скачать книгу бесплатно
Твой сын душою закипит.
Свершит блистательную тризну
Потомок поздний над тобой
И с непритворною слезой
Промолвит: «Он любил отчизну!»
1836
«Посреди небесных тел…»
Посреди небесных тел
Лик луны туманный:
Как он кругл и как он бел,
Точно блин с сметаной.
Кажду ночь она в лучах
Путь проходит млечный:
Видно, там, на небесах,
Масленица вечно!
1836
1837–1841
Бородино
– Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Москва, спалённая пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, ещё какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
– Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри – не вы!
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля…
Не будь на то Господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры[15 - Зи?мние кварти?ры – в старину в зимнее время войска отходили в тыл для пополнения, переобмундирования и размещались в домах («на квартирах») у мирного населения. Существовала так называемая квартирная повинность, обязывающая жителей предоставлять жильё для солдат.]?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут[16 - Реду?т – полевое оборонительное сооружение, обычно четырёхугольное, с земляным валом и рвом.].
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки –
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью[17 - Мусью? – месье? (искаж.), вежливое обращение к мужчине во Франции.]!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдём ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи[18 - Карте?чь – артиллерийский снаряд, заполненный крупными пулями или небольшими ядрами.]!»
И вот на поле грозной сечи[19 - Се?ча – битва, сражение (устар.).]
Ночная пала тень.
Прилёг вздремнуть я у лафета[20 - Лафе?т – станок, на котором закрепляют артиллерийское орудие.],
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак[21 - Бива?к – лагерь, место расположения войск на отдых под открытым небом.] открытый:
Кто кивер[22 - Ки?вер – высокий военный головной убор.] чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рождён был хватом[23 - Хват – удалец.]:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражён булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умрёмте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денёк! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы[24 - Ула?ны – лёгкая кавалерия, вооружённая саблями и пиками. На пиках укреплялись небольшие флажки.] с пёстрыми значками,
Драгуны[25 - Драгу?ны – кавалеристы, обученные сражаться не только в конном, но и в пешем сражении. На касках у них укреплялись конные хвосты.] с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась – как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны –
И отступили басурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри – не вы.
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля,
Когда б на то не Божья воля,
Не отдали б Москвы!
1837
Смерть поэта
Отмщенья, государь, отмщенья!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.
Погиб поэт! – невольник чести –
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… – он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно
Навёл удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьётся ровно.
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?.. издалёка,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что? он руку поднимал!..
И он убит – и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сражённый, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы
простодушной
Вступил он в этот свет, завистливый
и душный
Для сердца вольного и пламенных
страстей?
Зачем он руку дал клеветникам
ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам
ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..
И прежний сняв венок, – они венец
терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
