скачать книгу бесплатно
– Очень! – И как-то само собой вырвалось: – Я люблю тебя!
– И я люблю тебя, миленький.
Последние поцелуи у ворот порта, и вот она села в машину… помахала рукой… уехала. А толстый дядька в стеклянной будке поджал губы и многозначительно покивал головой. Одобрил. И было как-то совершенно наплевать, что скажет капитан про трехчасовое отсутствие. А капитан лишь пробурчал:
– Тебя только за смертью посылать! – но трем бутылкам виски обрадовался.
А он вернулся в каюту, упал на койку и заплакал – в подушку, беззвучно, не дай бог, кто-нибудь услышит, потому что уже не представлял, как будет дальше жить без Тани.
Время лечит, вылечило и его. Колкий, тоскливый комок воспоминаний превратился в яркую шероховатую бусинку. Не то, что бы он все время помнил о ней – он о ней не забывал.
***
Над бухтой прокатился гул, раздались аплодисменты и свист. В воде появились черные, лоснящиеся спины дельфинов. Сначала дельфины неторопливо проплыли вдоль мола, потом устремились к пляжу. Там тоже происходили какие-то события. Трое парней в серфинговых костюмах стояли по грудь в воде. Между ними было еще что-то, похожее на небольшой надувной плот.
Лиз приложила к глазам бинокль.
– Они принесли рыбу! – воскликнула она. – Целый лоток рыбы! Они будут их кормить! Ведь это нельзя!
– Почему нельзя? – спросил капитан.
– Работники океанария просили не кормить дельфинов. Иначе, они не уйдут в океан, – пояснил Крейг.
Но люди, пришедшие прощаться с дельфинами, явно не хотели, чтобы те сразу ушли в океан. С десяток пляжников бросились в воду и обступили лоток. Дельфины приблизились к ним вплотную и закружили веселый хоровод, подбирая рыбу.
Тем временем, появилась вторая группа дельфинов. Их снова приветствовали аплодисментами. Один дельфин вынырнул совсем рядом с молом, прямо напротив Лиз и замер, высунув голову из воды.
Маленькая девочка, стоявшая неподалеку, бросила ему плюшевого кенгуру с большим розовым бантом на шее. Дельфин заинтересовался, подплыл, ткнул носом и подбросил кенгуру вверх. А потом нырнул и, выпрыгнув из воды, сделал высокую «свечку».
В воду полетели игрушки: медвежата, кенгуру, собачки, куклы.
Капитан посмотрел на Лиз. Она опустила голову и сложила руки на животе. Ее губы шевелились. Наверное, она рассказывала своему малышу о дельфинах. По ее щекам потекли слезы, она закрыла лицо руками.
Капитан оглянулся по сторонам. Плакала не только Лиз. А дети, которые успели родиться и подрасти, радовались, отпуская свои игрушки вместе с дельфинами в океан, на волю.
Крейг склонился к Лиз, гладил по волосам и плечам, шептал, утешал. Она кивала и утирала ладонями слезы со щек. Крейг виновато взглянул на капитана.
– Лиз устала. Нам пора домой, Юджин.
– Хорошо, Крейг. Я еще побуду здесь немного. Я вернусь поездом.
Он проводил их до машины, но на мол возвращаться не стал. Разулся, прошелся по пляжу, по пружинистой, пенной полосе границы между нагретым песком и прохладной водой. Вокруг стояли люди и смотрели на дельфинов, кувыркающихся метрах в двадцати-тридцати от берега. Переговаривались, улыбались. Здесь не чувствовалось такого напряжения, как на моле на Нортсайд Драйв. Может, потому что зрители стояли не так плотно, и свободное пространство оставляло место индивидуальному настроению – настроению обычного выходного дня. А может быть, они берегли эмоции до вечера, когда придут прощаться не с дельфинами, а с солнцем.
Он вернулся на судно довольно подавленным. В порту было безлюдно и тихо. Сонный матрос у трапа выдернул из уха наушник и вызвал по рации старпома.
– Чиф, мастер вернулся.
Старпом, вероятно, находился на мостике. Они встретились на полпути, на бот-деке.
– Все на пляж ушли. Дед с мотористом в город ходил, так сразу вернулись. Все закрыто, – доложил старпом.
– Домой звонил? – спросил капитан.
– Звонил. У нас спокойно более ли менее. А здесь как?
Капитан пожал плечами.
– Да черт его знает! Все вместе – как будто последний день живут. А по отдельности – как будто нет, никто не верит. – Он вспомнил Лиз и поправился: – Почти никто.
– Те, кто верит – дома сидят, с родными. Чего шляться-то? – заметил старпом.
– Тоже логично. Добро…
Он махнул рукой и пошел наверх, в каюту. Самое время позвонить сестре.
Он не стал рассказывать ей про австралийцев, чтобы не пугать и не расстраивать. Наоборот, он хотел, чтобы она его успокоила. И она успокоила.
– Ну, что ты – какая война? Это чтобы цены поднять – в первый раз, что ли? Вон, неделю назад как скакнули – на все! Думали, народ скупать кинется. Нет, никто не кинулся. Если телевизор не смотреть – так вообще все спокойно.
Он слушал ее и чувствовал, как постепенно рассасывается тяжелый ком в груди. Действительно – в первый раз, что ли?
– По телевизору все про бункер рассказывают. Какие там удобства, запасы, коммуникации. А где – не говорят. То ли на Урале, то ли в Сибири где-то. А народ уже анекдот придумал. Полицейский начальник жалуется жене: «Представляешь, вход в бункер по платиновым картам ВТБ! А у меня – только золотая!» А жена отвечает: «Ничего, поработаешь, подкопишь. Вон сколько народу без прописки и регистрации останется».
Посмеялись. Сестра рассказала еще пару свежих анекдотов. Потом вздохнула и погрустнела.
– Мальчишек своих ждала – соскучилась. А они только в следующий месяц обещают приехать. Может, и ты пораньше попросишься? На дачу бы съездили.
– Я постараюсь, – сказал он, как обычно. – Как получится.
Он вспомнил разговор, который возник у них как-то с мужем сестры Стасом. Как раз по поводу атомной войны – что делать? Начали с шуток, но закончили всерьез. Он предложил много полезных, как ему казалось, вещей. Йодные таблетки, рыбацкие комбинезоны с капюшонами, обклеенные фольгой в несколько слоев, продукты, выводящие радиацию. Еще, если позволит время, уезжать из города и рыть землянку. А сестра послушала их и сказала: «Я бы тоже уехала. На дачу, без всяких капюшонов. Срезала бы все цветы, поставила бы в ведро – перебирала и любовалась».
Сегодняшнее прощание с дельфинами в Хилари Харбор было очень похоже на ведро со срезанными цветами. А вечером люди придут прощаться с солнцем и потом останутся стоять на своем местном «бульваре Сансет», перебирая прожитые годы и любуясь воспоминаниями. И глядя на запад, в черное небо, ждать, когда оттуда прилетят ракеты. И изо всех сил надеяться, что не прилетят.
– Нет! – громко сказал он сам себе и даже звучно хлопнул ладонью по столу. – Не будет ничего!
Для пущей уверенности он плеснул в стакан грамм пятьдесят виски, выпил и шумно выдохнул. Вот так! И все будет хорошо!
И лег спать.
Его разбудил телефонный звонок. Еще не проснувшись, как следует, он схватил мобильник, потом сообразил, что звонит судовой телефон. Посмотрел на часы и взял трубку. Двадцать один сорок два.
Звонил старпом.
– Евгений Саныч… Ой, разбудил? Извините!
– Ничего, ничего… Что?
– В восьмичасовых новостях передали, что Россия и Штаты договорились не предпринимать никаких действий еще на семьдесят два часа. Вот…
– Ну, и слава богу! Народ вернулся?
– Да, почти все на борту. Дед по причалу гуляет.
– Спасибо. Давай.
И снова звонок, на этот раз Крейг, по мобильнику. Веселый.
– Юджин, ультиматум продлили! На трое суток! Мне сейчас позвонили из порта: с полуночи выйдет две бригады. Утром к десяти закончат. Груз почти весь согласно плана, четырнадцать контейнеров отменили.
– Это хорошая новость, Крейг. Если грузы идут – значит, все нормально. У бизнеса интуиция не хуже, чем у политиков, правда? Так и скажи Лиз.
– Она рада, Юджин. Передает тебе привет. Окей, завтра увидимся.
– Увидимся, Крейг.
Текущая отсрочка, а возможно, и полная отмена Конца Света вернула австралийцев к обычной пунктуальности. В десять утра на борт поднялся лоцман – сдержанный китаец Винсент Цин. Крейг помахал с причала и сел в машину. Капитан помахал ему с крыла мостика, оглянулся, оценивая дистанцию до стоявшего по корме большого контейнеровоза MSC[9 - MSC (Mediterranean Shipping Company) – крупная итальянская судоходная компания] – тот зашел в порт ночью. Высокая надстройка полностью заслоняла далекие небоскребы Перта.
– Корма, отдать продольные! Бак, отдать все концы!
Приливное течение помогло отжаться от причала, на пару минут судно замерло, удерживаемое кормовым шпрингом[10 - Шпринг – швартовый канат, предотвращающий движение судна вдоль причала], но потом и его скинули с берегового кнехта[11 - Кнехт – стальная тумба на судне или причале, предназначенная для крепления швартовных канатов]. Лопасти винта вгрызлись в воду и толкнули судно вперед.
На рейде плескались дельфины. На какое-то время они заинтересовались лоцманским катером, но, когда катер направился назад, к волнолому у входа в порт, дельфины оставили его и поплыли к судну.
Они долго провожали уходящее из Фримантла судно. Наверное, дельфины знали больше, чем люди, и прощались по-настоящему.
4
Трое суток шли по восемнадцать с половиной узлов[12 - Узел – 1 морская миля в час или 1,852 км в час]. Шестибалльный зюйд-ост вспенивал гребни волн и подталкивал, подгонял в сторону дома. Четвертого марта, в пятницу утром ветер скис до двух баллов, а вечером капитан провожал заходящее солнце уже при полном штиле. Небо тоже очистилось полностью – ни облачка до самого горизонта.
А ночью ему приснилась Таня. Он стоял на краю обрыва и смотрел на океан. Таня стояла за его спиной, он знал это абсолютно точно, но что-то было не так. Тишина… Оглушительная тишина, ни звука, и от этой тишины во все стороны расползался страх. Он хотел, чтобы Таня подошла и обняла его, как тогда, но боялся повернуться. И она подошла, и обняла его сзади. Крепко-крепко.
Он увидел ее ладони, прижатые к его груди: черные, обугленные, покрытые паутиной мелких, глубоких трещин. Он рванулся вперед и повис над бездной, закричал, замахал руками, пытаясь восстановить равновесие, но неумолимая сила тянула его вниз, и лишь ее пальцы, тонкие, как обугленные карандаши, удерживали его на краю…
Капитан проснулся. Сел в постели и еще с полминуты приходил в себя. Потом включил светильник и посмотрел на настенные часы. Пять ноль восемь.
В каюте тишины не было. Шум работающего двигателя, вибрация, поскрипывание контейнеров на палубе – все это сливалось в легкий гул, обычно не замечаемый. И к этим звукам добавился неожиданный и поэтому излишне пронзительный зуммер телефонного звонка.
Он вздрогнул и схватил трубку.
– Капитан.
– Евгений Саныч, поднимитесь, пожалуйста, на мостик.
Пять ноль девять. Вахта старпома. И если старпом будит его среди ночи и, как свежеиспеченный третий штурман, не называет причины – значит, случилось что-то серьезное.
– Сейчас иду!
Быстро одеваясь, а потом поднимаясь по трапу, он пытался угадать – что? Главный двигатель? Нет, он бы почувствовал. Отказ рулевой машины? Тоже бы почувствовал. Сигнал бедствия? Нет, Константин бы сказал. Сближение с другим судном? В океане это не проблема, тем более, для старпома.
Он вошел на мостик, затворил дверь и остановился у входа, давая глазам привыкнуть к темноте.
– Доброе утро. Что случилось?
Ему никто не ответил. К обычным судовым звукам мостик добавил свои, тоже обычные. Легкий шорох эфира из коротковолновой радиостанции, еле слышное потрескивание самописцев, тиканье настенных часов на переборке справа от двери. Попискивал ИНМАРСАТ[13 - ИНМАРСАТ (INMARSAT) – морская система спутниковой связи], сигналил, что закончилась бумага в принтере. Капитан задержал взгляд на зеленоватом экране радара. Все чисто: на двенадцатимильной шкале ни судов, ни облаков.
Ему показалось, что-то блеснуло справа на горизонте. Может быть, зарница, а может быть, просто показалось. Так бывает, когда заходишь из светлого помещения в темноту.
Дверь на правое крыло была открыта. В дверном проеме проглядывалась фигура старпома.
Капитан вышел на крыло мостика.
– Константин!
Старпом обернулся.
– Вы уже здесь? Вот, посмотрите! Сейчас…
Он указал рукой в море, чуть впереди траверза[14 - Траверз – направление перпендикулярное курсу судна].
На горизонте вспыхнула ярко-белая точка. Сначала это была, действительно, точка, но уже через пару секунд она приобрела диаметр, увеличилась до размера монеты. Потом снова сжалась и растянулась в короткое тире. И погасла. И тут же новая светящаяся точка появилась в направлении гораздо ближе к курсу. И третья – за траверзом.
Капитан обернулся назад, в сторону Австралии. Успел увидеть яркую черточку, которая в следующий момент погасла.
– По всему горизонту с правого борта! – взволнованно проговорил старпом. – Так и пляшут! У меня тут сначала ГМССБ[15 - ГМССБ (глобальная морская система связи при бедствии) – комплекс аппаратуры для радио-, спутниковой и автоматической связи] – как будто взорвалась! Все тревоги одновременно: ЦИВ[16 - ЦИВ (цифровой избирательный вызов) – установка для приема и передачи сообщений в цифровом режиме], ИНМАРСАТ. На «стоп» нажимаю, а они опять… Потом в ЦИВе сообщение выскочило: «недостаточно памяти», и вообще завис. Я отключил его, чтоб не гремел. ИНМАРСАТ звенеть сам перестал, только принтер печатает без остановки.
– Уже не печатает, – сказал капитан. – Бумага кончилась. А что там? Какие сообщения?
– Я не читал, не успел. Увидел вспышку на траверзе, выскочил на крыло – мало ли, бедствие, кто-то ракеты пускает. Я их штук двадцать насчитал! По УКВ[17 - УКВ – связь на ультракоротких волнах] звал – никто не отзывается. Может быть, конечно, грозовой фронт далеко где-то там, только молнии какие-то странные. На молнии не похожи… Вон, смотрите!
И снова вспышка за кормой. И сразу три, не такие яркие – на траверзе.
– Там – Индонезия, – махнул рукой старпом. – Около тысячи миль. До Австралии три с половиной… До Индии тоже не меньше трех – и там сверкает. Неужели так далеко видно?
Капитан подумал о том же: как далеко видно. Вспомнил сон, обугленные руки, обнимающие его за грудь, и затряс головой.
– Да, самое главное забыл сказать, – добавил старпом. – Джи-Пи-Эс[18 - Джи-Пи-Эс (GPS) – спутниковая система позиционирования (Global Positioning System)] полетел. Координаты показывает по счислению[19 - Счисление – расчетные координаты или расчетная позиция на карте с учетом вектора движения (курса) и пройденной дистанции]. Сигнала со спутников нет. Последняя точная позиция на четыре пятьдесят – я по ИНМАРСАТу взял. В общем, все к одному. Вы думаете, война, Евгений Саныч?
– Не знаю, – сказал капитан. – Все может быть.
Он тоже подумал: война. Сначала даже со смутной надеждой. Потому что война предусматривала какое-то продолжение. Но, если те вспышки, которые они наблюдали по всей правой части горизонта, были термоядерными взрывами, а не каким-то доселе неизвестным оптическим феноменом, продолжения, скорее всего, не предвиделось.
– Константин, ИНМАРСАТ еще живой?
– Сейчас посмотрю.
– Нет, я сам. Ты пока найди планшетную карту, сделай прокладку на крупном масштабе с точками на четыре часа и на четыре пятьдесят. Определим дрейф. Еще Атлас Индийского океана найди. Займемся старой, забытой наукой навигацией.
– Да. Понял, Евгений Саныч.
