учебный день. И по этому поводу я сильно переживал. Я ходил из угла в угол, надеясь, что моё отсутствие на уроках не вызовет у классного руководителя много вопросов и она не станет вечером звонить моей маме, чтобы всё разузнать.
Я был в жутком замешательстве. Я не знал, что мне делать дальше. Точнее, как выживать в этой непростой для меня обстановке. Я не хотел ссор и драк. Я мечтал жить в дружбе и понимании. И мне было непонятно, почему окружающие меня подростки мыслят иначе. С каждым днём моё положение в классе только ухудшалось. И, видимо, я уже ничего не смогу с этим сделать.
После обеда я сел за свой учебный стол и решил выйти в интернет, чтобы узнать, какое домашнее задание учителя дали нам на сегодняшних уроках. Хорошо, что у каждого ученика был электронный дневник. Вечером мама глянет в мои тетради, увидит, что у меня все выполнено, и это не вызовет у неё никаких подозрений. Я смотрел на монитор, обдумывая свой план, как вдруг в новостной ленте под адресной строкой увидел странный заголовок – «Двенадцатилетняя девочка выбросилась из окна». Не знаю, что меня так зецепило в этом названии, но я щёлкнул мышкой по этой статье и она быстро открылась на экране. Я пробежался глазами по строчкам. Оказывается, девочка из соседней школы неделю назад сильно поссорилась с родителями, написала прощальную записку и покончила жизнь самоубийством. Жуткая ситуация. Я задумался. Видимо, она была слишком смелой, раз решилась на такое. Полагаю, для таких поступков нужно иметь очень сильный дух. Или же наоборот, она была слишкой слабой, чтобы справиться с проблемами, которые выпали на её судьбу. Непонятно. В своей записке она писала о том, что ей страшно и что она нигде не чувствует поддержку. Даже дома. В этом плане я её очень сильно понимал.
Мне было её жалко. Очень грустно, когда люди попадают в такие сложные жизненные ситуации и не могут найти из них выход. В этот момент чувствуешь, как твой внутренний мир рушится и никто не может тебе помочь. Точнее, не хочет. Потому что ты никому не нужен.
Уверен, я был единственным человеком на этой планете, кто смог бы понять эту девочку. Жаль, что мы не были знакомы. Возможно, мы бы могли с ней подружиться. Полагаю, я бы с мог найти с ней общий язык. Тогда бы ей и не пришлось идти на такие крайние меры.
Я никогда не задумывался о смерти. Наверное, мне было ещё рано. Но после прочитанной статьи что-то внутри меня изменилось. Как и любой другой подросток, я был крайне любопытным и поэтому всё неизведанное меня манило к себе. Что там, за чертой нашей жизни? Я был мальчиком верующим и, конечно же, верил в ад и рай. Я надеялся, что все испытания, выпавшие на мою долю, позволят мне после моей смерти наконец обрести покой. Интересно, эта девочка-самоубийца стала по-настоящему счастливой?
Я достал из стиральной машинки свои вещи и развесил их сушиться. К приходу мамы они должны будут высохнуть. Моё внутреннее состояние, мягко говоря, было тяжёлым. В данный момент меня угнетало всё: страх перед одноклассниками, нежелание разочаровывать маму, неверие в светлое будущее. Если до сегодняшнего дня во мне ещё жила какая-то надежда, то после прочитанной статьи, она умерла. Так же выбросилась в окно, оставив меня в гордом одиночестве. Наверное, есть только два пути в этой жизни: либо терпеть боль и проживать каждый день в страхе, как это делал я, либо же прекратить весь этот кошмар, как это сделала героиня статьи.
Я покинул квартиру, спустился на первый этаж, вышел из поезда и направился к своему любимому месту – заброшенному дому в конце улицы. Сегодня, как ни странно, он выглядел куда более хмурым и устрашающим. Деревянный забор вокруг этого полуразрушенного здания сгнил во многих местах, поэтому попасть в серый молчаливый двор не составляло никакого труда. Всё вокруг пахло сыростью и мхом. Кривые ветки голых деревьев словно пики кололи дом своими острыми концами, заставляя его кричать от боли пустыми глазницами тёмных окон. Я толкнул входную дверь и она отворилась, впуская меня вовнутрь. Пустое помещение встретило меня холодом и презрением. Шагая по грязному бетонному полу, я нарушал привычную здесь тишину. Не знаю почему, но даже этот дом сегодня не был рад меня видеть. И я это чувствовал.
По запылённой лестнице я поднялся на третий этаж, прошёлся по негостеприимному коридору и заглянул в одну из комнат. Обычно большую часть своего времени я проводил именно здесь. Это было моё любимое место. Хоть оно и было абсолютно пустым. Даже стены не были разрисованы краской, что казалось удивительным. Видимо, я единственный, кто наведывался сюда.
Дело в том, что одна из кирпичных стен в этой комнате была разрушена до самого основания, поэтому я мог спокойно сидеть у самого края помещения, свесив и выставив ноги на улицу. В своей квартире вряд ли я мог такое себе позволить. Мне нравилось наблюдать за улицей сверху. Конечно это не высота птичьего полёта. Но в мечтах я часто фантазировал, что летаю подобно ветру над землей. Уверен, это прекрасное ощущение. Ощущение свободы, которое я вряд ли смогу когда-нибудь смогу испытать.
Не знаю, откуда я взял столько смелости, но на следующий день я всё-таки пошёл в школу. Правда, я специально опоздал на несколько минут, чтобы как можно меньше школьников встретить на своём пути в кабинет математики. Урок уже начался, поэтому коридор был практически пуст. Мне даже повезло. Математичка сама задержалась в учительской, разыскивая наш журнал, поэтому не особо обратила внимание на моё опоздание.
– Вы не забыли, что у нас сегодня контрольная работа? – спросила учитель, раздавая чистые листочки каждому ученику. – Книги, тетради убираем на край стола. Задания для обоих вариантов на доске. Приступаем!
– О, не-ет! – завопил мой одноклассник. – За что?
– Погорелов, сиди тихо! – строго ответила математичка, а потом попросила отличниц собрать тетради с домашним заданием.
Я тоже забыл, что сегодня должна была быть контрольная, но сами задания не вызывали у меня каких-либо затруднений, поэтому я не стал беспокоиться. В классе было довольно тихо. Только Погорелов нарушал тишину, бесконечно перешёптываясь со своими друзьями. Он вообще не особо любил письменные предметы, а контрольные были для него ударом ниже пояса. Ему крайне трудно было принимать чьё-то умственное превосходство.
– Ты уже решил? – вновь раздался его громкий шёпот.
Длительное время учитель игнорировала его поведение, но потом резко подняла голову и громко сказала:
– Погорелов, что там у тебя происходит? Смотри, пожалуйста, в свой листок!
– Я советуюсь, – деловито ответил школьник.
– Это контрольная, а не командная викторина. И вообще пересядь на другое место.
– Чего это?
– Я сказала: пересядь! – застояла учитель. – К Степану Блашка.
В этот момент внутри меня всё сжалось. Как же я этого не хотел! Я сразу вспомнил вчерашнюю нападку Погорелова на меня и забоялся, что это может повториться. Даже любое его грубое слово цепляло меня и заставляло всё больше закрываться в себе.
– Вы чё, прикалываетесь? – удивился Погорелов.
– Если что, посоветуешься с ним, – хитро улыбнулась математичка. – Давай быстрее, ты всех отвлекаешь.
Когда главный хулиган нашего класса сел рядом со мной, все знания выветрились из моей головы. Мне даже дышать рядом с ним было страшно. И, как ни странно, я всё равно не чувствовал к нему своей неприязни. Наоборот, я бы всё равно хотел стать для него другом. Он был таким сильным и смелым, мне было чему у него поучиться. Единственное, я понимал, что ему эта дружба была вовсе не нужна.
Собравшись с мыслями, я быстро дописал контрольную и только тогда заметил, что мой новый сосед по парте ещё не выполнил ни одного задания. Он что-то писал, потом зачёркивал, матерился себе под нос.
Я разрывался на части. Мне хотелось ему помочь, но в то же время я боялся с ним даже заговорить. Не знаю, что со мной было не так, но если я видел человека в беде, я желал его выручить. Я искоса поглядывал на своего одноклассника, надеясь, что он сам обратится ко мне. Погорелов же в свою очередь просто игнорировал моё присутствие.
Я сам себя спрашивал: Стёпа, куда ты лезешь? Я понимал, что моя помощь никак не заставит одноклассника перестать надо мной издеваться, но мне всё равно не хотелось мириться с этой мыслью. Одна девочка выпрыгнула из окна, потому что не могла ничего в своей жизни исправить. А я должен хотя бы попытаться.
– Давай, я помогу, – прошептал я Погорелову, борясь со внутренним страхом.
– Чё? – крайне удивился он, даже неповорачивая голову в мою сторону.
– Эти примеры несложные. Давай я покажу, как они решаются, – ответил я, надеясь на удачное примирение с мальчиком.
– Не хватало, чтобы такие задроты как ты учили меня чему-то! – громко ответил хулиган. – Лучше бы научился не быть тряпкой!
Все одноклассники повернули свои головы в нашу сторону. В их глазах читался неподдельный интерес. Что же там у нас произошло? На самом деле, ответ был прост. Мне снова сделали больно. Меня снова отвергли.
– Погорелов, встал и вышел из класса! – закричала математичка.
– Да, пожалуйста! – сплюнул мой сосед, собирая свои вещи. – Ничего, что он меня отвлекает?!
– Степан, это правда? – просила учитель, закрывая журнал.
Я замер. Это был самый пугающий момент в моей жизни. Честно. Я знал, что если я отвечу «да», то сам могу получить «двойку», а это вряд ли обрадует мою маму. В последнее время я и так слишком много от неё скрываю. Если отвечу «нет», то Погорелов будет ненавидеть меня ещё больше, и неясно, чем он мне отплатит за эту выходку.
– Чё ты молчишь? – закричал мой сосед. – Тебя спрашивают!
Математичка с нетерпением ждала моего ответа. Я было открыл рот, но понял, что у меня дрожит челюсть. Это был слишком сложный для меня выбор.
– Если тебе там неудобно сидеть, то садись ко мне, – вдруг раздался чей-то девичий голос.
Это была та самая новенькая, которая в прошлый раз похвалила моё творчество. Единственный человек в нашем классе, который внушал мне доверие. Хоть я и не знал её вовсе. Правда, в данный момент я был крайне удивлён, что нашего задиру она позвала за свою парту. Видимо, новенькая тоже поняла, что лучше дружить с ним, нежели враждовать. Признаюсь, меня это очень сильно расстроило.
Погорелов удивлённо поднял бровь, а потом глянул на учителя:
– Вы позволите?
– Ну, садись, раз приглашают.
После уроков я бежал из школы быстрее всех. Больше всего я переживал, что Погорелов снова захочет наброситься на меня с кулаками. Несмотря на то, что ситуация на уроке ничем плохим для него не обернулась, он наверняка снова точил на меня зуб. Всё это казалось мне странным и непонятным. Раньше мой одноклассник часто пользовался моей добротой, и его ничего не смущало. Уже на следующий день он мог спокойно пускать грубые шутки в мой адрес. Ему было всё равно на мои чувства и эмоции. Погорелов вообще мало что замечал в этой жизни. Он думал только о себе. Моя же совесть никогда не позволяла мне обижать других, заставлять их страдать и мучиться. Наоборот, мне хотелось сделать мир лучше и добрее, а чью-нибудь жизнь – веселее и радостнее.
Но, видимо, мои мечты навсегда останутся только мечтами. Я это знал. И поэтому страдал.
– Привет! – улышал я за спиной и от неожиданности вздрогнул. – Фух, еле тебя догнала.
Я обернулся и увидел свою одноклассницу. Ту самую новенькую. Девочка смотрела на меня, широко раскрыв свои зёленые глаза. Одетая в клетчатое пальтишко и сиреневую шапку, сейчас она выглядела милее обычного. Прямо-таки героиня из подросковых девичьих журналов.
– Так ты дописал свой стих? – вдруг спросила она.
Я смотрел на неё одновременно и с любопытством и недоверием. Может, это Погорелов её ко мне отправил, пока сам готовил очередную ловушку для такого труса как я. Девочка заметила моё смятение и взяла меня за руку. Это был крайне неожиданный жест с её стороны. Внутри меня стало тепло. Как не было никогда раньше. Вряд ли за последнее время я испытывал настолько приятные эмоции.
– Наверно, я должна объяснить, почему я так сделала? – глядя мне в глаза, спросила она.
– Ты вообще о чём? – растерялся я, неверя в происходящее.
– Я специально позвала его за свою парту. Я не хотела, чтоб из-за него наказали тебя.
– Правда? – удивился я, чувствуя, как дрожит мой голос.
Она мягко улыбнулась. Вопреки окружающей пасмурной погоде её глаза излучали приятный солнечный свет. Внутри меня что-то дрогнуло. Я испытал странное чувство. Когда-то давно я читал в интернете, что такое явление называется дежавю. Возможно, это мгновение я видел в своих снах. Или в другой жизни. А может и в мечтах. Всё в этой милой девочке мне казалось до боли знакомым. Я испуганно замер, не понимая, что происходит. С таким я столкнулся впервые.
– Так ты дописал стих? – повторила она, отпуская мою руку.
– Э-э-э-э… – я встряхнул головой, пытаясь прогнать свои мысли. – Нет, не дописал. И вряд ли когда-нибудь это сделаю.
– Почему? Тебе не хочется?
– Просто не получается.
– Стёпа, если ничего не делать, то конечно ничего не получится, – с серьёзным лицом вдруг выдала одноклассница. – Так мой папа часто говорит.
В эту секунду я испытал сильное чувства стыда. Нет, не за то, что я бездействую в отношении поэзии. Новенькая знала моё имя, а я её – нет. Меня бросило в жар. Уверен, я сильно покраснел и она это заметила. Это невозможно было не заметить! Но её ничего не смутило. Мне вообще показалось, что она читала мои мысли. Девочка тихо захихикала, а потом сказала:
– Меня зовут Лина. Будем дружить?
– С радостью, – ответил я, расплываясь в улыбке.
– Вот и славно!
Мы вместе двинулись в сторону дома. Моросил мелкий противный дождь, настырно предупреждая о скором похолодании. Плотная серая пелена затянула небо, пряча уставшее солнце от человеческих глаз. Природа вокруг выглядела изувеченной и мёртвой. Только ледяной ветер плясал на улицах как сумасшедший, упорно пытаясь своим колючим языком залезть кому-нибудь за шиворот.
Но на меня это не наводило осеннюю тоску. Совсем наоборот. Мне было хорошо. На длительное мгновение я забыл и про Погорелова и про ситуацию на контрольной. Очень странно, но сейчас меня не особо волновало, что будет завтра.
– А насчёт стихов ты подумай, – сказала Лина, слегка размахивая своей школьной сумкой. – У тебя хорошо получается!
– Не знаю, – замялся я. – Я не уверен, что из меня выйдет хороший поэт.
– Ты просто много в себе сомневаешься, – с укором произнесла девочка. – Я знала одного парня. Он тоже в школьное время начал писать стихи. Сначала он их никому не показывал, затем всё-таки поделился своим творчеством с друзьями, и им очень понравилось.
– А потом что? – я был заинтригован.
– А потом он выпустил несколько сборников со своими стихами, – Лина подняла указательный палец вверх. – Так что бери с него пример.
– Он, наверное, много над собой работал, – предположил я.
– Безусловно!
– У него хотя бы друзья были.
Лина опустила взгляд и о чём-то задумалась. Не знаю почему, но мне показалось, что она переживает за меня и думает, как помочь. Мне было очень приятно находиться рядом с ней, но я не желал свои проблемы перекладывать на чужие плечи. Мне не хотелось её спугнуть. Со мной и так никто не общается, а тут хоть кто-то обратил на меня внимание.
На какое-то время мы погрузились в свои мысли, но потом девочка резко заявила:
– Сейчас ты идёшь ко мне в гости!
– Что-о? – слегка опешил я.
– Пообщаемся, поиграем. Может, даже сделаем уроки. Ты согласен?
– Да, конечно, – ответил я, неверя своему счастью.
Лина жила намного дальше от школы нежели я. Практически на окраине города. Здесь не было привычных мне многоэтажек, а только частные дома, прячущиеся за высокими заборами. Я молча плёлся за одноклассницей, пока она резко не свернула к одному из дворов. Я приподнял взгляд и увидел красивый двухэтажный дом, построенный из красного кирпича. На фоне серых деревьев и чёрного асфальта во дворе он казался огромным ярким пятном словно солнце в бесконечном мрачном космосе. Таким же ярким, как появление самой Лины в моей жизни.
Мы поднялись на крыльцо, девочка отворила ключами дверь, и мы вошли в прихожую. В доме было тепло и почему-то пахло фиалками. Мягкая атмосфера уюта и комфорта опустилась мне на плечи, даря внутреннюю гармонию. Честно, я толком не успел осмотреться, потому что пребывал в собственных мыслях. Новые эмоции бурлили внутри меня, и я пытался к ним привыкнуть. Мы сняли куртки, оставили школьные сумки и направились по коридору к деревянной лестнице на второй этаж. Следуя за Линой, я успел заметить кухню и большой просторный зал. В другие два помещения двери были закрыты. По словам одноклассницы, там находились санузел и уборочная.
На втором этаже находилось всего две спальни, второй санузел и рабочий кабинет отца Лины, где, по словам школьницы, он часами мог пропадать. Как оказалось, живут они здесь только вдвоём. Почему у неё нет мамы или где она живёт, я не стал спрашивать, несмотря на своё любопытство.
Мы вошли в её спальню. Я на минуту замер, привыкая к обстановке. Я попал в настоящий девичий мир. У меня не было родной сестры, поэтому я никогда не видел девчачих комнат. Кровать, аккуратно заплавленная бледно-розовым шёлковым покрывалом, лакированный письменный стол, над которым висели яркие фотографии и какие-то вырезки из журналов, большой шкаф для вещей, на дверце которого в виде постера красовались «Мстители», тумбочка с целой коллекцией симпотичных кукол с разноцветными волосами. Тепло и уют всему этому порядку добавлял нежный персиковый цвет обоев и кремового цвета шторы на окнах.
Я прошёлся по комнате, огляделся и почувствовал себя в американском фильме про подростков. Лина присела на кровать, с интересом за мной наблюдая. Кажется, ей было очень интересно знать, что я сейчас испытываю внутри.
– Я в приятном шоке! – выдавил из себя я, и мы засмеялись.
Я не знаю, сколько времени мы провели вместе, но мне не хотелось, чтобы это когда-то закончилось. Я боялся за каждую секунду, полагая, что она может стать последней. Мы долго болтали о своей жизни, интересах, семье. Потом Лина предложила мне сыграть в прятки, решив, что это будет очень интересно, ведь я плохо знаком с её домом. Я, правда, очень долго её искал, но всё же всегда находил: и в коридоре под лесницей, и на кухне за холодильником, и даже в зале в шкафу среди вещей. После каждой очередной моей победы мы долго смеялись. Лина рассказывала, как трудно ей было длительное время сохранять спокойствие и не делать никаких движений, чтобы не выдать себя.
Потом пришла моя очередь прятаться. Я выскочил из её спальни, на цыпочках пробежался по коридому, тихо спусился по лестнице на первый этаж и заскочил в первую попавшуюся дверь. Здесь было темно, поэтому я двигался наощупь. Интересно, куда это я попал? Под ногами лежал гладкий кафель. Даже сквозь плотные носки я чувствовал его пронзительный холод. Ударившись правой ногой о какое-то ведро, я понял, что нахожусь в уборочной. Только тогда я ощутил, что здесь пахнет сыростью. Руками я нащупал какой-то высокий деревянный шкаф и спрятался за ним, прижавшись к стенке. Я надеялся, что это удачное для меня место. Вокруг царила мёртвая тишина. Через какое-то время где-то в доме хлопнула дверь. Это значит Лина вышла меня искать.
